Холодное Сердце Железных Королевств

Когда солдаты по приказу посадника Лаэдри без церемоний волокли Ульяна со стены по лестнице в карцер, старик с трудом мог спрятать в пышных усах свою широкую улыбку. Потому что ему во след снова грохотали орудия крепостной артиллерии, которая должна была теперь то уж точно перемолоть ведьму с землёй. И всех её снежных монстров заодно. Потому что они уже сыграли свою роль, подтолкнув висконта Хавронского к правильному решению. Старый кайязь ни секунды не сомневался, что без труда выкрутится из сложившейся ситуации. В конце концов, сколько раз он уже попадал в каталажку. И приводы у него были по весьма серьёзным статьям. Ничего, отмазывался. Отмажется и теперь. Тем более с таким шикарным прикрытием как патриотическое рвение и желание покарать предательницу Империи, опасную преступницу и злую ведьму. Но первые сомнения закрались у него в тот самый миг, когда стрельба вновь смолкла. А ведь они даже до середины двора не дошли. На этот раз грохот канонады сменился ликованием и радостными возгласами солдат, что определённо было хорошим знаком. Однако прислушавшись к перекрикиванию бойцов он быстро смекнул, что это не артиллерийсты убили ведьму, а прибыло обещанное подкрепление из Лаэдри. С мановарами, варджеками и колдунами. Что само по себе было совсем не плохо. Пусть лучше колдуны воюют с колдунами. А войска поддержат их огнём, если нужно. Такой исход был даже лучше. Колдуны не потерпят предательства. И отомстят так жестоко, что и в страшном сне не привидится. Представление обещало быть знатным и запоминающимся. Но кому-кому, а Ульяну было не по себе от одной мысли о колдовстве и колдунах. Особенно когда последние будут в ярости рвать ведьму на куски своими заклинаниями. Вот и выходит, что отдых за решёткой ещё и впрок пойдёт. Но когда до бокового входа в угловую башню, где наверняка находилась темница для не столь благородных пленников, осталось пройти несколько шагов, началось нечто неописуемое. Снег у них из-под ног неожиданно начал подниматься вверх, словно над ним более не была властна гравитация. Ну не мог этот лёгкий ветерок сорвать снежные шапки с крыш замка вместе с сосульками. Даже конвоировавшие старика солдаты замерли, обомлев от изумления, и теперь вовсю вертели головами, с тревогой глядя на почерневшие небеса. Которые обрушились им на головы необычайно тёплым дождём. Для Ульяна это были поистине страшные минуты. Кто его знает, как именно ведьма могла зачаровать эту воду. Но буквально через пару минут всё закончилось, а на прояснившемся небе засияло жаркое летнее солнце. Солдаты оглядывались по сторонам, с удивлением глядя на светло-зелёные пучки травы, что лезла между камней брусчатки прямо у них под ногами. Высыпавший из всех дверей народ искренне радовался долгожданному теплу и цветам, что расцвели в приоконных горшках. Казалось, что среди гомона взволнованных голосов даже слышалось уже почти забытое пение и щебетание птиц. — Кончено, — выдохнул старый кайязь с таким облегчением, будто пятипудовый камень упал с его плеч. — Вот и допрыгалась, герцогиня. — Чего радуешься? — недовольно буркнул солдат, встряхнув сухого и невысокого старика. — Шагай давай. — Повремените, ребята. Это вовсе ни к чему, — тут же сменил тактику Варравский. — Коли ведьма мертва и её проклятье распалось, то и меня держать в застенках ни к чему. Лучше отведите меня обратно к висконту Хавронскому. Готово поспорить, что он меня тут же освободит. А я вас не забуду… — Ага. А потом нас капитан не забудет, что его приказ не выполнили. Так что заткнись и шагай, папаша. Дисциплина, чтоб её так да разэтак. Тут уже ничего не попишешь и не предъявишь — придётся присесть отдохнуть да поразмыслить. Благо что времени свободного будет много. Но дела, дела-то встанут! Если действительно всё оттаяло, а ведьмы лишились голов, самое время начинать прокладку запланированной железной дороги. Тем более, он уже все требуемые бумаги через наместника выправил. И так уже было потеряно слишком много времени из-за капризов герцогини. Сдвигать сроки вправо больше нельзя. Иначе