Здравствуй, Хогвартс!

— Ненавижу грязнокровок. Обычные магглы, каким-то образом заполучившие магию. Конечно, кое-что общее есть, это нечто можно даже использовать, — облизнулся один из тюремщиков. — И почему её ещё не убили? Пустая трата времени, — буркнул второй надзиратель, злобно посмотрев на лежащую в углу камеры девушку. — Даже Лестрейндж её пытала, пыталась узнать про её дружка, но всё впустую. — Ага, небось эта стерва слишком любит своего хахаля. Наверняка громко стонет, когда он вгоняет в неё своего героя, — пошло ухмыльнулся тот, что говорил первым. — Как думаешь, ей мой дружок также понравится, а, Стив? — Твою мать, Чак, закрой свой рот. Тебе не противно будет на неё влезать? Если решишься, то не подходи ко мне после. Не хочу заразиться какой-нибудь гадостью, — сморщился тот самый Стив, который стоял справа от тюремной камеры. У него были светлые по плечи волосы, которые тот часто приглаживал. Они были чистыми, даже светились в свете факелов. Наверное, этот свет был единственным во всей его мерзкой натуре. Гермиона, разглядывая их сквозь свои спутанные волосы, вспомнила, что мылась последний раз несколько недель назад. От неё воняло, в волосах застряли ветки, листья и паутина, у лба на них застыла кровь. Тело нещадно болело, несколько ногтей вырвало с мясом, когда она царапала пол в конвульсиях. Она с ненавистью взглянула на Чака, который очень часто облизывал свои сухие губы. Этот идиот был тупым амбалом, лысым, с маленькими глазами и кривым носом. Он пару раз избивал её от скуки под презрительные взгляды своего дружка. Стив понять не мог, как к грязнокровкам вообще можно прикасаться. — Чистоплотный ты наш. Ну, пойми меня, а. У меня там всё зудит, не могу больше. Ушёл бы в какой-нибудь бордель, да ведь не отпускают же. Тем более, кому какое дело? — Ты же чистокровный, так и веди себя соотвественно. Хватит ныть, — прошипел Стив, который тоже не хотел здесь находиться. — Чёрт, не смотри на меня так, я тебе не баба. Ладно, у тебя минут пятнадцать. Я пойду в другой конец, чтобы не слышать это. — Ох, ну наконец-то, — чуть ли не взвыл от предвкушения Чак, входя в небольшую камеру и закрывая за собой дверь. — Повеселимся, детка. Гермиона попыталась отползти от него, но ничего не получилось. Все её попытки были крайне жалкими, почти ничтожными. Ей всё же удалось облокотиться о стену и выставить руки вперёд. Чак смотрел на неё своими жестокими глазами, наполненными похотью. Он подошёл к ней поближе, сел напротив неё на корточки, расположив руки по обе стороны от её головы. Мужчина дышал на неё своим горячим дыханием, из его рта неприятно пахло, будто бы там крысы сдохли. — Неужто я тебе не мил? Какая жалость. Знаешь, твоя рожа мне тоже не нравится, но в тяжёлые времена и выбор так себе. Не ломайся, тебе же будет хуже, — прошептал он ей на ухо. Гермиона дрожала, её сердце билось так сильно, что могло бы вырваться из груди, а из глаз могли бы вот-вот политься слёзы. Вот только она была сильной, огонь всё ещё горел в ней, поэтому девушка укусила надзирателя за шею, пытаясь перегрызть ему глотку. Чак стукнул её со всей силы, кровь полилась из разбитых губ жертвы, голова столкнулась с каменной стеной. Он повалил её пинком на живот, стягивая джинсы вниз. Гермиона сконцентрировала все свои силы и пнула Чака в лицо своим ботинком. Тот заорал и отшатнулся к стене, держась за свой переломанный нос. К несчастью, волшебница не была стокилограммовым боксёром, поэтому она не смогла нанести достаточно сильный удар, который вырубил бы Чака. Мужчина взревел и со всей силы потянул за волосы Гермиону, зашипевшую от боли. Он что-то говорил, но она не слышала его, потому что сосредоточилась на следующей атаке. Пока Пожиратель ныл и хватался за нос, девушка нашла заранее отковырянный от стены тонкий острый камень и всадила его в шею Чака, когда тот вновь перевернул её