— О чём ты, Гарри? — спросил мистер Уизли.
— В Хогвартсе только три Пожирателя смерти, так? Конечно, все они видели смерть, так как являются убийцами… Я могу надеть мантию. И никто не должен заподозрить, что на фестрале кто-то сидит. Должно получиться.
— И ты собираешься лететь туда один? На фестрале? Где ты его найдёшь? — Артур отхлебнул из чашки ароматный горячий чай, который ему только что налила Молли.
— Одному будет безопаснее. Тем более мне нужно попытаться кое-что найти, и я очень надеюсь, что оно где-то там. Фестралов можно приманить кровью или сырым мясом. Только лучше это сделать в лесной чаще или где-то наподобие того места.
— Мясо у нас есть. Но ты уверен, что у тебя всё получиться? — спросил Билл, хмуря брови.
— Должно получиться. Так когда там прибудут Фред и Джордж?
— Через часа два скорее всего, так как…
Вдруг прозвучал громкий хлопок, а затем на улице послышались громкие молодые голоса. Близнецы быстрым шагом направились к дому, возбуждённо обсуждая что-то между собой. Увидев Гарри, они широко улыбнулись и кинулись к нему, чтобы обнять юношу, который был смущён таким вниманием к себе.
— За вами не следили? — прямо спросил Гарри, когда его оставили в покое.
— Ну ты даёшь… — начал Фред.
— Мы не виделись несколько месяцев, а ты даже не поздоровался, — закончил Джордж.
— За нами никто не следил. Тем более мы оставили там двух наших друзей, которые играют нас. Не думай, что мы какие-то тюфяки, Гарри.
— Простите, вы и правда молодцы, — сказал юноша, устало улыбаясь друзьям. — Просто… Столько всего навалилось.
— Не переживай, мы же с тобой, — преувеличенно весело сказал Джордж, похлопывая друга по плечу.
— Спасибо. — Наступило неловкое молчание, но именно сейчас Гарри позволил себе расслабиться. Ненадолго, совсем чуть-чуть. — Так вы принесли монеты?
— Обижаешь. Конечно же принесли! — хором ответили близнецы.
— Сколько?
— Мы взяли побольше, чтобы точно хватило. Но сколько надо тебе? — спросил Фред, облокачиваясь на брата.
— Мне…
Он не успел договорить. Он испытал вдруг такую боль, какую он чувствовал, когда дело касалось шрама. Но это был не он. Кольцо, которое Гарри теперь носил на безымянном пальце левой руки стало нестерпимо горячим, словно его только что держали над огнём, а затем сразу же надели ему на палец.
Но теперь болело уже всё тело. Было такое ощущение, что его бьют хлыстом или розгами как какого-то заключённого в средние века. Бьют стараясь, отдаваясь всем своим существом этому делу. Гарри хотел посмотреть на спину, чтобы удостовериться, что никаких кровяных полос там нет, но сил не было даже на это. И его охватила такая тоска, всё его существо тянулось к кому-то, но этот некто был так далеко. И всё же надежда маленькой звездой горела, согревая его. Нет, не самого Гарри, а кого-то другого. Но кого?
«Гарри… Ты нужен мне…»
Этот хриплый голос в его голове отдалённо напоминало другой, более звонкий. Владелец которого почти все шесть лет докучал ему, а недавно стал кем-то важным, частичкой его самого.
До Гарри дошло. Те ощущения, что он испытывал не его, а Драко. Это блондин сейчас страдает, изнемогая от боли. Это его голос стал таким ломаным и хриплым от бесконечных криков. Гриффиндорцу вдруг стало так плохо, больно и одиноко, но вместе с этим всепоглощающая ярость поднималась из недр его души.
Гарри внимательно посмотрел на кольцо, больше не ощущая жжения. Оно было непростым, в чём же его загадка? Эта вещь сродни тем монетам? Юноша не знал ответа на этот вопрос, но точно осознавал, что Драко надо спасать.
— Билл, ты не знаешь, что это за кольцо? — спросил Гарри, придя в себя.
— Похоже на гоблинскую работу. Откуда оно у тебя?
— Да так. Мне его подарили.
— Кто?
— Драко. У него такое же, — угрюмо ответил маг, не желая отвечать на подобного рода вопросы.