ситуацией могут заинтересоваться в совете директоров и правлении корпорации, а там и до самого господина Блауставия было рукой подать. Вызвать неудовольствие великого визиря Варравский желал меньше всего на свете. Потому что именно его влияние и власть пока ограждали Ульяна от более близкого знакомства с колдунами ковена Серых Владык. Которые непременно придут за неудавшимся исполнительным директором, если тот подведёт босса слишком сильно. — Можно только в камеру с окошком, ребята? — решил хоть немного отыграть своё безрадостное положение старик, когда его затащили во башню и поволокли к лестнице в подвал. — Что, темноты боишься? — усмехнулся тюремщик. — Не то чтобы боюсь. Просто зрением слаб. Не охота сидеть как кроту во тьме. Да и доктор говорил дышать свежим воздухом. — самозабвенно врал старый кайязь. — Пожалейте старика. А я вас не забуду. — Ага. Когда-нибудь. В следующей жизни, — хмыкнул другой солдат. — Топай давай. — Зачем ждать следующей жизни, когда можно найти своё счастье в этой? Ведь кайязем не становится тот, кто не умеет решать любые проблемы. Судя по тому, как бойцы замедлили шаг и притихли, его слова не были брошены в пустую. Так что когда перед ним всё же раскрылась дверь камеры с простым лежаком, в ней обнаружилось небольшое зарешёченное окно, выходящее во внутренний двор. Не лучшая позиция, но понаблюдать за тем, как в замок приволокут труп ведьмы, чтобы вздёрнуть на воротах, вполне удастся. — Размещайся, папаша. — сообщили солдаты, запуская старого кайязя в помещение. — Как, не темно? — В самый раз. — усмехнулся Ульян, растирая освобождённые руки. — Кстати, товарищи, кажется это вы обронили… Возникшие между его пальцев четыре золотые монеты быстро исчезли в лапах солдат, которые поспешили спрятать деньги, прежде чем запереть дверь снаружи. Вид из окна действительно был не так уж и плох. Хотя толпа народа сильно мешала, в первую очередь своим постоянным мельтешением. Как бы то ни было, пока во дворе замка не происходило ничего интересного, и старый кайязь растянулся на тонком соломенном матрасе лежака гауптвахты, заложив руки за голову и погружаясь в раздумья. А подумать было над чем. Даже если проклятье ледяной ведьмы полностью исчезло и заморозки больше не вернутся, их последствия никуда не делись. Вырастить травку это одно, а заново засеять поля зерном и овощами в целой стране ни одной ведьме не по плечу. Грядёт голод. Но не повсеместный, а локальный. Который наверняка переживут за счёт поставок продовольствия с других волостей Империи. На чём можно будет неплохо навариться, если будет проложена железная дорога. Которая теперь нужна как воздух, чтобы удержать власть над востоком Новой Умбрии. Но голод — это полбеды. При должном умении его даже можно использовать чтобы сократить издержки на строительстве, потому что местные будут с радостью наниматься чуть ли не за еду и совсем жалкие гроши. Гораздо серьёзнее строительству могла помешать война. А война будет обязательно. И не с голодранцами Свободного Ллаэля, которых наверняка так же неплохо подморозило, а с менитами северного крестового похода. Эти горячие парни с юга, где снега отродясь не видали, наверняка чуть не вымерзли начисто у себя в Леруине. И не надо быть пророком, чтобы догадаться, о чём будет голосить их иерарх в своих проповедях. Старый маразматик Севериус обвинит Империю во всех смертных грехах и надругательстве над Законом Божьим, объявив новый этап своего крестового похода. После чего не только натравит всех уцелевших фанатиков, но и призовёт новые толпы «святых воинов» для свершения «богоугодного дела» войны с Империей. Ну вот почему Менот не вразумит этих долбаных фанатиков, что расшибают лбом половицы и сжигают людей живьём во славу Его? Они ж наверняка рванут всей гурьбой по дороге прямиком на Риверсмит, а потом и дальше на Лаэдри. А строить железную дорогу навстречу бьющейся в религиозном исступлении толпе безумцев, которые вздёрнут на врек просто за то, что не можешь пересказать наизусть без запинки все заповеди Канона Истинного Закона, не прельщало совершенно. Устав от