Холодное Сердце Железных Королевств

— Что вы себе позволяете!? — рявкнул колдун-лорд командующий, как только за ними закрылись двери отцовского кабинета. — Я мог казнить вас прямо там, в поле. Вы просили суда. Из уважения к вашему происхождению, титулу и заслугам вам была оказана эта милость. Так не заставляйте меня жалеть об этом, превращая суд в балаган! Это было не самое подходящее место для столь тяжёлого разговора. Эльза снова чувствовала себя нашкодившим ребёнком, которому предстояло ответить за свои шалости. Этому способствовала сама обстановка, оставшаяся практически неизменной со времён отца. Кроме портрета Императрицы на стене да стопки новых бумаг на столе — дани реалиям нового времени. Однако гнев отца не шёл ни в какое сравнение с гневом оперативника Ковена, чьи дум риверы поставили её на колени. И уж тем более гневом той, чья воля вела этого человека. — Прошу прощения, господин колдун-лорд командующий, но у меня нет иного способа обратиться с прошением о помиловании к её императорскому величеству… — Вы же получили звание колдуньи ковена Серых Владык не за красивые глаза, Эльза Аренделл. — прорычал тюремщик, когда один из его псов прервал её коротким тычком в бок, сбив дыхание. — И должны знать, что разглашение государственной тайны карается смертью. Или вам мало уже выдвинутых против вас обвинений? — Я отважилась просить о снисхождении не для себя, но для своей сестры, — на одном дыхании произнесла Эльза. — Если она в чём и виновата перед Империей, так только в том что позволила завербовать себя в сигнарскую разведку, дабы с их помощью проникнуть в Аренделл. Но клянусь вам, ею двигало только желание вернуться домой и спасти меня из предполагаемого плена. Её клятвы верности королю Лето ничтожны. Она ни секунды не злоумышляла ни против Империи, ни против Императрицы. Наоборот, она всеми силами старалась исправить ситуацию, невольной виновницей которой оказалась. — Невольной? — усмехнулся прокурор. — А у меня другие сведения. — Клянусь, что в её действиях не было злого умысла. Кастелян Южной Хезы Ханс играл на её чувствах. Всё, чего хотела Анна — спасти меня от плена. Она просто не знала, что я уже давно не пленница. — Вы не находите такой способ спасения весьма экстравагантным? — Безусловно. Но её тоже можно понять. Ей было всего четырнадцать, когда она оказалась в изгнании. Почти одна в чужой стране на иждивении дальних родственников. У неё не было ни сил, ни связей, ни денег чтобы хотя бы попытаться организовать моё освобождение. Завербовав её в минуту отчаяния и слабости, сигнарская разведка совершила подлость, сыграв на чувствах несовершеннолетней сироты. Но даже присягнув сигнарской короне она ни разу не подняла оружие на ваших подданных. И сделала всё возможное для разрешения кризиса, пусть это чуть не стоило ей жизни. — Допустим, она действительно была завербована обманом и хитростью. Предположим даже, что она действительно не поднимала оружия и не причиняла вреда подданным Хадорской Империи. Но это всё не имеет значения. Вы так старательно стараетесь выгородить свою сестру, что до сих пор ни слова не сказали в своё оправдание. — Я… — начала было Эльза, но неожиданно растерялась. Она то готовилась взять всю вину на себя, но при этом даже не подумала о том, каково будет Анне пережить потерю сестры. Она могла просто не выдержать нового горя. Или, что ещё хуже, начать мстить хадорцам, и тем самым погубить себя в бессмысленном противостоянии с Империей. Поэтому ей было необходимо срочно придумать что-нибудь, чтобы выкрутиться из сложившейся ситуации. — Я была не в себе. — «Не в себе»? — переспросил колдун-лорд командующий. — Половина Новой Умбрии оказалась скована во льдах и завалена снегом! И вы называете это «не в себе»? — Понимаете, когда Анна заявила что выходит замуж за кастеляна Южной Хезы Ханса, с котором они познакомились в тот же день, я была поражена до глубины души. А этот мерзкий шпион подлым обманом настроил сестру против меня. Мы поссорились, и от волнения я начала терять контроль над своими силами. Поняв, что происходит, я поспешила покинуть замок и удалиться в горы, чтобы не причинять никому вреда. — При этом подняв снежную бурю, погубившую десятки человек. — Когда начались неконтролируемые выбросы холода, люди вокруг испугались. А Варравский сумел настроить толпу против меня. В меня начали стрелять. Анна бросилась меня защищать. И я сбежала, создав вьюгу, чтобы укрыться от стрелков и остановить