***
Воцарившаяся вмиг тишина грозилась оглушить. — Я... ты... меня? — заикаясь, наконец-то произнёс Дерек. Выражение на его лице стало ужасно уязвимым, отчего у Стайлза бешено заколотилось сердце. Дерек судорожно сжал его руку. — Да, — сказал он неровным и жалобным голосом. У Стайлза просто не было сил смотреть на него, но и отвести взгляд он тоже не мог. — Я люблю тебя. — Ладно. Да, это хорошо, — тяжело вздохнув, отрывисто кивнул Стайлз. Наконец-то, он снова мог дышать. — Больше чем... мне даже сравнить не с кем. Это просто ты, окей? Вау. Стайлз такого не ожидал. — Окей. Дерек всё ещё не отпустил его руку. Видимо, он ещё не всё сказал, хотя, было похоже, что долгий зрительный контакт его утомил, потому что он закрыл глаза на долгую минуту, а затем сказал: — Рассказывай мне обо всём. Хотя, я должен был сам спросить ещё несколько дней назад вместо того, чтобы придумывать себе, что ты просто не хочешь распаковывать вещи. Стайлз удивлялся, как у кого-то, кто говорил столько, сколько он, могли возникнуть такие проблемы в выражении собственных мыслей: — Ну, я на самом деле хочу быть здесь. Я люблю тебя, — сказал он, потому что теперь-то имел на это полное право. — Причём очень сильно. Дерек подался вперёд, соединяя их губы в отчаянном поцелуе, и ему удалось вымолвить: "Я... верю тебе". Для кого-то это было бы не совсем удачным ответом на "я люблю тебя". Для Дерека, вероятно, это самые романтичные слова, которые он мог сказать. Стайлз засмеялся и ответил на поцелуй. Они вместе упали на постель и в скором времени переплелись друг с другом, теряясь в блаженстве.***
После этого случая все стало намного легче. Следующим утром, за завтраком, Дерек вручил Стайлзу кредитную карту, говоря, что тот может купить все, что ему нужно. Когда Дерек озвучил кредитный лимит, Стайлз подавился мюсли. — Закажи любую мебель, какую захочешь, и вообще все, что посчитаешь нужным. Я не очень силен в обустройстве. — Ты доверяешь мне карту с таким сумасшедшим лимитом? Я мог бы купить с её помощью... что угодно. — На это и расчёт, — ответил ему Дерек. — А что, если бы я купил на неё что-нибудь типа комиксов или секс-игрушек? — Тогда у тебя было бы, чем себя развлечь. — У тебя тоже, — высунув язык, сказал Стайлз. — Я бы не один... читал эти комиксы. — Уверен, что один. Я был бы слишком занят секс-игрушками, — мягко ответил Дерек. — Стайлз, ты сказал, что тебе нужны книжные полки. Ну, так купи, пускай их доставят. Купи телевизор для своей приставки и любую другую мебель, которую захочешь. Если хочешь, можешь даже какие-нибудь постеры на стены купить. Это и твой дом тоже. Стайлз прикусил губу. Он понимал, что с Дереком лучше не спорить, но на карте всё равно было слишком уж много денег. — Стайлз, я могу позволить себе погасить этот кредит несколько раз, и при этом не обеднею, — напряжение на лице Дерека немного ослабло. — Смотри, когда я стану заместителем, у нас будет дополнительный доход. Нам не придётся беспокоиться о деньгах. Ты понимаешь? Так что Стайлз с Интернетом отправились за покупками. Он купил две книжные полки, шестидесятидюймовый телевизор и тумбу под него. Даже близко не подобравшись к максимальному пределу, Стайлз выбрал несколько ковров, детский манеж, Джоли Джамперы, глубокое кресло-реклайнер La-Z-Boy и компьютерный стол для ноутбука и принтера. На том и остановился, потому что просто не в состоянии был потратить больше за один день, даже если кредитная карта Дерека могла это позволить. Дерек одобрил все эти покупки. Особенно реклайнер, который очень быстро стал для него излюбленным местом отдыха. Чтобы затащить Стайлза к себе на колени, дабы тот заездил Дерека до оргазма и обновил кресло, у Дерека ушло меньше сорока восьми часов. Стайлз каждый день благодарил Бога, или Каина, или Фенрира – или какие там ещё боги существуют – за то, что у оборотней столько силы, потому что в шесть с половиной месяцев беременности было бы просто невозможно подпрыгивать на члене Дерека без помощи сильных рук. Следующие несколько месяцев беременности проходили гладко. Стайлз влился в ежедневную рутину йоги и домашних заданий, что удавалось теперь гораздо легче, когда лофт был обустроен так, как надо. Похоже, что синдром "гнездования" - реально существовал и сейчас наблюдался у Стайлза. Он попытался вспомнить, было ли это желание настолько сильным перед тем, как он переехал? Потом понял, что, конечно же, не испытывал острую необходимость вымыть каждый дюйм дома отца или купить какие-нибудь украшения на стену. Стайлз в итоге всё-таки приобрёл в лофт два плаката Алекса Росса: один с Бэтменом, а второй с Суперменом. Он даже не успел побеспокоиться о том, понравятся ли они Дереку. Тот оформил их в рамки и повесил на стену. Стайлз понятия не имел, что Дерек так тяготеет к супергероям. Другая причина, почему следующие несколько месяцев проходили без особых проблем - сексуальная жизнь Стайлза сошла на "нет", вместе с его постоянным возбуждением. Точной причины он не знал. То ли это было из-за того, что он теперь постоянно спал, а, может быть, это его надувшийся живот заставлял его чувствовать себя абсолютно не сексуально (что, в общем-то, верно, несмотря на все те взгляды, какими иногда одаривал его Дерек. Он тот ещё извращенец). Это хорошо, правда… Стайлз читал об этом, так что всё было вполне ожидаемо, и Дерек относился к этому уважительно. На День Благодарения все его друзья вернулись в город. Стайлз четыре дня провёл в пищевой коме, в то время как разные оборотни и их вторые половинки натирали его живот, как какой-нибудь счастливый талисман. Это было потрясающе. Скотт заставлял его заниматься йогой каждый день, предварительно выставив всех из лофта, чтобы не смущать Стайлза. Скотт – лучший, на полном серьёзе. В воскресенье, когда они