Холодное Сердце Железных Королевств

Эльза вздрогнула, когда услышала грозный боевой клич тарнов, доносящийся со склона горы. Следом за ним прозвучали первые винтовочные выстрелы – одиночные, приглушённые расстоянием, и откровенно жалкие на фоне кровожадного воя сотен дикарей. Но очень скоро грохот от стрельбы слился в практически непрерывную трескотню, которая теперь доминировала над новым полем боя. В телескоп она видела, как неумолимо сближались два войска. Хадорцы стояли на месте и стреляли, в полной мере используя превосходство в защите доспехов и мощи огнестрельного оружия. Луки и арбалеты в умелых руках могли посостязаться с винтовками и мушкетонами в точности и скорострельности, но безнадёжно проигрывали в дистанции и убойной силе. А потому тарны рвались вперёд, силясь любой ценой навязать рукопашную, где их грубая сила, ярость и опыт обращения с топорами и копьями давали им преимущество над бойцами Зимней Гвардии. Друиды тоже это понимали, а потому старались по возможности прикрыть союзников, создавая туман и снежные вихри, скрывавшие воинов от вражеских стрелков по флангам. В центре ситуация складывалась по-другому. Там, под прикрытием дикарей и наёмников, наступали каменные големы, которые дали магический залп по рядам хадорцев. Огненные шары пролетели над головами дикарей. Первый взорвался с явным недолётом, а второй достиг цели превратив солдата из первого ряда в пылающий факел. Навстречу конструктам друидов вышел тяжёлый варджек, готовый врубиться в ряды войск Круга Орбороса. Но наперерез ему бросился белёсый оборотень, а варлок и сопровождавшие его друиды обрушили на автоматон заклятья, которые хоть и не пробили толстую броню хадорской боевой машины, но смогли отбросить назад. Сила этих ударов была столь велика, что многотонный стальной монстр даже пригнулся, упираясь шипованными кулаками в снег, но не упал, и в следующий миг уже был готов к новой атаке. Снежной Королеве даже показалось, что она заметила в сияющих визорах этой боевой машины клокочущую ярость и пылающую ненависть, которые вели его в бой так же, как и его командира, которого она заметила правее варджека. Закованный в полные доспехи, подсвеченный сиянием рунических кругов заклятий, порождавшим причудливые отблески на толстых линзах защитных очков и позолоченной кокарде на его меховой шапке, варкастер вёл в бой войско, обрушивая на врага всю силу заклинаний и оружия. Точно так, как она видела в ледяном зеркале. Слева от варджека шли чародеи, чьи заклятья порождали настоящую магическую бурю, неся смерть и опустошение. Среди них Эльза смогла узнать только колдун-лорда Ивлёва — её бывшего непосредственного начальника, которого она так непочтительно толкнула во время бегства из замка. Старик вёл в бой двух других магов. Бывшая герцогиня Аренделла не без труда опознала в них эльфов, скорее всего являвшихся наёмниками, призванными для магической поддержки отряда. Из-за спин хадорских солдат стреляли кавалеристы, преимущественно состоящие из стражи замка Аренделл и гражданских, которые наверняка являлись городским ополчением, поднявшимся на битву с ведьмой — своей бывшей госпожой. Находясь на безопасном расстоянии от разворачивающегося сражения, Снежная Королева могла только наблюдать за тем, как силы Хадорской Империи и Круга Орбороса схлестнулись в битве не на жизнь, а насмерть. В битве за неё. За возможность захватить Эльзу Аренделл, бывшую герцогиню Аренделла, бывшую ллаэльскую дворянку, бывшую колдунью ковена Серых Владык. Для одних она была предательницей, которую нужно призвать к ответу, для других – причиной обрушившихся на их земли неисчислимых бед, которую необходимо принудить к сотрудничеству. Только в намерении убить её в случае неповиновения они были едины. И те, и другие желали её крови. И если сражаясь с воинами тарн она могла не сдерживать себя, потому что это были не люди, а кровожадные дикари и каннибалы, что немногим отличались от животных, то как сражаться с хадорскими солдатами Эльза не имела ни малейшего понятия. Ведь это были люди! Самые настоящие, живые и мыслящие люди, которые, вполне