преследователей. Спасти свою жизнь, и жизни остальных. Но я даже подумать не могла, что она не затихнет, а выплеснется за границы Аренделла. Что снег не растает ещё до восхода солнца. Узнав о масштабах случившегося, я намеревалась отправиться в изгнание дальше в ледяные пустоши севера… — Так значит вы знали о масштабах случившегося? — Сестра рассказала на следующий день, когда нашла моё убежище. — Ледяной дворец на вершине Седой Горы, — презрительно ухмыльнулся колдун. — Солдаты говорят, вы сражались за него до последнего. Собственноручно убили двадцать девять человек. А руками ваших снежных чудищ ещё тридцать два. Это не считая наёмников и ополченцев. — Они пытались убить меня. Особенно ниссы и наёмные головорезы Варравского. Я просто защищала свою жизнь. — Травя людей ожившими снежными монстрами и ледяными големами? А ведь среди них были и ваши подданные. Добровольцы, отправившиеся на поиски вас и вашей сестры, не прося ничего взамен. — Я не знаю, как это произошло, — решилась солгать Эльза. — Находясь там я была словно одержима каким-то злым духом. Я была не властна над собой и не могла контролировать свои действия. — Как это понимать? — удивился прокурор. — Вы же использовали сложнейшие арканы… — Я не виновата. Я просто не контролировала себя. Напавшие на меня эльфы говорили о каком-то артефакте, под влияние которого я попала. О том, что моя магия холода активировала его, и что мне передалась его сила. Полагаю, из-за этого я потеряла контроль над бурей, — на одном дыхании выпалила Снежная Королева. Однако хмурый взгляд собеседника не предвещал ничего, кроме скорого расставания с головой. Прямо здесь, без палача, плахи и промедлений. А потому она поспешила заверить его в том, что больше не представляет угрозы: — Я использовала эту силу всю без остатка, чтобы обратить свои заклятья вспять и вернуть потерянное лето. Спасти погибающие урожаи и вернуть к жизни погибших по моей вине. Хотя бы тех, кого ещё можно было вернуть. — Так значит вы больше не владеете силой данного артефакта? — на всякий случай уточнил оперативник ковена. — Верно. Я потратила её всю, до последней капли. Вы поймите, иного пути совершить подобное чудо не было. — И вы действительно оживили капитана Краснова после того, как ваша сестра убила его магией? — Это была не она, — тут же запротестовала Эльза. — Это был тот верзила по имени Кристофф. Это он выстрелил в спину карателя из её пистолета. И попал в сердце. — И лёгкой пулей малокалиберного пистолета пробил силовую установку и кирасу доспеха варкастера? — Но ведь то был не обычный пистолет. — Допустим. Но вернув капитана Краснова к жизни, не сделали ли вы его своей марионеткой? — Я не владею некромантией. Мне подвластна только магия холода, — напомнила собеседникам ледяная ведьма. — Капитан Краснов не нарушил присягу даже после смерти, арестовав меня, мою сестру и её проводника. Вы наверняка знаете, каких усилий ему стоило моё пленение в первый раз. И даже когда я его оживила, он не ослушался приказа. Единственная его благодарность за спасение с того света — этот суд вместо казни на месте. — А уничтожение улик и документов? — Трагическая случайность. — Даже если так, это не важно. Для капитана найдётся достаточно горячий участок фронта, чтоб у него появился шанс кровью искупить свои грехи, — неожиданно легко отмахнулся прокурор. — Сейчас гораздо интереснее, что делать с вами? Особенно после вашей выходки в зале суда… — Надеюсь на ваше снисхождение и милосердие, ваше величество. — честно ответила Эльза, у которой просто кончились аргументы. Потому что вариант со сдачей Кулона Ниссора хадорцам она даже не рассматривала. — Да как вы смеете ко мне так обращаться? — возмутился колдун-лорд. — Или вы хотите добавить к списку ваших обвинений клевету и оскорбление чести и достоинства её императорского величества Аюн Ванар Первой? — Я всего лишь хочу отдать должное мудрости и внимательности её императорского величества, которая изволила уделить имевшему место кризису столь пристальное внимание. — дипломатично ответила герцогиня Аренделл, решив прибегнуть к самым весомым аргументом, после которых их с Анной либо пощадят, либо казнят обоих. — Мой наставник, колдун-лорд Ковалевский, открыл мне множество тайн и дал ознакомиться с некоторыми книгами из секретной библиотеки. Этих знаний оказалось достаточно, чтобы вернуть душу вашего верного слуги из Уркаэна прежде чем он предстал пред ликом Морроу. И чтобы догадаться о силе рубинов из легендарной