сворачивали свои коврики для йоги, он сказал: — Ты выглядишь счастливым. Стайлз и Скотт редко разговаривали о чём-то серьёзном. Им обычно и не надо было. Они были достаточно близки, чтобы обойтись без этого. Но тут дело другое. Это важно. — Я, — серьёзно произнёс Стайлз. — В смысле, я, конечно же, не думал... — он жестом руки обвёл весь лофт. — Я тебя прошу. Все мы знаем, что ты думал об этом, — фыркнул Скотт. Стайлз на это даже рот разинул. А может, не разинул. Нет, всё-таки разинул: — Что? — Чувак. Все знали, что ты считаешь Дерека горячим, окей? Только я не знал, что ты хочешь от него детей. Черт. Стайлз спрятал лицо в ладонях. — Только одного, Скотт, я обещаю. У меня тут комбо из кесарева сечения и гистерэктомии, — а затем поднял взгляд на Скотта. — Я тоже не знал. Я имею в виду, — он пожал плечами, — все эти чувства пришли уже позже. — Чувак, иногда я не могу поверить, что это наши жизни, — тихо засмеялся Скотт и покачал головой. — Эй, а вы уже выбрали какие-нибудь имена? И… Стайлз и Дерек планировали многое. Они обсуждали детский сад, говорили о покупке второй квартиры, когда Стайлз начнёт обучение в Беркли. Ради бога, они даже возможность домашнего обучения обсуждали. Видимо, об этом они совсем забыли. Хотя, это не совсем верно. Несколько раз они почти добирались до этой темы. Но в конечном итоге, они либо ссорились, либо Стайлз отвлекался, либо отвлекался Дерек, и всё это, как правило, заканчивалось взаимными оргазмами. — О боже, — закатил глаза Скотт. — Вы даже не говорили об этом, верно? Вы собираетесь ждать два месяца, пока Малыш пол-это-секрет Стилински не родится и сам не скажет, как его назвать? — Заткнись, — пробормотал Стайлз. — И ребёнок будет Хейлом. Скотт удивлённо вскинул брови. — Ну, я вряд ли смогу сказать людям, что это мой ребёнок, — заметил Стайлз. Во-первых, потому что никто не поверил бы в то, что кто-то залетел от сына шерифа, хоть он и был известен во всём городе, как тот ещё нарушитель порядка, и во-вторых, потому что никто не поверил бы, что после этого он бы смог получить опеку над ребёнком. Не то чтобы в статус отца Дерека верилось легче, но теперь, когда тот работал в управлении шерифа, к нему было хоть немного доверия. — Ладно, постарайся не разродиться до зимних каникул, — предупредил Скотт, в последний раз похлопывая Стайлза по пузу. Ребёнок откликнулся, что удивительно. Обычно он реагировал только на Дерека. — У меня кесарево на двадцать седьмое декабря назначено, — сказал Стайлз, — и ты это знаешь. — Конечно, ведь дети всегда появляются именно тогда, когда ты этого ожидаешь, — ответил ему Скотт. Ладно, ага, Скотт появился на шесть недель раньше срока. Стайлз об этом старался не думать, ибо даже представить себе не мог, что, черт побери, с ним произойдёт, если роды реально начнутся раньше. Книги заклинаний не изобиловали подробностями о том, как вообще этот ребёнок должен появиться на свет. — Прекрати пытаться меня напугать и двигай уже, — сказал ему Стайлз. — У нас сегодня вечером марафон «ЩИТа». Когда Дерек вернулся с пробежки, Стайлз лежал на кровати, удобно примостившись на четырёх подушках и обложившись книгами: детскими сказками Коры, словарём имён Лидии и самыми любимыми рассказами тех времён, когда Стайлз был ещё ребёнком. Должно же хоть где-нибудь найтись хорошее имя. — Наконец-то ты к этому готов, — пробубнил Дерек, но, благодаря впечатляющей акустике лофта, Стайлз его прекрасно услышал. Хотя, это неважно. Стайлз решил не отвечать на обвинение в избегании этой темы. — Я схожу в душ, а потом помогу тебе. Услышав журчание воды в ванной, Стайлз взял книгу с именами, из которой тут же выпал какой-то тетрадный листок. Наморщившись, он отложил книгу и взял в руки этот лист. Сверху вниз, шариковой ручкой, была проведена немного неровная линия, разделяющая его пополам. Слева написано "девочки", справа - "мальчики". Что не удивительно, первые два имени в списке девочек - Лора и Талия. Стайлз догадывался, что Лиам и Эрик, скорее всего, имели для Дерека такое же значение, как Лора и Талия, хотя он ни разу не слышал, чтобы они прежде где-то упоминались. Однако все остальные имена… Стайлз узнал некоторые из них, но по поводу остальных он был уверен. Они польские... причём, по мнению Стайлза, все. Он даже не предполагал о том, что Дерек знал, что польские имена тут будут к месту. Конечно же, очевидно, что Стилински - польская фамилия, но отцовские родственники были коренными американцами. А вот дедушка по материнской линии был эмигрантом из Польши, и их традиции имели огромное значение для его мамы. Ей бы обязательно понравилось, если бы у её внука было польское имя. Но откуда об этом узнал Дерек? Стайлз всё так же разглядывал список, когда к нему вернулся Дерек. Тот был всё ещё немного влажный после душа, одетый в джинсы и свободную футболку с длинными рукавами и V-образным вырезом, что смотрелось на нем очень привлекательно. Сейчас Дерек выглядел как-то мягко и по-домашнему. — Как я погляжу, ты уже список составил, — Стайлз помахал листочком и Дерек на секунду замер, но потом всё же подошёл и сел на диван. — Просто записал несколько понравившихся мне имён. — Очень личных, либо польских имён, — уточнил Стайлз. — Я подумал, что ты был бы не прочь обсудить некоторые из них, — застенчиво пожал плечами Дерек. — Да. Да, я был бы не прочь, — усмехнулся Стайлз. — Но говорю сразу - Зузанна и Зибор не подходят. Человек, выросший с именем Дерек, не имеет права возражать, когда я отвергаю имена, в которых есть буква "З". — Ладно, — согласился с ним Дерек. — Кроме того, мы не назовём нашего ребёнка оборотня никакими производными от "Джейкоба". Мне наплевать, что по-польски он произносится как Якуб. Да нас засмеют. — Я... понятия не имею, о чём ты говоришь, — признался