возможно, даже не желали ей зла. Они просто исполняли свой долг и приказы варкастера, который вёл их в бой. Конечно, они были вооружены и хорошо подготовлены к сражению с ней, но она до сих пор не знала, что будет делать в том случае, если они ворвутся в ледяной дворец. Единственное решение, которое приходило в голову – сковать всех незваных гостей во льду, а затем приказать снежным стражам вынести неприятных посетителей подальше, пока они не оттаяли. Может быть, хоть такой намёк будет им понятен? Отдалённый взрыв прервал поток тревожных мыслей, снова приковав внимание Снежной Королевы к телескопу и той битве, что разворачивалась на подступах к её ледяному дворцу. Этот звук был слишком громок и не похож ни на взрыв огненного шара, ни на магический заряд. Скользя взглядом вдоль рядов бойцов Зимней Гвардии, она очень быстро наткнулась на одного с нестандартным вооружением. Солдат, присев на одно колено, целился в наступающих дикарей из ракетомёта – нового оружия в арсенале Империи. Дальнобойное и смертоносное, оно было создано после изучения трофейных образцов ракет, захваченных в битвах с Протекторатом Менота. Только вместо зажигательной смеси хадорцы заполняли снаряды шрапнелью и мощным зарядом взрывчатки, которую, как и метательный порох, получили от пленных ллаэльских алхимиков из Ордена Золотого Тигля. Эльза много слышала о подобном оружии и от колдунов, и со страниц газет. Но теперь она своими глазами видела, как боец нажал на спуск, и метательный заряд беззвучно выбросил снаряд из ракетомёта. Через мгновение сработал реактивный двигатель, разогнав ракету, которая попала прямо в грудь наступающему тарну. Взрыв разорвал несчастного дикаря в кровавую кашу, что обагрила окружающий снег, а шрапнель и соколки посекли ещё двоих, и только тогда Эльза услышала отчётливое шипение на фоне ружейной трескотни, и последующий хлопок. Расстояние играло свою роль, и звук битвы долетал до неё с заметной задержкой. Больше всего этот звук напоминал ей салют, что запускали вечером после её венчания на герцогство. Эта неуместная мысль заставила Эльзу горько усмехнуться от осознания того, насколько это было иронично — ей довелось увидеть две стороны одного и того же изобретения всего за пару дней. Хотя, ракетомёты не так уж и страшны, потому что заряды у них слабоваты для того, чтобы уничтожить её ледяного голема. Скорее всего. Да и им нужно сперва с дикарями разделаться, а эти ракеты выглядели слишком громоздкими, чтобы их у солдат было много. Но облегчение было недолгим, и оборвал его громогласный грохот, вновь отразившийся эхом от горных вершин. В ужасе рыская взглядом по полю боя, она искала источник этого звука, который был слишком громок для ручного оружия. И вскоре она нашла его — две полевые пушки, что стояли на снегу в тылу у основных сил хадорцев, стреляя через головы своих товарищей. Сердце Снежной Королевы сжалось от страха. Игры кончились. Если каратели притащили артиллерию в горы, то они не побоятся её применить. И когда их снаряды начнут крошить стены её ледяного дворца, за её жизнь никто не даст и ломаного гроша. *** — Картечь! — гаркнул каратель, приказывая своим солдатам зарядить мушкетоны дробью. Конечно, крупнокалиберные пули обладали значительно большей убойной силой и бронебойностью, но картечь, с её разлётом и останавливающим действием, на коротких дистанциях была эффективнее. Особенно в тех случаях, когда противник не был закован в тяжёлые доспехи и не прятался за толстыми щитами. — Огонь по команде! — Держать строй! — кричал лейтенант, спешно перезаряжая пистолет. — Стрелки, не прекращайте огонь! Дикари наступали, несмотря на град пуль, ракеты и даже магию. Потери не смущали их, и казалось гибель сородичей только подливала масла в огонь пылающей первобытной ярости, что вела их в бой. Под прикрытием наведённого тумана и снежных вихрей на флангах они могли подобраться почти в упор, не страшась прицельного огня. В этих условиях тактика стрельбы по площадям была единственной возможной. Хотя лучники тарн тоже не могли посылать свои стрелы столь же метко, что заметно влияло