на живот. Волшебник схватился за шею, из которой фонтаном брызнула кровь. Негодяй съехал вниз по стене, а Гермиона выползла из-под его туши. Затем магглорождённая трясущимися руками достала из кармана его штанов монету, с помощью которой могла бы связаться со своими людьми. Чак забрал её, найдя спасительную ниточку у неё в лифчике (это было одно из самых укромных мест), когда осматривал. Именно тогда его мерзкие глаза страшно заблестели, а на лице появилась пошлая улыбка. Девушка запомнила, потому что иначе было нельзя. В её печальном положении нужно было примечать каждую деталь, которая в будущем могла бы послужить её спасению. Палочку искать не стоило: её наверняка сломали сразу же, как нашли. Гермиона, у которой было достаточно времени для того, чтобы придумать план, потихоньку встала с холодного пола, сжав монету в кулаке. Сейчас связываться с ребятами было бы сущей глупостью: Гермиона знала, что кто-нибудь бы точно рванулся ей на помощь. Только этого не хватало. Девушка закрыла за собой дверь из железных прутьев, а затем поспешила к потайному выходу. Она догадывалась, что в подземельях сидят многие из их отряда сопротивления, волшебница даже хотела их найти, но вовремя себя остановила. Как бы сердце её не кровоточило, как бы ей не хотелось освободить всех из этих клеток, Гермиона не могла этого сделать. Слишком много ей удалось узнать, слишком много было охраны в этом гадюшнике. Если она не попадётся, то это воистину будет чудом. Благодаря длинным языкам Пожирателей и своему аналитическому складу ума, ей удалость узнать достаточно много про крестражи и о плане Волан-де-Морта относительно Гарри. Также стало более-менее понятно, почему Дэн и Том оказались здесь. Видимо, гад экспериментировал с философским камнем, желая вытащить частицу своей поганой души из Гарри и убить его. Так как это было крайне сложно и опасно, он экспериментировал с людьми, которые попали к нему в цепкие лапы. Волан-де-Морт также пытался призвать часть своей души на расстоянии, но ничего не выходило. Слишком прочно она засела в ненавистном Гарри Поттере. Наверное, именно в тот момент что-то пошло не так, и открылся пространственно-временной портал, через который сознания Дэна и Тома были притянуты в этом мир и пришиты к наиболее подходящим телам. Всё это было слишком сложно. Гермиона создала эту бредовую теорию только на основе тех крупиц информации, что ей удалось раздобыть. Сейчас, продираясь сквозь паутину и непонятную слизь, девушка шла по подземному проходу, через который её сюда провели неосторожные Пожиратели, уверенные в том, что Гермиону удалось отключить на долгое время. Вот только гриффиндорка была не посредственностью, коих много в этом мире, а одной из самых умных людей в Хогварсте, поэтому ей удалось остаться в уме после пыток, воссоздав внутри себя неприступную крепость, в которой волшебница пряталась. Подземный проход был довольно-таки глубоко под землёй и выходил к реке. Спустя почти два часа, ковыляя и падая от бессилия, Гермиона оказалась в лесу, достаточно далеко от поместья Малфоев, но катастрофически близко к угрозе своего обнаружения. Девушка, предварительно бросив в реку камень, брызнув туда свою кровь (мало ли что может из себя эта река представлять), умылась и попила воды, которая быстро охладила разгоряченное тело. Гермиона понимала, что останавливаться ни в коем случае нельзя, поэтому прошла ещё несколько километров, прежде чем свалиться на землю без сил. Всё тело болело, но зато душа понемного восстанавливалась, как на тот момент казалось ведьме. Ошибочно, впрочем. Но на данный момент запахи леса, такие живые и ничем не омраченные, казались самыми приятными в этом мире. Шелест листьев был усладой для ушей Гермионы, которая после четырёх часов сна снова была на ногах. Желудок неприятно бурчал, требовал еды. Кажется, ела она в последний раз дня два