Верь мне

Джек предлагал оплатить похороны полностью, но Молли вежливо объяснила: — Ты сам прекрасно знаешь, что Руфь… м-м… не очень тебя любила. Я понимаю, Джек, что ты хочешь просто сделать как лучше, но… как бы ты отреагировал, если бы твои похороны оплачивал неприятный тебе человек? — говорила Браун. — Тебе сейчас главное заботиться о Роуз, иначе она эмоционально вымотает себя, закрываясь вечерами в комнате. Молли была права во всем. Бьюкейтер надо было снова вытаскивать из рухнувших на нее в один миг проблем. После похорон миссис Дьюитт-Бьюкейтер, каждая ночь Роуз сопровождалась плачем и бессонницей. Доусон не злился, понимая всю ситуацию, но раньше он мог найти объяснение, почему она не должна страдать, а сейчас нет. У неё есть весомая причина и все, что ему оставалось — находиться с ней рядом, быть её опорой и поддержкой. К ним часто стали заходить Элеонор и Молли, пытаясь утешить девушку, снова «привести её в чувство». В училище, поначалу, Роуз сидела, словно мертвец и Николь не могла до неё достучаться, уговорить куда-то сходить. Девушку лучше сейчас оставить в покое. Она чувствовала, будто от неё оторвали кусок и было так сложно засыпать, несмотря на то, что Джек был постоянно рядом, когда она была дома. Он старался быстрее приходить с работы, брал кучу эскизов домой, пытался избежать встречи с Мелиссой. Ревность со стороны Бьюкейтер сейчас ни к чему. Роуз не давал покоя один вопрос: правильно ли она сделала всё? Правильно ли то, что она ушла с Джеком? Сейчас она винила во всём себя и тысячу раз извинилась, навещая могилу матери. А делала это она довольно часто, каждый раз принося новые цветы и говоря то, что не успела сказать, когда Руфь была ещё жива. Девушка даже рассказала о своём «женихе», то есть о Джеке. Всё, как есть на самом деле. — Я не знаю, что тебя так терзает, — как-то сказала Элеонор, разливая чай. — Ведь ты не виновата. И почему ты сомневаешься по поводу Джека? — Просто, — тихо сказала девушка, не отводя взгляда от чая. — Тогда на корабле все было… было немного иначе. Миссис Хьюз постоянно помогала Роуз с проблемами. Была готова выделить время в любой момент и оказать любую помощь. Да и не только ей, но и Джеку. Она была понимающей и будто видела девушку насквозь. После сказанного, Хьюз не стала расспрашивать, что произошло. На самом деле, это знать ей не обязательно и ранить Бьюкейтер ей тоже не хотелось. — Чтобы не произошло в ту ночь, — начала Элеонор, — Джек. Он всегда был рядом. Через что вы успели пройти за такое короткое время? Неужели, ты жалеешь об этом? Кем он был до тебя и кем стал, только взгляни! Он так волновался, после всего, что произошло пару месяцев назад. Джек готов на все ради тебя. И это не с его слов — все видно со стороны. Понимаешь меня? Роуз задумавшись смотрела на женщину, затем растерянно опустила глаза и сделала глоток чая. — Я так тебе скажу: даже не думай… не смей жалеть. Ты потеряла много, но разве ты сама не чувствуешь, как ты ему нужна и, как он нужен тебе? Джек изо всех сил пытается заполнить пустоту, которая образовалась в тебе. Только ты не пускаешь его, а всему виною твои сомнения. Хьюз сама пережила утрату, она прекрасно понимала девушку. Она потеряла дорогого, любимого ей человека, пусть поняла это слишком поздно. Но женщина была уверена: то, что Роуз с Джеком — это не ошибка. Нужно было время, чтобы Роуз окончательно пришла в себя. Постепенно она «восстановилась» в учебе и во многих других делах. Сон стал спокойным, а могилу матери она так же часто посещала. Девушка поддерживала связь с Молли Браун, часто бывала у неё в гостях. С Элеонор Джек и Роуз проводили практически каждый вечер. Квартира уже была полностью обставлена, девушка позаботилась о милых и нужных вещицах. Теперь здесь было уютно. Так же, все стало в порядке в отношениях Роуз и Джека. Она смотрела на него и мысленно соглашалась со словами Элеонор. Доусон еще долго ждал, пока девушка заснет, не задерживался на работе. Иногда даже просил Питера ходить с ним по театру, дабы избежать встречи с Мелиссой. Тот заподозрил что-то неладное, но потом всё понял и придумал множество издевательств. — Он хочет подвесить её над сценой, — говорил Левингтон, — Будто она парит в воздухе, поэтому нужно продумать, где разместить место для тросов. Вообще, нужно сделать толстый широкий пояс под костюм. — Это не ко мне, — ответил Джек, что-то вырисовывая не бумаге. — Позови швею, это нужно обговорить. — Да потом, — протянул Питер, — Закончи с этой пачкой для балерины. Доусон замер над листком бумаги, явно о чем-то задумавшись. На его лице показалась слабая улыбка. — Эй, — напарник щелкнул пальцами перед лицом Джека. — О чем ты думаешь? Я это выражение лица уже всю неделю вижу. Молодой человек вздрогнул. — Да я это, ну… — залепетал Джек, затем цыкнул. — Что-то случилось? — Левингтон снял очки. Доусон положил карандаш на незаконченный рисунок и встал. — Ты же знаешь, что раньше я был уличным художником и никогда не был в ювелирных магазинах, — начал парень. — Да я даже толком на витрины не обращал внимания. Джек правда даже и не мог представить, что должен будет покупать такое. Он видел драгоценные камни как-то во Франции, но видеть и держать в руках что-то столь дорогое и изысканное ему удалось лишь три раза в жизни. Кольцо матери — обручальное золотое кольцо с маленькой жемчужиной, которое она не снимала и ни за что бы не продала; обручальное кольцо Роуз, которое она продемонстрировала на второй день их знакомства; ожерелье Сердце Океана. — Хочешь порадовать свою невесту? — спросил Питер. — Хочу купить помолвочное кольцо. Левингтон удивился, нахмурившись. — Так она уже твоя невеста. — Я не мог позволить себе этого раньше. — Предложить ей руку и сердце или купить кольцо? Этот вопрос сбил молодого человека с толку. Без сомнений он любил Роуз все это время, но готов был связать жизнь с ней брачными узами только сейчас. И это как-то взбодрило его. Через столько пройти и наконец поставить точку во всех сомнениях было то, что нужно. Да и тем более, сам молодой человек уже ни в чем не видел преград. — Я понял тебя, — улыбнувшись, сказал напарник. — Знаю одного ювелира, он поможет тебе в этом. Левингтон постучал Джеку по спине и подошел к двери. — Пошлю за швеей, а то мы и так еле укладываемся в сроки. Айзек может разозлиться. Питер вышел с их кабинета и завернув за угол, чуть не подпрыгнул от неожиданности. Мелисса встала на его пути, всем видом показывая, что пройти ему дальше она не даст. — Питер, милый Питер, — говорила актриса. — Что вы там обсуждали с Джеком? — А тебе, что за радость? — Говори! — Что ты привязалась к нему? — шепотом возмущенно сказал Левингтон. — Он почти женатый человек, тем более, у тебя уже есть роман… И даже не один. — Заткнись, — прошипела девушка. Николь водила Роуз по магазинам, а та, в свою очередь, таскала подругу по выставкам. — Я рада, что ты снова можешь говорить, — ляпнула как-то она. Но Роуз была нисколько не обижена. Они говорили о многих вещах, даже затрагивали те темы, которые джентльменам лучше не знать. Но последний разговор заставил вспомнить о той актрисе, которая крутилась вокруг Джека. — Представляешь, — рассказывала Николь. — Мой брат просто крутит девушками, а одна из его «дам сердца» крутит с другими молодыми людьми. А в любви каждый признаётся так нежно и искренне, что наш преподаватель аплодировал бы такой актёрской игре. Как так можно? И всё же, нужно посмотреть на Мелиссу. Возможно, в конце концов, Бьюкейтер успокоится. Но и учеба снова начала заботить Роуз. Впереди практические работы и после выдачи им пьес, сценариев, списков, девушки встретились в коридоре. — Ладно, тихо, — с детской нетерпеливостью говорила Николь. Обе прижимали к груди толстую стопку скрепленных листов. — Кто начнет? — снова спросила девушка. — Я, — улыбаясь ответила Роуз, — И начну с театра. Итак… Бьюкейтер посмотрела на первую верхнюю строчку, держа листы так, чтобы Николь не видела написанное. — Затем сразу говори название пьесы и руководителя! — перебила подруга. Роуз подняла глаза и хитро улыбнувшись, медленно начала произносить название театра. — О да! — крикнула Фостер, а потом, приложив палец к губам, шикнула сама себе. — Дальше, дальше… Бьюкейтер не выдержала и развернула лист подруге. — Вообще-то в списках написаны группы студенток и названия театров. — Я хотела, чтоб было интереснее, — на секунду обиделась Николь и добавила: — Значит мы в одной? — Да, — кивнула Роуз. — И я могу сказать больше, в этом театре работает Джек. — Твой жених, который долго не становится мужем? — рассмеялась девушка. — Прости. — Именно, но он ещё не знает об этом. — Сделаешь ему сюрприз, и платье более выразительное надень. Вот, то, розовое, с перьями будет в самый раз. И дальше Николь рассказывала какие лучше туфли будут сочетаться с платьем, какая шляпка. Говорила, как она рада, что готова прыгать от счастья. Две подруги, в одной пьесе, в одном театре. Им не будет скучно. Роуз и сама была рада, полностью разделяя эмоции Фостер. Вечером того же дня, девушка положила сценарий на середину стола, где обычно работал Джек. Парень вернулся и сквозь усталость засиял, когда увидел Роуз в приподнятом настроении. Робко поцеловав её в губы, он прошел на кухню к столику, где стоял поднос с графином и стаканами. Бьюкейтер стояла рядом, кидая взгляд на стол усыпанный эскизами. — Что-то не так? — усмехнувшись, спросил Доусон. — Айзек прислал задание? Почему домой? — Нет. — Роуз, все в порядке? — Да, — кратко отвечала девушка. Джек подошел к девушке так близко, чтобы почувствовать её дыхание. Казалось, что он хочет её поцеловать, но он просто пытался почувствовать запах алкоголя. — Вы с Николь сегодня заходили куда-то? — Нет же! Бьюкейтер подошла к столу и обнаружила, что Доусон уже успел накрыть её бумаги новыми эскизами. — На этом столе ничего не найдешь, — возмутилась она. — Я нахожу, — молодой человек подлетел к девушке. — Роуз, не переверни, ты всё спутаешь! Девушка приподнимала все листы, стараясь найти пьесу, не переворачивая все подряд. — Вот, — наконец Бьюкейтер достала то, что ей нужно и протянула молодому человеку. — Что это? — Там написано. Джек внимательно изучил титульный лист, слегка нахмурившись. — Это пьеса? Тебе дали роль? Поздравляю! Джек подался вперед, чтоб обнять девушку, но та оттолкнула его. — Да нет же… То есть, да, это практическое занятие и мне дали роль, но посмотри внимательнее. Доусон бросил взгляд на Роуз, потом снова пробежался глазами по листку. — Внимательнее… — повторила Бьюкейтер. Повисла тишина. И девушка не выдержала. Кажется, Джек так устал на работе, что не в состоянии понять намеков Роуз. — Там указан твой театр! Доусон еще раз посмотрел на лист, найдя нужную строчку, он заметно повеселел. — Может уже следующий костюм я буду рисовать для тебя? Молодой человек обнял Бьюкейтер одной рукой, продолжая изучать титульный лист. — Отлично. Познакомлю тебя с Питером, покажу, где я работаю… — Я вижу, как ты работаешь. Роуз указала взглядом на кипу ярких эскизов. Доусон рассмеялся. — На твоем столе в театре творится что-то похуже, я права? — Это творческий беспорядок, — нашел оправдание парень. Роуз хотела посмотреть на рабочее место Джека, но первым делом, когда она войдет в шикарное здание, хоть краем глаза должна посмотреть на Мелиссу. Хотя, в последнее время ей было не до неё, да и от самого Доусона она ничего не слышала о ней. Но сделав вывод, что Джек был рад тому, что она будет рядом с ним, в его театре, она решила, что беспокоиться не о чем. Вечер закончился благополучно. Роуз заглянула к Элеонор и поделилась новостями. Миссис Хьюз была рада атмосферой в их отношениях. Тем более, женщина недавно видела растерянного Доусона в ювелирном магазине. И он выбирал не просто какое-то украшение. Разговаривая с Роуз, она понимала, что девушка даже не догадывается. — Дорогая, ты больше не жалеешь? — осмелилась спросить Хьюз. Бьюкейтер слегка улыбнулась, опустив глаза. — Я сделала много ошибок и я не отрицаю этого. Видеть, как умирает твоя мать не пожелаешь даже врагу. И в этом есть моя ошибка. Но встречу с Джеком и дальнейшую жизнь я считаю подарком судьбы. Женщина широко улыбнулась и одобрительно кивнула. На следующий день Роуз встретилась с Николь, и подруга, конечно же, была рада тому, что Бьюкейтер послушалась её и принарядилась. Да и девушке самой было это в радость. В шкафу висели разнообразные наряды, шляпки и туфли. На трюмо были аккуратно сложены шпильки, заколки, гребешки. Причем, сам Джек просил её пройтись по магазинам с Николь. Кажется, он прочувствовал, что значит баловать девушку, хотя Роуз после всего пережитого умела себя контролировать. — Где Джек? — поинтересовалась Фостер. — Он уже на работе, — ответила девушка. — Я хочу зайти к нему. — Смотри, чтобы твое практическое занятие не закончилось сегодня. — Я тихо проскользну, меня даже никто и не заметит… Хотя, что в этом такого? Я же не просто так иду. Девушки прошли через огромные створчатые двери и в холле их встретил преподаватель. Собрались уже многие знакомые им студентки. — Встречаемся в главном зале через десять минут. Просьба не опаздывать и не потеряться, леди. — Я быстро… — шепнула Роуз. — Как ты найдешь его? — Не знаю, но найду. Бьюкейтер попала в длинный коридор на стенах которого висели эскизы Джека. — О! — Слишком громко сказала девушка и тут же зажмурилась. Никого нет. Роуз пробежала глазами по рисунком, время рассматривать их нет, но потом она вдоволь ими налюбуется. — Мисс? Роуз обернулась. Перед ней стоял высокий молодой человек в очках и с огромной книгой в руках. — Мисс, я могу вам помочь? — Да, пожалуй, — растерялась девушка. — Я ищу художника по костюмам. — Оу, так это вы по адресу. Парень явно заинтересовался Роуз. Ещё бы! Ей так шло это горчичное платье с черными кружевами и кудри игриво двигались вместе с ней. — Идёмте, я вас провожу. Я Питер Левингтон. Вы наша новая актриса? — Скорее нет, чем да. Я учусь в театральном училище и здесь у меня будет проходить практическое занятие. Но для начала мне нужно увидеться с мистером Доусоном. Питер тут же спустился с небес на землю. — Так вы мисс