на бой. Основное сражение развернулось в центре, где наступали каменные големы. Здоровенные конструкты обманичиво медленно шагали под прикрытием воинов тарн и выглядящих вполне цивилизованно копейщиков, обрушивая на ряды бойцов Зимней Гварди магические залпы. Недостаток точности они компенсировали мощью взрыва этих огненных шаров, пламя которых поджигало несчастных жертв. Но даже это не могло кардинально повлиять на бой, потому что хадорские солдаты шли широкой стрелковой цепью, чтобы не перекрывать своим товарищам линию огня, и это построение позволяло значительно сократить потери от разрывных снарядов и магии. Вражеские колдуны сосредоточились на тяжёлом варджеке, чья броня выдержала все полученные удары, а усиленные заклятьем варкастера рефлексы позволили боевой машине устоять на ногах, несмотря ни на что. И пускай друидам удалось отбросить автоматон назад, сорвав его атаку, хадорцы не остались в долгу, и их артиллеристы один за другим вгоняли бронебойные снаряды в големов. Ханс даже видел, как от этих попаданий в воздух взмывали снопы искр и разлетались куски колотого камня. Но заклятья, которые приводили големов в движение, были слишком сильны, и эти проклятые конструкты даже не думали останавливаться. Их огненные шары были тем самым оружием, которое могло сразить солдат, защищённых чарами капитана, потому что стрелы, арбалетные болты и даже магия, казалось, просто проходили сквозь них, не способные поразить их плоть, сколь бы ни был меток стрелок. В этот момент Ханс пожалел, что у него был только меч. Пока он ещё был офицером королевского флота, ему по уставу было положено носить пистолет, и даже раз в полгода сдавать зачёт по стрельбе. Но перед отправкой в Империю он счёл, что наличие при нём огнестрельного оружия может показаться слишком вызывающим для дипломата, которым он был в некотором роде, и тем самым повредить деловым переговорам. Теперь, когда он оказался в центре боя, возможности подстрелить хотя бы несколько дикарей была бы очень кстати. Потому что в этот момент даже от ополченцев было больше проку. Каратель даже умудрился подстрелить одного из вражеских магов, чьи чёрные балахоны мелькали позади основной массы тарнов. А молодой кастелян только и мог, что ездить позади рядов хадорских солдат, отдавая приказы и ожидая подходящего момента для контратаки вместе с уланами Стальных Клыков. И это ожидание было невыносимо. И пускай теперь у него были в запасе магические способности, он не мог применять их у всех на виду. Тем более что он не знал, как это делать. — Картечью пли! — крикнул капитан, перезарядив пистолет. Громыхнул залп мушкетонов, выкашивая ближайшие ряды наступающих тарнов. Ход оказался очень действенным — картечь разорвала плоть дикарей, чьи тела падали на обагрённый кровью снег. В этот миг крики раненых и умирающих заглушили грохот взрывов и ружейную трескотню. — Перезаряжай! Такое истребление смогло пошатнуть боевой дух тарнов, и они остановили бег, но их командиры быстро восстановили порядок, снова кинув в бой эту орду, которая устремилась в битву настоящей волной кровавого безумия и ярости. Несясь прямо по телам своих уже умерших и ещё умирающих собратьев, они в исступлении орали и вопили свои боевые кличи, и от этого нечеловеческого воя кровь стыла в жилах. Особенно когда они дорвались до солдат в первом ряду, где завязалась отчаянная рукопашная. И если защитное заклинание капитана уберегло его людей, то на флангах ситуация обстояла намного хуже. Маги тарнов больше не напускали туман и не поддерживали снежные вихри, сосредоточив свои усилия на том, чтобы поскорее разделаться с хадорцами, обрушивая огненные шары и удары молний на бойцов Зимней Гвардии. Ханс ещё успел удивиться тому, откуда эти дикари умудрились достать дюжину колдунов? Ведь в их отряде было всего три с половиной чародея, которых с горем пополам собрали за сутки чуть ли не с половины Новой Умбрии, и то только потому что варкастер колдовал мало, а сам молодой кастелян даже на половину мага не тянул ну никак. — Кавалерия на правый фланг! — крикнул ему капитан, магией снося голову