назад. Вдруг волшебница резко затормозила и попыталась раствориться в дереве, к которому прижалась со всей силы, даже не чувствуя его грубую кору. Впереди были люди. Они спали, не подозревая ни о чём. Гермиона подошла к ним поближе и вздохнула облегченно, когда поняла, что перед ней не Пожиратели. Однако её страх вновь вернулся, стоило ножу пролететь мимо её уха. — Ты кто? — спросил мужчина, резко подскакивая на ноги и будя своего товарища неласковым пинком в ногу. — Выходи или хуже будет. Живо! — Мы не причиним тебе вреда, — вступился второй, намного старше первого, его густые седые волосы торчали во все стороны. — Дитя, выходи. Волшебница ты или маггл? — Что? Кто вы? — осипшим голосом спросила Гермиона, выходя на небольшую поляну. — Мы раньше встречались? — Мерлин великий, это же подруга главнокомандующего. Что ты здесь делаешь, милая? — полюбопытствовал старик, приглашая девушку сесть у потухшего костра. — Сейчас, я дам тебе поесть. Меня кличут стариком Филом. А это Дэвид, мой племянник. — Ты знаешь её, дед? — напряжённо спросил мужчина. — Видел пару раз. Давно уж в лагере не был. Третий месяц в разведке, — ответил Фил, доставая большой кусок хлеба, рыбу и наливая в поломанную кружку воду. — Держи, милая. Измученная вся. Что творят, изверги. — Спасибо, — сказала Гермиона, сжав в руках кружку с водой. Она смотрела на неё с подозрением, боясь, что её хотят отравить. — Да это самая чистая вода в этом лесу! Не бойся, смотри, — старик медленно, чтобы не испугать резким движением, забрал кружку и сделал из неё большой глоток. — Ты, видимо, очень умная и смелая, раз сбежала из логова этого чёрта змеелицего. — Могла бы таковой быть, если бы не попалась, — прохрипела девушка, чувствуя, что им необходимо уходить отсюда как можно дальше. — Нам надо бежать. Они отправили за мной отряд, может, два. — Я тоже чувствую их приближение. Дед, собирай пожитки. Валим, — приказал Дэвид, закидывая уже готовый тяжёлый рюкзак себе на спину. Затем он подождал своего дядю и двинулся вперёд, совершенно не беспокоясь о Гермионе. — А как же наша новая знакомая? — возмутился старик и стукнул своего непутёвого племянника длинной деревянной палкой по плечу. — А ну стой! Стой, тебе говорят! Ты разве не видишь, как она устала? Мы должны помочь. Необходимо доставить её в штаб. — Давай уж тогда всем помогать! Той белке, которая была нашим ужином, — разве ей не нужна была помощь? А тому Пожирателю, который сломал себе ногу? Я же убил его, разве не помнишь? Она не может идти, эта девчонка — обуза, которая нас погубит, глупый ты сморчок! — взбесился Дэвид, покраснев от переполнявшей его злости. — Обуза?! Ну тогда и немощный старикашка тоже тебе не нужен. Иди, тебя никто не держит. Знай одно: если ты сейчас уйдёшь и бросишь нас в беде, то можешь больше никогда не возвращаться назад! Ты поступаешь подло, а я не малодушие в тебе воспитывал столько лет! — Фил также покраснел, эмоционально размахивая руками, даже не замечая, что палка пару раз стукнула девушку, сидящую подле него на трухлявом бревне. — Ну какого хера? — простонал мужчина, снимая рюкзак со спины и вешая его себе на грудь. — Не залезешь на раз-два — швырну куда-нибудь. Дэвид подошёл к девушке под недовольное бурчание дяди о сквернословии, воспитании и недалёких племянниках, которых даже в тридцать лет нужно всему учить. Мужчина, присев, на самом деле начал считать. Про себя, конечно же. Не хотелось палкой по голове получить. Через двадцать восемь секунд Гермиона удобно пристроилась на мускулистой спине Дэвида, покрепче схватившись за его широкие плечи. Только сейчас, тяжело дыша в его шею, волшебница заметила шрам, начинавшийся у его виска и уходящий под плотно прилегающую к нижней части лица и шеи повязку. Волос под банданой было почти что не видно, но у основания шеи они были тёмно-русыми. Карие глаза сосредоточенно смотрели