Дерек. — Что? — замер Стайлз. — Как можно не знать о самом популярном вымышленном оборотне последнего десятилетия? — Дерек на это лишь вновь пожал плечами. — Ничего себе. Ты там, в Нью-Йорке, совсем из жизни выпал? Дерек начал злиться, но Стайлз не обратил на это никакого внимания. Он взял ручку и начал обдумывать каждое имя по отдельности, вычёркивая те, которые его не устраивали. Он начал со списка имён для девочек, вычёркивая имена с буквой "З", потому что их было слишком сложно выговаривать. Потом вычеркнул Камилию и Илону, потому что они какие-то нелепые. Стайлз готов был согласиться на редкое и необычное имя, но не хотел, чтобы у его ребёнка были те же проблемы, что и у него самого. Следующими были вычеркнуты ещё несколько имён, которые ему попросту не понравились. В списке мальчиков четыре имени так же попали под правило "З". После некоторых размышлений он вычеркнул имена, начинающиеся на "А", потому что они не подходили, особенно ребёнку Дерека. Затем были зачёркнуты Миша и Радек, потому что для него они слишком сильно связаны со "Сверхъестественным" и "Звёздными Вратами". — Мы не назовём нашего ребёнка Дамиан. Это "злое" имя. Так обычно зовут плохих парней, — сказал Стайлз и вычеркнул последнее имя. Он оторвал взгляд от нового списка: — Что думаешь? — Я выбрал все те имена, потому что они мне нравятся. — Есть какие-либо предпочтения? Выбирать имя, даже когда Дерек уже составил такой немаленький список, оказалось непросто. В общем-то, Стайлзу нравилась идея польского имени, но когда они начали обсуждение, он просто не смог не добавить свои собственные варианты. Каждый раз, когда ему в голову приходила новая мысль, он озвучивал имена, большинство которых Дерек немедленно отвергал. — Гермиона? — Нет. — Ороро? — Нет. — Логан? — Нет, — скорчил рожу Дерек. — Стив? Тони? О, Брюс! Уэйн или Беннер! — Нет, нет и, конечно же, нет. И никаких имён монстров. Стайлз тяжело вздохнул и наигранно обиделся. Он в любом случае говорил про Брюса не всерьёз. — Фил? — Тот, который Агент? — хитро улыбнулся Дерек. Этим он заработал себе минет, но на Фила всё равно не согласился. У них ушло несколько недель, но к середине декабря они всё-таки определились с именами: Натали – не Наталия – это было бы слишком, особенно, когда второе имя – Эрика – и Николай. А ещё они согласились, что говорить кому-либо ещё – это плохая идея. Они не хотели делиться своим выбором ни с кем. — Кроме моего папы, — добавил Стайлз, потому что не мог утаивать это от него. Просто не мог. Как Стайлз того и ожидал, глаза отца подозрительно заблестели, и он кивнул, поджав губы: — Это... хорошо. Ей бы обязательно понравилось. Затем папа притянул его к себе и обнял, а Стайлз был действительно рад, что не стал ждать. Впервые держа в руках собственного внука, он вряд ли выдержал ещё и это. Впервые в жизни у Стайлза было веское оправдание, чтобы закупиться всеми подарками через интернет, так что он сделал это задолго до Дерека. Ему нравилось, что на Амазоне можно заказать подарки уже в подарочной упаковке, потому что упаковывать их пришлось бы в любом случае, а это было немного затруднительно в его нынешнем положении. Иногда, чтобы завязать шнурки, приходилось просить о помощи Дерека. Всю первую неделю декабря Стайлз занимался праздничным украшением лофта. После всех травм, причиненных ему за предыдущие годы, он воздержался от омелы и остролиста. Сезонный эпизод "Сверхъестественного" напомнил, что стоит на всякий случай обойтись без таволги, так что оставались только ветки кедра и ель, которую он заставил Дерека купить на благотворительном базаре, устроенном на стоянке возле магазина. А ещё была пуансетия – интернет сообщил, что она, вроде как, всё-таки не ядовитая, и она смотрелась очень празднично на тумбочке возле дивана. Последний день обучения Дерека на должность заместителя выпал на пятницу – девятнадцатое декабря. Это было за неделю до Рождества и чуть больше недели до рождения ребёнка. Стайлзу хотелось бы сделать что-то особенное, чтобы отпраздновать это событие, но учитывая то, что он сейчас размером напоминал маленькую корову и жутко уставал, доходя до кухни за стаканом воды – которая уже через три секунды просилась наружу – он решил, что проще заказать ребрышки-барбекю из кафе на Мэйн Стрит. Дерек не начнёт работать вплоть до середины февраля, потому что после кесарева сечения Стайлзу нельзя будет поднимать ничего тяжёлого ещё шесть недель, но время, которое они могли провести как пара, неумолимо подходило к концу. Стайлз не мог для себя решить, взволнован он или напуган. Входная дверь распахнулась, в то время как Стайлз лежал на диване, читая "Эмму", взятую у Дерека, а на телевизоре была включена имитация камина. Пять минут назад он укутался в одеяло, потому что на улице как-то внезапно похолодало, а окно было не достаточно плотное, но его тело само по себе в наглую регулировало свою температуру, так что теперь ему стало слишком жарко. Стайлз слышал, как Дерек кинул свои ключи в миску на тумбочке около двери и снял обувь, прежде чем подойти к дивану и поцеловать Стайлза в макушку. — Привет, — Стайлз отложил книгу в сторону. — Привет, — протянул Дерек, но для настоящего поцелуя их разделяло слишком большое расстояние. — Ты приготовил ужин? — Твой нос знает лучше, — фыркнул Стайлз, подталкивая Дерека, чтобы он развернулся в сторону стойки. — Но я действительно обеспечил нас ужином, — улыбнулся он. — В честь окончания твоего обучения. Дерек всё же поцеловал его, нежно и сладко, а затем помог выбраться из чёрной дыры под названием "диван". — Спасибо, — Дерек сказал это как-то робко, но в то же время было видно, что он доволен. Кожа на шее мило покраснела, что неплохо контрастировало с надетым на него тонким зелёным свитером. В прошлом месяце у Дерека был День Рождения, и Лидия помогла Стайлзу выбрать этот свитер в подарок. До настоящего времени они трахались по инициативе Стайлза шестьдесят семь процентов всех тех дней, что Дерек носил его. Если бы Стайлз иногда не умудрялся заснуть сразу после ужина, то процент мог бы возрасти до семидесяти пяти. Усевшись перед телевизором, они съели рёбрышки и овощной салат, после чего Стайлз без возражений умял целую миску всяких полезностей. В качестве награды Дерек уселся между ног Стайлза и запустил руку в его штаны. Он дрочил медленно, с оттяжкой, жадно целуя в уши, шею и плечи, а когда всё-таки позволил Стайлзу кончить, у того слёзы в глазах стояли из-за долгого пребывания на грани. Дерек уложил их обоих на кровать, но прежде Стайлзу как раз хватило сил на небрежный минет.***