Роуз? — Да, Роуз Доусон . То, что Роуз назвала фамилию парня молодой человек пропустил мимо ушей, потому что сейчас его слегка волновало другое. Девушка протянула руку для пожатия и Питер, помедлив, держа одной рукой книгу, аккуратно пожал протянутую ладонь. — Рад знакомству. Джек о вас многое рассказывал. — Правда? — Только хорошее. Левингтон расстроился, что это оказалась Роуз. Она ему понравилась, но увы, это невеста его друга, наверное, уже лучшего друга. — Мне тоже Джек о вас рассказывал, — вдруг сказала девушка. — Вы вместе делаете потрясающие эскизы. — Рисует же Джек, — усмехнулся молодой человек. — Я всего лишь ищу в огромных разных книгах нужный костюм, потом описываю его в деталях. Даже самая маленькая складка на костюме может быть важна. Девушка рассмеялась. — Вот видите, тоже очень большой вклад. — Вот здесь мы и творим чудеса, — сказал Питер, указывая на дверь впереди. Левингтон открыл дверь и девушка ахнула. Не из-за беспорядка. Джек был прижат к стене девушкой. Одна рука у него была поднята, а второй он выставил локоть, будто закрывался, но Роуз не обратила на это внимание. Неизвестная ей девушка тянулась к его губам, проводя ладонями по его груди. — М… Мелисса? — Так это Мелисса?! — вырвалось у Бьюкейтер. — Роуз! — крикнул Джек, отшвырнув актрису от себя. Девушка резко развернулась и побежала обратно по коридору. Доусон рванул к двери, но тут Питер бросил огромную книгу на пол, быстро достал ключи из кармана и захлопнув дверь, закрыл. — Какого черта, Питер?! — художник заколотил по двери. Послышались отдаляющиеся шаги. — Эй! Парень попробовал плечом выбить дверь, но бесполезно. Мелисса ошарашенно сидела на полу, не до конца понимая, что произошло. Доусон схватился за голову и закричал еще раз ударив по двери так, что стены затряслись. — Ублюдок! Джек принялся искать что-то, чем он сможет открыть дверь, переворачивая все на своем пути, не замечая актрису прибывающую в шоке. Он не хотел терять Роуз, а Питер просто вонзил нож ему в спину, воспользовавшись ситуацией. Зачем ещё ему нужно было закрывать дверь? — Как только я открою эту дверь… — рычал он, вспомнив, что ведь и у него есть ключ. — Джек! — позвала его Мелисса, но тот даже не посмотрел на неё. Найдя среди эскизов маленький ключ, он ринулся к двери, пытаясь ее открыть своими дрожащими руками. Наконец он смог выйти из своего кабинета. Доусон рванул по коридору, затем выбежал в холл. Куда дальше побежала девушка он не знал. Но сообразив, он двинулся к выходу и интуиция его не подвела. На ступеньках стояла Роуз, которая вытирая слезы платком, внимательно слушала, что рассказывает улыбающийся Питер. — Предатель! — крикнул Доусон, замахиваясь на Левингтона. — Джек, стой! — Бьюкейтер вздрогнув от неожиданности, встала между ними, пытаясь его становить. Молодой человек бранился, пытаясь обойти девушку, но Роуз собрала все силы, чтоб его перекричать. — Питер мне все рассказал! — истерично крикнула она. — Он побежал за мной, чтобы все объяснить, не более… — говорила девушка, обхватив лицо парня руками. — Что..? — Я запер тебя, чтобы ты не побежал. Ведь ты бы начал оправдываться, причем очень нелепо, а мисс Роуз бы тебя и слушать не стала, — сказал Левингтон, потом шепотом добавил. — Я знаю очаровательных дам, как свои пять пальцев. — Я зря ревновала, — сказала девушка. Ситуация привела Доусона в ступор. Он успел вылить на напарника всю брань, которую знал и проклял его, пока бежал к выходу. Убедив себя в том, что он просто воспользовался моментом, чтобы отобрать у него Бьюкейтер, Джек готов был убить, просто разорвать на куски, так как построить логическую цепочку в таком состоянии он не мог. Ему казалось, что он может ожидать любой исход из всего этого, но такого поворота событий он не ожидал. — Пожалуй, я вас оставлю, — с улыбкой сказал Левингтон. Молодой человек крепко прижал к себе Роуз и когда напарник обернулся, по губам Джека можно было прочитать: «Спасибо». — Конечно зря, — начал Доусон, когда Питер скрылся за дверями театра. — Ведь мне кроме тебя никто не нужен. Бьюкейтер отстранилась и посмотрела ему в глаза. Слезы у нее до сих пор текли, но уже не от обиды. Её можно было понять. Эта девчонка, Мелисса, просто не давала ей покоя. А парень убеждал, что всё в порядке и она верила, но открыв дверь видит перед собой подобную картину. Конечно же, всё, что ей оставалось, это убежать. И если бы не Питер, Роуз даже не потребовала объяснений от Джека, она бы вообще не подпустила его к себе, ведь у неё все подозрения сошлись. Доусон поцелуем отвлёк девушку от этих мыслей, а потом оторвавшись, но так же находясь близко друг другу, спросил: — Зайдешь ко мне позже? Молодой человек не представлял, чтобы он делал, если бы Мелисса всё испортила. Доусон позвал её к себе. Правда сделать то, что он планировал, Джек хотел в другой обстановке, но в доказательство, что он давно отдал своё сердце только ей, решился на это сразу после занятий девушки. — Хорошо… — в недопонимании, после недолгой паузы ответила она. — Роуз! — послышался голос Николь. — Я тебя повсюду ищу! Там уже все началось, а тебя нет… Оу, добрый день. — добавила девушка, увидев молодого человека. — Познакомься, Николь, это Джек Доусон, — сказала девушка, стараясь незаметно вытереть последние слезинки. — Рада знакомству, — подруга коротко улыбнулась, а затем протараторила, не дав парню и слово сказать. — Пригласишь меня выпить чаю, Роуз, и мы побеседуем, познакомимся. A сейчас нам пора! Девушки ушли. Художник вернулся к кабинету, в котором творился погром, а посреди комнаты стоял Питер. — Теперь мы ничего здесь не найдем, — пожаловался напарник. С сегодняшнего дня для Джека Питер стал настоящим лучшим другом. Кто бы мог подумать, что вот такая нелепая выходка может спасти его. — Если вдруг нас захотят уволить, я из кожи вылезу, но заставлю Айзека оставить тебя. — С чего ты взял, что нас уволят? — спросил Левингтон, поправляя очки. — Мелисса же так этого не оставит. Питер закрыл дверь и шепотом продолжил: — Мелисса не такая умная, как ты думаешь. Это самая никудышная актриса, которую я когда-либо видел. Джек рассмеялся, а затем продержав неловкую паузу, добавил: — Спасибо большое, Питер. Ты не представляешь, что сделал для меня. Я твой должник. Левингтон улыбнулся, протянув Доусону руку. Бьюкейтер пыталась сосредоточиться на том, что говорит преподаватель, но в голову лезли только мысли о Джеке. Хоть она и старалась сейчас думать об учёбе, но у неё не очень получалось. Всё же, основное она понять успела. С завтрашнего дня они начнут репетировать. Поэтому Роуз попрощалась с Николь, пригласив её на чай завтра после репетиции, и вернулась к тому кабинету, где сегодня увидела ту ужасную сцену. Теперь ей было неприятно здесь находиться. Хотя, когда Джек открыл дверь, то в помещении было все убрано и разложено, а главное не было Мелиссы. — Здесь у тебя нет творческого беспорядка, — заметила Роуз, положив шляпку на стол. Молодой человек закрыл дверь и подойдя к девушке, нежно поцеловал её. Это был очень волнительный момент для парня. Он не знал как начать, что делать и что говорить. Джек видел подобное только в синематографе. Вот он ему и должен снова помочь сейчас. — Роуз, — начал Доусон, но тут же рассмеялся. — Я не умею это делать. — Делать что? — Ты носишь мою фамилию, чему я рад. Но теперь я хочу, чтобы все было официально. Джек полез в карман и начал присаживаться на одно колено. Парень делал это неуверенно, бросая взгляд куда-то наверх, пытаясь вспомнить, как это делал герой в одном из фильмов. Бьюкейтер замерла на месте и почувствовала прилив радости, слезы снова готовы были прыснуть из глаз. Сердце застучало чаще и эхом отдавало в уши. Она не могла в это поверить. — Теперь я просто не вижу смысла жить без тебя. Раньше мне нужно было только папка с листами бумаги и я мог идти куда хочу. А теперь мне нужна ты и я готов идти только с тобой. И я не хочу, чтоб ты возненавидела этот кабинет и это место из-за этого… этой, — молодой человек понял, что болтает лишнего и замолчал. — Только ты нужна мне, — всё же закончил он. Молодой человек полностью опустился на колено и, раскрыв бархатную коробочку, вручил ей золотое кольцо с аккуратным небольшим драгоценным камнем, обрамленным будто золотыми тоненькими веточками. — Роуз, ты станешь моей женой? Бьюкейтер сделала один шаг вперед, падая ему в объятия. — Да! — сквозь слезы радостно закричала она. — Я выйду за тебя! — Если кольцо не понравится или не подойдёт, то ты скажи, я сразу… — начал молодой человек, но был прерван. Девушка принялась жарко целовать Джека. Сколько раз они называли друг друга невестой и женихом, только чтобы не выглядеть глупо в глазах людей. А теперь это случилось и Роуз наконец полностью оставили всякие сомнения. Наконец Николь и Питер узнали точную дату свадьбы. Так же, Роуз пригласила Молли и Элеонор, которые помогали ей с приготовлениями. Джек даже позвал Рика и его семью. Бена Харриса они так не нашли. Но они не планировали шикарной свадьбы, хотя Фостер настояла на том, чтобы платье у Бьюкейтер было потрясающее. Пока шли приготовления и прочие свадебные хлопоты, девушка успешно проходила практическое занятие вместе со своей подругой, а Джека с Питером не уволили, потому что Мелисса решила уйти сама, толком и не объяснив причину. Всё шло на удивление спокойно. Март 1922 года. Роуз проснулась от того, что её сильно тошнило. А началось все со вчерашнего вечера, когда она вернулась после ужина в доме семьи Фостеров. — Боже, — жалобно протянула Роуз, выйдя из ванны. — Все в порядке? — поинтересовался Джек. — Ты побледнела. — Кажется, Николь совсем не умеет готовить. Джек подошел к девушке, обнял и поцеловал в висок. — Может не пойдешь сегодня никуда? — Нет, я пойду и это не обсуждается. Роуз ушла в спальню переодеваться. Хорошо, что корсет больше не считается особо важным предметом одежды. Нынешнее белье не так стягивает талию и ей сейчас это было на руку. После долгого выбора платья, наконец-то девушка вышла и была готова идти. Но перед самым выходом, горло неприятно свело и она сорвалась с место, бросившись по направлению к ванне. Всё же, Роуз сказала, что пойдет на репетицию, хотя у Джека уже была мысль просто запереть её дома. Девушка старалась держаться прямо и не показывать, что у нее безумно кружится голова. Доусон взял обещание с Николь, что та за ней присмотрит, а он будет заходить к ним в зал по возможности. Пришло время репетиции и хоть Роуз впервые в жизни убедительно врала, что с ней все в порядке, она чувствовала как её бросает в жар, а потом снова резко затошнило. Она стояла на сцене вместе с Николь и двумя молодыми людьми, с которыми девушки уже успели подружиться. — Мисс Доусон, вы должны услышать новость, которая Мариана, то есть мисс Фостер, вам сообщит и упасть в обморок. Но не бойтесь, вас поймает Уиллоби, то есть мистер Робинс. Как и сказал преподаватель, Николь сообщает новость, которая повергает в шок всех играющих на сцене и Роуз падает назад, оказываясь в руках у одного из молодых людей. Новая волна жара накрыла её и будто легкий электрошок прошелся от горла до макушки. — Неплохо! Мисс Доусон не бойтесь упасть назад. И плюс вам, что сопровождаете это эмоциями. Начинающие актеры попробовали сыграть еще раз. Бьюкейтер падает, предварительно ахнув. — Отлично! Еще раз. Роуз больше не могла держать в себя в руках. В глазах сначала заиграли блики, будто фейерверк, а затем постепенно стало вовсе темно. Ноги стали ватные, голова тяжелая и её само понесло назад. Благо, мистер Робинс поймал её. — Вот сейчас было просто потрясающе! Даже такие мелочи нужно отыгрывать идеально! — Роуз? — Николь вопросительно посмотрела на подругу, которая повисла в руках у студента. — Роуз! Девушка не отзывалась. Можно было подумать, что это шутка, но болезненно-зелёный цвет лица Бьюкейтер отбрасывал эту мысль у всех. Студенты спохватились и началась суета. Все бросились к сцене. — Позовите врача! — крикнула Фостер. И один из студентов мигом бросился по коридору. — Я устал, — Питер снял очки и потер глаза. — Хочу оторваться на полную катушку, а до вашей свадьбы так далеко. — Роуз закончит училище и мы поженимся, — ответил Джек, сравнивая два эскиза. — Потом нужно будет порекомендовать её Айзеку в качестве актрисы. — Не говори так при ней, а то она шею тебе свернет, — усмехнулся Доусон. — Она хочет добиваться всего сама, поэтому сочтет подобное за то, что я протащил её в театр через знакомого директора. Кстати, нужно мне спуститься в зал, ей нездоровилось с утра. Вдруг дверь резко распахнулась и в кабинет влетела напуганная Николь. — Мистер Доусон, там Роуз… Она… — запыхавшись, говорила девушка. Но Джек не дослушал и выбежал в коридор. — Постойте, её увезли в больницу! — Что?! — молодой человек резко затормозил и развернулся. — Ей стало плохо, мы не могли привести её в чувство и позвали врача. — Какого черта..? В какой она больнице? — На *** — стрит. — Беги, я тебя прикрою, — бросая куртку парню, проговорил Питер. Джек выбежал из театра, залетев в открытый трамвай на ходу. Его раздражало, что транспорт идет так медленно, а с Роуз творится не пойми что. Еще Николь не сообразила позвать его сразу. Он злился так, что его лицо исказила страшная гримаса и люди косо поглядывали на него. Наконец Доусон был на месте. Он влетел в двери больницы, чуть не сбив одного из врачей, у него-то он и спросил про Роуз. Кажется, доктор прекрасно понимал Джека и проводил его до палаты, в которую не так давно поступила Бьюкейтер. — Её привели в чувство, сэр, она в сознании. Но нужно сделать пару процедур, чтобы понять причину её недомогания. Подождите здесь. Час ожидания. И внутри его грызла тревога. Было плевать на то, что скажет Айзек, если не застанет его на работе. Его сейчас волновала только Роуз. Упрямство девушки всегда выходит ей боком. Осталась бы дома, возможно все было бы хорошо. Доусон то садился на скамью, то бродил по коридору, сжимая куртку в руках, то облокачивался на стены. И когда Джек увидел знакомого врача, тут же подлетел. — Спокойствие, сэр, — увидев молодого человека, сказал врач. — Вообще, в таких случаях, за мисс Доусон должен наблюдать