вперёд, густые брови были сведены у переносицы. Гермиона чувствовала его недовольство только первые пять минут, но потом Дэвид поудобнее посадил её себе на спину, нежнее держал за ноги. Казалось, он перестал её замечать. Гермиона почти что заснула, но вдруг почувствовала, что мужчина перешёл на бег. Старик также обеспокоено поглядывал назад, вытащив из внутреннего кармана потёртой безрукавки волшебную палочку и пистолет. Дэвид, проследив за его действиями, нахмурился ещё сильнее, зубами открывая самый верхний карман, в котором лежала его палочка и такое же смертельное орудие. Он схватился за неё зубами, а напряжённой Гермионе протянул пистолет. Девушка покрепче схватила его и начала стрелять в Пожирателей без цели их убить. Достаточно с неё убийств. Нападающих было лишь трое. Один из них был знаком Гермионе очень хорошо. Ведьма была уверена, что это лицо она запомнит на всю жизнь. Стив остервенело размахивал волшебной палочкой, изрядно выйдя из себя из-за побега какой-то жалкой грязнокровки. Его более уравновешенные товарищи, незнакомые девушке, бежали позади. Фил бил редко, но метко, заставляя врагов громко ругаться. Волшебница же пыталась целиться в руки и ноги. Дэвид обливался потом, извергал из себя хлёсткие ругательства и бежал изо всех сил. Ветки хрустели под их ногами, крики раздавались чуть ли не по всему лесу. Неожиданно мужчина схватил палочку рукой и приказал гриффиндорке крепко вцепиться в него. Маг кивнул своему бежавшему чуть позади дяде, а затем они оба с негромким хлопком растворились в пространстве, оставив Пожирателей ни с чем. Троица появилась в каком-то тёмном месте. Их окружали три стены, а также всякий мусор. Все трое были далеко не дураками и знали, что в любой точке Англии были Пожиратели. Вот только старик хитро улыбнулся, постучал палкой по нужным кирпичам и открыл для них отверстие величиной с дверь, ведущую в своеобразный подвал, в которую путники и зашли. Даже ступени были. — У стариков свои секреты, — ухмыльнулся Фил, заходя первым. Дэвид и Гермиона, напряжённо посмотрев друг другу в глаза, последовали за волшебником. Мужчина знал это место, дед показывал это место ему в мирное время, но никогда туда не заводил. Говорил, что там опасно ровно настолько же, насколько безопасно. Проём в стене закрылся почти бесшумно. — Молодёжь, стойте на месте. Я должен открыть путь, иначе вас тут на куски порубит, — строго наказал им Фил, скидывая с себя рюкзак, по размеру чуть меньше сумки племянника. Волшебник размял свои косточки, которые нещадно хрустели по несколько раз, а затем блаженно улыбнулся, почувствовав прилив сил. Он наступил на какую-то плитку в полу, резко падая наземь, дабы не обнаружить себя нанизанным на острые пики, которые выступили из стен. Затем он быстро встал и побежал вперёд, со всей силы оттолкнутся от пола и прыгнул, избегая участи быть разбитым о острые камни под выдвигающимся полом. Далее из пола начали резко выпрыгивать языки пламени, и дед пару раз чуть подпалил себе свой старческий задок. Ещё несколько мгновений спустя Фил, чуть не отдавший предкам душу, дёрнул за один из пяти рычагов, убирая все эти смертоносные штучки обратно. — Надеюсь, вы всё увидели, ибо я отказываюсь повторять это снова, — прокряхтел волшебник, усмехаясь в ответ на раскрывшиеся от удивления рты и широко раскрытые глаза. — Серьёзно, вы должны были запомнить всё от начала до конца, ведь теперь уже трое тех, кто знает про это место. Проходите, не бойтесь. — Что, чёрт возьми, это было? — спросил ошарашенный Дэвид. Он аккуратно переступил почти что незаметную красную отметку и облегченно вздохнул, когда не наткнулся ни на какой сюрприз. — Всего лишь логово старых параноиков, — беспечно откликнулся дед, всё ещё держась за грудь. — Кажется, моё сердце поменялось местом с печенью. Мы подготовили его ещё лет тридцать назад на всякий