этих мрачных мыслей, Варравский поднялся с лежака и принялся мерить камеру шагами в ожидании хоть каких-то новостей. Война была неизбежна. Оставалось только надеяться, что в неё не полезут гномы Рула. Вдали от своих гор они чувствовали себя неуютно. Что не мешало им продавать услуги целых корпусов наёмников всем желающим. Мениты могут сколько угодно презирать приземистых нелюдей, но иерарх наверняка не упустит шанс ухватить себе ещё несколько тысяч профессиональных бойцов с тяжёлой техникой и вооружением. Да ещё и со скидкой. А в умении его проповедников промывать пастве мозги до кристального блеска сомнений даже быть не могло. Так что толпа религиозных фанатиков могла легко превратиться в толпу хорошо вооружённых религиозных фанатиков, справиться с которой будет значительно сложнее. Так что когда до слуха старого кайязя долетел приглушённый лязг стальных ног варджека по булыжникам мостовой он был счастлив отвлечься от тяжёлых дум и поспешил прильнуть к окну. Легко подтянувшись на высоком подоконнике, он стал свидетелем пугающего зрелища. Собравшаяся встречать спасителей толпа восторженных беженцев, многие из которых наверняка до сих пор не верили своему счастью, спешно расступалась, подгоняемая вошедшими в замок солдатами с тяжёлым варджеком во главе, которые расчищали дорогу для остальной процессии. Одного взгляда на которую было достаточно, чтобы желание поскорее унести ноги куда подальше возникло само собой. Потому что там вели пленную ведьму. Ульян не понимал, как она вообще могла выжить, но герцогиня Эльза была жива. Как и её сестра, которая снова красовалась ярко-рыжей шевелюрой. Вот только теперь они обе были закованы в цепи, как и каратель с эльфом и ещё каким-то белобрысым парнем. А конвоировали их не кто-нибудь, а гремящие цепями дум риверы, державшие наготове свои проклятые мечи. От одного взгляда на эти здоровенные клинки, покрытые пугающим узором перетекающих из одного в другое лиц, искажённых беззвучным криком, у старика мурашки пробежали по коже. Поспешно отскочив от окна, он подобно затравленному зверю остановился в центре камеры, проклиная свою беспечность. Сейчас он бы предпочёл оказаться где-угодно, лишь бы там его не могли достать колдуны и их цепные монстры. Потому что в глубине души он боялся, что где-то в глухих застенках цитадели ковена Серых Владык его уже давно дожидается точно такой же пропитанный чёрной магией проклятый орготский меч. Потому что трудно придумать более жестокое наказание, чем приковать к оружию, которое сведёт тебя с ума. Превратить в тупое животное, жаждущее крови и живущее только ради битвы. И до конца своей недолгой жизни быть на цепи у надменного колдуна подобно собаке. Без воли, без рассудка, без имени. Только в исступлении бросаться на всякого, кто окажется на твоём пути, ища в битве долгожданной смерти и освобождения от проклятья древних чар. Но любопытство в конце концов пересилило страх. Он уже слишком стар, чтобы его приковывать к тяжеленному полутораметровому стальному дрыну, пусть и пропитанному чёрной магией с острия до конца рукояти. Да и рановато ему паниковать. Ведь один раз колдуны уже брали его за мягкое, а затем отпустили по приказу великого визиря. Блауставия был одним из немногих, кто имел право приказывать ковену Серых Владык. Если не напрямую, то через Императрицу, у трона которой он обитал и с которой общался каждый день. Снова подойдя к окну и аккуратно подтянувшись, Ульян смог разглядеть колдунов, которые теперь общались на ступенях парадного крыльца главного здания замка с висконтом Хавронским. Наверняка договаривались о постройке эшафота для показательной казни и места для отдыха с дороги. Жаль только слов не разобрать. Но говорили они долго. Слишком долго для решения таких мелочных проблем. Так что когда они всё же разошлись беспокойство старого кайязя только усилилось. Уж слишком глубоко он был замазан в этом деле. Если колдуны начнут копать под ведьм, а тем более под карателя, но наверняка выйдут на него. И тогда его как минимум ждёт очень неприятный разговор. Но тюремщики не спешили вести его