бросившемуся на него дикарю. — Пехота, картечью пли! Громыхнул новый залп, и снова тела поверженных дикарей рухнули на обагрённый кровью снег. Но их смерть только расчистила дорогу белёсому оборотню, который вышел вперёд специально для того, чтобы обрушить на прикрытых заклинанием варкастера солдат атаку чудовищной силы. Из пасти этой твари с диким воем вырвался сияющий поток магической энергии, который просто разрывал людей, не смотря ни на какие защитные чары. Это чудовище своей магией убило четверых, в том числе и одного ракетомётчика, разом сократив этот взвод на треть. — Уланы, убить зверя! Остальные на правый фланг! Быстрее! — выкрикнул приказ Ханс, направляя тяжёлую кавалерию на встречу более подходящей для их оружия цели. Уж что-что, а взрывные наконечники их копий должны пробить шкуру этого монстра. А сам молодой кастелян поскакал на фланг, увлекая за собой ополчение и стражу замка Аренделл туда, где их помощь была нужна больше всего. Тарны втянулись в рукопашную, и бой распался на множество ожесточённых стычек, где командиры и приказы уже имели мало смысла. Солдаты сошлись с дикарями в отчаянной схватке, где сила, скорость, опыт и личное мастерство играли намного большую роль, чем построение или снаряжение. Что толку в кирасе, когда тебе снесут голову? А потому и воины тарн, и бойцы Зимней Гвардии рубились с ожесточением и упорством. Ружейная трескотня потеряла интенсивность, а вместо залпов мушкетонов теперь звучали только одиночные выстрелы. И в центре этой кровавой битвы лютовал тяжёлый варджек, на который набросилась целая орава дикарей. Толстая броня прекрасно защищала автоматон от ударов топоров и копий, а рослые воины гибли под шипастыми кулаками боевой машины, и их бездыханные тела отлетали в стороны как сломанные куклы, застывая на снегу в ужасных неестественных позах. Справа дела обстояли действительно скверно. Судя по всему, Ниссы отошли на левый фланг, где поддерживали основные силы отряда стрельбой из луков, снова старательно избегая прямого столкновения с врагом. Но, стоит отдать им должное. Даже с учётом поднятых друидами и шаманами тарн снежных вихрей и тумана, он сумели не только проредить дикарей, но и убить практически всех колдунов, словно видели их за снежной пеленой как на ладони, значительно облегчив жизнь хадорским солдатам. Правый фланг был лишён подобной поддержки, и там уже наметился возможный прорыв. Зимняя Гвардия стойко держалась на своей позиции, но без помощи кавалерии их бы просто смяли, взяв числом и уничтожив магией. Именно туда Ханс направил ополченцев и стражу замка Аренделл. Всадники быстро достигли опасного участка, огнём пистолетов и ружей собирая кровавую дань с дикарей. Кому-то даже удалось подстрелить колдуна, что слишком опрометчиво приблизился к бурлящей схватке, видимо желая разить своими заклятиями наверняка. Тут удар кавалерии оказался решающим. Молодой кастелян даже обрадовался, глядя на то, как дикари начали откатываться назад, видя, что теперь у них не было прежнего численного перевеса. Тем более, что к ним на помощь уже спешил один взвод стрелков, что позволило бы ещё надёжнее укрепить фланг. Обернувшись, он увидел весьма безрадостную картину. Тарны уже почти прорвали строй солдат, которые прикрывали магов их отряда, и колдун-лорду пришлось самому вступить в рукопашную. Видя, на сколько шатким оказалось положение в центре, молодой кастелян моментально принял решение, резко разворачивая коня в сторону наметившегося прорыва. Туда, где он мог вступить в рукопашную, где он мог рубить врагов, где он не был бы бесполезным. — Продолжайте атаку на правом фланге! — не забывая о долге командира и опасности на фланге, выкрикнул новый приказ наместник, указав мечом на сержанта стражи: — Сержант за старшего! Резко развернув лошадь, Ханс устремился на помощь колдунам в центре одновременно с уланами Стальных Клыков, которые только-только вышли на позицию для атаки и начинали разгон в направлении цели. Чародеи, лучники и воины тарн работали слажено, и Зимняя Гвардия несла тяжёлые потери. Магия варкастера не защищала тех, кто был справа