короны Хардской Империи. Один из которых инкрустирован в орден на вашей груди... — Вы отдаёте себе отчёт в том, что одно лишь упоминание об этих камнях и их свойствах уже является достаточным основанием для казни всех фигурантов этого дела и последующей зачистки свидетелей? — перебив её без тени улыбки спросил колдун-лорд командующий, в котором при этих словах проявилось некоторое внутреннее сходство с его цепными монстрами в человеческом обличии. — То, что вам был дан доступ в секретные библиотеки, не означает, что вы можете кричать о прочитанном на каждом шагу. — Я отдаю себе полный отчёт о последствиях сказанного, но это был единственный способ обратиться к вам напрямую. И смею вас заверить, что из присутствовавших в зале суда только колдуны ковена могли догадаться об истинном смысле моих слов. — А где гарантии, что вы не расскажете о своих догадках кому-нибудь ещё? Кому угодно, да хоть вашей сестре. А то в народе говорят: «Коса длинна, да ум короток.» — Я поклялась свято хранить все доверенные мне секреты и тайны, что откроются мне на службе. Эту клятву я никогда не нарушала и не подумаю нарушить. — поспешила заверить разгневанных собеседников Эльза, ухватившись за уже прозвучавшие фразы в попытке нащупать форму соглашения с сильными мира сего. — Я верна Империи и её императорскому величеству и умоляю о снисхождении для меня и моей сестры. Я обещаю возместить весь ущерб от своих необдуманных действий. По взгляду и пренебрежительному выражению лица собеседника герцогиня Аренделл поняла, что в сложившейся ситуации апелляция к материальным ценностям была неуместна. Потому что в случае их с Анной казни все земли и имущества пресёкшегося благородного рода по закону отойдут государству. А там уже найдут им применение. И чтобы не попасть на свидание с палачом нужны были более высокие аргументы. — И готова искупить свои грехи кровью, — на одном выдохе выпалила Эльза, прекрасно понимая, под чем подписывается. Её изначальное назначение предполагало службу по месту жительства. По договору с колдун-лордом Ковалевским, а потом и с обавником Новой Умбрии она не должна была покидать волость, укрепляя её безопасность и защиту. А теперь её смогут без каких-либо зазрений совести бросить на фронт в самое пекло. — Только пощадите мою сестру. — Ваше обращение будет передано её императорскому величеству, — после минутного молчания произнёс колдун-лорд-командующий. — А ваше раскаяние и готовность сотрудничать учтены при вынесении приговора. — Благодарю вас, ваше величество. — Довольно! — ударив посохом об пол прорычал погонщик дум риверов, и его марионетки тотчас схватили герцогиню Аренделл, подобно тискам стиснув её тонкие руки своими здоровенными лапищами, и рывком подняли в воздух, так что она более не могла дотянуться до пола даже носками туфель. — Вместо столь грубой лести лучше бы озаботились убеждением своей сестры так же сотрудничать со следствием и администрацией. — Приложу все силы… — Уж постарайтесь. — не дал ей договорить прокурор, махнув рукой своим псам: — Увести. *** Суд ни секунды не казался Анне честным. Предвзятость чувствовалась во всём, её даже толком не допрашивали перед заседанием. Было непонятно, зачем вообще устраивать весь этот спектакль, если всё предопределено и приговор вынесен? Хадорцы могли казнить их в любой момент, как это у них принято с подозреваемыми в шпионаже. Но после беседы Эльзы с прокурором за закрытыми дверями отцовского кабинета, вместо стенки и расстрельного взвода напротив их развели по одиночным камерам. Анна не помнила, чтобы в отцовском замке была тюрьма. В детстве она исследовала всё в пределах крепостных стен, движимая неуёмным детским любопытством. И хотя в крыло Эльзы и некоторые другие помещения ей не было хода, в подвалах флигеля она бывала, и не раз. Но кладовые не вызвали у неё особого интереса, поскольку мука гораздо вкуснее в форме печенья. Теперь роль муки исполняла она, уже третий день. Оказавшись в этом каменном мешке она было подумала, что это хадорцы перестроили флигель в её отсутствии, превратив подвал в узилище. Но чем дольше она здесь сидела, тем отчётливее понимала, что оккупанты тут ни при чём. Эти камеры были здесь с момента постройки замка, потому что камни кладки ничем не отличались от таких же на кухне и в других частях здания. Просто её отцу темницы были не нужны, и их отдали под кладовые. Но новые хозяева замка Аренделл вернули им изначальную роль. Тем, кто насаждает свою власть силой