на допрос. Про него будто все забыли. Прошло несколько часов, и Варравский даже успел проголодаться, прежде чем за дверью камеры послышались шаги и начал лязгать ключ в замке. — Поднимайся, папаша, — пробасил здоровенный детина, вваливаясь в камеру во главе четвёрки до зубов вооружённых бойцов. — Висконт Хавронский желает видеть тебя. — Да-да. Уже иду, — тут же закивал старик, складывая руки за спиной и подходя к тюремщикам. И был неприятно удивлён, когда на его запястьях защёлкнулись браслеты наручников. Если его хотел видеть посадник Лаэдри, то зачем нужно было заковывать его в кандалы? Но спрашивать у конвоя было как-то несподручно, потому что эти мордовороты тут же лихо его заломали, так что не рыпнешься, и поволокли по коридорам и лестницам как опасного преступника, не взирая на годы и седины. Такое обращение в сложившихся условиях пугало старого кайязя сильнее любых угроз, потому что он был уважаемым человеком. Висконт Хавронский просто не мог отдать своим людям таких инструкций. А это значит, что солдатам в замке теперь отдавали приказы другие люди. Вариантов было не так много, так что наверняка теперь тут всем заправляли колдуны. Когда его приволокли в тронный зал, открывшаяся за высокими дверьми картина подтвердила самые худшие опасения. От былого праздничного убранства не осталось и следа, а обстановка стала ещё более строгой, если не сказать формальной. Теперь перед пустым троном герцога стоял длинный стол, застеленный кумачёвой скатертью, за которым восседала тройка колдунов, что были судьями на этом трибунале. По краям зала восседали оставшиеся высокие гости — все те благородные бездельники, которых он либо обыграл, либо использовал чтобы посадить ордского щенка на трон. Словно стая шакалов, наблюдающая за тем как волки будут рвать на куски добычу, чтобы потом поживиться объедками. Посадник Лаэдри и комендант замка Аренделл сидели за столом по левую руку от колдунов. Пока что свободные и при оружии. Но судя по их бледным лицам, им уже пришлось выслушать много неприятного в свой адрес. Как и перепуганному белобрысому здоровяку в кандалах, которого удерживало двое бойцов. Варравский уже видел этого парня на поле с ведьмами. Наверняка он был их подручным или наёмником. Скорее наёмником. Судя по крою меховой одежды он был из косситов, и явно не владел магией, поскольку иначе его бы не доверили простым солдатам. В отличии от стоявшей в центре зала ледяной ведьмы. Дум риверы стояли с двух сторон от неё, держа проклятые клинки на изготовку. Её младшая сестра и эльф, стоявшие по правую руку, удостоились только одного безмолвного тюремщика, готового в любой миг располовинить жертву одним взмахом чудовищного оружия. Судя по всему, они были не такими сильными колдунами, раз им не приставили усиленный караул. Хотя заковать всех заключённых в кандалы тоже не забыли. Что немного успокоило старика, который всё же сбавил шаг, когда его повели к ведьмам. Когда же он заметил последнего подсудимого, то от страха чуть не задал стрекача. Но тюремщики были гораздо сильнее худосочного старика и поволокли его перед ясны очи судей, поставив между бывшей герцогиней Эльзой и карателем. Которого убили на глазах у целой толпы народу всего несколько часов назад. Варравский готов был поклясться на чём угодно, что сам видел, как палач упал под ноги сокрушивших его ведьм. А теперь он стоял всего в пяти шагах от старика, живой и здоровый. Даже рожа снова была цела. И выглядел он точно так же, как при первой встрече два дня назад. Ульян даже было подумал, что это его подводит никудышное зрение. Но чем дольше он всматривался в рожу палача, тем сильнее убеждался, что на ней не было ни бинтов, ни кровавого провала жуткой раны. Но как? Каким образом он снова был на ногах? Неужто это ведьмы его подняли своим проклятым колдовством? Хотя, почему бы и нет? Кроме них было просто некому. Он даже видел, как они колдовали над его трупом. Теперь было понятно, почему его тоже взяли под стражу и заковали в кандалы. А ещё приставили двух дум риверов, прямо как ведьме. На тот случай, если она успела зачаровать