от варджека – его колдовских сил всё равно не хватало, чтобы помочь всем своим солдатам. И в очередной раз Ханс поразился силе и могуществу этого седовласого старца, который пусть и не был превосходным рубакой, но был умён и хитёр, нанося удары только там и тогда, где мог. Все его действия всегда несли максимальный урон, и каждая атака несла врагу смерть, как и его заклятья. — Обездвижить оборотня! — крикнул капитан, когда мерзкая белёсая тварь снова обрушила свою магическую атаку на его людей, в очередной раз отнимая жизни солдат, что были практически неуязвимы для простого оружия. — И найдите этого чёртового варлока! Вражеские колдуны снова отбросили варджек назад, освобождая пространство для новой партии дикарей, что жаждали человеческой крови. В ответ каратель вскинул пистолет и выстрелил с левой руки в девку в чёрном балахоне, что шла с длинным посохом за оборотнем и чья огненно-рыжая шевелюра развевалась на ветру подобно алому знамени. Эта ведьма определённо рисковала, идя так близко к зверю, который уже практически ворвался в ряды хадорских солдат. Ханс отчётливо видел, как заряженная магической энергией пуля попала в переносицу этой девушке, вмяв её красивое, белое, слегка веснушчатое лицо внутрь черепа и выбросив длинный кровавый шлейф из затылка. Как только её уже бездыханное тело, изуродованное отвратительной дырой в голове, упало навзничь, над полем боя раздался дикий, протяжный вопль, в котором не без труда можно было различить странное слово: — Грайя-я-я! Вслед этому преисполненному боли и страдания воплю разнёсся протяжный скорбный вой, который издал оборотень, который внезапно остановился, задрав голову к небу и будто бы скуля. Ханс на мгновение даже подумал, что каратель действительно сумел убить варлока, и внезапно лишившийся своей погонщицы зверь остался один посреди боя, напуганный грохотом пушек и сиянием магии, вот он и завыл от отчаянья и чувства обречённости. Яростный рёв вперемешку с руганью отвлекли Ханса от этой сцены. И очень своевременно, потому что он уже достиг той самой схватки, к которой так стремился. Как раз вовремя, чтобы перехватить дикарку, что прорвалась между двух хадорских солдат, сцепившихся с её сородичами, и кинулась на ведьму Нисс. Взмах — и мерзкая тварь упала на снег с рассечённым черепом, дёргаясь в предсмертных конвульсиях. Наместник направил коня в самый центр сечи, стремясь врубиться в толпу тарнов, где смог бы в полной мере использовать меканический меч и, возможно, только что обретённую силу, не сильно беспокоясь о свидетелях. И стал свидетелем колдовского стиля ведения боя. Очередной рослый дикарь, который сцепился в клинче с бойцом Зимней Гвардии, успевшим заблокировать его удар топором сверху своим мушкетоном, ловко пнул хадорца в живот, повалив на снег. И когда тарн сделал шаг вперёд, вскидывая примитивное оружие над головой, чтобы могучим ударом проломить стальную кирасу и покончить с жертвой, колдун-лорд внезапно оказался рядом, ударив эту тварь в живот руническим топором. И когда старый чародей вырвал своё зачарованное оружие из обмякшего тела жертвы, из глубокой раны взвился кровавый фонтан, который точно повторял траекторию движения лезвия, словно сияющие на топоре голубые руны притягивали его. Ханс почувствовал, как внутри него ожил липкий, первобытный страх, когда у него на глазах топор выпивал кровь своей жертвы, стремительно превращавшейся в обтянутый кожей скелет, покуда вытравленные на лезвии руны заклятий разгорались всё сильнее и сильнее. Колдун-лорд описал топором широкую дугу, после чего направил его в сторону оборотня, и из вспыхнувших вокруг его руки и топорища рунических кругов сложилось заклятье, которое стрелой метнулось к чудищу. Стоило магическому заряду впиться в белёсую шкуру монстра, как его вой мгновенно оборвался, а всё тело покрылось ледяной коркой, сделав движения этой невероятно сильной твари плавными и замедленными. Молодой кастелян был поражён до глубины души, ведь он только что видел ритуальное убийство. Точно как то, что совершила шаманка, которую они уничтожили в прошлой стычке. Только