— Похоже на монеты, но ты не только получаешь информацию, но и чувствуешь, что происходит с тем человеком в тот момент. Обычно такие кольца раньше были у чистокровных супружеских пар. Это было сделано для того, чтобы ещё больше «связать» супругов. Странная логика тогда была. И ещё страннее то, что его тебе подарил Малфой.
— Это… Просто подарок, — смутился Гарри, чувствуя подступающий к щекам жар. Затем юноша встряхнул головой, понимая, что сейчас не об этом нужно думать.
— Кхм… А почему на фестрале? Разве не легче было бы на метле? — вдруг спросил мистер Уизли.
— Я знаю, что Пожиратели всё равно его увидят, но не меня. Всё же одиноко летающая метла без всадника вызывет больше подозрений, чем животное, которое отбилось от стада. Тем более прятать ничего не надо. А обратно я могу если что как раз таки на метле, если не удастся найти и оседлать фестрала, — сказал Гарри, рассматривая одну из монет, принесённых близнецами. — Тем более метлу могут заметить школьники, которые перепугаются или же попытаются ударить в меня заклятием, а если удасться, сдать Пожирателям.
— Логично, — сказал Артур, гордясь этим юношей. Но вместе с этим непонятное чувство сковало его, когда мужчина вспомнил о маленьком худеньком мальчике и одежде не по размеру, смотревшего на новый для него мир большими зелёными и счастливыми глазами. Размер и цвет они не потеряли, но счастье ушло из них уже давно, хотя Гарри так тщательно пытался это скрыть. И у того это получалось. Никто не подозревал, что душа Героя разорвана на части и кое-как склеена с помощью тех красных ниточек, что провели его друзья. И лишь иногда, когда никто не видел Гарри, его лицо приобретало серьёзное и очень печальное выражение.
— Я поеду ближе к двум часам ночи, чтобы был меньший процент вероятности того, что меня поймают.
— Гарри, есть небольшое препятствие.
— Какое? — спросил Гарри, мысленно стоня.
— Хогвартс окружают дементоры. Их не так много, как на третьем курсе. Всего штук пять-шесть по всему периметру, — сказал Джордж без улыбки. Это казалось так странно. Словно перед ним совершенно другой человек.
— Вот именно! Их немного. Всё будет хорошо, — начал подбадривать Фред, у которого на лице была приклеена вымученная улыбка.
— Я так и думал. Зайду через Сладкое королевство. Всё равно хотел пройти там. Тем более большинство жителей деревни не видели смерти, так что не должны увидеть коня, ну, а если увидят… Ничего страшного.
— Ты очень расслаблен для человека, который так много рискует, — вдруг сказал Билл. И Гарри, постоявший без ответа пару секунд, вдруг понял, что это правда. Ему предстоит пролезть в Хогвартс, в поместье Малфой, которое кишит Пожирателями, сразиться с Волан-де-Мортом в конце концов! Но юноша был поразительно спокоен не потому, что самоуверен, а потому что был уверен в своих друзьях и близких, которые не оставят его или же его хладный труп просто так.
— Ты прав, Билл. Но, думаю, это лучше, чем истерично ходить по комнате и ныть от безысходности. Когда-нибудь мне придётся это сделать. Лучше не отсрочивать.
— Таких людей, как ты ещё поискать. Знаешь, я даже немного завидую твоему внутреннему стержню, Гарри. Ты твёрдо стоишь на ногах, а я…
— Не смейте так говорить, мистер Уизли! — повысил голос юноша, гневно смотря на мужчину, который растерялся от такого резкого перехода. — Я не всегда был таким. Тем более, что вы являетесь одним из тех людей, благодаря которым я стал тем, кто я есть. Вы дали мне то тепло, которого у меня не было. Дали понятия о добре и зле. И это не просто слова.
— Спасибо, — сказал мужчина, опустив голову вниз и расчёсывая пятернёй почти седые волосы.
Только сейчас Гарри в полной мере осознал, как каждого человека изменила война, смерть. Две неразлучные подружки почти к каждому зашли в дом, позвякивая тяжелыми цепями из костей и постукивая косой, с лезвия которой капали ещё алые и не засохшие капли крови.