Последняя неделя перед Рождеством проходила в каком-то безумии. Для двух людей с довольно-таки маленькими семьями Стайлзу и Дереку пришлось принять участие в слишком большом количестве семейных мероприятий. Для начала, двадцать второго числа они отпраздновали Рождество со стаей. Они собрались на ужин в первый же день, когда вся стая приехала в город. Стайлз хотел устроить его в лофте, но учтя то, что у Стайлза чуть ли не пляжный мяч в животе и тот факт, что тот просто не мог держать свои глаза открытыми больше пары часов за раз, Дерек отклонил эту идею. А вместо этого все собрались в доме миссис МакКол. Ужин состоял из пиццы, эгнога*, коктейлей и обычной еды, которую можно есть руками – ничего изощрённого – но это было так круто, вновь собраться всем вместе, даже если Джексон постоянно сравнивал Стайлза с китом. В этом не было ничего, что бы Стайлз сам себе не говорил в последние пару месяцев. Самое запоминающееся событие вечера случилось тогда, когда маму Скотта и папу Стайлза поймали под омелой – видимо миссис МакКол не получила записку с теми растениями, которые стоило избегать – и они должны были поцеловаться перед всеми. На самом деле, это немного пугало – Стайлз и Скотт обменялись полными ужаса взглядами – но кому, какая разница. Это же Рождество. Стайлз и Дерек покинули вечеринку с таким количеством детских принадлежностей, что даже не знали, куда их деть, но это, в общем-то, было хорошо, потому что про нулевой день рождения** все благополучно забыли. Двадцать третьего у Стайлза, Дерека и Коры состоялось немного странное празднование в доме отца Стайлза. Фактически, это был первый совместный сбор их семей, и Стайлз считал его немного утомительным, хотя не произошло ничего плохого. Кора с его папой, кажется, поладили, и Кора даже во время своего присутствия починила потёкший кран в ванной. Стайлз засчитал это, как победу. И вот наступило двадцать четвёртое. Двадцать четвёртого Стайлз имел полное право покинуть дом, и им пришлось выйти рано. Многие в этот день посещали кладбище, и Стайлзу по-прежнему было необходимо оставаться незамеченным. Солнце только вставало, а Стайлз уже был вымотан, и Дерек поддерживал его за талию весь их путь до могилы. Как обычно, Стайлз нёс ей букет подснежников. Это были её любимые цветы. Особенно она их любила зимой, потому что калифорнийский декабрь никогда не радовал настоящим снегом. Стайлз начал традицию приносить ей цветы в Сочельник, когда ему было тринадцать. Тогда его отец начал работать, потому что Стайлз был уже достаточно взрослым, чтобы оставаться дома одному. С тех пор папа всегда работал двадцать четвёртого, чтобы в Рождество оставаться дома. Стайлз относился к этому нормально, так как это позволяло соблюдать вот такой вот их с мамой ритуал. Стайлз опустился на колени, невзирая на свои лишние двадцать фунтов. Пока Стайлз разговаривал с ней, Дерек не произнёс ни звука. Он говорил мало, но с удовольствием рассказывал ей о Дереке и Натали/Николае. Он как обычно погладил живот, и Нат/Никки несколько раз пнул его в ответ. Когда он закончил, Дерек помог ему подняться с земли, и Стайлз предложил посетить его собственную семью. Дерек ничего не ответил, просто отвёл Стайлза на другой конец кладбища. Там не было отдельных надгробий, только одна большая плита с надписью "Хейл" наверху. Ниже был список из одиннадцати имён, среди которых нашлись Лиам и Эрик. Памятник был красив. Дерек мало говорил о Лоре, но иногда всё же ронял о ней всякие интересные факты. Стайлз чувствовал, что в дизайне надгробия, в простоте текста и полумесяце под фамилией можно было увидеть и её частичку. Они стояли там несколько минут, и за всё это время Дерек не проронил ни слова. Стайлз взял его за руку, а чуть позже, закончив со своими тихими размышлениями, Дерек увёл Стайлза прочь. Остаток дня полностью принадлежал им, потому что отец Стайлза был на работе, у остальных были свои собственные семейные обязательства, а Кора настояла, что уже проведённого с ними дня для неё было достаточно. Кора любила своего брата, но они оба старались не зацикливаться на их связи и ограничивать время, проведённое вместе. Они вернулись в лофт и переоделись обратно в пижамы, чтобы провести день в блаженном ничегонеделании. И всё было бы просто чудесно, если бы не тяжёлые судороги, начавшиеся после полудня. Стайлз начал испытывать на себе прелести схваток Брекстона Хикса приблизительно месяц назад. Он старался лишний раз об этом не думать, потому что в какой-то мере его пугала сама идея того, что он может испытывать ложные схватки. Вместо этого он попросил Дерека погладить живот. Они смотрели сборную солянку из фильмов и праздничных эпизодов разных сериалов. Для начала Стайлз выбрал "Баффи" и "Сообщество". Потом Дерек предложил посмотреть мультфильм "Снеговик", как когда-то в своём детстве. По взаимному согласию, марафон продолжился "Симпсонами" и "Студией 30", а закончился "Доктором Кто" для Стайлза и "Бэтменом" для Дерека. Будучи