семейный врач. — Что-то серьезное? — Могу я узнать, кем вы являетесь мисс Доусон? — Она моя будущая супруга. — Тогда она сама вам все расскажет. К ней можно зайти. Я бы оставил её здесь до завтрашнего утра, а потом вы можете возвращаться домой. — Я могу к ней зайти? — словно пропустив уже данное разрешение, спросил Доусон. — Только не долго. Понимаете, только я вам разрешил туда зайти. Врач указал на палату. Роуз была одна и сидела на кровати, переодетая в больничную сорочку. Причёска была растрёпана и выбившиеся волосы небрежно лежали на плечах. Она смотрела прямо перед собой, её лицо выражало смесь эмоций и молодой человек не смог в них разобраться. — Джек! — тут же сказала Бьюкейтер, увидев его и протянула руку. Доусон, вспомнив слова доктора, быстро подошел к кровати и аккуратно сжал её ладонь. — Как ты себя чувствуешь? — Уже все хорошо. — Если бы Николь позвала меня раньше… — Нет, правда, со мной все в порядке, просто… — девушка замолчала и словно к чему-то прислушалась. — Просто что, Роуз? Что с тобой? — Я… — Бьюкейтер улыбнулась, а потом из её глаз потекли слезы. — Я… Доусон крепче сжал её руку, присев на край кровати. — Ну же, чтобы это не было, мы справимся, ты же знаешь? — Джек, — выдохнув, начала Роуз. — Я беременна. Первые несколько секунд молодой человек пребывал в ступоре, не отпуская руку девушки. А затем его губы расплылись в улыбке и Бьюкейтер сама засветилась от счастья. Джек наклонился и принялся целовать девушку, затем раздался мужской крик радости, точнее, даже мальчишечий. — Я стану отцом! Роуз обняла его, приподнявшись с кровати. — Прошу прощения, сэр. Мисс Доусон нужен отдых, — послышался строгий голос врача. — Иди домой, все будет хорошо, — вытирая слезы и выпуская из объятий молодого человека, сказала Бьюкейтер. Джек решил сегодня быть таким же упрямым, как Роуз и ночевать в коридоре больницы. Одну сейчас он её не оставит надолго. Только нужно сначала сбегать к Питеру и попросить, чтоб прикрыл его на весь оставшийся сегодняшний день. За оставшиеся восемь месяцев до рождения ребенка Роуз и Джек успели многое. Бьюкейтер и Николь успешно прошли практические занятия и сыграли в первых своих спектаклях. Доусон не смог заставить девушку не выходить из дома, так как она должна была закончить училище. О беременности Роуз знали только Джек, Элеонор, Молли и Николь. Фостер помогала девушке выбирать одежду, чтобы на ранних сроках ей удавалось скрыть живот. И у подруги выходило это отлично. Они закончили театральное училище. Роуз побывала в мантии и шапочке выпускника, конечно запечатлев это на фотографии. Джек был вне себя от радости. Сама мысль, что скоро у него будет сын или дочь не давала ему покоя. Ведь еще в свои двадцать один он об этом даже не думал. А теперь у него будет собственная семья о которой он будет заботиться. Пока у Роуз совсем не вырос живот, они поженились. В этот день девушка сильно волновалась, что свойственно невесте. И она была безумно счастлива, особенно, когда чувствовала внутри себя жизнь. В этот день вокруг Бьюкейтер носились Элеонор и Молли, пытаясь её успокоить, чтоб не навредить малышу, но одеваться помогали только миссис Хьюиз и мисс Фостер, так как Молли занималась смокингом Джека. У Роуз было потрясающее платье цвета слоновой кости. Изящное кружево и жемчуг украшали лиф, прямая юбка. Ткань платья облегала живот, так как практически все гости на их не очень пышной свадьбе знали о положении Роуз и относились к этому спокойно. Джек же надевал смокинги в единичных случаях. Он смотрел в зеркало и понимал, что его ждет в будущем. И ему нравились эти представления. Любимая девушка и в скором времени любимые сын или дочь. Теперь Джек Доусон не просто парень с папкой и угольным карандашом, это настоящий мужчина, твердо стоящий на ногах. А Роуз официально стала миссис Доусон после обмена клятвами у алтаря. Беременность проходила спокойно. Джек постоянно старался быть со своей женой, особенно в последние месяцы. Роуз закончила учиться и теперь Доусон был за нее спокоен. Ведь теперь она больше времени проводила дома вместе с Элеонор. Иногда, у него случались приступы заботы, а эмоциональную миссис Доусон в положении это раздражало. Но Джек готовился стать отцом и пытался создать идеальные условия для Роуз. У них появился семейный врач, но в квартире он не дежурил, а жил неподалеку. Поэтому и насчёт этого все были спокойны. Чуть что и помощь примчится мигом. Миссис Хьюз стала для семьи Доусонов, как родной. Она помогала девушке со всеми хлопотами. Во время беременности Роуз просто не могла обойтись без Элеонор, когда Джека не было дома. Для девушки было удовольствием проводить по своему округлившемуся животу рукой и Роуз уже сейчас приучала малыша к прекрасному. Читала книги, рассматривала картины неизвестных художников, которые нравились ей и давно уже появились на стенах в их квартире. Слушала музыку, играла на фортепьяно дома у Элеонор и сама напевала колыбельные, которым её научила миссис Хьюз. Конечно же, она рассматривала рисунки Джека, которые лежали в папке и если этот рисунок был нарисован при ней на площади когда-то давно, она рассказывала вслух «маленькую историю» изображенного. Сон у будущей матери был крепким, за исключением первых двух месяцев, соответственно, так же и у Джека, потому что когда просыпалась Роуз, просыпался и он. В конце 1922 года, после рабочего дня, Джек вернулся домой, застав миссис Доусон за чтением очередной книги. Миссис Хьюз нездоровилось, поэтому Роуз настояла на том, чтобы она пошла домой отдыхать, ибо с самой девушкой всё в порядке. — Рик устроился на более прибыльную работу, — говорил Джек, обнимая свою жену, сидя на диванчике. — Мы сегодня с ним виделись. — А Бен? — Он ничего не говорил о нем, значит всё так же, — вздохнул Доусон и положив руку на живот девушки, поцеловал в губы. — Маргарэт обещала заходить всю будущую неделю, — оторвавшись от поцелуя, продолжила беседу Роуз. — Сказала, что хочет присутствовать рядом. — Ну и отлично, — улыбнулся Джек. — Я бы тоже хотел быть с тобой рядом, но я слышал, что мужчинам лучше ждать за дверью. Миссис Доусон рассмеялась, а затем повисла тишина. Доусон поглаживал рыжие волосы жены. Молодые люди так и сидели в тишине, пока девушка сладко не зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. У Роуз сегодня весь день болел живот, будто его тянули вниз и снова ныла спина. Но на середине срока у неё так бывало часто, правда все эти симптомы появлялись по отдельности и доктор говорил, что это нормально. Никому не сказав о своих недомоганиях и решив, что сон поможет ей, она робко поцеловала Джека, пожелала доброй ночи и удалилась в спальню. Спустя несколько часов, после работы над эскизами, на Доусона тоже напала сонливость и он, сложив изрисованные листки в отдельную папку, принялся раздеваться. Сон без пяти минут отца был недолгим, потому что молодой человек проснулся от оглушительного крика. Роуз сидела на кровати, зажмурившись и схватившись за живот. — Что?! — в панике, до конца проснувшись спросил он. — Что такое? — Кажется… — задыхаясь, говорила девушка. — Началось… О Боже! — Уже? Как? Чт… Роуз, ложись, пожалуйста. Еще один оглушительный крик и миссис Доусон с помощью Джека легла обратно в кровать. — Я позову Элеонор… Я сейчас! Джек выбежал в гостиную, врезавшись в стол в темноте. Быстро найдя дверь, он дернул за неё, забыв, что она заперта. Руки тряслись, поэтому на поиски ключей ушла ещё минута под стоны и крики Роуз из спальни. — Чёрт побери! Наконец-то он выскочил в коридор, где со всей силы начал колотить в дверь Элеонор. Перепуганная женщина открыла дверь, замотавшись в халат и, светя перед собой керосиновой лампой. — Миссис Хьюз, Роуз… — парень не мог отдышаться. — Сказала, что началось… — Я поняла. Идем, скорее. Женщина быстро зашагала за молодым человеком, собираясь с мыслями. — Роуз, дорогая, — позвала её Элеонор, войдя в комнату. Джек бросился к жене, схватив её за руку. Миссис Доусон лежала в поту, часто дышала и иногда с её губ срывался жалобный стон. — Элеонор, почему так больно? — Это нормально, милая. Позволишь мне..? Девушка поняла её и слабо кивнула. Миссис Хьюз поставила лампу на столик, пододвинув его ближе к кровати и приподняла одеяла. — Я за врачом! — Нет! — вдруг вмешалась Хьюз. — Врач не успеет, ты мне нужен здесь. — Что? Вы о чем? — Просто принеси горячей воды побольше, чистые полотенца и пеленки. Доусон застыл на месте, а Роуз снова закричала. — Делай, что я говорю. И соберись! Соберись! Джек побежал выполнять то, что ему было сказано. Элеонор же готовила девушку. — Глубоко дыши, Роуз. Главное дыхание, слышишь? Я понимаю, что сейчас ты очень хочешь спать, но ты не должна засыпать ни в коем случае. — Ладно, хорошо, я поняла… Доусон принес все, что просила Хьюз. В этот момент Роуз крикнула, привстав с кровати и задрав голову. — Все. Иди к ней! — скомандовала женщина, закатывая рукава. — И лучше не смотри в мою сторону, если я не попрошу… Джек ринулся к девушке, опустившись на колени и снова взяв её за руку. — Я здесь, Роуз. Все хорошо… — говорил он, а потом шепотом добавил: — Вот черт… Он не знал, почему он не может позвать врача. Он конечно был готов поддержать жену, но ему самому становилось дурно. Переживания за Роуз и паника смешались. Сердце бешено колотилось, в глазах периодически мутнело и звуки становились приглушенными. Девушка кричала, делала глубокие вдохи и выдохи, а когда Хьюз что-то говорила, приподнимала голову и судорожно жмурилась, издавая жуткий стон и со всей силы сжимая руку Джека. Доусон вздрагивал от такой железной хватки, но руку не выдергивал, хотя подобное желание присутствовало. Роуз рухнула на подушку, глубоко дыша, пара секунд и она снова громко кричала, так повторялось снова и снова. Молодой человек пытался смотреть только на девушку, еле выговаривая слова поддержки и выдерживая сжатие его ладони. На секунду он собрался, к нему вернулось сфокусированное зрение и прорезался четкий слух. Оказывается, Роуз выкрикивает его имя, так же сжимая его руку. — Дже-е-ек! — Я рядом, я здесь… Все хорошо! — О Господи, — произнесла она, а затем оглушительно закричала. Вместе с ней закричал и Доусон, не только от сильной хватки, но и от полного осознание, что сейчас происходит. Их крик перебил детский плач. Роуз умолкла, тяжело дыша. — Девочка! — объявила Элеонор. — Девочка… — с усталой улыбкой повторила девушка. — Дев… — не закончил Джек. В глазах потемнело и он рухнул на пол. В ту ночь, все-таки удалось вызвать врача, но понадобился он больше молодому отцу, чем Роуз. Малышка родилась здоровой, да и миссис Доусон чувствовала себя прекрасно. Элеонор справилась на отлично. Она не могла позволить Джеку уйти, так как роды уже начинались, а Роуз нужна была поддержка. Если бы доктор был здесь с самого утра, то миссис Хьюз смогла бы занять место у кровати и держать девушку за руку. Благо, женщина знала все тонкости этого процесса и смогла помочь миссис Доусон во время рождения девочки. Молодой человек очнулся от неприятного резкого запаха, который ударил в нос. Перед собой он увидел доктора, который щёлкал пальцами перед его глазами. За ним на кровати лежала Роуз, держа на руках новорожденную дочку. Вся светится от счастья, так же красива и даже усталость с растрепанными кудрями не портит её внешнего вида. Девочка была закутана в пеленку, но ручки были свободны. Роуз с улыбкой смотрела на неё, что-то ласково говоря, а затем перевела взгляд на Джека. Доктор, убедившись, что Доусон пришёл в себя, разрешил ему подойти. Джек спокойно бы поверил, что произошедшее ночью - сон. Но сев рядом и впервые взглянув на дочь, он бы не хотел просыпаться. Хорошо, что он не спал. Молодого отца переполняли эмоции, но он не осмелился пока брать хрупкую малютку на руки. Поцеловав жену, он наконец-то понял, что такое семейное счастье. Пришлось купить новый уютный дом, так как в маленькой квартирке жить втроем было бы тесно. Так же, они попросили Элеонор переехать с ними, так как для их семьи она сделала многое и для обоих она стала чуть ли не матерью. Миссис Хьюз сама согласилась, так как нашла и себе семью в их лице. Дом был двухэтажный, светлый, в живописном месте с широким задним двором. В 1925 по комнатам уже бегала маленькая девочка с рыжими волосами, в точности такими же, как и у её матери и голубыми глазами, как у отца. Назвали дочку Эвелин Доусон. В ней было столько энергии, что сидеть на месте для неё было что-то из ряда невозможного. Элеонор она считала бабушкой, хоть Джек и Роуз рассказывали про своих матерей и отцов. Доусон учил свою дочь рисованию, занималась она этим охотно, но больше всего ей нравилось танцевать. Всегда, когда Роуз включала музыкальную пластинку, Эвелин начинала плясать. — Эви, постарайся не испачкать новый наряд, договорились? — ласково сказала миссис Доусон, протягивая девочке тост с джемом. Роуз и Эвелин устроили небольшой пикник во дворе своего дома. Элеонор занималась вышивкой на крыльце, а Джек в этой время был на работе. Был теплый июньский день 1925 года и Роуз ждала в гости Николь. Около ворот появился автомобиль Фостер, а затем и сама подруга. — Привет, Роуз! — кричала девушка, открывая калитку. — Здравствуйте, миссис Хьюз! Как поживаете? — Привет, Николь. — улыбнулась Доусон, взяв на руки дочь и поднявшись на ноги. — Ох, моя миленькая девочка, здравствуй, — Фостер поманила Эвелин к себе и та охотно перебралась к ней на руки. — Пойдём в дом? — поинтересовалась Роуз. — Нет, давай посидим здесь. О, у вас тосты с арахисовым маслом? М-м-м… Нравится, Эви? — спросила Николь, когда девочка схватила в руки её подвеску с голубым камушком. — Я тебе это дарю. Он подходит к твоим глазкам. — Спасибо! — тонким голоском сказала девочка, радуясь новому подарку. И, когда мисс Доусон была спущена на землю, то сразу же побежала к Элеонор, демонстрировать свое новое украшение. — Она безумно похожа на тебя! — сказала Фостер, присаживаясь на покрывало вместе с Роуз. — Какие новости? После того, как я познакомила вас с Питером, ты часть проводила с ним время, а спустя несколько месяцев, вообще перестала держать меня в курсе всех событий, — говорила