Свеча

      Можно ли убить годы общения одной фразой? Да, конечно. Можно ли убить крепкую дружбу простым «Я люблю тебя»? Безусловно. Но как же быть с этими чувствами, если не хочешь потерять друга? Точнее, больше, чем просто друга. Никак. Стоит промолчать, забыть, растоптать свои чувства о серый асфальт и жить дальше. Но так ли это просто?       Чонгук уже три года безответно влюблен. Влюблен в своего друга детства. Банально, правда? Было бы банальнее, если бы Чонгук успел остыть, или стал бы смелее и признался. Но Чонгук молчит. Долго и упорно он отрицает происходящее. Отрицает то, что смотрит на чиминовы пересохшие губы, когда тот спит прямо на парте во время второй пары. Отрицает то, что невольно хочет касаться кожи своего хена и обнимать такого нужного человека. Отрицает, что тонет в таких родных до ужаса глазах. Как в кофе, который он терпеть не может, но тонет, просто потому, что хену нравится кофе.       Чимин лениво зевает после сладкого сна на очередной паре корейского и треплет младшего по волосам. - Доброе утро, хен, - плывет в улыбке Чонгук и попутно собирает свои и чиминовы вещи, которых по-сути было не так уж и много. Оба нерасторопно плетутся по коридору большого кирпичного здания и заворачивают в столовую. Еда здесь не особо вкусная, что не удивительно для обычного ВУЗа, но хотя бы здесь Чонгук обретает покой. Там, где большое скопление людей, в том числе хороших знакомых, с которыми можно обменяться парой словечек.       Обычно, после нудных пар, Чимин ходит в гости к Чонгуку, и те полночи рубятся в какие-нибудь видеоигры, но сегодня настроение Пака было каким-то очень странным. Такой ленивый, сонный и уставший Чимин, который, попрощавшись с младшим, поплелся домой. Чонгук привык к тому, что хен очень мало спит, много времени уделяет танцам и последние месяца три он ходит словно тень, шатаясь туда-обратно, имея какую-то непонятную цель. Чон обеспокоен, но в чем-то понимает друга.       Его единственная цель жизни заключена в изнурительных тренировках допоздна, и очень часто младший приходит на репетиции Пака, разглядывая его светящиеся от прилива энергии глаза, мышцы, которые напрягаются раз за разом при выполнении каких-либо движений. Ему идет быть таким. Целеустремленным, счастливым в любимом деле. И Чонгук понимает. Понимает и не трогает Чимина.       Идут недели и, вроде, ничего не меняется. Только Чонгук гаснет, словно свеча, воск которой плавится слишком быстро, стекает на руки Пак Чимина, что держит эту свечу в руке, никуда не отпуская, но словно не замечает это угасающее пламя. Он ставит свечу на стол и танцует. Как в последний раз. Танцует так эмоционально, порывисто, для Чонгука. Для своей верной свечки, которая семнадцать лет так ярко горела, а сейчас вот-вот погаснет.       Чимин реже появляется на учебе и все больше времени уделяет тренировкам, а Чонгук не может понять, что он делает не так. Что не так? Может, в Чонгуке дело? Может, прокололся где-то? Может Пак избегает именно его. Именно поэтому он редко отвечает на сообщения и звонки. Именно поэтому Пак больше не заваливается как прежде в квартиру к Чонгуку, и они больше не играют в полюбившиеся обоими видеоигры.       Терпение Чонгука с треском лопается в тот момент, когда он влетает в репетиционный зал, где Чимин учит очередной танец. Чон что-то говорит, чуть ли не плачет. Голос сильно дрожит, ноги совсем не слушаются, он хватается руками за майку старшего и на выдохе произносит: «Я люблю тебя»       Нет, не так, как бывает в фильмах, которые Чон смотрит в свободное время в надежде набраться опыта. Выходит как-то коряво и почти невнятно. По-детски мило и настойчиво.       Пак стоит минут пять, молча смотря в пустоту, а затем бьет по рукам младшего и уходит, бросая вслед смешок: «глупый Чонгук»       Свеча догорает, оставляя после себя застывший холодный воск, а танцор уходит в какую-то слишком мрачную туманную пустоту. Так рушатся самые крепкие отношения. Ломаются самые надежные замки, сгорают мосты… Можно рассказать множество историй, прочитать большое количество сказок, так и не поняв истины. Так и не узнав правды.