теперь кровавую магию применяла не дикарка, упивающаяся силой и властью, а просвещённый человек, умудрённый опытом и знаниями. Старец наверняка находился на службе ковену как минимум вдвое дольше, чем Ханс прожил на белом свете. И должен был истреблять тёмную магию во всех её проявлениях. Но вместо этого колдун-лорд сам использовал эти запретные знания, и, стоит признать, весьма эффектно. Потому что после этого он, как ни в чём не бывало, продолжил обрушивать потоки острых ледышек на дикарей, выкашивая эту орду быстрее, чем дюжина солдат. И более того, Ниссов это нисколько не смущало. И ведьма, и её подмастерье всё так же продолжали закидывать заклинаниями наступающих воинов, словно ничего особого и не случилось, и они чуть ли не каждый день видят колдуна ковена Серых Владык, использующего запретную магию. Негромко хлопнул сработавший заряд взрывного наконечника. Обернувшись на звук, Ханс увидел оборотня, который держался правой рукой за развороченное взрывом плечо, в то время как его левая рука болталась плетью вдоль туловища. Второй улан нанёс удар в живот твари, от чего та повалилась на снег, издав сдавленный, преисполненный мольбы хрип. Который оборвал последний из Стальных Клыков, вогнавший пику прямо в голову монстра. Сработавший подрывной заряд раскроил череп оборотня, а разогнанный взрывом наконечник глубоко ушёл в почти обезглавленную тушу, что мешком осела на снег, испустив дух. Ценой этого успеха оказалась новая атака, в которую тарны бросили все наличные резервы. Под яростные вопли своего вожака и его адьютантов дикари навалились с новой силой, но на этот раз вместе с копейщиками, лучниками и арбалетчиками, образуя единое войско. Позади маршировали каменные големы, что снова дали магический залп по рядам хадорцев, нисколько не смутившись даже тем, что вместе с двумя врагами сожгли живьём одного союзника. И вся эта толпа обрушилась на них с неумолимостью лавины. Казалось, орду дикарей уже не сдержать. Но выплюнув столб пламени из дымовых труб тяжёлый варджек с лязгом и шипением рванулся в атаку, прокладывая себе путь прямо через вражеские ряды, внушая ужас и сея смерть. Ханс поймал себя на мысли, что если бы на него неслось одиннадцать тонн стали, перепачканные кровью и копотью, посечённые магией и жаждущие втоптать его в этот снег, он бы тоже испугался. А против Тарнов теперь было ещё и их количество – они попросту не могли убежать, натыкаясь на своих соплеменников. Боевая машина, казалось, специально поджидала этого момента, чтобы забрать как можно больше жизней. И так как руки атоматона более не были заняты оглоблями саней, конструкт размахивал своими шипованными кулаками что ветряная мельница крыльями, и каждый удар, каждое касание если не убивало, то калечило, дробя кости и отрывая конечности. Кодьяк полностью оправдывал репутацию тяжёлых варджеков как самого страшного оружия, созданного человечеством, а широкий кровавый след на снегу подтверждал это красноречивее самых бравурных газет и самых талантливых пропагандистов. — Вперёд! В атаку! — крикнул капитан, воинственно вскинув саблю над головой, после чего сам кинулся в рукопашную, личным примером увлекая солдат в битву. — За Родину! Ура-а! — За Империю и Императрицу! — подхватил лейтенант, тоже бросаясь в атаку, размахивая топором. А каратель тем временем уже врубился в ряды тарнов и прокладывал себе дорогу, работая саблей с бешеной скоростью. — Ура-а! — Ура-а! — заорали сотни луженых глоток. Стража и добровольцы тоже подхватили этот клич, и сам Ханс с удивлением обнаружил, что его голос тоже влился в этот хор, от которого, казалось, содрогнулись сами горы. Даже телохранители Варавского, почти всю дорогу хранившие молчание, а до того методично отстреливавшие вражеских командиров и колдунов, кричали вместе с остальными, забросив арбалеты за спину и несясь за капитаном в бой с широкими кинжалами наперевес. И дикари отступили, когда их кровожадный вой оказался заглушён этим криком. Говорят, это был один из самых древних боевых кличей, который северяне пронесли через века ещё со времён старой империи. И, как и тысячу