Доусон, намазывая на хрустящий хлеб масло. — Да, да, я знаю, — хитро начала подруга. — Дело в том, что мы ездили во Флориду. Проколесили весь штат и это было просто незабываемо. — Оу, — Роуз вскинула бровями и протянула Фостер угощения. — А ещё ваша семья приглашена на свадьбу, — сказала Николь, а затем откусила кусочек тоста. — Какую свадьбу..? Серьёзно? Подруга кивнула, промокая рот салфеткой. — О, я так за вас рада! Девушки принялись обниматься. Эвелин подбежала и ей тоже захотелось поучаствовать в такой тёплой забаве. Теперь они обнимались втроём, причём девочка издавала радостный писк. — Идём по магазин, Эви, — сказала Николь. — За новыми платьями. Ура! — Ула! — повторила девочка, крепче обнимая маму. Конечно же, миссис Доусон вместе со своей лучшей подругой Николь, которая совсем скоро станет миссис Левингтон, баловали девочку нарядами. Джек не просто любил, он обожал Эвелин всем сердцем и не уставал благодарить Роуз за то, что она ему подарила. Свадьбу Левингтона и Фостер слышал весь район Нью-Йорка, где жил Питер. В прямом смысле этого слова. Музыка, танцы — всё гремело так, что всем, кто живёт в округе, было не до сна. В 1926 у Роуз и Джека появился Уильям-Джонатан Доусон, а девушка к этому времени уже блистала в главных ролях на сцене театра. У Эви появился братик, Джек продолжал работать с Питером, его эскизы стали пользоваться таким успехом, что выставка в холле театра порой переносилась на всеобщее обозрение не только зрителям. Но миссис Доусон работала не вместе с мужем, так как она хотела добиться всего сама, как и предполагал Джек. За это время, до и после рождения Уильяма, вся семья успела побывать в разных странах. Хотя Роуз первое время безумно боялась переплывать океан, но всё же они объездили почти всю Европу и даже побывали в Африке. И это не единственные их путешествия. Молли поддерживала с ними связь и всегда была желанным гостем. Она баловала детишек Джека и Роуз, словно своих и была не прочь выйти вместе с ними и Элеонор на прогулку. Мистер Доусон всё своё свободное время уделял детям и жене. На выходные они уезжали за город, а раз в два месяца Джек старался вывезти семью в другую страну. Миссис Хьюз всегда была с ними, поэтому вывозить за границу маленького Уилла им было не страшно. Шёл январь 1928 года. Роуз Доусон сидела у себя в гримерной после очередной удачной премьеры. На её столике было разнообразие косметики, украшений, листов со сценарием и фотография семьи, которую они сделали все вместе недавно. Роуз взяла её в руки и принялась с улыбкой рассматривать. Но от этого удовольствия её отвлек стук в дверь. — Войдите, — сказала девушка, поставив рамку на место. — Миссис Доусон, вам просили передать. Это была ассистентка Роуз — мисс Эн Росс. Она завалила столик актрисы цветами и конвертами. — Боже… Девушка принялась осматривать все, поднимая букеты и конверты. Заметив, что под одним из букетов есть бархатная коробочка с письмом, она нахмурилась и взяла её в руки. — Энни, не уходи, подожди минуту… Роуз раскрыла коробочку. В ней лежали изящные сережки с изумрудами. Актриса тут же открыла конверт и принялась читать письмо: «Мисс Доусон…» — Миссис… — вслух поправила девушка. «Мисс Доусон. Не окажите ли вы мне честь, встретиться со мной завтра в 6:00 вечера у ресторана ***. Так же, прошу принять вас мой подарок…» Роуз не дочитав, убрала письмо в сторону и захлопнула бархатную коробочку. «Что за наглость?» — пронеслось у нее в голове. — Энни, пожалуйста. Можешь завтра передать обратно это некому… Эм… — девушка снова взяла письмо, прочитав фамилию адресата. — Мистеру Эдисону и сказать, что я не принимаю подобных подарков и не могу согласиться на его предложение встретиться с ним. — Конечно, миссис Доусон. Роуз продолжала читать письма, пока ей расплетали высокую прическу. Совершенно незнакомые ей имена: Джейкоб Ларкинз, Ричард Бекер, Джеймс Кэлверт, Джон Одли приглашали её на ужин, встречу или ещё что-то. Но девушка не отвечала ни на одно письмо. Только на те, где были предложения на какую-либо роль в других театрах. Наконец, закончив и переодевшись, Роуз вышла на улицу, где её ждал Джек. Это уже не парень из третьего класса, который показал ей что такое настоящий праздник. Перед ней теперь стоял мужчина, отец её детей и человек, который сделал её по настоящему счастливой. Сама девушка будто бы не менялась, правда стала немного умнее. У нее так же были длинные кудри, не смотря на то, что все дамы ходили с короткими стрижками. Она актриса и от нее требовалась соблюдать моду, но девушка не собиралась следовать ей досконально, поэтому пользовалась шпильками и плетёнными подвязками для причёсок. — Здравствуй, — сказала она, робко поцеловав Доусона. Мужчина улыбнулся, задержав её короткий поцелуй, жадно впившись в губы. — Привет, — наконец поприветствовал он, усмехнувшись. Джек открыл дверь пассажирского места своего автомобиля для Роуз, а потом сам сел на место водителя. По дороге домой Доусон рассказывал забавную историю, которая случилась с Питером. Девушка в свою очередь рассказывала о письмах, которые ей шлют. Джека раздражало, что на фотографии Роуз, которая висит в холле среди других актеров, нельзя приписать, что она замужем. Но миссис Доусон всегда находила слова, чтобы успокоить мужа, ибо все эти письма она непременно игнорирует. — В среду не заезжай за мной. Мы с девочками, — девушка уточнила, усмехнувшись. — С девочками хотим отметить день рождения Оливии. Будет поздно, я не хочу тебя дергать и сяду на такси. — Нет, я сам тебя заберу. — Как скажешь, — Роуз улыбнулась, положив руку ему на колено. Они подъехали к дому, где их встретила Элеонор. — Дети спят, так что не волнуйтесь и ведите себя тише. Миссис Доусон сняла шляпку, а Джек помог снять ей пальто, когда миссис Хьюз коротко описывала поведение детей. Как всегда: Эвелин не сидела на месте, носилась, танцевала, тем самым подавая пример своему младшему брату, который бегал за сестрой, пытаясь кричать вместе с ней, он находил это весёлым. — Я не удивлена, — тихо рассмеявшись, шепотом сказала девушка, — Пойдёмте выпьем чаю. Я приготовлю. Уверена, вы устали. — Мама! Папа! — послышался детский голос на лестнице. — Эви, ради всего святого, тише! — взмолилась Хьюз. — Разбудишь Уильяма! Джек поймал дочку на руки и поцеловал в обе щеки. — Почему не в постели? — Я ждала вас… — невинно, хлопая ресницами ответила девочка. — Я была уверена, что она спит, — сказала Элеонор. Роуз снова тихо рассмеялась, с нежностью смотря на мужа и дочь, обнимая за плечи миссис Хьюз. — Ничего страшного, — сказал Доусон. — Я её уложу. — Папа, ты пойдёшь наверх в шляпе? — обнимая Джека за шею, поинтересовалась девочка, а затем сама сняла шляпу с отца. — Ну, вот. Пойдёмте, Элеонор, выпьем чаю, как вы любите с мятой и лимоном, — сказала Роуз, а затем добавила, обращаясь к Эви: — Доброй ночи, моё солнышко. — Доброй ночи, мамочка! Джек унес девочку наверх, держа её так, будто она летит и изображая звук самолета. На следующий день Роуз встала раньше, чтоб посидеть с Уильямом и Эвелин в детской, пока миссис Хьюз придумывала что-то на завтрак. Уильям-Джонатан был так похож на Джека, что его можно было назвать его маленькой копией. Если у Эви были глаза отца, то у мальчика совсем ничего от Роуз, но от этого меньше её любовь к нему не становилась. Миссис и мисс Доусон сидели около кроватки мальчика и пели детскую песенку, пытаясь развлечь друг друга. — А помните песенку про пастуха? — улыбаясь, поинтересовалась она. — Я помню! — сказала Эви и начала петь первые строчки. Маленький Уилл пытался подпевать, вытягивая знакомые слова и прыгая в своей кроватке. После завтрака девушке снова нужно было убегать в театр. Сначала спектакль, а затем день рождения одной из её подруг и коллег по работе. Доусон посещал многие из постановок в которых участвовала Роуз, но на несколько последних он прийти не смог, так как у самого было много работы. После спектакля девушка быстро переоделась с помощью Энн и выбежала на улицу. Как она не подумала, что дамы будут долго собираться. Могла бы так не торопится. Но постоять на свежем воздухе для нее не проблема, тем более, если бы она задержалась в гримерке еще на пять минут, то ей бы принесли новую «порцию» конвертов и чего она больше всего боялась, дорогостоящих подарков. На улице было прохладно, поэтому девушка пожалела, что выбежала так рано. — Потрясающая игра, мисс Доусон. Роуз напряглась. До жути знакомый голос, но она не могла определить, кто стоит за её спиной. Если это зритель, то почему он поджидает её около дверей? Или это сумасшедший зритель? На мгновение ей стало страшно. И почему он вообще не подошел к ней, а решил сначала скрыть себя. — Благодарю, — девушка обернулась и вскрикнула. Она поняла почему голос дня неё был так знаком. Сейчас она узнала в мужчине стоявшим перед ней те самые взгляд и ухмылку. — Кэл?! — Добрый вечер, Роуз. Как поживаешь? — Что ты здесь делаешь? — Я пришел на спектакль. — Ты не любишь театр. — Откуда тебе знать? Прошло столько лет. Девушка была уверена, что здесь он не просто так. Она пыталась быть смелой, но почему-то ей становилось всё страшнее и страшнее. Его ухмылка для неё была, как гримаса ужаса, которой пугают детей. Роуз и так стояла, как парализованная и Каледон сделал шаг на встречу, заставив девушку побледнеть. — Не подходи! — предупредила она. Повисла пауза, а затем мужчина продолжил: — Роуз Доусон? Не самый удачный псевдоним, я думал ты более оригинальна. — Это не псевдоним. Она могла рассмотреть его лицо, так как они стояли прямо под фонарем. Его глаза опустились вниз что-то высматривая. Кэл искал обручальное кольцо на её пальце и поиски закончилось не очень удачно для него. Девушка сразу обрадовалась тому, что не успела надеть перчатки. Лицо Хокли несколько изменилось, но голос остался тем же. Да и вообще он вёл себя спокойно, но это была всего лишь маска. Его переполняли эмоции, которые он с удовольствием бы выплеснул наружу, наконец увидев Роуз, но он не мог себе этого позволить. — Сочувствую, — Кэл кивнул. - Но, кстати, выглядишь неплохо. Девушка кинула на него взгляд полный ненависти. За этот комплимент «спасибо» она говорить не собирается. Миссис Доусон специально посмотрела ему в глаза, чтобы тот прочувствовал, как он ей ненавистен, пусть и прошло так много лет. Но Каледон лишь усмехнулся. — Хотел бы я послушать вашу историю, но думаю, что будет неинтересно. Вам ничего не составило труда, правда? Ты же сохранила мой подарок? Роуз не сразу поняла, что имел ввиду Кэл. Его слова пронеслись эхом в её голове, тем самым вызвали в неё приступ ярости. Как он смеет? Не понимая, через что они прошли. Девушка хотела просто расцарапать ему лицо, но сдерживала себя как могла. — Твоя стекляшка пылиться в кладовке уже много лет, — чуть ли не рычала она. — Стекляшка? — мужчина наигранно рассмеялся. — Тогда, тебе хватит ума вернуть его без судебного разбирательства? — Как это низко, Кэл, — ошарашенно произнесла Роуз. — Ты забыл его в кармане пальто. Я бы вернула его и раньше. — У тебя есть шанс исправиться. — Я с радостью верну его тебе, — на выдохе произнесла миссис Доусон. — Да, было бы чудесно. Могу ли я назначить тебе встречу? Роуз промолчала, буравя Хокли взглядом. — Завтра, скажем в восемь вечера в ресторане на *** авеню. — Договорились. Надеюсь, это будет наша последняя встреча. Роуз развернулась и попыталась как можно быстрее уйти прочь. Своим подругам она объяснится, сейчас главное, чтобы за ней не пошел Кэл. Девушка сделала вывод, что его совершенно не поменяло время. Она ускорила шаг, прижимая к себе маленькую сумочку, боясь оглянуться и всё же, увидев свет фар, поймала такси. Вернувшись домой, сказав, что ей стало дурно и она решила никуда не идти, Роуз быстро поднялась к себе, отказавшись от ужина. Джек пытался расспросить её, но девушка говорила лишь одно: — Все в порядке, просто переутомилась. Хочу отдохнуть. Доусону рассказывать о встрече с Хокли она не стала. Завтра нужно будет вести себя аккуратно, дабы Джек ничего не узнал. Сейчас она не хочет ничего портить. И это не просто незнакомец из зрительного зала, это бывший жених. Из-за этой встречи Роуз не могла уснуть, она проклинала Каледона, ненавидела его всей душой. Когда у нее так всё прекрасно, он решил всё испортить? «Надеюсь, он повесится на цепочке этого ожерелья!» — думала она. Но Кэл не собирался забирать у нее бриллиант. Он давно уже следил за ней, не раз видел её с Джеком, не раз ходил в театр, чтобы просто увидеть её. Хокли мог подослать своего нового камердинера и Доусона просто бы не стало, но мужчина решил пойти другим способом. В одном Каледон был уверен точно — Сердца Океана у нее нет, она его продала и теперь живет на целое состояние вместе с художником. Хокли хотел попытаться что-то исправить. Ведь все эти годы он не переставал вспоминать о ней и какого было его счастье, когда он узнал её на фотографии в одном из журналов, который жена случайно оставила в гостиной. Но придет ли она завтра с пустыми руками? Или вовсе не придет? Кэл не знал, ему просто оставалось надеяться. Утром, когда Джек, Элеонор и дети завтракали, Роуз пробралась в кладовку и открыла старый, потертый чемодан. Она, не обращая внимание на старую одежду и некоторые фотографии, нашла то выцветшее пальто и залезла в карман. Бриллиант был там. Такой же холодный и тяжелый. Девушка быстро спустилась обратно в спальню и бросила его в сумочку, пока никто не видит. Сегодня она поставит точку раз и навсегда. Устранит все, что связывает их с Кэлом и больше никогда его не увидит. Давно пора было избавиться от этого камня, хотя девушка о нём даже не вспоминала. Роуз безумно волновалась и даже боялась весь день. Благо, Джек был на работе и не видел, как девушку трясло. Если Хокли взбредет в голову её похитить? Или ещё что-нибудь? Девушка даже подумывала взять с собой то, чем она сможет обороняться в случае подобного. Придумывала другие способы передать ему ожерелье, но всё же, набравшись смелости, миссис Доусон была на месте в назначенное время. Шикарный ресторан с оркестром чем-то напомнил ей обеденный зал на «Титанике». Кэл пытается вернуть её в ту атмосферу? «Какой