его, подкорректировав что-то в затуманенных алхимическими зельями мозгах. В отличии от остальных заключённых, у варкастера не только отобрали пистолет и саблю, но ещё и сняли рюкзак с брони, тем самым превратив меканические доспехи в самые простые стальные латы. Которые против заколдованных мечей наверняка были что мокрая бумага. Нечего сказать, подстраховались ребятки из Ковена. И любимую игрушку у него тоже отобрали. А без зачарованной брони, тяжёлого варджека, меканического оружия и своих колдовских фокусов он был никем и ничем. И теперь имперскому псу предстояло ответить за все свои фортели. — Теперь все в сборе? — спросил старший тройки колдунов, который наверняка был назначен председателем судебного заседания. — Так точно, — кивнул комендант, а вместе с ним и висконт Хавронский. — В таком случае можем начинать, — дал высочайшее соизволение погонщик дум риверов, отличавшийся от коллег большим количеством всякой колдовской дребедени на расписной броне и зелёным посохом, украшенным тем же страшным узором, что и клинки его марионеток. Но в глаза старому кайязю бросилась не пропитанная проклятым колдовством палка, не разномастные амулеты и не переливающиеся мягким голубым сиянием руны заклятий на пластинах брони, а сияющий россыпью бриллиантов большой орден с крупным рубином в центре. Один этот камень наверняка стоил целое состояние, не говоря уже про всё остальное. Ульян даже представить себе не мог, за какие такие заслуги чародей мог быть удостоен такой награды. И постарался как можно скорее выбросить из головы даже малейшие следы желания украсть эту побрякушку, потому что если её хозяин умел читать мысли, то мог и не простить покушение на такое сокровище. — Заседание трибунала по делу герцогини Эльзы Аренделл объявляется открытым. — громко заявил старший колдун тройки, ударив по столу специально принесённым для этого деревянным молотком. — Слово предоставляется стороне обвинения. Выйдя на три шага вперёд, хозяин проклятого посоха повернулся к арестантам и прочистил горло, прежде чем начать обвинительную речь. — Подсудимая Эльза Аренделл, герцогиня Аренделла, обвиняется в государственной измене, саботаже, вредительстве и массовых убийствах гражданского населения Новой Умбрии и военнослужащих Хадорской Империи. Эти преступные деяния были совершены ей в сговоре с её сестрой Анной Аренделл и неким кастеляном Южной Хезы Хансом Вестергардом, которые обвиняются в саботаже, подстрекательстве к мятежу и шпионаже в пользу королевства Сигнар. — Неправда! — возмутилась рыжая ведьма, но тут же заткнулась, когда её слегка встряхнул дум ривер, недвусмысленно намекая на то, что не стоит перебивать его господина. — Так же в рамках этого дела схожие обвинения выдвигаются против гражданина Хадорской Империи Кристоффа Боргмана, завербованного герцогиней Анной Аренделл. — Бьоргмана, — поправил обвинителя здоровяк, но встретившись с ледяным взглядом колдуна только глубоко вздохнул и понурил голову. — И за всё это время ты так и не назвался мне полным именем? — удивлённо спросила младшая герцогиня, посмотрев на белобрысого так, будто увидела впервые в жизни. — А вы и не спрашивали, барыня. — буркнул тот в ответ. — Тишина в зале суда, — для приличия стукнув разок молотком объявил судья, прежде чем обратиться к своему коллеге. — Прошу, продолжайте. А колдун сделал театральную паузу, прежде чем перейти к заключительной части речи. — И последними фигурантами данного дела являются капитан Лука Андреевич Краснов и эльфийский наёмник Валшар на службе вооружённых сил Хадорской Империи, которые обвиняются в пособничестве противнику и преступной халатности, повлекшей смерть двух и более лиц. Закончив перечислять все грехи обвиняемых, он коротко кивнул, возвращаясь на своё место и передавая слово судье. Ульян только горько усмехнулся в усы тому, как грубо работал ковен Серых Владык. Даже полному дураку было понятно, что трибунал был всего лишь фикцией. Потому что старший колдун был не судьёй, а прокурором, и мог просто приказать остальным утвердить обвинительный приговор. Но к чему тогда был