ребёнком, Стайлз испытывал какое-то неловкое влечение к Бэтмену, особенно, когда его озвучивал Кевин Конрой. И теперь, после недельного воздержания, свернувшись калачиком вместе с Дереком на диване, Стайлз вновь ощутил стремительное возвращение тех самых ощущений от этого голоса. — Знаешь, это, скорее всего, одна из последних возможностей заняться сексом перед рождением ребёнка. — У меня от тебя крыша едет, — нахально сообщил ему Дерек. — Пф, я на тебе уже много недель назад помешался. Сейчас я просто хочу немного поразвлечься. Давай. Займись со мной любовью. Дерек закатил глаза, но Стайлз не собирался отступать. Это он знал точно. Дерек отнёс Стайлза на кровать, где раскрыл его своими пальцами, а затем помог мягко опуститься на свой член. Последний раз они так занимались сексом несколько недель назад, когда Стайлз ещё не был таких размеров, как сейчас. Теперь же всё стало немного сложнее, потому что он просто не мог уже так легко подниматься. Сейчас он больше ёрзал, не поднимал бёдра, а скорее вилял ими. Дерек прошёлся руками по всему телу Стайлза, погладил живот, а затем обернул ладонь вокруг его напряженного члена. — Так хорошо, — лепетал Стайлз. — С тобой так хорошо. Блять, я люблю твой член. — Любви больше нет, говорили они, — сухо произнёс Дерек, но всё равно немного вскинул бёдра, так что совершенно не было похоже, что он этим не наслаждался. Стайлз блаженно зажмурился, откинув голову назад. Он был так близко. — Блять, — выпалил Дерек. — Стайлз. Стайлз. — Дерек, — Стайлз простонал в ответ. — Стайлз, нет. Остановись, — голос Дерека звучал напугано. Стайлз остановился, потому что некоторые слова трезвили не хуже ледяной воды, и распахнул глаза. Дерек выглядел напугано. Именно тогда он и заметил, что стало действительно мокро. Более мокро, чем было минуту назад. — Что? — Стайлз, я... — Дерека, кажется, немного подташнивало. — Я думаю, что у тебя только что отошли воды. — Что? Нет, это не возможно. У меня же кесарево назначено, — кроме того, за все предыдущие недели у него так и не появилось влагалище. Как, черт возьми, у него могли отойти воды? Это же бессмыслица какая-то. Не считая... не считая того, что лишняя влага продолжала течь. И вытекала она, кажется, из... и он прекрасно знал, что Дерек не кончал, потому что у Стайлза в голове был полный каталог его оргазмов, и он не пропустил бы ни один из них. Стайлз заметил бы. Эрекция Стайлза позорно умерла, в то время как внутри ключом била паника. — О боже. Что мне делать? — Дерек выглядел так, будто на него товарный поезд мчался. Аккуратно положив ладони на бёдра Стайлза, он ссадил его со своего члена, и... обычно, такая демонстрация силы выглядела сексуально, но прямо сейчас у Стайлза не возникло никаких эмоций кроме как «какого хрена?». — Ты вот сейчас серьёзно? — скептически спросил Стайлз. — У меня из задницы льёт, а ты собрался паниковать? Нахрен! — он принял сидячее положение и спазмы в животе, что случались с ним раньше, вернулись с удвоенной силой. А ещё жидкость, вытекающая из задницы, ужасала и раздражала. — Да ты с канимой справился лучше! Дерек продолжал смотреть полностью потерянным взглядом. О, боже, у этого ребёнка просто не было шанса. Учитывая СДВГ Стайлза и полную неспособность Дерека сделать хоть что-нибудь – они были обречены. — Возьми телефон! Позвони Дитону. Сделай это восемнадцать раз, если потребуется. Если не дозвонишься, позвони Скотту. Позвони миссис МакКол. А потом сядь в машину и отвези меня в клинику. Кивнув и оживившись, Дерек свесил ноги с кровати. — И, Дерек? Он обернулся. Стайлз подавил нарастающую истерику: — Если каким-то образом мне придётся рожать через задницу, мы никогда больше не будем заниматься сексом. Тебе это ясно? Иногда, всё, что нужно было Дереку – это правильная мотивация. Тело снова прошила судорога – схватка – и Стайлз откинулся на подушку, пытаясь перетерпеть эту боль. Господи. Неужели, это его жизнь?***
Если бы последние два года его жизни прошли как-то иначе, то Стайлз обязательно занервничал бы, что его такая супер-пупер команда медиков состоит из ветеринара, медсестры и её сына, бывшего когда-то ассистентом этого самого ветеринара. Окей, он нервничал. — А мне обязательно оставаться в сознании? — вопрос не был адресован кому-то конкретно. Дерек помогал снять его рубашку, а Стайлз всё больше чувствовал подступающую тошноту. — Да ладно тебе, чувак, — утешительно сказал Скотт – ну, или так утешительно, как только мог – стерилизуя инструменты, которые скоро разрежут нежную человеческую плоть Стайлза. — Ты же не хочешь пропустить рождение собственного ребёнка. — Думаю, что в какой-то степени всё-таки хочу, — Господи, его сейчас вырвет. Дерек взял его за руку. — В смысле... — Будет безопаснее, если ты останешься в сознании, — сказала ему миссис МакКол, сбривая электробритвой волоски на его животе, потому что именно сегодня Стайлзу как никогда необходимо было чувствовать себя ещё более не мужественным. — Кроме того, у нас нет оборудования для интубации. Ну, это совершенно не успокаивало. — Стайлз. Всё будет хорошо, — попытался уверить его Дерек. Видимо, за последние двадцать минут ему всё-таки удалось как-то включить мозг. — Расслабься. — Легко говорить, когда ты оборотень с суперрегенерацией, которого не собираются препарировать как свеженькую тушку таунтауна. — Нам нужно подготовиться. Дерек, если собираешься остаться, то тебе надо переодеться, — не дав Дереку ответить на выпад Стайлза, вмешался Скотт. Дерек посмотрел на Стайлза с явной неуверенностью во взгляде. — Останься, — оглянувшись на него, ответил Стайлз. Боже, ему необходимо было, чтобы Дерек остался. Он не хотел справляться с этим в одиночку. — Я скоро вернусь, — Дерек наклонился и поцеловал Стайлза в лоб. — Док, ответьте