ужас» — подумала она, заходя в ресторан. — «Что я делаю? Это похоже на самоубийство!» — Добрый вечер, мисс. Разрешите ваше пальто? — Благодарю. У меня назначены встреча с мистером Хокли. — Мисс Доусон, верно? — Да… «Миссис Доусон, черт бы его…», — всё так же в мыслях возмущалась девушка. Мужчина в форме помог снять ей пальто и проводил до столика, где её ожидал Каледон. — Здравствуй, Роуз, — сказал Хокли, вставая со своего места. — Добрый вечер, Кэл, — наигранно улыбнулась девушка. — Ты прекрасно выглядишь. Он взял её руку и коснулся губами тыльной стороной ладони, зная что при людях она не отдернет, не увернется и не продемонстрирует свою брезгливость. Доусон помогли сесть и вручили меню. Роуз не собиралась ужинать с ним, но кажется придется, ибо официант отходить от их столика не торопился. — Баранину, — сказал Кэл, посмотрев на Роуз. — С кровью, под соусом. Девушка нахмурилась, а потом резко улыбнулась. — Мне тоже самое. Приняв заказ, наконец-то официант удалился. — Правда? — вдруг спросил Каледон. — Ты же ненавидишь баранину. — Откуда ты знаешь? Столько лет прошло, — процитировала Роуз фразу со вчерашнего разговора. Теперь Доусон могла разглядеть его получше. Появились несколько морщин, но они скорее мимические, чем возрастные. Седины совершенно не было. Практически тот же высокий кареглазый брюнет, что и при их первой встрече. Даже сейчас он смотрит на неё так же. — И я не ужинать сюда пришла. Кэл усмехнулся. — Если ты боишься, что в твоей сумочке не найдется денег заплатить по счету, то хочу напомнить тебе, что пригласил сюда тебя я. — В моей сумочке хватит средств купить весь этот ресторан, — резко сказала Роуз, доставая что-то завернутое в черный шелковый платок. Каледон заметно изменился в лице. Он удивленно смотрел на что-то в руке девушки. Миссис Доусон положила предмет на стол и аккуратно пододвинула его к Кэлу, отдернула двумя пальцами ткань, показав ожерелье. — Ты… Оно все это время было у тебя? Хокли осознал, что действительно Роуз своим трудом выбилась на сцену театра. Перед ним лежала не подделка, да и откуда там взяться фальшивке? Ведь если бы она продала бриллиант, то не стала бы делать копию на подобный случай. Это глупо. Кэл прикрыл ожерелье платком и поднял глаза на Роуз. Она смотрела на него самым холодным взглядом, который он видел каждый день, когда она еще была мисс Дьюитт-Бьюкейтер. Он боялся, что она не придёт, думал о том, чтобы оставить записку или отправить письмо с шикарным букетом. Но она пришла. Увидев её фигуру в дверях, он чуть ли не подпрыгнул от счастья. Мужчина пытался незаметно рассмотреть её, любуясь красотой Роуз. Хокли надеялся, что она всё поймёт, осознает. И пусть у неё сохранилось Сердце Океана, он на секунду мечтал, что она хранила его, ибо поняла, что это был за подарок. Но девушка испытывала к нему только ненависть и не продавала бриллиант, чтобы всего добиться самой. Роуз не только делала с его подарком все, что ей захочется, но и спокойно вернула его обратно. И тем самым, будто прошлась лезвием по сердцу еще раз, которое она же когда-то и разбила. — Я не виню себя за то, что осталась с Джеком, — начала девушка. — Я по настоящему счастлива, Кэл. У меня двое прекрасных детей, исполнились все мои мечты. Мы прошли через многие трудности. В браке с тобой у меня бы ничего не было и я сейчас не об украшениях, подарках… — Неужели ты так слепа, Роуз? — Я не желаю ничего слышать. Я прошу тебя об одном, всего лишь оставь меня в покое. Я вернула то, что ты хотел. Все годы ты ждал именно этого или боялся, что оно ушло на дно океана вместе со мной? Каледон задрожал, через него будто пропустили ток. Роуз больше никогда не вернется. С этого момента, чтобы он не делал, он не сможет сделать её счастливой. Не потому что он без сил, а потому что она не захочет быть счастлива с ним. Если бы все случилось раньше. — Что ж, — вдруг сказал Хокли. — Тогда, прощай. Роуз хотела это услышать, но не ожидала. Зная Кэла, он так просто её не оставит. Вдруг Каледон встал, смотря на неё каким-то незнакомым для неё взглядом. — Это твоё … — мужчина так же подвинул ожерелье в платке девушке. — И всегда было твоим. — Что? — тихо спросила Роуз. — Ты разве не жаждал вернуть этот бриллиант? Зачем ты это делаешь? — Боюсь, что сердце всегда принадлежало только тебе. Роуз вросла в стул и тут же почувствовала дрожь в коленках. Мужчина резко вышел из-за стола, наплевав на все приличия, и направился к выходу, чуть не сбив официанта, которые уже нес закуски для их столика. Доусон не до конца понимала, что сейчас произошло. Для чего было всё это? Он решил проверить, при ней ли был бриллиант? Затем, девушка начала вспоминать реакцию Хокли и выходку в самом конце. Он просто выскочил из-за стола, обронив одну лишь фразу. Роуз глубоко вздохнула, передёрнувшись. Слова Каледона наконец дошли до неё. — Сердце? — шепотом произнесла Роуз, смотря на ожерелье лежащее перед ней. — Простите, мисс, у вас всё в порядке? — поинтересовался официант, оказавшись около столика. Роуз быстро убрала бриллиант со стола и подняла голову. — Да, всё в порядке. Я думаю, вы можете сразу принести чек. — Но джентльмен уже заплатил, мисс, — сказал мужчина, кинув взгляд на небрежно лежащие банкноты на подносе. Разговор с Кэлом заставил её задуматься. Сколько прошло уже времени, а до неё чувства мужчины дошли только сейчас. Ожерелье в кармане её пальто и будто жжется, если она соприкасается с ним. Нет, Каледона она не любит и никогда не любила, но её что-то терзало изнутри. Доусон чувствовала, что виновата. Но не потому, что когда-то ушла к другому и не вышла замуж за Хокли. Разобраться, что же это она не могла и не хотела. Но бриллиант должно был остаться у него и тем самым порвать с ним всякую связь, а теперь он снова находился у девушки. У нее было желание выбросить его. Легким движении руки кинуть Сердце Океана в любом направлении от себя и, желательно, чтобы оно потерялось из виду. Но она понимала, что не сможет этого сделать. Роуз медленно шла до дома по освещенной улице, обдумывая произошедшее, иногда оглядываясь. Вдруг, всё же Каледон послал за ней своего камердинера, как он делал этот раньше. Но она была совершенно одна. Сейчас её мучил вопрос: оставил ли навсегда её бывший жених? Идти до дома пешком дальше она не могла. С той скоростью, с которой он шла, на месте она будет только под утро. Девушка вышла на освещённую улицу, где и смогла поймать такси. Перед воротами она глубоко вздохнула и постаралась скрыть свой задумчивый вид. Автомобиля Джека не было, значит он не дома. Всё равно нужно собраться с мыслями. И миссис Хьюз, и Доусон видят её на сквозь. — Элеонор, я дома! — крикнула девушка, закрывая за собой дверь. Из гостиной вышла женщина, удивлённо посмотрев на Роуз. — Джек поехал тебя искать! — Что? Я думала, что он ещё на работе и… — Нет, он вернулся домой в около девяти, сказал, что в театре тебя нет и уехал. Я пыталась остановить его, но он говорил только одно: «Случилось что-то неладное». — О Боже! Роуз пыталась выругаться, на её лице читалось удивление и страх, от того, что она могла попасться. Доусон перевела взгляд на часы. Десять часов. «Меня так долго не было?» — подумала девушка. Поймав на себе обеспокоенный взгляд Хьюз, Роуз начала снимать с себя пальто, стараясь не «звенеть» содержимым кармана. Элеонор ушла в гостиную, а девушка, воспользовавшись моментом, опустила руку за ожерельем, но входная дверь резко распахнулась, заставив Роуз резко вытащить руку. — Джек? — Роуз, какого… — мужчина прервал свою речь. — Почему тебя не было в театре? Доусон зашёл, хлопнув дверью и кинув на тумбочку шляпу, которую практически всегда носил в руках. — Тише, детей разбудите, — вмешалась Элеонор, понимая, что будет скандал. — Я была у Оливии на дне рождении, — уверенно начала девушка. — Я тогда не пришла из-за плохого самочувствия, она позвала в ресторан отметить. Отказывать второй раз невежливо. — Почему ты не предупредила? Я объехал чуть ли не весь город! — Я не успела. И не кричи на меня! — О! Значит, ты платье надеть успела, а предупредить нет. Джек и Роуз сами не заметили, как уже переместились в гостиную и разговаривали на повышенных тонах. — Джек, она правда очень торопилась сегодня, я и не стала спрашивать, куда она собралась. — Миссис Хьюз, прошу вас… — мягко сказал мужчина, подняв руку. — Я просто провела время с подругами. Да почему я должна отчитываться? — выдала Роуз, пытаясь хоть как-то защититься. — Потому что я твой муж! — срываясь на крик, выпалил Доусон. Повисла тишина, а затем её нарушил детский плач. — Ты детей разбудил… — Роуз кинула взгляд на Джека, затем развернулась и направилась к лестнице. — Мамочка… — прохрипел тонкий голосок. Эвелин стояла около комнаты, потирая глаза кулачком. — Идем, родная. Прости, что разбудили. Роуз качала кроватку Уильяма, тихо напевая колыбельную. Эви лежала в своей кровати, борясь с сонливостью, смотрела на мать. Когда мальчик засопел, Доусон тихо поднялась и присела ближе к девочке, нежно поглаживая её по голове. — Засыпай, Эви… — Мам… — зевая, сказала девочка. — Да? — Не обижайте друг друга с папой. Не ругайтесь. — Что ты, солнышко. Мы не ругались. — Я слышала. Вы никогда так не кричали. Малышка закрыла глаза, а Роуз продолжала поглаживать её по волосам. На её лице появилась лёгкая улыбка. У них были ссоры намного хуже этой, но девушка понимала, что это была семейная ссора. И так их будет достаточно много, просто потому что они любят друг друга. Когда все дети были заново уложены, Роуз спустилась вниз. Джека не было, а миссис Хьюз сидела в гостиной с книгой в руках. — Я уложила Эви и Уилла, — тихо сказала Доусон, рухнув на диван. — Простите за сегодняшнее, надо было предупредить. — Всё хорошо, — улыбнулась Элеонор, похлопав по руке Роуз. — Где Джек? — Он поднялся наверх. Думала, что зайдёт в детскую. Роуз посмотрела на лестницу, а затем поняла, что сейчас самое время вернуть ожерелье обратно в сундук. — У нас есть что-нибудь перекусить? Миссис Доусон встала с места и медленно прошла на кухню. Есть ей не хотелось, но нужно было дождаться пока Элеонор поднимется наверх. Девушка открыла шкаф и нашла там банку с клубничным джемом, в тумбе ниже нашлись и крекеры. Роуз села за стол, взяв газету и притворившись, что увлечена. — Роуз, — снова позвала её Хьюз. — Да? — спросила девушка, обмакивая крекер в джем. — Вы можете с Джеком взять выходной? Доусон потупила взгляд, не до конца понимая, к чему клонит Хьюз. — У меня нет репетиций в ближайшие дни, я буду свободна. — Нет, нужно, чтоб Джек тоже взял выходной. Мне нисколько не сложно сидеть с детьми. Я их люблю, как своих родных внуков, но вам тоже нужно проводить время с ними. Вы оба в последнее время всё время на работе, а Эви с Уиллом очень скучают. — Ох, — протянула Роуз. — Боже, вы правы. Правы, как всегда, Элионор. Я поговорю с Джеком завтра утром, надеюсь, он не будет злиться на меня так долго. — Не будет, — женщина тепло улыбнулась, обняв Доусон за плечи. — Пойду я спать, спокойной ночи. — Доброй ночи. Как только Хьюз поднялась наверх, девушка вскочила со своего места и на цыпочках подкралась к пальто, стараясь не шуметь каблуками. Достав ожерелье, она приподняла платье и зацепила его себе за подвязку на чулках. Куда ещё его спрятать она не знала. Убрав крекеры и джем на место, Роуз оставалась в гостиной ещё некоторое время, а затем поднялась в спальню. Джек лежал на кровати с задумчивым видом, а когда девушка зашла в комнату, даже голову не повернул. Доусон молча прошла в маленькую комнатку, где стоял шкаф и ширма, тут же находился и сундук. Роуз, убедившись, что муж продолжает лежать, вытащила ожерелье. Что-то её дёрнуло посмотреть в зеркало и померить украшение ещё раз. В плохо освещённой комнате ей показалось, что кто-то подошёл сзади, но там никого не оказалось, это просто ошмётки воспоминаний о Кэле. Девушка встряхнула головой, открыла сундук и кинула туда Сердце Океана. «Нужно выкинуть из головы сегодняшний вечер. Особенно Кэла!» — пронеслось у неё в голове. Прятать украшение бесшумно у неё не получилось, но Роуз не слышала шагов Джека, значит он никак не отреагировал. — Милый, прости, я буду тише… — тихо сказала она, но ответ так и не услышала. Кажется, она сильно его разозлила. Нужно было что-то предпринять. Если молчать, придётся отчитываться. Роуз быстро приняла ванну, захватив симпатичную ночную сорочку с кружевом и пеньюар. Мужчина ещё не спал, но на него и не подействовало поведение жены. — Джек, я правда виновата, — начала Роуз и легла рядом. — Виновата в том, что не предупредила. Я понимаю, что ты волновался, но не нужно поднимать такую панику. — А когда нужно? — сонно протянул Джек. — Когда с тобой уже что-то случится? — Да со мной ничего бы не случилось… — девушка резко замолчала. Продолжать спор не было смысла. Доусон правда очень волнуется за неё, тем более на улицах сейчас не очень спокойно. — Такого больше не повторится, я обещаю. Роуз наклонилась вперёд, поцеловав мужа в щёку и отстранившись, с улыбкой ожидая, когда он повернётся. Но Джек не сдвинулся с места. Роуз тяжело вздохнула, погасила свет и легла на подушку. Она только закрыла глаза, как крепкие руки обняли её, а губ мягко коснулись его губы, углубляя поцелуй. На следующее утро Роуз проснулась от мягких поглаживаний, которые отражались на её бархатной коже в виде мурашек. Девушка открыла глаза, увидев перед собой смутный силуэт Джека. — Доброе утро, — тихо сказал он. — Доброе, — потянувшись ответила Роуз и села, придерживая одеяло, прикрывая грудь. — Как спалось? — Лучше всех, — честно призналась Роуз, поправив одной рукой чёлку мужа. Доусон притянул её к себе и поцеловал в губы. — Снег на улице пошёл, — добавил он. — Правда? — девушка посмотрела в окно и сквозь прозрачную занавеску увидела белые хлопья. – О, как чудесно. Джек, когда ты можешь взять выходной? — Если нужно, то хоть сейчас. Айзека на работе давно не было, а Питер тоже недавно устроил себе трёхдневный выходной. Они с Николь ездили… Хотя, я уверен ты и так всё знаешь. — Больше, чем ты думаешь, — рассмеялась девушка. — Элеонор сказала мне о том, что дети скучают. Нужно уделять им