весь этот спектакль, если все требуемые бумаги уже были составлены и подписаны заранее? — Подсудимые признают свою вину? — Нет! — тут же заявила младшая из сестёр Аренделл. — Всё это клевета и неправда! Я не шпионка, а Эльза не предательница! — Я частично признаю свою вину, — спокойно произнесла ведьма, как только её истеричная сестрица заткнулась. — Если я в чём и виновата, так это в причинении смерти и ущерба по неосторожности. И я приложу все свои силы, чтобы возместить этот ущерб. Остальные же обвинения считаю беспочвенными. Я не предавала Империю и Императрицу. — Конечно не признаю. — тут же оживился здоровяк, когда понял, что очередь отвечать дошла до него. — Я знать не знал о том, что она шпионка. Меня вообще как проводника наняли. Так-то я ледороб. Да я её вообще прошлой ночью первый раз встретил. Спросите у Бродяки Окена, он не даст соврать. — Довольно. — махнул рукой чародей, пресекая этот словесный поток, прежде чем спросить у следующего обвиняемого: — А вы, капитан? — Я действовал в соответствии с уставом, полученным инструкциям и сложившейся обстановкой, — бесцветно ответил каратель. — Всё что я сделал, было сделано на благо Империи. — Вы отрицаете свою вину в пособничестве шпионам королевства Сигнар? — Я узнал об этих обвинениях несколько часов назад. И предпринял всё возможное, чтобы задержать подозреваемых в шпионаже для допроса. Чтобы вскрыть всю шпионскую сеть. — Каким же образом вы об этом узнали? — спросил прокурор. — Мне были предоставлены документы, подтверждающие связь кастеляна Южной Хезы Ханса с разведывательной службой королевства Сигнар. — глядя в глаза обвинителю заявил варкастер, кивнув в сторону старого кайязя. — Вот им. — Это так? — Да, — закивал Ульян, про себя проклиная карателя за такую подставу. — И что же это были за документы? — Офицерский патент лейтенанта ганмагов гвардии короля Сигнара Лето Реалтона на имя Анны Аренделл, — не стал скрывать старик, решив утащить хотя бы младшую из герцогинь вместе с собой. — А ещё пропуска и распоряжение о содействии внештатному сотруднику разведывательной службы. В кожаном конверте с гербом королевства Сигнар на клапане. — И откуда они у вас? — с интересом спросил колдун, полностью переключив внимание на исполнительного директора корпорации Блауставия в Новой Умбрии, покуда сёстры обменивались довольно красноречивыми взглядами. — Были обнаружены моими агентами при обыске в покоях Анны Аренделл. — слегка слукавил старик, чтобы не получить обвинение в краже со взломом. — Что? — тут же взъярилась рыжая ведьма. — Вы рылись в моих вещах? — Тишина в зале суда. — напомнил о своём существовании старший из тройки судей, снова ударив молотком по столу. А когда дум ривер ещё сильнее встряхнул истеричку и та заткнулась, снисходительно бросил: — Продолжайте. — Позвольте узнать, — елейным голоском продолжил хозяин ордена, как магнит притягивающего взгляд старого жулика. — Когда именно эти документы попали к вам в руки? — Сегодня. Незадолго перед обедом. — И вы передали их представителям имперской власти только несколько часов назад? — Я должен был удостовериться в их подлинности. Иначе меня бы обвинили в клевете против герцогини Аренделла. Они же меня по судам затаскали бы. — Значит когда посадник Лаэдри в присутствии благородных гостей назначил Кастеляна Южной Хезы Ханса наместником герцогини Аренделл, у вас уже были на руках доказательства его шпионажа в пользу королевства Сигнар? — Были, — согласился старый кайязь, коря себя за столь глупую ошибку. Ловко его подловил этот следователь. Но путаться в показаниях — самому себе эшафот строить, а потому оставалось только сгладить получившийся угол, вывернув ситуацию в свою пользу. — Но у меня не было уверенности в том, что они не поддельны. Как и в его преступной связи с герцогиней Анной. Когда же он объявил её мёртвой, чтобы прикрыть побег ведьм из замка, сомнений уже не оставалось и я тотчас же обо всём рассказал капитану Краснову. И отдал ему все доказательства. — И где же они? — спросил чародей у варкастера. — Не могу знать. Пока я был без сознания они