экстренный случай. Здесь магия бесполезна, если не знаешь уловок, то умираешь. Обязательно нужно наступить на ту плитку за чертой, которая запускает весь механизм. Не сделай этого вошедший сюда — прямо к нему в объятия поспешил бы огромный круглый валун, который выскакивает с потолка. Твёрдо запомните последовательность: третья слева плитка, затем ложимся вниз, встаём, прыгаем изо всех сил через четыре плитки, уворачиваемся от огненных змей по схеме «три-два-один», дёргаем за второй справа рычаг. — Что за схема? — недовольно скривился Дэвид, бурча себе под нос что-то про сумасшедших стариканов. — Огни выскакивают так: третий слева, второй справа, первый слева, третий справа, второй слева, первый справа. Будьте осторожны, ширина туннеля — четыре плитки. Всего два подхода, не так уж сложно, да? Они появляются с промежутком в две секунды. Мы с моим другом лично всё это придумывали, — гордо сказал Фил, выпятив грудь колесом и тут же схватившись за спину. — Ваша невменяемость спасла нас, — признал Дэвид, подойдя к своему дяде, который уже проходил в новую комнату. — Я надеюсь, больше нас ничего не ждёт? — Не знай, — пожал плечами волшебник, наклоняясь к какому-то отверстию внизу стены. — Ух, сколько грязи. — То есть как это «не знай»? — встревоженно спросил Дэвид, усаживая молчаливую Гермиону поудобнее. — Нашёл! — обрадовался старик, доставая факел, масло и спички. — Да будет свет! Фил, держась за спину и улыбаясь в предвкушении увидеть вытянутые лица Дэвида и Гермионы, начал зажигать по очереди факелы, размещённые по периметру большой прямоугольной комнаты из камня. Здесь был деревянный стол на шестерых, стоящий рядом с левой стеной, огромный синий диван у противоположной стороны, три таких же старых кресла и ещё одна небольшая кровать на одного. Видимо, в той части комнаты без стен была спальня. Ещё здесь были древние книжные шкафы, доверху заполненные различными фолиантами и рукописями, несколько тумбочек рядом с креслами и большой платяной шкаф для одежды. Всё это было предприимчиво накрыто какой-то плёнкой. В комнате была единственная дверь, которая, как сказал старик, вела в ванную и туалет. Еды нигде не было видно. Лишь одна пустота, запах древности, пыль, грязь и, вероятно, парочка дохлых тараканов в каких-нибудь укромных местечках. Однако Фил радостно улыбался, вспоминая былые времена и своих друзей. В ванной комнате волшебник нашёл несколько метёлок, совков, тряпок и вёдер. Послышался звук бегущей по трубам воды, весёлое посвистывание старика и топот его ног. Фил объяснил, что воду они приготовили ещё давно, налив в какую-то бочку, благодаря которой вода не портилась. Дэвид всё ещё держал Гермиону на своей спине, опасаясь, что кровать может превратиться в какую-нибудь хитроумную ловушку. Нет, убеждал мужчина сам себя, он ничего не почувствует, если девицу сожмут какие-нибудь дьявольские силки, только вот убираться то будет он. И ему всё равно, если она вдруг провалится в какую-нибудь яму. Дэвид спасать её не собирался. Вот уж дудки, мужчина не был героем из преданий, он обычный человек, не больше и не меньше. Фил посоветовал ему положить Гермиону на кровать, чтобы дать ей отдохнуть. Старик аккуратно убрал плёнку, полную пыли, Дэвид бережно опустил волшебницу на кровать, которая была вполне себе обычной, без всяких непонятных штучек-дрючек, слава Мерлину. Мужчина скинул портфель рядом с сумкой дяди, взял метлу и начал молча подметать каменный пол (зачем вообще его делать чистым?). Фил достал тряпку и начал протирать пыль со столов, стен, шкафов, тумбочек. Плёнка то плёнкой, а убраться всё равно надобно. Фил был здесь в последний раз тридцать два года назад, когда он и его старые друзья решили построить бункер на случай какой-либо опасности. Чуяли ведь, чертяги. Старик грустно улыбнулся, вспомнив всех своих таких необычных, заводных, остроумных, но уже