больше внимания, как тогда, когда мы уезжали за границу. Последние полгода мы только и делаем, что сидим в своих театрах. — Тогда, проблем нет. Можем идти сегодня. — Сегодня? Отлично! — Роуз обхватила лицо Доусона руками и поцеловала. — Чудно! Затем, она вскочила с кровати и скрылась в ванной комнате. — Эм… Роуз, а что значит «больше, чем ты думаешь?» Что тебе рассказала Николь? Неожиданно послышался шум воды, не дав молодому человеку договорить. После завтрака, Роуз открыла входную дверь и её лицо обдал морозный ветерок. Она была в пальто и держала на руках Уилла. Мальчик ошеломлённо мотал головой, пытаясь понять, что происходит. Роуз подставила руку и на её ладонь медленно опустился комочек из снежинок. — Видишь, Уилл? Это снег. Вот эти маленькие блестящие звёздочки — снежинки. — Зики! — повторил Доусон-младший. — Зики! Роуз спустилась с крыльца и за ней выбежала Эвелин. — Снег! Ура! За ней стал повторять Уильям, пытаясь выкрикнуть то, что кричала сестра. Джек вышел, надевая перчатки, а Элеонор наблюдала за ними из окна. — Папа! — крикнула Эви. — Давай мы против мамы с Уиллом. — Конечно, моя милая. Джек подошёл к дочери, чтобы быть напротив соперников. — Но мы не будем играть во всю силу, — предупредил Доусон. — Там же мама и младший брат. Мужчина наклонился, чтоб набрать снега. Но тут в него прилетел снежок и послышался смех Роуз. — Ловлю тебя на слове. Мы с Уиллом играем на полную! У мальчика в руках был снежок и он попробовал его запустить, но далеко не отлетел. Миссис Доусон набрал ему новый и подбежала в плотную к Джеку, тот конечно же поддался. Затем, Уильям попросился на землю и уже сам начал осваиваться в этой непонятной для него белизне. Роуз во всю обстреливали Эви с Джеком, та бегала от них, звонко смеясь. Мальчик пытался целиться в сестру, но та не хотела ему поддаваться. — Сынок, не ешь снег! — крикнула Роуз, но в голову её прилетел снежок, инеем покрывший её рыжие волосы. Недалеко от неё хохотала Эви. — Ага, так вот, кто это… Когда, я тебя поймаю! — шутливо говорила девушка. Элеонор всё еще сидела у окна, попивая горячий чай. Играющие поменялись командами и теперь Джек помогал сыну выиграть милых дам. Но те одержали победу. Эви делала снежного ангела, Уилл тоже хотел попробовать, но Роуз не дала ему этого сделать, побоялась, что простудится. Поэтому пришлось найти новое развлечение. Теперь они лепили снеговика. У Эвелин получалось неплохо, она пританцовывала, когда её ком был готов. А Уилл не раз упал, но его это совершенно не останавливало. Все в снегу они вернулись домой. Джек сказал, что нужно отдохнуть, а вечером они пойдут на каток, так как он обещал Эви. Уильям слишком маленький для катания на льду, поэтому миссис Хьюз категорично просила сходить втроём, а она посидит с малышом. Тем более, он очень быстро устанет и начнёт капризничать. Эви можно было спокойной учить кататься. Роуз не хотела оставлять Уилла, но Джек пообещал взять ещё один выходной, чтобы завтра провести такой же веселый день. Эви быстро научилась кататься, правда боялась выходить на середину и постоянно переспрашивала родителей не провалится ли она в воду. На следующий день, Джек с утра заехал на работу, чтобы взять незаконченные эскизы на дом. В кабинете Питера не было, поэтому он просто оставил записку. В зале репетировали спектакль, к нему эскизы костюмов были уже у швей, поэтому Джек со спокойной душой поехал домой. За эту ночь выпало довольно много снега, сложно было добираться до дома, поэтому Доусон решил сделать круг. На окраине города образовалась небольшая горка, как раз для детей. Вспомнив детство, Джек придумал, куда они отправятся с детьми и Элеонор сегодня. В октябре 1928 года Роуз вместе со своим коллегой потрясающе сыграла в очередном спектакле. Но постановка была новая, поэтому каждый пытался максимально вжиться в роль. Пресса не обошла тот вечер стороной и в газете первый раз громко засветилось имя Роуз Доусон. Теперь она не боялась, что кто-нибудь узнает о ней. Так же, её приглашали и в синематограф, снимали на обложки журналов, даже брали интервью. Но у Роуз не было звёздной болезни, она не забывала о семье и друзьях. Молли навещала их каждые две недели и наведалась к ним на день рождения Эвелин. Девочка запомнит это день рождения надолго. В гости пришли подруги Эви: соседские девочки, она часто бегала во двор их дома. Маргарэт подарила ей пуанты, а Роуз придумала покататься верхом на лошадях. Джек учил сидеть в седле именинницу, а Роуз не спеша каталась, держа Уилла перед собой. Хьюз и Браун залезать на лошадь отказались, поэтому пили чай в небольшой деревянной беседке. Затем, был большой вкусный торт, семь свечек и даже Уильяма угостили кусочком с большим количеством крема. Мальчик больше вымазался, чем прочувствовал вкус. Но и день рождения мальчика через несколько месяцев прошёл на ура. Джек посадил его в машину и дал порулить, Уилла невозможно было отвлечь от такого увлекательного занятия, пусть даже машина не заведена. Они выехали за город, позвав с собой Питера, Николь, Молли и, конечно же, Элеонор. Мальчики и Эвелин гоняли мяч, пытались играть в крикет и теннис. Каждый день месяца всегда заканчивался тёплыми вечерами в семейном кругу. Бывало, что Джек и Роуз ссорились, как же без этого? Но радовало то, что это были совсем маленькие ссоры. Следующая зима, январь, 1929 год. Прошёл ровно год со встречи Роуз и Кэла. Но девушка даже не вспомнила ни о мужчине, ни о ожерелье, который небрежно валялось среди старой одежды и каких-то бумаг. Свое свободное время она полностью уделяла семье. Эвелин не раз устраивала вечерние концерты: танцевала в гостиной перед родителями, миссис Хьюз и Уиллом. Роуз видела, что девочке очень нравилось танцевать, но сначала нужно отдать её в школу, чтобы она получила образование, а параллельно и в школу балета, раз она так любуется на подаренные пуанты. Стоять без подготовки в них тяжело. И всё шло чуть ли не идеально по плану. Уильям уже довольно неплохо разговаривал и часто увлекался своими кубиками и конструктором. Джек приходил с работы, рассказывая, что строительства новых домов останавливаются, а магазины, в которых они часто бывали, закрываются. Но девушка не предала этому значение. В марте 1929 года Элеонор уехала в город, а Роуз проводила время с детьми. Эвелин рисовала в своей комнате, а девушка читала Уиллу книгу, держа сына на коленях. От рассказал её отвлек почтальон, который мелькнул в окне. — Пойдём выйдем на минутку, Уилл, — сказала Доусон, отложила книгу и помогла мальчику слезть с дивана. – Эви, если что, мы во дворе! — Хорошо, мамочка! — послышался детский голос сверху. — Идём, малыш. Роуз, ведя за руку Уилла, открыла дверь. На крыльце лежала газета и что-то тонкое прямоугольное, завернутое в бумажный пакет. Девушка присела на корточки. Уильям схватил газету и принялся рассматривать её, что-то бубнив себе под нос, делая вид, что читает. — Мистеру Джеку Доусону… — прочитала Роуз на обертке загадочной почты. Кажется, это было письмо. — Париж?! — Палис! — крикнул Уильям и засмеялся. — Письмо папе из Парижа, представляешь? — тут девушка прищурилась. — А вдруг это кто-то из его бывших натурщиц его разыскала? На бумажной обертке не было имени адресата, только город и кому оно было отправлено. У девушки было желание прочитать это письмо, но всё же занесла его в дом и оставила до прихода Джека. Но читать он будет только в его присутствии и вслух. — Я думала мы идём гулять, — спускаясь по лестнице, сказала Эви, когда Роуз и Уилл зашли домой. — Мы выходили за почтой. Но раз ты успела надеть шляпку, то можно пойти прогуляться. Вечером того же дня Роуз, Уильям и Эви вернулись домой. Девушка устала, но виду не подавала. Джек уже вернулся, но так как Роуз спрятала почту, о письме он не знал. Дома уже была и Элеонор, которая тут же предложила свою помощь с детьми и удалилась наверх вместе с ними. Джек поцеловал жену и вернулся к своему ужину. Девушка решила не медлить, не расспрашивать его о француженках, поэтому просто вытащила из шкатулки в прихожей то, что принадлежало мужу и протянула ему. — Днём тебе пришло письмо. — Письмо? Мне? — удивился Джек, отложив столовые приборы. — Я никогда не получал письма. От кого? — Не знаю, здесь не написано. Только Мистеру Джеку Доусону. А в правом верхнем углу Париж. — Париж?! Роуз кивнула, улыбнувшись. А мужчина понял, что письмо она не читала, но полностью осмотрела, это вызвало у него улыбку. Джек посмотрел на жену, которая всё ещё стояла над ним. Она вскинула бровями, поняв, что при ней читать он не будет и обиженно развернулась, собираясь уходить, но Доусон, привстав, поймал её за талию и усадил к себе на колени. Девушка довольно улыбнулась, обняв его за шею. Мужчина принялся разрывать бумажную упаковку. Затем конверт. — Это из театра… — Театра в Париже? — Мистер Доусон … — мужчина промямлил вступительную часть и перешёл к самому главному. Содержимое письма заставило вскочить его со стула так, что Роуз чуть не упала, еле удержавшись за его шею. — Они приглашают меня на работу в Париж. Тоже художником по костюмам. Айзек дал им рекомендации. Роуз хлопала ресницами, переводя взгляд то на Джека, то на письмо, не до конца всего понимая. — Я утёр им нос! — так громко закричал мужчина, что соседская собака ответила ему лаем. Девушка наконец пришла в себя, поняв, что он имеет виду и приоткрыла рот, чуть ли не взвизгнув. — Поздравляю, Джек! Это просто потрясающая новость! — Что случилось у вас? — в гостиной появилась обеспокоенная Элеонор и дети. — Меня приглашают в Париж! — радостно заявил Джек. — Боже! Это чудесно! Дети радостно завизжали и захлопали в ладоши. Они не прочь порадоваться, не понимая всю суть разговора взрослых. — Но зачем Айзек давал им рекомендации? — поинтересовалась миссис Доусон. — Я обязательно узнаю это, — сказал Джек, а затем крепко поцеловал Роуз в губы. Заметив это, Эвелин изменилась в лице, высунув язык. — Фу! Здесь же дети! — сказала девочка, закрыв глаза Уиллу. На следующий день Айзека в театре не было, хотя репетиции шли во всю, а швеи назойливо заглядывали в кабинет Питера и Джека, требуя закончить эскизы. Доусон рассказал Питеру про письмо и получил поздравления. Но радость мужчины куда-то пропала. Ведь Роуз придётся бросить работу здесь, а девушку порой даже на улицах узнают постоянные зрители спектаклей в её театре. Всё же, он хотел поговорить с директором, почему это его приглашают в Париж и зачем ему дали рекомендации. Но Миллс не появлялся целую неделю, поэтому Джек отложил письмо и саму мысль о Париже, пока Роуз перед сном не начала разговор. — Ты должен поехать туда. — Это значит, что нам придётся оставить здесь всё, — сказал Джек, лёжа на боку и облокотившись на локоть. — Ведь мы же сможем переехать, — продолжала девушка. — Я разговаривала с Элеонор и она согласна со мной. — Тебе придётся начать свою карьеру заново. — Почему заново? Я многого добилась… — Роуз сделала паузу, — Звучало высокомерно, но разве я не права? Не думаю, что после всего меня отправят в массовку. — Они будут дураками, если отправят тебя на задний план, — мужчина погладил жену по волосам, улыбнувшись. — Но всё равно… — Нет, Джек, — перебила она его. — Нельзя упускать такой шанс. Нужно поймать Айзека и поговорить с ним, а затем брать билеты и уезжать в Париж. Я останусь здесь до осени вместе с детьми, сыграю в постановках, которые обещают быть удачными. Заработаю денег, сдам дом в аренду и приеду следом вместе со всеми. Джек удивился. Роуз всё так рассчитала, а ведь в каком-то смысле она права. — Я не хочу бросать вас тут одних. — А я хочу посмотреть на то, как твои эскизы увидят те, кто когда-то недооценил тебя. Мужчина отвел взгляд сторону, обдумывая сказанное. — Поезжай, всё будет хорошо, — сказала она, а затем шутливо добавила: — Поверь мне, Джек Доусон. Роуз не стала протестовать, жертвуя своей работой в Нью-Йорке, но Джек сам должен был выяснить причину, по которой он получил это письмо. Сидя у себя в кабинете, они с Питером работали над эскизами. В помещении стоял дым, пепельница была заполнена окурками. — Странно, что швеи не заглядывают, — заметил Питер. — А ты хочешь, чтоб нас снова назвали бездельниками? — усмехнувшись, ответил Дуосон. — Просто непривычно. А раз так, то я уйду пораньше. Сегодня с Николь хотели сходить в ресторан. — Бездельник! — рассмеялся Джек. — Рисуете не пойми что, вместо костюмов! — продолжил Левингтон, изображая женский голос. — Пойду отнесу им сам то, что уже готово, — сказал Джек, потушив очередную сигарету. Оказавшись в коридоре, на другом конце он увидел удаляющуюся мужскую фигуру. Кажется, он шел к выходу. Джеку хватило доли секунды, чтобы понять, кто это. — Мистер Миллс! Доусон ринулся к выходу, там и поймал Айзека. В холле никого не было, так что голос художника отозвался эхом. Директор обернулся, слегка улыбнувшись и приподняв шляпу. — Здравствуйте, мистер Доусон. — Мистер Миллс, у меня к вам пара вопросов по поводу письма, я вас никак не могу застать на месте… — Давайте не здесь, Джек, — сказал Айзек, осматриваясь по сторонам. — Пройдёмте ко мне в автомобиль. Они вышли и сели в машину. Доусон не понимал всей секретности, но терпеливо ждал, пока Миллс начнет говорить. — Видите ли, Джек, — наконец сказал директор. — В стране нестабильная ситуация. Вы разбираетесь в политике? — Скорее нет, чем да, — честно ответил художник. — Тогда, я постараюсь объяснить доступно. Вы заметили, что некоторые предприятия закрываются? Например, сейчас к нашим швеям приходит очень мало ткани, им не из чего шить. Скоро многие начнут терять работу, поэтому не сейчас, но в скором времени мне придётся уехать, театр не сможет работать. Для тех у кого действительно есть талант и кто отдавался своей работе полностью, я решил отправить письма в страны Европы, Канаду, я не обещаю никому, что вас обойдёт это стороной, но у вас хотя бы будет работа. Так же, я не могу помочь всем, поэтому не хочу, чтоб о вашем письме знал весь театр. Вам уже ответили? — Да, пришло письмо из Франции, Париж. — Не теряйте время, вам нужно там устроится, чтобы не упасть. Вы понимаете меня? Если всё так и будет продолжаться, выживут