лет назад, он всё ещё вселял страх в сердца врагов. Бой закипел с новой силой. Всё реже звучали выстрелы, всё громче слышалась ругань и лязг металла. Конечно, это был шаг отчаянья. Но, бросив в рукопашную большинство своих солдат, капитан не дал тарнам полностью реализовать численное превосходство, перерезав сводную роту по частям. И теперь битва пылала ещё жарче. — Артиллерия! Сконцентрировать огонь на правом големе! — выкрикнул приказ капитан, которому тоже пришлось несладко, потому что его атаковало сразу трое дикарей. Молодой кастелян пытался помочь ему, но не успевал развернуть коня, а потому мог только наблюдать за этой невероятно скоротечной схваткой. Вот первый воин нанёс мощный удар топором сверху, силясь разрубить карателя пополам от плеча до поясницы, но варкастер ловко парировал этот выпад саблей, а обратным движением полоснул врага по горлу, оставив этого противника захлёбываться в собственной крови. Второй дикарь попытался отрубить командиру хадорцев голову, но тот вовремя пригнулся, ответным выпадом вогнав клинок в брюхо Тарну до половины. Но пока Краснов вынимал оружие, он потерял слишком много времени, а потому удар третьего дикаря, который замахнулся так широко, что занёс топор над головой, застал его врасплох. Сверкнуло защитное поле, принявшее на себя основную силу удара, после чего это примитивное каменное оружие смогло лишь оцарапать пластины брони, оставляя длинную борозду в красной краске доспехов. Удивлённый подобной стойкостью противника, воин даже не успел занести топор для нового удара перед тем, как его голова покатилась с плеч. Ханс не успел прийти на помощь карателю, но про себя он отметил все недостатки боевого стиля хадорца. Конечно, скорость и точность ударов варкастера были выше всяческих похвал, но вот эти широкие взмахи саблей, после которых оружие по инерции продолжает движение, оказываясь чуть ли не за спиной, делали его уязвимым к контратакам. Толстые доспехи и защитное поле — сильные козыри в бою, но если Хансу придётся сражаться с капитаном, убить его будет несложно. Конечно, немытые тарны, которые только и могут, что в исступлении махать своим примитивным оружием, не ровня варкастеру. В отличие от телохранителей Варавского, которые демонстрировали настоящее мастерство в искусстве фехтования. Без тяжёлой брони, защитного поля и магии, они не делали никаких лишних движений. Их бой напоминал танец. Ловко уворачиваясь от ударов и парируя бешеные, но бессистемные атаки дикарей, они контратаковали быстро и метко, разя врагов парными кинжалами, более похожими на короткие мечи, в самые уязвимые места — голову, горло и сердце. Хотя ударами в живот и пах они тоже не брезговали, но после этого всегда наносили дополнительный удар, добивая жертву. На их фоне каратель выглядел если и не недоучкой, то уж точно не мастером-дуэлистом. И если бы эти двое захотели зарезать его, то варкастера не спасли бы ни его доспехи, ни чары, ни защитное поле. Вернувшись в бой, Ханс очень своевременно встретил дикаря, что бросился было на эльфийского юнца. Один удар поперёк груди, и пылающий дикарь взвился волчком, вопя от нестерпимой боли, пока порождённое меканическим мечом пламя пожирало его плоть. Как это ни парадоксально, но именно благодаря этому подмастерью ведьмы солдаты и колдуны могли не страшиться стрел и болтов врага — созданная им защитная аура эффективно отклоняла снаряды, делая попадание практически невозможным, но, в отличие от чар карателя, она была абсолютно бесполезна в рукопашной. Чем и пользовались тарны, с небывалым остервенением прорубаясь через хадорских солдат, стремясь покончить с колдунами. Именно тут Ханс был нужнее всего, рубя тех, кто всё же прорывался через магический шторм и немногих оставшихся бойцов Зимней Гвардии. Очередной огненный шар, посланный каменными големами в сторону хадорцев, взорвался совсем рядом. Так близко, что молодой кастелян почувствовал на лице нестерпимый жар этого магического пламени, а его конь от испуга встал на дыбы, силясь скинуть своего всадника и поскорее ускакать прочь. Ханс с трудом удержался в седле и