честно, — несколько истерично поинтересовался Стайлз, пока мама Скотта протирала его живот чем-то холодным. — Разве это не самое странное, что вам когда-либо приходилось делать? — Я мог бы понарассказывать тебе историй, но это нарушит врачебную этику, — ответил Дитон, даже не взглянув на него и продолжая намывать свои руки до самых локтей. Стайлзу очень хотелось верить, что локти в процессе принимать участие не будут. Стайлз только хотел заметить, что большую часть времени, если не всё время, у большинства пациентов Дитона было четыре ноги, но тут же дверь открылась снова, и в кабинет зашёл Дерек, одетый в самый отвратительный бледно-жёлтый хирургический костюм, что Стайлз в своей жизни видел. Стайлз видел Дерека в состоянии, близком к смерти столько раз, что уже считать лень, видел его пронзённым, изувеченным, отравленным и измазанным кровью – его собственной или чьей-то ещё. До сих пор он думал, что меньшее, что способен вызывать Дерек своим видом – неконтролируемое слюноотделение, но Стайлз явно недооценивал асексуальную привлекательность стерильных хирургических костюмов. — Сейчас ты не такой уж горячий, — состроив из себя Зулендера, сказал Стайлз. Дерек, потому что он натуральный мужлан, просто закатил глаза, а затем изобразил Голубую Сталь***. — Ты нарочно сделал это, встав к ним спиной! — простонал Стайлз, потому что знал – Дерек стесняется этой своей придурковатой стороны. Не то чтобы Стайлз возражал… ему отчасти нравилось, что эта сторона Дерека доступна только ему. — Итак, Стайлз, — произнёс Дитон. Стайлз повернулся, пытаясь сфокусироваться на нем, но заметил, что больше не видит свой живот – они натянули перегородку между ним и Дереком-младшим. — Я сделаю тебе местную анестезию. — И я ничего не почувствую, да? — Стайлз и так знал ответ, но хотел, чтобы Дитон озвучил его ещё раз. — Совсем ничего, — заверил его Дитон. Затем, к огромному удивлению Стайлза, добавил: — Почему бы тебе не взять Дерека за руку? Он здесь именно для этого. Стайлз сильно сжал руку Дерека. Дерек сжал его руку в ответ и улыбнулся. Вновь появилась миссис МакКол, держа в руках стул и ставя его возле Дерека: — Сядь. Дерек выгнул бровь и не сел. Конечно, он этого не сделает. Оборотни слишком чувствительны к собачьим шуточкам. Миссис МакКол посмотрела на него своим материнским взглядом. О боже, это убивало любую дерзость на корню: — Слушай, новоиспечённым папашам иногда становится дурно или они вовсе падают в обморок. Нам бы хотелось, чтобы с тобой такого не случилось. Я знаю, — продолжала она, предупреждая любые возражения, — ты большой и страшный серый волк, но это лишь означает, что падать будешь громче, — и её взгляд смягчился. — Кровь воспринимается совершенно иначе, когда дело касается твоего собственного ребёнка. Поэтому сядь, — а потом отвернулась, не дав Дереку ни единого шанса что-то возразить. Дерек стоял и молчал ещё примерно минуту, а затем ногой пододвинул стул ближе к себе. Присев, он оказался на гораздо более удобной высоте. Теперь голова Стайлза находилась на уровне его груди, а не живота, как было раньше. Как оказалось, миссис МакКол всё отлично рассчитала. Стайлз был слишком занят разворачивающимся перед ним шоу, чтобы заметить Дитона, втыкающего в него иглу, или Скотта, приготовившегося делать надрез. — Давайте начнём, — как же Стайлз ненавидел сейчас этот невозмутимый тон Дитона. Его глаза были прикованы к лицу Дерека. Взгляд Дерека иногда обращался к перегородке, но по большей части всё его внимание было сосредоточенно на Стайлзе. Стайлз слышал, что что-то происходит, хотя предпочёл бы этого не делать, потому что не мог понять эти звуки и немного странный разговор. — Ты готов, Скотт? — спросил Дитон. Раздался какой-то странный звук, а затем Скотт произнёс полным страха голосом: — Чувак, я держу твоего ребёнка, — и ненадолго замолк. Стайлз представил, как тот сглатывает. — Это мальчик. — Мальчик, — мягко сказал Дерек и закусил губу. Глаза наполнились слезами, и несколько скатились по его щекам. — О, мой Бог, ты такой дурак, — мягко поддразнил его Стайлз, потому что Дерек никогда в жизни себе этого не простит, даже если Стайлз находит его абсолютно восхитительным. Дерек одарил его какой-то жалкой улыбкой и наклонился, целуя Стайлза в лоб. — У нас есть ребёнок, — его голос был наполнен удивлением, смешанным с восхищением. А затем ребёнок начал плакать. Оба повернулись, но стерильная перегородка всё ещё загораживала обзор. — Скотт, почему бы тебе не привести его в порядок и не дать Дереку, пока мы с Мелиссой тут всё закончим. Верно, потому что обязательно нужно было убедиться, что у Стайлза не осталось никаких лишних органов, чтобы это повторилось снова. Николай – о, Господи, Николай! – продолжал плакать, пока Скотт его быстро обтирал и пеленал. Стайлз мельком видел маленькие ручки и ножки, но ему так и не удалось хорошо рассмотреть своего сына, пока Скотт не принёс его и не уложил на руки Дереку. Дерек смотрел на Николая так, будто всё ещё не мог до конца поверить в происходящее. Из широко раскрытых глаз по-прежнему лились слезы. Складывалось такое ощущение, что сердце Стайлза вот-вот разорвётся от переполняющей его любви к ним обоим. Вновь оказавшись в тепле и комфорте, Николай тут же перестал плакать. Теперь Стайлз мог рассмотреть его прекрасное маленькое личико с носом пуговкой, губками бантиком и голубыми глазами, которые затуманено моргнули несколько раз, прежде чем совсем закрыться. — Он такой красивый, Стайлз, — прошептал Дерек. Стайлз не мог не согласиться. Он протянул дрожащую руку и устроил её поверх руки Дерека, поглаживая кончиками пальцев крошечную щёчку. Николай чуть вздрогнул, наморщил носик и, забавно принюхавшись, повернулся к Стайлзу. — Он учуял тебя, — тихо сказал Дерек. И будь он