пропали. — Значит вы утверждаете, что столь важные вещественные доказательства были у вас похищены? — переспросил прокурор. И получив в ответ утвердительный кивок, обратился уже ко всем остальным: — И никто из вас не знает, куда они пропали? — Снеговик утащил, — неожиданно буркнул здоровяк. — Снеговик? — удивился следователь. — Ну да. Оживший снеговик. Такой мелкий, где-то метр ростом. Руки-веточки, нос морковкой. Вороватый, гад. У меня ещё топор украл. — Снеговик, который ворует топоры и конверты с документами? — с издёвкой спросил колдун, обращаясь скорее к судьям и зрителям, нежели к подсудимым. — Вы ничего не хотите поведать нам, Эльза Аренделл? — Я признаю, что этого снеговика слепила я, — призналась герцогиня Эльза, которая была далеко не дурой и наверняка понимала, что глупо отрицать очевидное. И теперь пыталась выторговать помилование признанием. — Олаф был первым снеговиком, которого я оживила. Это вышло случайно, поэтому он получился таким несуразным и неуправляемым. Он был совсем простым, и не понимал, что берёт чужое. Наверняка ему просто понравился красивый конверт. Как и топор. — И куда он его дел? — Никуда не дел. Не успел. — ловко перевела стрелки ледяная ведьма, кивнув в сторону карателя. — Он взорвал его заклинанием, так что даже мокрого места не осталось. — Я это видел. — кивнул колдун. — Но почему вы использовали заклятье облитерации для уничтожения столь незначительного противника, капитан? — Потому что я уже один раз уничтожил его воздушным клинком, а он опять ожил. — отозвался варкастер. — Эти снежные твари очень живучи. Если их даже нарубить на куски, они соберутся обратно и снова ринутся в бой. Их можно только расплавить, распылить или взорвать. — Таким образом к списку ваших грехов добавляется уничтожение улик и препятствие следствию. — пришёл к заключению прокурор, после чего махнул рукой стоявшим поодаль солдатам, державшим какие-то ящики. — У обвинения есть другие вещественные доказательства вины подсудимых? — поинтересовался судья. — Помимо имеющихся в распоряжении следствия докладных записок гражданина Варравского. — Доказательствами вины подсудимых являются вещественные улики, изъятые у них при задержании. — при этом колдун начал извлекать из поднесённого ящика предметы, демонстрируя их судьям, а потом и всем остальным. Однако слушать перечисление всевозможного хлама, изъятого у заключённых, было совершенно не интересно. Кайло и верёвка были предметами безликими, и с тем же успехом могли быть как орудиями убийства, так и просто инструментами. И даже сам прокурор не хотел уделять им много времени, ограничившись простейшим перечислением. Старый кайязь быстро рассмотрел в нём опытного следователя, который как настоящий игрок, сперва выложил все шестёрки и прочую шушеру, чтобы потом окончательно опрокинуть противника, зайдя с козырей. — Кобура с патронташем и подсумком ручной работы очень высокого качества, инкрустированная золотом и эмалью. На пряжке ремня и клапане подсумка изображён герб королевства Сигнар. В патронташе пять унитарных патронов с руническими пулями, и ещё одиннадцать в подсумке. Были обнаружены в сумке подсудимого Кристоффа Боргмана. — Бьёргмана. — снова поправил его верзила, после чего окончательно осунулся и поник головой — Далее, зачарованный мелкокалиберный пистолет ручной работы, инкрустированный драгоценными металлами и самоцветами. Предположительно принадлежит герцогине Анне Аренделл. Ствол, ложе и рукоять покрыты колдовскими рунами. В патроннике был обнаружен патрон с рунической пулей, идентичный таковым в патронташе. Сам пистолет так же подходит к кобуре. — В подтверждение своих слов колдун поместил оружие в кобуру, где тот сел как влитой. А потом с лёгкостью выдернул его двумя пальцами. — На основании этого было сделано заключение о том, что данные улики относятся к одному комплекту магического пистолета. По характерным признакам, таким как использованные в рунических формулах на стволе и пулях знаки силы, была определена принадлежность хозяина оружия к ордену Арканного Шторма вооружённых сил королевства Сигнар. На