мёртвых друзей. Друзей и любимую… Красива была, добра, да слаба здоровьем. Даже жениться не успели, Лиза не хотела доставлять хлопот, желала найти ему другую девушку. Не понимала, дурочка, что только она ему нужна была. Старый волшебник навсегда остался верен любимой, хоть и несознательно иногда флиртовал с какими-нибудь интересными особами. Ну, что поделаешь, если у него стиль общения такой. Фил посмотрел на своего внука, вздохнул обречённо, поняв, что правнуков ему не увидеть. Слишком замкнут был Дэвид, не любил новых людей, но к своим относился уж слишком трепетно и заботливо, хоть и старался этого не показывать. Вон как о Гермионе хлопотал. Девушка же с интересом оглядывала помещение и своих путников. Фил был таким забавным и удивительным, что было непонятно, как у такого человека может вырасти такой племянник. Подумала бы Гермиона несколько лет назад, но горький опыт научил её не судить о людях с первых мгновений. Их нужно тщательно проанализировать, собрать о них побольше информации, пообщаться с ними, а потом уже думать, что делать дальше. Волшебница лежала на мягкой кровати, желая помочь, но не в силах даже шевельнуться. Всё тело болело, непонятно, как она вообще сбежала из темницы. Наверное, это всё адреналин и сила воли. Гермиона заснула, не почувствовав, как её накрывают пледом сморщенные бледные руки. Еда была у путников в рюкзаках (хлеб, немного мяса, картошка, крекеры, вода), её хватало на неделю и даже больше, если постараться растянуть удовольствие, конечно. В разговорах о прошлом (рассказы Фила всегда были остроумными), о настоящем и будущем, в чтении различных книг, в составлении теории о перемещении во времени и пространстве и плана своих действий прошло несколько дней. Когда Гермиона полностью восстановилась внешне (внутренне же девушка напоминала разбитое зеркало), когда все отдохнули и собрались с новыми силами ринуться в бой, было принято решение о выходе из бункера. У девушки не было палочки, но она не была беззащитна. Впрочем, её новые друзья также не собирались применять магию, решив воспользоваться пистолетами и кинжалами. Гермиона за пребывание в лагере научилась довольно неплохо попадать в цель, поэтому ощущение холодного металла в руке было одним из самых приятнейших за последние недели. С оружием она чувствовала себя намного спокойнее. Призраки отходили на задний план, уступая место ныне существующим. Фил потушил факелы, уверенно зашагал по коридору, оповещая настороженных Дэвида и Гермиону о том, что при выходе из бункера никакой механизм не срабатывает. Волшебники спокойно выдохнули и догнали старика. Первое время путников никакая опасность не навещала, зато у последней лавки Косого переулка нагнала их и горячо поприветствовала. Пожиратели появились здесь не по своей воле: им приказали прочесать весь Косой переулок с начала и до конца, убедиться, что все тихо и мирно, по возможности разыскать сбежавшую. Они даже не настраивались на бойню, так, максимум на запугивание какой-нибудь помойной крысы, что пряталась в своём трухлявом магазинчике. Так что эта встреча была неожиданной для всех. Дэвид почти что сразу же убил одного из них выстрелом в грудь. Квартет превратился в трио. Гермиона проглотила вязкую слюну и вместе со своими знакомыми спряталась в разваленном магазине, одном из многих, чьи пёстрые краски поблекли и покрылись сажей. Девушка достала горячую монету с вопросом: «Где ты?». Рядом раздавались выстрелы, сверкали зелёные молнии, поэтому Гермиона в спешке ответила, что находится в Косом переулке, что за ней гонятся Пожиратели и в лагерь она пока попасть не сможет, ведь необходимо сбросить хвост. Спрятав монету, волшебница схватила пистолет и неожиданно выбежала из укрытия, выстрелив одному из гадов в живот, а другому в ногу. Рядом с ней появился Дэвид, который еле-еле увернулся от убивающего заклинания и чудом