проклят, если это не самое милое, что он в своей жизни видел. — Привет, Николай, — сказал ему Стайлз. Они оставались в такой маленькой, счастливой семейной идиллии, в восхищении наблюдая, как их сын просто дышит, пока Дитон не объявил, что готов сшить Стайлза, и не попросил Скотта о помощи. — Мальчики, позвольте мне его осмотреть, — миссис МакКол вернулась к своему новому пациенту. Дерек пригнулся, будто защищая, прикрыв собой Стайлза. — Ты же не серьёзно... — начал Стайлз, но Дерек его перебил. — Прости, — он покраснел и явно заставил себя расслабиться. — Инстинкты. Хоть и с видимым сожалением и тревогой, но он всё же позволил Мелиссе забрать Николая, чтобы она смогла его взвесить, обмерить и убедиться, что с ним всё хорошо. Дерек сказал, что дети оборотней обычно рождаются крепкими, так что все были достаточно оптимистично настроены по поводу здоровья ребёнка, но лишний раз убедиться стоило. — Итак, как вы его назовёте? — спросила Мелисса, попутно делая свою работу. У неё с отцом Стайлза уже был полностью готов план, как оформить его – фальшивые –юридические документы, в которых так же будет указана и подставная мать. — Николай, — произнёс Дерек нежным и ласковым голосом. Стайлз повернулся и посмотрел на Скотта, стоявшего наготове, на случай, если понадобится Дитону. — Николай Скотт Хейл, — добавил он. Скотт резко обернулся: — Что? Чувак, ты это серьёзно? — Мне показалось уместным назвать ребёнка в честь его крестного отца. — О, мой бог. Ну, ты даёшь! — лучезарно улыбнулся Скотт. — Я не могу... как только Дитон закончит, ты получишь самые крепкие объятия всех времён! — Как насчёт того, чтобы отложить это хотя бы недель на шесть? — строго спросил Дитон. Вау. Впервые, Стайлз был полностью согласен с Дитоном. Стайлзу нужно время, чтобы прийти в себя, прежде чем подвергнуться костедробильным оборотническим суперобъятиям Скотта. — Вместо меня можешь обнять Дерека, — немного ехидно предложил Стайлз. Скотт и Дерек разглядывали друг друга, стоя с разных сторон от Стайлза. Скотт сдался первым и пожал плечами, не убирая улыбку с лица. — Окей, — он обогнул кровать и обнял несопротивляющегося Дерека, который выглядел так, будто его только что ударили исподтишка. — Поздравляю, бро. У тебя прекрасный ребёнок, — а затем отступил и похлопал Дерека по плечу. — Обидишь его или Стайлза, использую твои кишки вместо скакалки. — Я позволю тебе это сделать, — угроза, кажется, беспокоила Дерека меньше, чем привязанность, и это не говорило о его жизни ничего хорошего, но Стайлз обязательно проанализирует это позже, когда не будет так эмоционально уязвим. Уф, духота в кабинете становилась невыносимой. Им просто необходимо открыть окно или сделать хоть что-нибудь, пока Стайлз не задохнулся от всех этих так мужественно подавляемых им эмоций. — Вы трое такие милые, — сказала миссис МакКол, заканчивая всё то, что она делала с ребёнком Стайлза. Охренеть. У Стайлза есть ребёнок. Миссис МакКол вернулась с Николаем, даже не дав ему до конца это осмыслить: — Дерек, помоги ему сесть. Подложи подушку. — Я не инвалид, — возмутился Стайлз, но когда Дерек помог ему чуть приподняться, на месте разреза тут же почувствовался отголосок боли. — Окей, беру свои слова обратно. Я абсолютно немощный. Помогите мне, пожалуйста. Дерек и Скотт вновь обменялись взглядами, но на этот раз каждый из них взял Стайлза за руку, используя эту свою охренительную оборотническую суперспособность забирать боль. Они совершенно точно самые лучшие. Затем они отпустили его, а миссис МакКол впервые положила Николая Стайлзу на руки и... внезапно в его горле будто ком образовался, потому что Николай повернулся к нему, прижимаясь... ладно, на самом деле Стайлз прекрасно знал, что он просто ищет сосок, но похоже было на то, что он прижимался. Дитон вручил ему наполненную чем-то бутылочку, и Стайлз впервые начал кормить своего сына. — Умница, папа, — одобрительно сказала миссис МакКол, но Стайлз лишь на долю секунды встретился с ней глазами, прежде чем его взгляд вновь впился в Николая. Великолепного, прекрасного, удивительного, крошечного Николая, определённо унаследовавшего аппетит Дерека. — Чувак, ты только посмотри на его движения, — прокомментировал Скотт, и Стайлз услышал, как Дерек фыркнул. — Кстати об отцах, — сказала миссис МакКол, но всё внимание Стайлза занимал один лишь Николай. Он, конечно, заметил, как Скотт, Дитон и миссис МакКол покинули кабинет, но не поднимал голову до тех пор, пока не услышал очень знакомый голос. Его отец прочистил горло: — Знаешь, мог бы выбрать время получше, — сказал он. Вот тут Стайлз и поднял свою голову. Отец выглядел так, будто находился на последней стадии утомления, но в то же время счастливым и, кажется, готов был расплакаться. Сегодня все мужчины в жизни Стайлза решили разрыдаться от счастья? — В смысле, моя смена закончилась полтора часа назад, — уточнил отец. И, наконец... наконец, Стайлз посмотрел на часы. Час тридцать ночи. Сдавленный смех вырвался из него прежде, чем он успел спохватиться, но даже при том, что смех вызывал неебическую боль, Стайлз не мог остановиться. Он прислонился головой к плечу Дерека и то ли смеялся, то ли плакал, пока Николай не открыл глаза и не впился недовольным взглядом в пустую бутылочку. Определённо, ребёнок Дерека. — Что смешного? — заворчал Дерек таким голосом, который говорил, что он, возможно, никогда уже не сможет рычать как прежде. Стайлз посмотрел на него. Посмотрел на папу. Посмотрел на Николая. Снова посмотрел на часы: — Я просто родил оборотня Иисуса, — ответил он в новом припадке истеричного хохота и растерянно заметил, что лицо стало влажным. Видимо, все переживания этого дня всё-таки добрались до него. — В Рождество. Дерек положил голову на плечо Стайлза. По тому, как сотрясалось