и репрессиями, всегда нужны тюрьмы. Каждый день её водили на допрос к колдунам. Оперативники ковена Серых Владык с достойной лучшего применения дотошностью выясняли у неё все подробности случившегося и детали её шпионской деятельности. Однако им не удалось ни подкупить, ни запугать герцогиню Аренделл. О событиях последних трёх дней Анна рассказывала без утайки, но следователей больше интересовали её похождения в качестве сигнарской шпионки. О которых она старалась не распространяться, чтобы не подставлять людей, которые были добры к ней и помогли вернуться домой. Но просто молчать было нельзя, поэтому она старательно валила всё что только можно на Ханса, отвечая на ложь ложью и подлостью за подлость. Хотя мёртвому наверняка уже всё равно, что там про него скажут. Колдуны не верили ей. Это было понятно по повторяющимся вопросам. Да и наивно было думать, что молодая и неопытная девушка может обмануть матёрых оперативников. Но вопреки её опасениям, они не прибегли к физическому насилию и пыткам. Вместо этого колдуны решили действовать тоньше, организовав ей свидание с Эльзой. Встреча с сестрой была подобна глотку свежего воздуха после смрадной клоаки уборной в каком-нибудь лагере беженцев. Им нужно было обсудить так много всего, что не хватило бы и целого дня, но надзиратели дали им всего два часа. К тому же многие темы оставались запретными, поскольку их наверняка подслушивали, записывая каждое слово. Отчего долгожданный разговор превратился в болтовню ниочём, поскольку герцогини Аренделла всё понимали и не желали выбалтывать фамильные тайны и свои маленькие секреты хадорским колдунам. Которые организовали эту встречу пленниц только для того, чтобы Эльза уговорила её сотрудничать со следствием и выдать остальных шпионов. Сдать всю шпионскую сеть в обмен на их жизнь и свободу. Для Анны это стало тяжёлым испытанием, поскольку она любила сестру и ради неё была готова на всё, но даже помыслить не могла о том, чтобы предать людей, которые были добры к ней и помогли вернуться из изгнания вопреки всему. Она до сих пор избегала близкого знакомства с хадорскими палачами и их пыточными инструментами лишь потому что была нужна им как средство давления на Эльзу, с помощью которого ею можно будет помыкать и направить её магическую силу против врагов Империи. У других агентов таких связей не было, и никто не помешает оккупантам силой вырвать у них признания, которые могут погубить ещё больше жизней. Это был очень трудный выбор, потому что на одной чаше весов была жизнь и свобода её и сестры, а на другой её совесть и их фамильная честь, которая будет запятнана несмываемым пятном позора этим вероломным предательством и кровью друзей. Времени на раздумья ей было дано до следующего утра. А чтобы направить её мысли в нужном направлении, во внутреннем дворе строили эшафот, и приглушённый стук топоров был отчётливо слышен в камере. Если подтянуться к окну и выглянуть во двор, то можно было различить завезённые брёвна и доски, из которых рабочие собирали каркас широкого помоста. И лежащие на брусчатке длинные балки будущей виселицы. Так что, когда её привели на утренний допрос, Анна смирилась с судьбой. Она была обязана сестре жизнью, и этот долг был выше её чести и гордости. Поэтому она решилась ради спасения Эльзы сдать несколько человек. Не всех, чтобы по возможности отделаться малой кровью. И надеяться, что агентам хватит мастерства улизнуть от облавы или мужества выдержать пытки и не выдать остальных. Однако во время допроса выяснилось одно неожиданное обстоятельство — юную герцогиню подводила память. Она только примерно помнила общую картину, но никак не могла сосредоточиться на деталях. Имена и лица ускользали от неё словно призраки, прячась где-то на задворках сознания. И чем старательнее она пыталась их выудить, тем сильнее путалась в показаниях, вызывая всё большее недовольство следователей. Но даже если бы она искренне желала им помочь и предать всех доверившихся ей людей, то в таком состоянии просто не смогла бы это сделать. Так что добычей колдунов оказалось всего несколько имён, в которых она сама была совершенно не уверена. Случившееся заставило Анну крепко задуматься о себе и своём прошлом. Но чем дольше она пыталась вспомнить свою прошлую жизнь, тем чётче она понимала, что не может этого сделать. Казавшиеся такими яркими воспоминания далёкого детства превратились в мутную кашу, в которой с трудом можно было различить только смутные образы и