Дети, взрослые, старики. Обычные люди, которые даже не знают о их мире. Все они стали жертвами эгоизма, тщеславия и жестокости Реддла, который сам был сиротским мальчишкой, полукровкой, в конце концов ребёнком, поставившим перед собой неправильные приоритеты. Ненависть к этому бледному ублюдку возросла в сто крат.
От него непрерывная связь шла к Драко. Человеку, о котором, наверное, Гарри беспокоился больше всего в данный момент. Он был там один, его били, унижали, допрашивали. Целых два месяца! Два месяца, которые с огромной скоростью пролетели в трубу. Просто в никуда. Ему нужно поторопиться, чтобы не опоздать. Он так ещё никуда не спешил.
Была ночь, когда Гарри стоял в чаще с куском мяса в руках. Уже прошло двадцать минут с тех пор, как он сюда пришёл, а результата никакого. Но маг даже не думал отступать, лишь приняв более устойчивое и удобное положение. Его старания не прошли даром. Ещё где-то через полчаса рядом с ним приземлилось стадо фестралов, состоящее из шести-семи особей, среди которых было два меленьких жеребёнка.
Гарри аккуратной поступью пробирался сквозь ветки деревьев к поляне, где находились эти прекрасные создания. Крылатые лошади тоже обратили на него своё внимание, их чёрные глаза неотрывно смотрели на него, подходя с каждой секундой всё ближе и ближе.
Один из них, который был самым смелым, подошёл к магу вплотную, съел холодный кусок мяса прямо с руки, а затем стал обнюхивать юношу в поисках еды. Чёрные на удивление мягкие пряди щекотали его, заставив Гарри сдавленно чихнуть. Храбрый конь не испугался, а лишь внимательно и осознанно смотрел на гриффиндорца, которого приколотили к земле эти два холодных чёрных туннеля.
Вдруг Гарри ощутил себя лежавшим на земле. Рядом с ним скакал тот самый конь, так неожиданно решивший с ним поиграть. Юноша даже не знал, что фестралы вообще на это способны. Это ещё раз доказывает то, что не следует судить книгу по обложке.
Подросток встал на ноги, доставая из сумки последний кусок мяса. Его новый приятель подлетел к нему со спины, тыкаясь мокрым носом ему в шею. Гарри даже не испугался, а только протянул руку к хитрой морде, счастливо улыбаясь. Вскоре и эта порция была съедена.
— О, нет, прости, больше нет, — сказал маг, отходя от фестрала, который на это насмешливо фыркнул. Этот парень был явно не из робкого десятка. Почему именно парень? Да… Просто кое-кто очень внимательный. — Бродяга! — воскликнул Гарри, когда его во второй раз кинули на землю.
Остальные фестралы с недоумением смотрели на эту странную парочку, веселящуюся в столь неподходящий момент. Приятель удивлённо смотрел на Гарри, сидящего на земле и смотрящего на удивительно звёздное небо. Чёрный конь даже посмотрел наверх, пытаясь понять, что такого в этом чёрном полотне, на котором поблёскивают белые точки.
— Сириус, — сказал Гарри, уже не чувствуя былой различающий на части боли и невыносимой тоски. — Как ты там? Встретил родителей? Вы уж не переборщите там. Знаешь, я бы очень хотел увидеть тебя снова, всех вас, но… придётся подождать. Лет так семьдесят. Вы уж дождитесь, — улыбнулся Гарри, смотря вверх. Вдруг небосвод рассекла «падающая звезда».
«Драко…»
Это было первое, что пришло ему на ум. И почему именно он? Почему не Рон или Гермиона, Джинни? А думает ли слизеринец сейчас о нём? Ведь… Он должен думать, чтобы не умереть. Гарри отчаянно желал, чтобы проклятое кольцо загорелось, больно обожгло кожу, оставив на ней вечную бледную полосу, но лишь бы услышать голос…
Это было сродни безумию, наркотику, а ему нужна была дополнительная доза. Странное сравнение, но очень подходящее. А если Драко уже нет в живых? Гарри очень переживал по этому поводу, сердце обливалось кровью, а тому, кто осмелился тронуть его… его человека, очень не повезёт.