попал последнему из отряда точно в лоб. Гермиона тяжело дышала, она вновь убила человека (уже второго за неделю, чёрт возьми). Волшебница трясущимися руками засунула пистолет во внутренний карман тёплой жилетки и не могла вздохнуть секунд двадцать. Её ещё тогда мучили кошмары с мёртвым Чаком в главной роли. Из его шеи торчал острый камень, он тянул к ней свои покрытые язвами руки, пошло улыбался и безумно повторял: «Это ты убила меня. Засадила мне в горло и смылась, дрянь. Ненавижу. Ненавижу!». А потом он душил её, сидя на ней верхом. Бил головой о камни, топтал ногами руки и улыбался, облизываясь. Затем он начинал разваливаться на части с невообразимой скоростью, равной расстоянию, которое разделяло их лица. Чем ближе находился Чак, тем сильнее от него воняло, тем больше появлялось в нём мерзких личинок, а когда его гнилой рот почти соприкасался с её разбитыми губами, его язык падал ей на лицо, глаза выпадали из орбит и больно били по её собственным, откатываясь в разные углы. Чак разваливался по частям, а изуродованная изнутри и почти убитая снаружи Гермиона лежала в ошмётках его тела, рыдала, давилась горькими слезами и кровью и медленно умирала. Фил и Дэвид подскакивали, услышав звуки задыхающегося человека. А ведь глотала слёзы и кровь она и в реальности. Девушка искусала губы, порвала ногтями простынь и почти что билась в конвульсиях. Каждый раз они будили её, каждый раз успокаивали, безуспешно пытаясь узнать причину столь яростных мучений. Фил с каждым днём рассказывал всё больше смешных историй, дольше занимал себя и ребят даже самыми бесполезными разговорами, но не мог не видеть, что больно не телу волшебницы, а душа. Гермиона изо всех сил старалась быть сильной, смелой. Днём это получалось неплохо, но ночью она была один на один со своим бесконечным кошмаром. Монстры были не под старой кроватью, на которой гриффиндорка старалась не засыпать, перебирая в голове способы чтения рун, они уютно устроились у неё в голове. Вот и сейчас, стоя посреди улицы, не слыша мягкого, но убедительного голоса старика, Гермиона дрожала. Как могла она забрать опять чью-то жизнь? Почему не дрогнул ни один мускул?! Девушка была не глупой, она знала, что на войне люди умирают. И ничего красивого, благородного в смерти нет. Это не избавление, не лекарство, а яд. Когда он отравляет всё тело, переходит на душу и уничтожает её, человек перестаёт быть самим собой. От безысходности он может выпить залпом эту дрянную отраву, может отказаться, но конец всегда одинаков: человек — ноль, смерть — один. Бессмертия не существует, эта глупая придуманная надежда безумца, и однажды Волан-де-Морт, прекрасно исполняющий эту роль, умрёт. Лишь это приводило Гермиону в шаткое равновесие, лишь мысль, что смертны все, давала ей огня и смелости сражаться со своими монстрами, а не плебейски покоряться им. Сломанная девочка с копной торчащих во все стороны волос, чинила себя стойко, смотря страху в лицо, всё же до одури боясь, но зная, что победа будет за ней. Мысли о друзьях, семье, счастливом прошлом и обязательно светлом будущем, крепкие руки Дэвида, который заботливо прижимал её к своей груди с бешено колотящимся сердцем, добрые слова старика Фила давали ей в этом уверенность. Гермиона посмотрела на хватающегося за свою жалкую жизнь Пожирателя, вглядывалась в его наполненные страхом глазки и жалела его. Ведь девушка была умна, а этот бледный, блеющий какие-то слова человек был непроходимым глупцом. Он не понимал, что крупицы его власти были эфемерны, что убивая других, он прежде всего убивал себя, что его страх властвует над ним. Не понимал, не волновался, тонул дальше в своём болоте. А Гермиона понимала, потому отвернулась от него, прижалась лицом к груди Дэвида и почти что не почувствовала, как они оказались в глухом лесу Румынии, недалёко от лагеря, с пленным Пожирателем в руках.