его тело, он тоже либо смеялся, либо плакал, а, может быть, и то, и другое. Стайлз решил проигнорировать реакцию Дерека, чтобы не рассмеяться ещё сильнее – что, кстати, больно – и улыбнулся своему отцу: — Эй, пап. Глянь, что у меня получилось. — Он чертовски милый, — папа приблизился к противоположной от Дерека стороне стола, подходя так близко, как только мог. — Привет, Николай, — он протянул свою огромную ладонь, проводя ею по крошечной голове Николая. Хоть Стайлзу и не хотелось вновь выпускать из рук своего ребёнка, он понимал, что на несколько минут сможет справиться со своим эгоизмом. — Хочешь взять его на руки? — О боже, конечно, — уже складывая руки колыбелькой, ответил папа. Стайлз почувствовал, как рядом напрягся Дерек. Интересно, придётся ли Дереку провести остаток своих дней, пытаясь не психовать, когда кто-то будет касаться его ребёнка? — Привет, маленький человек. Я твой дедушка. Николай открыл глаза и чуть принюхался, принимая нового человека. А затем закрыл глаза и вновь расслабился. — Стайлз, он прекрасен. Это второй идеальный ребёнок, которого я когда-либо видел. Несколько месяцев назад – да даже несколько часов назад – Стайлз бы закатил глаза на такую сентиментальность, исходящую от отца. Но сейчас он его понимал, потому что слова "прекрасный" и "идеальный" – единственные, что приходили в голову при взгляде на Николая. — Я отправила остальных по домам, — объявила миссис МакКол, возвращаясь обратно. — Эй, Мелисса, у меня есть внук, — похвастался отец. Он весь сиял, хотя глаза все ещё влажно поблескивали. — Я знаю, я видела, — ответила она, но в голосе не было ни капли насмешки. В течение нескольких долгих секунд они просто стояли и смотрели друг на друга. Если бы Стайлз был в состоянии, он бы обязательно смутился. Между ними явно что-то происходит. Папа первым прервал их зрительный контакт, чтобы вновь посмотреть на Николая. Миссис МакКол подошла и встала рядом с ним. — Он очень красивый, Джон, — тихо сказала она ему. А затем произошло что-то странное: папа Стайлза повернулся к ней и одарил её той самой улыбкой, какой обычно улыбался его маме. Стайлз не видел эту улыбку с тех пор, как она умерла. Папа никогда и никому больше так не улыбался. Стайлз испытывал слишком много эмоций, чтобы разбираться с этим прямо сейчас. — А теперь, когда все согласны, что мой ребёнок просто замечательный, — вмешался Стайлз. — Когда мы возвращаемся домой? Миссис Маккол смерила его взглядом, который видимо, говорил: «Не впечатлил, Стайлз». — В обычном случае, тебя бы оставили в больнице ещё, как минимум, на ночь. Но так как в нашем случае это не совсем удобно, то мы с твоим папой поедем вместе с вами в лофт уже сегодня вечером. — Что? — Дерека явно встревожила эта новость. — Не волнуйся, переезжать мы не собираемся. Но поверь мне, парень, ты будешь счастлив, что мы рядом, когда настанет время менять подгузники и готовить бутылочки, пока Стайлз приходит в себя. В течение нескольких следующих дней от него будет мало пользы. — Слышишь, Дерек? Я должен быть ленивым. Предписания медсестры, — Стайлз мог бы отговорить их от этого, но в данный момент он бы с удовольствием проспал примерно так неделю при условии, что всё это время он сможет держать малыша при себе. — Всё, что тебе нужно, — пробормотал Дерек и ткнулся носом в висок Стайлза. — Хм, а могу я получить назад своего ребёнка? — его отец держал Николая в общей сложности уже несколько минут, и Стайлз чувствовал, что и так был достаточно сдержан, а теперь пора бы вернуть ребёнка, пока кто-то не пострадал. — Хорошо, только успокойся, — заворчал отец, но положил Николая обратно на руки Стайлза, где ему и место. Дерек тут же протянул руку, поглаживая Николая по голове и щёлкая по носу. Стайлз не мог сказать наверняка, то ли он помечал его своим запахом, то ли это просто прикосновения ради прикосновений, но, на самом деле, это и не важно. В конце концов, это всё – укрепление связи. Стайлз ещё плотнее прижался к Дереку. Рано или поздно им придётся уезжать, но прямо сейчас он просто хотел побыть рядом с Дереком и Николаем, хотел ощущать их дыхание и просто жить. — Эй, Дерек? — Хм, что? — Я когда-нибудь говорил тебе, как я счастлив, что, благодаря этой шизанутой училке, забеременел твоим ребёнком? — папа и миссис МакКол издали какой-то задушенный звук. — Стайлз? — процедил Дерек. — Что? — Заткнись. — Ладно, — Стайлз продолжил наблюдать за дыханием Николая. Он по-прежнему идеален. Вдруг Дерек начал сопеть и фыркать. Потом он сказал со странной смесью смущения и гнева: — Здесь все ещё пахнет беременностью. — Ну, может остаточное... — Стайлз замолк, когда Дерек уткнулся носом в его шею, долго и глубоко вдыхая. — Это не ты, — объявил Дерек. Если это не Стайлз, то... Они с Дереком одновременно повернулись к миссис МакКол, которая стояла под ручку с отцом Стайлза. Она выглядела немного робкой и очень удивлённой. А вот папа был больше похож на оленя в свете фар. Стайлз не смог ничего с собой поделать... он рассмеялся. А когда смех всё-таки утих, он заметил, как отец смотрел на миссис МакКол, будто не понимая, что вообще произошло. Стайлзу стало интересно, смотрел ли его отец так же девятнадцать лет назад. — Эй, Николай, — обратился он к своему спящему малышу. — Ты слышал? Меньше чем через девять месяцев у тебя появятся маленькие тётя или дядя. Вот черт. Как же не терпится рассказать всё Скотту.♥♥♥♥♥♥♥♥♥♥
________ *Эгног - сладкий напиток на основе сырых куриных яиц, молока и сахара. Часто в него добавляют алкоголь - ром, виски, бренди или вино. **Нулевой день рождения - вечеринка за три-четыре недели до рождения ребёнка, на которой обычно дарят подарки будущим родителям. ***Голубая Сталь - самый "убийственный" взгляд Дерека Зулендера из фильма "Образцовый Самец".