Бродяга, так теперь звали этого чёрного красавца, потёрся своим носом о его щёку, призывая к действиям. Словно очнувшись от голубого и долгого сна, Гарри быстро поднялся на ноги, поправил сумку с монетами, достал мантию, надел её на себя и сел на фестрала, который почти сразу же ринулся ввысь.
Полёт — это нечто невероятное. Самолёты и вертолёты никогда не сравнятся со старенькой, но проверенной метлой. Пожалуй, маглы могут ощутить это невероятное чувство эйфории только спрыгнув с парашютом или что-то в этом роде. Гарри не вдавался в детали. Полёт на гиппогрифе ещё лучше. Ты чувствуешь под собой живое и тёплое тело, личность, с которой и вас на это время одна душа и разум. Вот так и с фестралом. Это даже круче, чем на пятом курсе. Это потому, что он нашёл «своего». И это было здорово.
Джордж был неправ. Дементоров оказалось больше, чем «штук пять-шесть». Их оказалось намного больше. Только рядом с Хогсмидом кружили две холодные тени. План Гарри был таков: оставить Бродягу в окрестностях магической деревни, а самому под мантией пробраться в «Сладкое королевство», а оттуда в Хогвартс. Вроде бы всё просто, но задумку то надо ещё воплотить в жизнь. А вот это уже было проблематично.
— Я надеюсь на тебя, приятель. Если что, жди моего сигнала, — сообщил коню Гарри, полностью уверенный в том, что тот его понимает. Через минуту Бродяга исчез из вида, тишина и мрак тяжёлым и плотным куполом накрыли его.
Хогсмид совершенно изменился за это время: маленькие и когда-то уютные и даже какие-то праздничные домики стали серыми и неприглядными, словно покрылись паутиной и пылью страха и печали, ставни были наглухо закрыты, а на улицах больше не было той суеты и всеобщего спокойствия.
Сердце Гарри сжалось от боли. Как это могло случиться? Неужели тёмные силы настолько захватили это место? Прижимаясь к краю дороги, ежесекундно оглядываясь по сторонам и смотря, чтобы мантия прикрывала его полностью, гриффиндорец дошёл до когда-то всеми любимого и родного «Сладкого королевства».
Дверь была наглухо закрыта. Можно было, конечно, открыть с помощью магии, но тогда это привлечёт больше внимания и не только людей, но и дементоров, только и ждущих получить в свои руки тёплое, живое существо, из которого можно с наслаждением высасывать душу по частям, упиваясь хрипами и жалкими стонами жертв.
«Что же делать?»
Но выход нашёлся сам. Владелец магазина открыл дверь и вышел на улицу, отправляя совой письмо. Это было небезопасно, но, видимо, ему это очень было нужно. Это был старый человек с когда-то волнистыми и чёрными волосами и яркими голубыми глазами, но сейчас он словно выцвел, стал лишь неудачной копией себя прежнего. Гарри дал бы ему лет шестьдесят пять, а на самом деле мужчине недавно исполнилось пятьдесят два года.
За этот короткий срок юноша, всем своим существом чувствующий какую-то странную и бледную пелену, напоследок посмотрел на владельца и скользнул внутрь здания. Мужчина решил немного постоять, хотя это и было рискованно, но Гарри был очень рад такому повороту событий.
Маг аккуратно, стараясь не издавать лишних громких звуков, спустился по небольшой деревянной лестнице в подсобку, где отодвинул одну из плит и ловко скользнул вниз, оказываясь в тёмном коридоре. Плиты он, конечно же, поставил на место.
— Люмос! — сказал Гарри, зажигая на конце палочки небольшой огонёк света.
Когда-то он уже бродил здесь вместе с друзьями или Драко… Юноша казалось, что это было очень давно, в какой-то другой жизни, закончившейся века три назад, а то, что происходило сейчас — это плод воображения умершего сознания. Тогда ему следовало бы обратиться к психотерапевту, чтобы выяснить причину, из-за которой ему приходят такие видения, а не ясное небо и гиппогрифы, пасущиеся на лугах.
Гарри чётко помнил, что выйдет на третьем этаже. Оттуда сразу можно было бы подняться в башню их факультета, но зайти в гостиную не получится, так как пароль ему, увы, неизвестен. Хотя портрет может пропустить его, но тогда придётся раскрыть себя, а это было бы нежелательно.
«Что же делать?» — в который раз спросил сам себя Гарри, дойдя до конца туннеля.