сильнейшие. Лучше, конечно, выживать подальше отсюда. Джек уставился в одну точку, прокручивая всё у себя в голове. — Мистер Миллс, а Питер? — За Питера я тоже замолвил словечко, теперь это уже зависит не от меня. Вам повезло, но не всех так преследует удача. Мне страшно представить, что в один прекрасный день многих могут просто выставить на улицу. А у них тоже семьи, мистер Доусон. Айзек посмотрел на Джека, который был явно обеспокоен. Он сжимал в руках эскизы, которые нес швеям и уже значительно помял несколько листков. — Мы ещё увидимся с вами, я не бросаю театр сейчас. Не откладывайте это предложение в долгий ящик, — сказал Миллс и протянул художнику руку. — Спасибо, мистер Миллс. Доусон пожар руку начальнику, попрощался и вышел из автомобиля, глубоко втянув воздух. Он решил рассказать всё это Питеру, так как, если письмо не придёт ему, то он сам начал бы выкарабкиваться. Джек не понимал ничего в политике, но по словам Айзека осознавал, что дело плохо. У него двое детей и Роуз, они уже не смогут так жить, как жили с девушкой в 10-х годах. Если бы не Айзек Миллс, они бы продолжали радоваться жизни, пока этот ком не свалился бы им на голову. Не всем так везёт с директором, возможно, мужчина просто пережил похожее, поэтому думал не только о себе. Хотя, Джек понимал, если бы Айзек не помог ему, он бы ничуть не злился, так как в такой ситуация «каждый сам за себя». Рассказав обо всём Роуз, они бурно начали обсуждать переезд в Париж, следуя плану миссис Доусон. Девушка не понимала ничего, она вообще не разбиралась в политике и даже ненавидела эту тему, поэтому просто слушалась мужа. Всё происходило быстро, потому что сам Джек хотел побыстрее оказаться в Париже, снова устроиться на работу, купить жилье и встретить семью. Но быстро действовал не только Джек. Через месяц швеи не могли найти поставщиков ткани и эскизы никому не были нужны. В театр так же приходило много зрителей, но большинство из них были недовольны тем, что зал был в полном беспорядке или декорации были где-то поломаны, разрушаясь прямо во время спектакля. Питер и Джек брали старые эскизы и перерисовали их, делая новый костюм. Так же работали и швеи — перешивали старые костюмы. У Роуз в театре всё было на удивление спокойнее, но с тканью тоже были проблемы, а зарплаты актёров второго плана или массовки значительно сокращали. Но она не чувствовала на себе чего-то глобального. Даже удалось сводить детей в цирк, пока Джек был ещё здесь. Но мужчина должен был уехать до полного закрытия театра в котором он работал. И этот день вскоре настал. Попрощавшись с Питером, он договорился поддерживать с ним связь и взял с него обещание, что тот сможет прийти на помощь Роуз, если пригодится. Левингтон конечно же согласился. Друзья обязательно ещё встретятся. С Айзеком был разговор скорее дружеский, чем деловой, тему о кризисе они не поднимали. День в календаре очень быстро совпал с днем даты отправления пассажирского лайнера на котором Доусон отправится во Францию. Роуз и Джеку вся эта атмосфера была уже знакома. Шум, провожающие, но тогда они поднимались на борт вдвоём, а тут им придётся разлучиться на некоторое время. — Папа, тебе обязательно уезжать? — со слезами на глазах спрашивала Эви. — Мы скоро увидимся, даже оглянуться не успеешь. Джек поднял дочь на руки и поцеловал в обе щёки. Затем и Уилл, который тоже расплакался, но скорее от того, что плачет сестра. Он еще не понял, что отец уезжает. -Миссис Хьюз, — улыбнулся Джек и раскрыл руки для объятий. Элеонор обняла мужчину и похлопала по спине. — Всё будет хорошо, до встречи, Джек. — Вот это правильно, всё будет хорошо. Хьюз взяла детей за руки и подвела к себе, дав попрощаться Роуз. У девушки тоже слезились глаза, но она их сдерживала, чтобы не напугать Эви с Уиллом. — Будь осторожен, — прошептала она, когда Доусон крепко прижал её к себе. — За меня не волнуйся. Питер с Николь обещали заглядывать к тебе, если что-то понадобится, они помогут. Если нужны будут ещё деньги — дай знать, я тут же вышлю. Миссис Доусон шмыгнула носом, поцеловав мужа. — Не плачь, Роуз, пожалуйста, — мужчина вытер её слёзы тыльной стороной ладони. — Я буду ждать вас там, чтобы всё было готово и вы могли спокойно перебраться. Но если что, сразу покупай билеты и приезжайте раньше. — Я поняла, хорошо, — сквозь слёзы сказала девушка, снова поцеловав мужа. Джек крепче обнял миссис Доусон, затем ещё раз попрощался со всеми, пообещав, что скоро они увидятся. И, взяв чемодан, взошёл на трап. Роуз взяла Уилла на руки, вытерев слезы рукавом жакета. — Помаши папе ручкой, Уильям, — сказала она. — Скоро и мы поедем на таком корабле. Уилл увидел, как отец машет рукой и скрывается на палубе лайнера, малыш тут же снова расплакался, позвав Джека несколько раз. — О, не плачь, дорогой. Если папа сказал, что всё будет хорошо, значит всё будет хорошо, — улыбнувшись, подбодрила Роуз. — Не плачь, мой милая Эвелин. Миссис Хьюз, я ведь сейчас тоже снова расплачусь, мы скоро будем вместе. — Почему мы не можем поехать с папой? — поинтересовалась девочка дрожащим от слёз голосом. — Мы скоро приедем к нему, сейчас он хочет, чтобы ты и Уилл по приезду в Париж могли зайти в свои новые комнаты. Хочет найти нам красивый дом. Обернувшись последний раз, чтобы посмотреть на лайнер, Роуз повела детей и Элеонор к такси с комом в горле. Джеку самому было очень больно оставлять их здесь одних, но ничего не поделать. Прошёл месяц, Роуз получала письма от Джека, которые несли хорошие новости. Она объявляла их всем членам семьи и сама успокаивалась, читая строчки, написанные мужем. Каждый день Уильям спрашивал где папа и девушка рассказывала сыну о городе, в который они в скором времени переедут. Эви же знала о Париже, даже помнила этот город и ту самую огромную Эйфелеву башню. Они ездили туда, когда Эви было 5, а Уильяму был всего год. Оттуда у девочки и пошло пристрастие к балету, потом она наблюдала за балеринами на фотографиях в газетах и повторяла их движения. Ей безумно хотелось танцевать перед большой публикой, как у мамы в театре. Но пока на неё смотрели только родные и подруги, последние не разделяли её любовь к танцу. — Я хочу быть лебедем! — радостно заявила девочка. — Балериной-лебедем! И начинала танцевать, кружиться, подпрыгивать. Уилл же рисовал вместе с сестрой, зазывал её строить с ним домики из кубиков или играть с ней в машинки, но Эви шла неохотно. Ей это совершенно не нравилось, но ради братика она была готова на всё. Николь стала заходить чаще. Эвелин нравилось, когда миссис Левингтон делала ей разные прически. С разрешения матери, даже красила губы, правда Роуз не разрешала долго носить косметику: «Поигралась, а теперь бегом смывать». Роуз, Николь, Элеонор и дети часто прогуливались по парку, где уличные художники выставляли свои работы. Хоть какие-то выставки для Доусон, ведь сейчас их практически нет. Вся семья очень скучала по отцу. Поэтому письмо в Париж писали все вместе. Даже Уилл пытался поделиться какими-то новостями и диктовал маме, что написать. Эвелин уже очень хотелось в школу, читать по слогам и писать её уже научила Элионор, а Уилл знал несколько детских стихотворений наизусть. Билеты в Париж были уже куплены. Левингтоны утверждали, что они тоже нашли выход на случай полного обвала экономики. Николь начала что-то понимать в политике и иногда поднимала подобные темы, но Роуз не горела желанием поддерживать такие разговоры. Её грело желание скорее уехать в Париж, тем более первая премьера была весьма удачной. Люди приходили на пьесы. Только вот актеры сами ставили декорации и подшивали себе костюмы. Многие уволились, некоторых просто выставили, так как платить было нечем и девушка боялась, что скоро эта участь дойдет и до неё. На последний спектакль в театре она привела Эвелин с Николь и Питером. Элеонор осталась дома с Уильямом, потому что мальчик слегка простыл, но ничего серьёзного, Хьюз убедила Доусон, что она вылечит его за пару дней, это всего лишь простуда. Но девушка всё равно паниковала. Эвелин уснула, поэтому Питер занёс её в дом на руках. Когда, друзья попрощались, девушка устало рухнула на диван, где лежала Эви. Сквозь сон, девочка привстала и положила голову на колени матери. — Роуз, пришло письмо от Джека, — сказала женщина, протягивая конверт. Миссис Доусон тут же ожила, взяв письмо и быстро разорвав, достала листок. Джек начал отдаленно. Рассказывая о том, что бы сложно первое время, но на работу его взяли, спасибо мистеру Миллсу. С жильём тоже были небольшие проблемы, какое-то время он жил в недорогой гостинице, но теперь… — Он купил дом! «Далось мне это нелегко, — начала Роуз, читая вслух. — Были кое-какие проблемы на решение которых нужно было время. Так бы я написал вам раньше. Теперь, у нас есть дом в Париже, Роуз! Дом в Нью-Йорке сдай в аренду, а если получится, продай. Тоже самое с моим автомобилем. Но это всё не так важно, как-то, что я скучаю и хочу наконец вас обнять. Жду с нетерпением, С любовью, Джек» Неожиданно сама миссис Хьюз закричала от радости и хлопнула в ладоши. — Какой молодец! Какой молодец! — говорила Элеонор. — Кто..? — протянула Эви, которую разбудили. — Мы едем к папе, солнышко! — Ура… — шёпотом сказала она, снова засыпая. — Я отнесу её наверх, — улыбнулась Роуз, прижимая письмо к себе. Наутро Эвелин рассказывала маме сон. Ей приснилось, что они едут к папе и какова была её радость, когда она узнала, что это вовсе не сновидение. Роуз вскоре принялась собирать вещи. Всё самое ценное, одежду всей семьи, даже тот старый сундук. Багаж получился огромный. Придётся ехать не на одной машине. Все указания из письма Джека Роуз выполнила. За короткое время автомобиль она продала, правда за меньшую сумму, чем они покупали. Больше никто не предлагал. А дом был сдан в аренду, хотя её предупредили, что покупать его в ближайшее время никто не будет. Но Роуз хотела получить хоть какие-то деньги, пусть у нее их достаточно, но она боялась оказаться в тех жутких условиях, да ещё и с детьми. С театром было всё решено. Когда они прощались с Питером и Николь, миссис Левингтон расплакалась. Роуз оставила ей новый адрес, который в письме указал Джек. И разошлись на том, что это не последняя их встреча и они всегда помогут друг другу. Последний раз, когда Доусон заходила к Молли, её не было дома. Написав ей письмо и оставив его в почтовом ящике во дворе Маргарэт, она вернулась домой, надеясь что у женщины всё в полном порядке. Конечно же, девушка не забыла сходить на кладбище, навестить мать. — Здравствуй, мама, — сказала девушка опускаясь на колени перед её могилой, держа в руках букет цветов. — Мы уезжаем во Францию из-за проблем в Америке. Ты знаешь, что я в этом совершенно не разбираюсь. Джек нашёл там работу и дом, теперь я с детьми еду следом. Мне бы хотелось, чтобы ты была сейчас со мной. Девушка возложила цветы и погладила имя на гранитной плите. — Я так люблю тебя, мамочка. Я обязательно вернусь и расскажу тебе всё. Надеюсь, ты видишь, как выросли твои внуки. Приведу их к тебе, когда они будут старше. Они тоже любят тебя, я рассказывала им о тебе. Не перестану просить у тебя прощения, хоть я его и не заслуживаю, — Роуз опустила глаза и сморгнула слёзы, затем сняла перчатку поцеловала ладонь и снова прикоснулась к плите. — До скорого, мама. В день отплытия, багаж несли несколько человек. Эвелин бежала впереди мамы, чтобы скорее взойти на борт, боясь, что лайнер уедет без них. Уильям так быстро мчаться не мог, поэтому спокойно сидел на руках Роуз, а Хьюз несла все вещи, которая несла Доусон, пока Уилл не попросился на к матери. Наконец, показав билет стюарду, они оказались на палубе. Уильям махал руками, прощаясь со всеми, кто был внизу. — Пока! Пока, Нью-Йорк! — кричала девочка. — Да здравствует Франция! — Эви! — звонко рассмеялась девушка. Лайнер отчалил от берега и Роуз держа на руках, подняла взгляд, разглядывая Статую Свободы. — Большая тётя… — заметил Уильям. — Пока, пока! После нескольких дней плаванья, привычный шум толпы внизу, звучали чьи-то имена и команды матросов. Эвелин заворожённо смотрела на открывшуюся перед ней панораму. — Мама, а где Эйфелева башня? — спросила Эви, когда они готовились к выходу. — Это не Париж, солнышко. Нам до него ещё на поезде ехать. — А-а-а… — протянула девочка. — Лучше высматривай папу. Все вместе они начали спускаться по трапу, Роуз пыталась разглядеть знакомое лицо, но ей приходилось ещё и смотреть под ноги, ведь Уильям был у неё на руках. — И где папа? — спросила девочка. — Я пока не вижу его, солнышко. Элеонор, может нам стоит пройти чуть глубже, здесь совершенно ничего не видно. — Ты права, Роуз. Эвелин, держи меня за юбку и иди впереди, а то потеряешься. — Давайте мне хотя бы ваш зонтик, — говорила запыхавшаяся Роуз, протискиваясь сквозь толпу. — Иди, дорогая, всё нормально. — Я так люблю кататься на кораблях, — говорила Эвелин, шагая за мамой и держа юбку Хьюз. — Мы давно не катались. — Да, солнышко, так и есть… Уильям, ты чего? — испуганно вскрикнула Доусон, когда мальчик стал дёргаться у неё в руках. — Папа! Там папа! Уильям пытался спуститься вниз и так брыкался, что Роуз пришлось его опустить, иначе он бы просто упал. — Где? Я его не вижу. Мальчик побежал. — Уилл, сынок, стой! Куда ты?! Мальчик рванул сквозь толпу и его ножки исчезли из виду. — Уильям! О, Господи! Роуз растолкала всех перед собой и выбежала на более свободный участок. У неё чуть сердце не остановилось. Малыша Уилла на руках держал Джек. — О Боже, — выдохнула она и тут же улыбнулась. Сзади выбралась Эвелин и тут же завизжала. — Папочка! — Привет, моя радость! Джек подхватил и Эви на руки, забыв о том, что они уже не такие легкие. — Вы не представляете, как я скучал! — радостно заговорил Доусон. — Мы очень-очень-очень… — повторила дочь чуть ли не десять раз. — … очень скучали! Мужчина присел на корточки и крепко обнял детей, зажмурившись. — Уильям, больше так не убегай, — послышался голос миссис Хьюз. — Здравствуй, Джек, дорогой! — Здравствуйте, Элеонор, рад вас видеть. — А мы тебя как, — женщина потрепала Доусона по щеке. Роуз подошла ближе, на её глазах были слёзы радости. Ей так растрогал этот момент и она ждала, когда сама сможет его обнять. Джек отпустил Элеонор, та подошла к детям. Мужчина, улыбаясь, крепко обнял девушку, которая, улыбаясь, плакала. — Как я этого ждал, — прошептал Джек, зарывшись в её волосах.  — Мне так… — заикалась Роуз, — Так тебя не хватало. Доусон не удержался и поцеловал жену, задержав поцелуй на минуту. Эвелин уже была готова скорчить гримасу, но на этот раз сдержалась, да и глаза брату, конечно же, закрыла. — Правда, тебе ещё рано, Уилл, прости. Прервал поцелуй смех Элеонор, который Доусоны тоже подхватили. — Я так понимаю, вы не налегке? — подшутил Джек, обнимая Роуз. — У нас много чемоданов, — ответила Эвелин. — Но не волнуйся, я помогу тебе их нести, папочка. — Тогда, идём? После ещё одной утомительной дороги они наконец приехали в Париж. Уильям спал на руках у мамы, а Эвелин удобно устроилась у отца. Сил у них не было, это слишком долгое путешествие. Путь на поезде, затем на автомобиле с кучей чемоданов и двумя спящими детьми вымотали всех. Был уже вечер, Роуз саму клонило в сон, но она держалась изо всех сил. Автомобиль остановился около чудного уютного дома. Двор был чуть меньше, чем тот, который был в Нью-Йорке, но миссис Доусон и Элеонор были восхищены. — Ты такой молодец, Джек! — похвалила его женщина. — Элеонор, вы устали с дороги, — улыбнулся мужчина. — Располагайтесь, а мы с Роуз всё сделаем. Хьюз согласилась, но не потому что действительно устала, она понимала, что они хотят побыть наедине. Уилла и Эвелин уложили в одну кровать. Миссис Хьюз тоже быстро уснула, поэтому Джек и Роуз остались одни. — Дом правда чудесный, Джек, — говорила Роуз, осматривая кухню. — Здесь две ванные, получилось даже дешевле, чем в дом Нью-Йорке. — Я выполнила всё, что ты указал в письме. — Умница. Доусон взял её за руку, притянул к себе и поцеловал. — Покажешь мне дом? — спросила девушка, оторвавшись от поцелуя. Она прошли через гостиную, которая была заставлена привезенными вещами, затем поднялись по лестнице. — Здесь детская, она довольно большая, как ты видишь. Можно разделить для Эви и Уилла, — шептал Джек, ведя её по небольшому коридору. — Это комната Элеонор. Там ещё одна ванная. — Такие пустые стены. Нужно повесить картины. Я, кстати, их тоже привезла. Над обеденным столом хорошо будет смотреться работа Бена, — тихо рассмеялась Роуз. — А это наша спальня? Девушка дёрнула ручку и зашла внутрь. Большая кровать, шкаф и пустое трюмо с накрытым зеркалом. В комнате было свежо, пахло всем новым. — Тут не всё обставлено. Думаю, ты этим займёшься. У тебя неплохо получается. Доусон подошёл сзади и наслаждаясь ароматом её духов, приобнял. — Это были мучительные месяцы. Я так торопился сделать всё быстро, чтобы наконец снова быть вместе. — Я тоже очень скучала, Джек, — девушка развернулась. Одной рукой она обняла его за шею, а второй дотронулась до его щеки. Доусон наклонился ближе и их губы снова встретились. Руки мужчины сначала гладили её волосы, затем он опустился ниже, покрывая поцелуями её шею и аккуратно расстёгивая платье жены. Роуз прикрыла глаза, позабыв про усталость, прижимая Джека крепче и отвечая ему на поцелуи. Сегодня поспать не удастся, да и она уже хотела совсем другого. Прошло несколько месяцев их пребывания в Париже. Всей семьёй они прогуливались по городу. Эвелин наконец-то ещё раз увидела главную достопримечательность Парижа и сделала выводы, что башня растёт. Ей так казалось. Уильяму понравились французские угощения, особенно круассаны с джемом, маслом или шоколадом. Он просил их на обед, завтрак и ужин. Элеонор, прогуливаясь, вспоминала, как она гуляла здесь в молодости и рассказывала интересные истории. Она даже знала интересные факты о некоторых памятниках, соборах. Некоторые вечера Роуз и Джек проводили вдвоём в уютном ресторанчике, за бокалом вина. Миссис Доусон была в музее вместе с Эвелин, где увидела работы Моне. В Париже было множество выставок, хотя кризис коснулся и Франции. Девушке удалось найти достойную работу в театре. Ей далось это нелегко и не с первого раза, даже были вечера, когда миссис Доусон приходила в слезах, но она доказала всем, что настоящая актриса. Как только они переехали, Роуз начала обучать Эви французскому, чтобы та могла хоть как-то излагать свои мысли новым знакомым. Но миссис Доусон одна не справлялась, поэтому пришлось нанять преподавателя. Всё же, Эви пошла в школу и конечно же, её отдали и в школу балета. Её мечта сбылась и детскому счастью не было предела. Семья Доусонов влезла в небольшие долги, но всё же со всеми проблемами им удавалось справляться. Трудности будут всегда, особенно в такое время. Ноябрьским днём 1929 года, Роуз завтракала дома в одиночестве, так как у неё был выходной и проспала она всё утро. Дети игрались в гостиной, где сидела Хьюз, а Джек уехал по делам, но обещал вернуться к обеду. Миссис Доусон потягивала чёрный кофе и читала почту, принесенную утром. Молли наконец ответила на её письмо. Оказывается она тоже была в Европе и вернулась домой, чтобы забрать некоторые вещи и снова уезжает. Обещала заехать к ним в гости, когда будет во Франции. Письмо от Николь, миссис Левингтон уверяла, что у неё всё в порядке. «Я очень хочу детишек, но мы боимся заводить их в такое неспокойное время…», — писала подруга в письме. Далее лежала свёрнутая газета. Роуз могла прочитать какие-то новости, ведь французскому её учили, да и здесь она уже подтянула свои познания в нём. Первые две страницы были о экономическом положении во Франции, а вот самые последние были об Америке. — О, отлично… — прошептала девушка, начиная читать. Раньше она никогда так не вчитывалась в газеты, но, находясь в другой стране, её интересовало, что происходит в Нью-Йорке. Бегая глазами по строчкам, она пыталась хоть что-то понять и вникнуть. — Мама, смотри! — крикнула Эви и тут же послышался стук битого стекла. Кружка с кофе Роуз полетела на пол. Сама не своя, девушка сидела на стуле. — Дорогая, всё в порядке? — подскочила Элеонор. — Да, — резко сказала Доусон. – Да! Просто тут такое пишут и Эви мне отвлекла… Ничего страшного, сейчас всё уберу. Девушка попыталась искренне улыбнуться и схватилась за тряпку, чтобы убрать осколки и пятно на полу. Её просто трясло изнутри, в этой статье она поняла всего лишь последний абзац в самом конце: «По сообщениям американских газет, вчера в своем доме был найден мёртвым крупный промышленник Каледон Хокли. По предварительным данным он сам свел счеты с жизнью, выстрелив себе в рот. При нем был найден заряженный револьвер. Одной из причин трагедии полиция называет разразившийся кризис, который сильно ударил по сталепромышленности. Мистер Хокли не первая и очевидно не последняя потеря среди людей бизнеса, оказавшихся на грани, а то и за ней.» Роуз быстро привела кухню в порядок, забрала газету и направилась к лестнице. — Напишу Николь, чтобы они тоже куда-нибудь перебирались… — озвучила она свою выдумку Элеонор, поднимаясь по лестнице. Миссис Доусон закрыла дверь спальни и села на кровать, держась за сердце. С её губ срывались какие-то слова, но их даже не было слышно. Она не хотела плакать, не было ни доли сочувствия, но у неё сердце вырывалось из груди и снова появилось то самое чувство вины. Она сразу начала вспоминать последнюю встречу с ним, но за этими воспоминание пришли и другие. — Ожерелье… Роуз кинулась к кладовке, всё ещё держа газету в руке. Она открыла дверь и вытащила тяжелый сундук на свет. Опустившись на колени и раскрыв его, девушка начала рыться в поисках бриллианта. Найти его было не сложно. И вот он снова у неё в руках. Кэл подарил ей своё сердце. Она никогда не отвечала ему взаимностью, но беда в том, что девушка только сейчас осознала, как больно делала ему всё это время. Влюбившись в Джека, Роуз хотела навсегда избавить себя от Хокли, но надев подарок для рисунка, ранила его. И всегда только и делала, что наносила раны. Последняя их встреча была для неё шансом извиниться перед ним, пусть и любви между ними не произошло. Он позвал её на ужин не со злыми помыслами, а она плюнула ему в душу, пытаясь вернуть подарок. Теперь его реакция была ей понятна и сейчас, когда его больше нет, она хотела всё исправить. Нет, не вернуться к нему, а попросить прощения. — Поэтому я никогда не могла его выкинуть… — прошептала она и обратилась к украшению, будто говорит с Кэлом. — Я не любила тебя, но этим делала больно. Девушка сжала Сердце Океана в руке, зажмурилась и вздохнула. — У меня есть дурацкая привычка извиняться, когда уже слишком поздно, — всё тише шептала она. — Прости меня. Было ощущение, что тяжелый груз просто свалился с её плеч. Ей стало легче, как никогда ещё не было. Доусон раскрыла ладонь и ещё раз посмотрела на украшение. Но блеск от солнца на синем бриллианте не затмевал другие драгоценности, которые лежали в сундуке. Роуз впервые бережно отложила бриллиант в сторону. Вместе с ожерельем и старыми вещами вперемешку лежали старые эскизы Джека и фотографии. Одна из них была в рамке. Та самая, где Джек и Роуз сидят на лошади, а сзади открывается вид на пирс в Санта-Монике. Но остальные фотографии просто лежали сверху, девушка взяла первую попавшуюся и эта было их свадебное фото. В голове девушки снова вспыхнули воспоминания. Практическое каждое мгновение с Джеком, начиная с «Титаника». Недавно они плыли на роскошном лайнере, мечтая друг о друге, затем на волоске от смерти, трудности в Нью-Йорке, институт, свадьба, Эвелин и Уильям. Роуз потянулась за следующими фотографиями: пятилетняя Эви и ещё крохотный Уильям в Великобритании на фоне Биг-Бена; Роуз с Эвелин в зоопарке, девочка стоит в стороне и в её глазах испуг, а Роуз осмелилась сесть на слона; Роуз и Николь в шапочках выпускника радуются окончанию училища; Джек и Роуз смотрят на новорождённого Уильяма; Элеонор качается на качелях в одном из парков Нью-Йорка с маленькой Эви на коленях; улыбающаяся Роуз с огромной рыбой на крючке; Роуз и Эвелин стоят около самолёта в шапочках и очках пилота; фотография со второй поездки на пирс в Санта-Монику: на пляже лежит Джек, а на нем устроились Эвелин, Уилл и Роуз. Миссис Доусон аккуратно складывала фотографии на полу, вытирая слезинки. Дальше пошли фотографии с её театра, нашлась даже та, где она на сцене в образе. И самой последней фотографией была скамья на заднем дворе их старого дома: Роуз стоит за спинкой, а перед ней сидит Эвелин и Джек с Уильямом на коленях. Девушка с нежностью разглядывала фотографии, на всех она искренне улыбалась, и тот или иной счастливый момент был запечатлен на пленке. Жаль, что с ними не всегда был фотоаппарат. Но все эти воспоминания хранятся в самый ярких красках в голове Роуз. И она поняла, что всегда делала так, как велит её сердце. Она многих ранила, но все эти фотографии не были последствием ошибки. Роуз еще раз вытерла слёзы, поднялась и сложила все фотографии на трюмо. — Мамочка, — позвала её Эвелин, открывая дверь. — Там папа пришёл, спускайся. — Сейчас спущусь, милая, — ответила Доусон, пытаясь сделать более спокойный голос. Она взяла бархатистую ткань, которой протирала свои украшения и сложила в неё ожерелье, взглянув на него ещё раз. Положив украшение обратно, она закрыла массивную крышку и отодвинула сундук обратно в кладовку. Рамку с фотографией она поставила на видное место, а остальные фото сложила стопкой, чтобы потом и для них подобрать рамки. Роуз спустилась вниз, оставив газету на кухонном столе вместе со всей почтой, надеясь на то, что, если прочтёт Элеонор, то она так и не поймёт, что девушку так задело, а Джек даже не притронется к прессе. Входная дверь была открыта. Светило солнце. Элеонор сидела на улице в плетенном кресле и с вышивкой, а недалеко от неё бегали Эвелин, Уильям и Джек, играясь с опавшими листьями. Доусон хватал их на руки, кружил, а затем падал в гору сухих листьев. Мальчик убегал от сестры и отца, крича: «Догони меня!». Они веселились, радостно визжали. И каждую минуты придумывали новые игры. Роуз облокотилась на дверной проём и с улыбкой наблюдала за ними. Джек заметил её и получив на голову порцию листьев от Эви, подошёл к жене. — Здравствуй, — усмехнулась девушка, убирая с его волос желтый листочек. — Ты прям светишься, — мужчина приобнял миссис Доусон и поцеловал в щеку. — Уилл, смотри, это что гусеница? — спросила Эвелин. – Фу! Не бери её в руки, фу! Девочка завизжала и уже начала бегать от брата. Роуз и Джек рассмеялись, продолжая наблюдать за детьми. — Я никогда раньше не думал, что у меня будет семья, — вдруг начал Доусон. — Я рано потерял всех родных и думал, что на этом всё закончилось. Мне казалось, что и умру я с папкой и только Фабрицио будет меня оплакивать. Думал, что легко проживу без всего этого. А теперь я понимаю: отними сейчас у меня всё вас и я покончу с собой. Ты подарила мне всё, чем я сейчас живу, а я тут понял, что не разу не говорил, что люблю тебя… По телу Роуз пробежал холод. Ведь правда, они друг другу никогда этого не говорили, но она всегда это чувствовала. — Всё, что мы пережили — доказательство этого. Разве не ты осуществил все мои мечты, Джек? Я была дурочкой, но встреча с тобой не была ошибкой. И я не поверю, что жизнь с другим оказалась бы лучше… какой бы эта жизнь не была, — девушка посмотрела мужу в глаза. — Мы через столько прошли, чтобы сейчас стоять здесь и смотреть, как играют наши дети. Ты понимаешь? Джека слова Роуз тронули до глубины души. Сейчас пусть у него заберут папку, лишат воздуха, но только не семью. Он осознал многое из её слов и был безмерно счастлив, что она осталась с ним. — Я люблю тебя, Джек. Мужчина поцеловал её в губы и крепко прижал к себе, будто не собираясь отпускать. Миссис Хьюз посмотрела на них и тепло улыбнулась. Дети продолжали бегать, весело крича, зазывая присоединиться родителей и Элеонор. Жить каждым днем уже не получится никогда. Семья, работа и другие хлопоты. Но Джек и Роуз доказывали друг другу свою любовь на протяжении всех этих лет. Для них драгоценными являются совсем не дорогие украшения. Каждое мгновение вместе было на вес золота. Вместе они прошли через множество трудностей, препятствий и, не смотря ни на что, продолжали любить друг друга.