этих словах Ульян не мог не улыбнуться, любуясь за тем, как переглядывались ведьмы. Похоже, они только теперь поняли, что их песенка спета. И надежды больше нет. — Так как кастелян Южной Хезы Ханс Вестергард не может предстать перед судом и дать показания по причине смерти, а проведение следственных мероприятий осложняется уничтожением тела, то полностью выяснить его роль в случившемся не представляется возможным, — вздохнул прокурор. — Но так как по свидетельствам очевидцев тело было уничтожено заклинанием облитерации капитана Краснова, этот факт является неоспоримым доказательством его сговора с сёстрами Аренделл. На основании чего обвинение требует утверждение смертного приговора для всех подсудимых. До этого беззвучно дрожавший как лист эльф, о котором все уже и думать забыли, тихонечко завыл. Здоровяк ругнулся под нос, а рыжая ведьма готова была расплакаться. Каратель лишь тяжело вздохнул, будто бы принимая неизбежное. Только ледяная ведьма вперилась взглядом в погонщика дум риверов, будто бы пытаясь его загипнотизировать. Глядя на всё это, старый кайязь ловко спрятал улыбку в пышных усах, потому что лично его такой расклад полностью устраивал. — В дополнение к этому гражданину Хадорской Империи Ульяну Никоноровичу Варравскому предъявлено обвинение в сокрытии критически важной информации, повлекшей смерть двух и более лиц. Государственное обвинение требует приговорить его к двадцати пяти годам каторжных работ с полной конфискацией имущества. — Но… — только и сумел выдавить из себя поражённый кайязь. В его возрасте четверть века каторги были равносильны смертному приговору. Да он даже оставаясь на свободе мог столько не прожить, а в шахте или на лесоповале как пить дать загнётся меньше чем за год. — Но я же исполнил свой гражданский долг! Всё что я делал, я делал в интересах и на благо Родины! — Тишина в зале суда! — крикнул ведущий трибунала, снова ударив молотком по столу, и старик тут же получил весьма болезненный тычок в бок от тюремщика. — Я прошу суд дать мне слово. — неожиданно резко и твёрдо заявила ледяная ведьма, чем вызвала недоумение колдунов и встревоженные шепотки зрителей. — Прежде чем будет оглашён приговор я хочу сделать обращение. — К кому? — с надменной усмешкой спросил погонщик дум риверов, на всякий случай поудобнее перехватив свой проклятый посох. — Я желаю обратиться с прошением о помиловании к вам, ваше величество. — произнесла Эльза Аренделл, не отрываясь глядя на остолбеневшего колдуна. — Наедине, если позволите. В повисшей в зале суда тишине был слышен только шорох её платья, пока она опускалась на колени. Даже державшие на изготовку свои проклятые мечи дум риверы замерли в нерешительности, растерянно повернув скрытые стальными масками головы к своему хозяину. Словно даже эти безмозглые истуканы не понимали, что происходит. Что уж говорить про остальных. Варравский сам не понимал, тронулась ли эта баба умом от страха перед неизбежной жестокой расправой, или так старалась подлизаться к прокурору, что обращалась к нему как к королю. — Молчать! — гаркнул колдун, ударом проклятого посоха об пол заглушив поднимающуюся волну ропота. — Суд удаляется для принятия решения и вынесения приговора. Ульян старался не отсвечивать и даже не шевелиться, поскольку ведьма умудрилась так взбесить прокурора, что он начал говорить вместо старшего судьи, ведущего заседание, тем самым окончательно превращая суд в дешёвый фарс. — Суд удовлетворяет прошение государственного обвинителя и объявляет перерыв в заседании на два часа. — быстро сориентировался в сложившейся ситуации старший из тройки колдунов, ударом молотка ловко вывернувшись из неудобного положения. — Прошу всех очистить зал заседаний. Прокурор будто только и ждал этих слов, резко развернувшись и широкими шагами направившись на выход, оглашая зал ударами своего посоха. И думриверы устремились следом, уводя заключённых. Старому кайязю было приятно оказаться подальше от ледяной ведьмы, но в то же время жутко интересно, что с ней сделают после такой выходки. Но конвой поволок его совсем в другую сторону.