Ему как-то надо было связаться с Роном и Гермионой, но как? Он не может послать им Патронус, письмо, все монеты у него. Оставался только один выход, который лучше всего подходил именно гриффиндорцу: идти напролом. Но тонкость заключалась в том, чтобы тебя не услышали, так как мантия-невидимка не даст им его увидеть.
Гарри стоял прямо под статуей. Осталось только произнести заклинание, и игра начнётся. Игра, в которой он выйдет победителем или проигравшим, которого потом убьют. Юношу передёрнуло от представления собственной смерти. Сейчас ему нужно было думать совершенно о другом.
Последние секунды. Сердце Гарри отчаянно билось в груди, и юноше казалось, что его стук слышит весь Хогвартс. Гриффиндорец заставил себя глубоко вздохнуть и выдохнуть, а затем взять себя в руки. Маг напоследок закрыл глаза, успокаиваясь.
— Диссендио, — прошептал он, крепко держа в руке тёплую и такую родную палочку.
С лёгким скрипом, казавшимся Гарри оглушительным, в горбу статуи Одноглазой ведьмы открылся до боли знакомый проход. Подросток хорошенько огляделся перед тем, как вылезти, не замечая потенциальных проблем.
Теперь у него была одна цель: спокойно добраться до гриффиндорской гостиной. Отверстие за ним закрылось, скрывая факт его нахождения здесь.
Но вдруг из-за угла послышались голоса. Группа из пяти человек теперь шли по коридору. И Гарри с ужасом узнал каждого из них: брат и сестра Кэрроу толкали в спину потрёпанных и обессиленных Невилла, с ненавистью смотревшего в пол, Джинни, упрямо поджавшей губы, и Полумну, брови которой были нахмурены.
План Гарри полетел к чертям. Опять. Он не мог не последовать за ними, что-то не давало ему оставить друзей наедине с этими безумцами, даже если они его не видят. Хорошо, что не видят.
Юноша сразу догадался, куда их ведут. В кабинет директора, находящимся в башне, охраняемой горгульей. Гриффиндорец не верил, что он это делает. Гарри тихо, аккуратно переставляя ногами, шёл на несколько метров позади группы.
Алекто крепко держала за локоть Джинни, шипя что-то ей на ухо. Амикус подталкивал шедших впереди Невилла и Полумну. Теперь Гарри мог рассмотреть ребят повнимательнее. У Долгопупса была рассечена бровь, а на щеке заживала длинная царапина, после которой наверняка останется шрам. Волосы Луны и Джинни представляли из себя спутанные лохмы, больше похожие на солому. Одежда каждого из его друзей была помята и даже была порвана в некоторых местах, но те места были аккуратно сшиты.
Гарри охватила ярость. Он не мог поверить, что это Хогвартс, их любимый и родной дом, куда они с радостью ехали каждый раз в предвкушении нового учебного года, то место, где совершаются чудеса. А что же с первокурсниками? Эти маленькие дети, надеявшиеся на чудо, его не увидели. Маг вспомнил себя, а затем подумал о детях, и новая волна гнева захлестнула его.
«Почему Снейп ничего не сделает?!» — подумал Гарри, представляя бесстрастное и бледное лицо профессора, ненавидевшего его с самой первой секунды. Причём это было взаимно.
А тем временем они подошли к горгулье, которая, как показалось Гарри, грустно спросила пароль у входивших. Статуя разом выцвела и даже начала трескаться в некоторых местах. Даже она плакала вместе со всеми, вместе с Хогвартсом.
— Не буди спящего дракона, — высокомерно сказала Алекто, толкая вперёд Джинни, которая грозно сверкнула в сторону женщины глазами. Интересно, что это Пожирательница понимала под этими словами? Хотя Гарри это было совершенно не интересно.
Он поднимался по ступеням винтовой лестницы, вспоминая, в который раз совершает этот восход. Захотелось завыть от безысходности и от понимания того, что ничего не можешь сделать.
— Ты только полюбуйся на них, Снейп, это уже в который раз за эту неделю. Их нужно наказать сильнее, — последнее слово она выделила особенно сильно. Директор же на её фамильярность, казалось, не обратил никакого внимания, смотря только на учеников.