некоторые общие мотивы, но все детали были либо совершенно неразборчивы, либо до абсурда противоречивы. Да что там детство, она даже последние несколько дней не могла вспомнить полностью. Хотя когда дело касалось недавних событий, провалы в памяти были ещё невелики. Но путешествие с Кристоффом на Седую Гору она уже могла вспомнить только частично. Неужели ледяное проклятье Эльзы было тому виной? Единственной поблажкой для герцогинь Аренделл в заточении оставалась еда. Их кормили не тюремной баландой или солдатскими харчами, в качестве своеобразной издёвки оставив им часть привычного меню. Чтобы наглядно показать, какая сладкая и беззаботная жизнь ждёт их на службе Империи. Конечно, тюремный стол всё равно был гораздо беднее чем в столовой, но повара готовили всё так же вкусно. И в этот раз на ужин было отменное рагу из говядины под нежнейшим сливочным соусом с толчёным картофелем, которое подавали в деревянной миске, чтобы заключённые не могли разбить посуду и вооружиться осколками. А на десерт — чай с лимоном и творожный кекс. Из-за которого она чуть не лишилась зуба, когда откусив очередной кусок наткнулась на что-то необычайно твёрдое, на вкус отдающее металлом. Выплюнув этот посторонний предмет на ладонь и хорошенько рассмотрев, она быстро узнала мелкокалиберный пистолетный патрон, как для её пистолета, только не рунический. Но тем не менее это был не обычный патрон, поскольку пуля сидела в гильзе недостаточно глубоко, и неудавшаяся шпионка тут же сообразила, с чем имеет дело. Фальшивый патрон, в котором не было ни серого, ни красного пороха, а пуля была с выемкой для увеличения внутреннего объёма. Их использовали для скрытной передачи сообщений, поскольку определить на глаз, какой патрон в патронташе скрывает записку мог только профессионал высочайшего класса. Или колдун, умеющий читать мысли. Как бы то ни было, Анна поспешила спрятать патрон в рукав и закончить трапезу как ни в чём не бывало. И только когда тюремщики забрали посуду, осторожно достала свою находку и всё же вынула пулю из гильзы, вытряхнув на ладонь крохотный свёрток записки. К счастью, проникающего сквозь единственное крохотное окошко света оказалось достаточно чтобы разобрать короткую фразу на сигнарском: «Шторм не бросает своих дочерей.» Эта короткое и расплывчатое предложение человеку не сведущему могло бы показаться белибердой, но лейтенант ганмагов гвардии короля Лето помнила значение кодовой фразы. О её провале уже знали и приняли меры. А ещё готовили операцию по их с Эльзой освобождению. И эта весть снова зажгла в её душе угасший было огонёк надежды. У них всё ещё есть шанс спастись. Нужно только немного подождать. А чтобы готовящийся побег не вскрылся раньше времени, она поспешила проглотить записку, а фальшивый патрон засунуть в матрац, где его скорее всего не найдут пока не станет слишком поздно. Однако на следующий день на допрос колдуны явились в полном составе. И когда пленницу привязали к креслу, принялись плести заклятья, призванные открыть чародеям воспоминания жертвы. Дальше всё было как в тумане, но судя по недовольному ворчанию оперативников ковена Серых Владык, их заклинания не принесли должного результата. Память девушки оказалась подвержена действию целого ряда каких-то долговременных заклинаний, наложенных в разное время представителями разных магических школ. А чехардой и неразберихой в воспоминаниях она была обязана грубому разрушению всех этих заклятий, отчего внесённые воспоминания перемешались с настоящими в какой-то винегрет, а заклятья защиты памяти только ухудшали ситуацию, словно потерянный ключ к шифру, которым была написана книга. Так что приговор специалистов был неутешителен — от герцогини Аренделл проку не добиться, а потому она больше не нужна. Следующая ночь оказалась самой тяжёлой. Голова всё ещё гудела от чуждой магии, а спать не хотелось совершенно. Потому что эшафот во дворе был уже готов и на утро назначена казнь. Так что безуспешно сражающаяся со страхом и отчаянием девушка каждый раз вздрагивала, слыша за дверью шаги караульных. На этот раз хадорцы предусмотрели всё, чтобы из узилища было не сбежать. Даже с учётом того, что их камеры закрывались всего лишь на засов, в коридоре постоянно дежурили двое дум риверов, готовых в любой момент ворваться в камеру и изрубить на куски ту из пленниц, которая хотя бы попробует воспользоваться магией. А без помощи колдовства ни толстую стальную дверь, ни крепкие каменные стены не пробить.