— И что же ты хочешь, Алекто? — холодно спросил мужчина, не вставая со стула.
— Думаю, доброй доли Круциатуса им не повредит.
— Сколько именно? — спросил Снейп, делая какие-то пометки в тетради.
— Думаю, пяти минут хватит, но и этого мало, — сказала женщина, явно недовольная тем, что на неё не обращают никакого внимания.
— Нет, — отрезал директор.
— То есть? — возмутилась она.
— Во-первых, они студенты этой школы, а я её директор. Не думаю, что такие меры являются необходимыми, тем более Лорд ясно дал понять, что не нужно бесполезных действий. Здесь же учатся волшебники уважаемых семей.
— Но не все! Бесполезные действия?! Эти ничтожества опять что-то затевают!
— Мисс Кэрроу! — прикрикнул на неё Снейп. Его властный голос, напомнившей ей чем-то о Лорде, заставил её замолчать. — Месяц отработок у мистера Кэрроу, — это было сказано студентам, тихо и отстранённо стоящих посреди кабинета. — Амикус, отведите студентов в положенное им место. — Мужчина, до этого вставший на ноги, вновь стал и принялся за старое, давая понять, что разговор закончен.
— Конечно, Северус, — сдержанно ответил до этого момента молчавший Амикус, показавшийся Гарри более благоразумным. — Пошли! — сказал он, несильно толкая Невилла в спину.
Гарри разрывали противоречивые чувства: с одной стороны понимал, что Снейп попытался защитить их, и даже понимал, почему мужчина так себя вёл, но всё же злость стояла комом в горле.
— Идиоты. И ведь не угомонятся, — даже с какой-то грустью сказал Северус, массируя виски. — Я не смогу вечно их прикрывать.
«Прикрывать? О чём он?» — промелькнула у Гарри в голове мысль, пока он со скоростью спринтера попытался проскользнуть в узкое отверстие, которое осталось после прежних посетителей.
«Почему профессор МакГонагалл не пришла?»
Он пытался не отставать от впереди идущих, и не потерять нить того, о чём они говорят, если говорят вообще. Полумна как-то расслабилась, с мечтательным выражением лица смотря вперёд. Вдруг девушка повернулась и посмотрела прямо на него, улыбаясь уголками губ. Это повергло Гарри в шок.
Вскоре перед ними появилась до боли знакомая картина с почти вечно поющей дамой, которая теперь грустно вздыхала, и неожиданно открыла проход, оповещая о том, что некто выходит из гостиной. И этим «некто» была профессор Макгонагалл. Её волосы, казалось, ещё сильнее поседели, а на лице прибавилось морщин от вечной тревоги за студентов. Гарри захотелось подойти и обнять её.
— Почему, потрудитесь объяснить, вы ходите по школе в неположенное время? — строго спросила женщина, а на губах юноши заиграла ностальгическая улыбка. — Мисс Лавгуд, вы ведь дойдёте сами? — Луна утвердительно кивнула. — Спасибо, что проводили их, Амикус, Алекто, — женщина слегка склонила голову, тем самым заканчивая их так и не начавшийся разговор. Гарри, конечно же, вместе с ними зашёл в родную гостиную.
— Джинни, с вами всё в порядке? — взволновано спросила Гермиона, резко подскочив с дивана.
— Нас поймали, но мы нашли её, нашли! — восторженно воскликнула Уизли, подойдя к подруге.
— Вы же знаете, что это опасно. Что сказал Снейп? — не без презрения спросила профессор МакГонагалл.
— Месяц отработок, но это ничего, — ответил Невилл, зевая.
— В следующий раз вам может и не повезти. Не думаю, что Гарри хотел бы…
— Гарри жив! — неожиданно громко сказал Долгопупс, в котором Поттер с трудом вспоминал того неуклюжего тихоню.
— Никто и не говорит, что мистер Поттер мёртв, — отчеканила женщина, поправляя очки. — А теперь все по комнатам. Живо! — сказала она и удалилась в свои покои. Её плечи были опущены, а усталость захватила профессора целиком.
Гарри не знал, почему не раскрыл себя, почему не дал понять, что с ним всё хорошо, что он жив в конце концов. Маг стоял так, словно его сковали тяжеленные цепи. Немного придя в себя, гриффиндорец направился к окну, сел на подоконник и заснул.
***
— Драко, скажи, где Поттер, умоляю тебя. Ты же знаешь, что Лорд отпустит тебя, и все твои муки прекратятся. Зачем так терзать себя? — спросила блондинка, со слезами на глазах смотря на прикованного за руки и ноги цепями к каменной стене сына. Драко, пойманного Пожирателями в лесу, почти сразу же отвели в подвал для допроса, сопровождаемого Круциатосом и рядом других не менее жестоких заклинаний. Слизеринец молчал, как рыба. Затем прибегнули к магловскому способу: юношу начали бить розгами и хлыстом. Сердце матери болезненно сжималось, когда ей давали редкие минуты наедине со своим ребёнком, которые она тратила на смазывание мазью ужасных царапин и ран.
— Поттер мёртв, — прохрипел Драко после почти двух месяцев молчания. И столько горечи и боли было в этих тихих словах.
Юноша понял это тогда, когда увидел располосованное падающее на землю тело и кровь… Её было нестерпимо много. Сначала блондин кусался и вырывался, всеми силами тянулся к Гарри, ему было наплевать на всё вокруг, осталось важным лишь одно: почувствовать сердцебиение своего недо-врага. Но шансов не было. Нет, Драко не был пессимистом, просто…
В тот миг, переступив порог собственного дома, теперь казавшегося чужим и холодным, слизеринца покинула жизнь. Он почти не чувствовал той боли, что ему причиняют, ни слезливых монологов матери, ни почти безумного шёпота отца, ни глумливых усмешек, ни тех мерзких прикосновений… Ведь так трогать его мог только один человек. Нет, в память об этом человеке Драко не позволял безликим прикасаться к себе, получая новые синяки и раны за свою непокорность.
— Он мёртв, мам, — его голос от долгих криков, которых он, конечно же, не слышал, сорвался и сейчас противно скрипел. Юноша почувствовал на своих щеках холодные и некогда мягкие руки матери, стирающие его слёзы. Они непроизвольно текли из его глаз, капали на пол и разбивались, как его надежды и мечты о счастливом конце. — Его больше нет, — прорыдал маг, ужасно хотя сесть, но его лишили и этого удовольствия, только на несколько часов давая отдохнуть и увеличивая длину цепей, чтобы ему можно было бы сесть. — Нет!.. — Сердце рвалось на куски, кровоточило, гнило… Драко метался в бреду диким зверем, которого уже ничто и никто на свете не может успокоить.
— Тише, милый, тише, — прошептала Нарцисса, сев на колени, чтобы видеть лицо сына. Её красные глаза и спутанные волосы не придавали ей шарма, но женщине, разом постаревшей лет на десять, было всё равно. Не только сердце Драко разрывалось на части, душа бедной матери не знала покоя, вот уже сколько времени. А переставала ли она вообще болеть? Никогда. Нарцисса всегда беспокоилась за сына. Всегда.
— Я… Так и не сказал…
— Тшшш, всё будет хорошо, — ласково сказала блондинка, вставая на ноги и обнимая своего безутешного сына. В камеру зашёл один из Пожирателей, тех, к кому Нарцисса теперь чувствовала только жгучую ненависть. — Я скоро приду, — сообщила она ему на прощанье, гонимая мужчиной, но маг не обратил никакого внимания на её слова, грея в кулаке своё сокровище.
Кольцо у него никто не смог отнять. Он даже намеревался его проглотить, если придётся, но до этого не дошло. Вот уже сколько он держит этот холодный кусок металла в память о нём…
— Гарри… Ты нужен мне… — прохрипел слизеринец, ещё крепче сжимая кулак. И вдруг произошло оно: кольцо резко стало горячим, настолько, что могло бы оставить ожог, но Драко было всё равно, ведь он увидел его, стоящего посреди какой-то комнаты… Это было последним, что маг увидел перед очередным обмороком.
***
Гарри проснулся в поту, тяжело дыша. Палец вновь обжигал раскалённый металл, и юноша понял, что это был не просто сон. Впрочем, как и большинство других его снов. Гриффиндорец слез с окна, вставая посреди пустынной гостиной. Его взгляд горел. Теперь он как никогда осознавал, что времени осталось катастрофически мало.