успокоил животное, с тревогой взглянув на проклятых истуканов, что шли в наступление вместе с остатками орды. Ведьма Нисс как раз метнула в правого голема ледяную стрелу, которая раскололась об его грудь, не причинив ни малейшего вреда, но освобождённая из этого колдовского снаряда магическая энергия опутала конструкт, сковав его льдом. И всего секундой позже хадорские артиллеристы вогнали в его грудь один за другим два бронебойных снаряда из своих пушек. Не способный даже пошевелиться, не то, что сохранять равновесие, голем завалился навзничь. Второй истукан как раз разогнался, набросившись на варджека, который крушил отряд арбалетчиков. Хадорская боевая машина вовремя заметила нового врага и даже каким-то чудом умудрилась увернуться от первого удара, но это не сильно помогло. Жуткий лязг, скрежет колющегося камня и скрип гнущегося металла заглушили остальные звуки, когда рукотворные монстры сошлись в поединке, где не было места простым воинам. И только их хозяева могли повлиять на исход этого боя, управляя действиями своих ручных чудищ из камня и стали, наполняя их магической энергией и поддерживая своими заклятиями. В очередной раз кодьяк не подвёл карателя. Пережив четыре удара, автоматон не только не потерял боеспособности, но и развил решительную контратаку. Два удара кулаками, и голем потерял равновесие. Резкий толчок плечом, и каменный истукан упал навзничь. Судя по всему, артиллерия всё же недаром тратила снаряды и успела сильно повредить голема, так что варджек быстро добил его, окончательно превратив в груду колотого камня вперемешку со щепой. Победа хадорской боевой машины чуть не стоила наместнику головы, потому что он отвлёкся от боя, бушевавшего совсем рядом. От верной гибели его спас только верный меканический меч, вовремя предупредивший об опасности и подсказавший, как именно поставить блок, отведя лезвием удар топором вверх и в сторону так, чтобы враг не смог навредить ни ему, ни его коню. Резко обернувшись и подставив клинок плашмя, Ханс отразил широкий рубящий выпад примитивного каменного орудия на длинной рукояти, который если бы каким-то чудом не проломил ему грудную клетку, то просто выбил бы из седла. Быстрый ответный выпад, и напоённое магической энергией лезвие вошло в лоб дикаря, как раскалённый нож в масло. И пока тело этого врага падало на снег, молодой кастелян увидел всю тяжесть сложившегося положения. Тарны прорвались и навязали магам рукопашную. Колдун-лорд снова удивлял, демонстрируя превосходную защиту. Теперь сияющие руны заклятий покрывали не только его топор, но и доспехи, и даже одежду, сплетаясь в невероятно сложную вязь защитных заклинаний, которые позволяли этому старику ловко уходить от ударов, буквально паря над полем боя. И при этом он не прекращал творить всё новые и новые заклятья, не забывая наносить удары топором. Правда, теперь это давалось ему значительно сложнее, потому что скорость у него была явно не та, чтобы в открытую противостоять крепким, молодым воинам. Но когда его зачарованное оружие впилось в плечо жертвы, разрубая несчастного до половины даже не смотря на далеко не выдающуюся силу старого чародея, вновь взвился этот ужасный кровавый фонтан, напитывавший руны заклятий, которые породили новую магическую атаку, убивая ещё больше врагов. У ниссов дела обстояли значительно хуже. Сразу было видно, кто прошёл не одно сражение и серьёзную боевую подготовку, кто был самоучкой, а кто – необстрелянным молокососом, брошенным в эту мясорубку. Именно этому эльфийскому юнцу и решил помочь Ханс, пока его не зарубили. Колдун-лорд и так неплохо справлялся, да и ведьма явно была не робкого десятка. А мальчишка с горем пополам прикончил парочку кинувшихся на него дикарей своими магическими зарядами, а от последнего только уворачивался и отскакивал, не способный сконцентрироваться и контратаковать. Недолго думая, молодой кастелян направил коня в атаку, и, зайдя воину тарн со спины, уже привычным движением снёс его мерзкую голову с плеч. Но пока наместник спасал этого сопляка, остальные тарны навалились на ведьму, которую, судя по всему, сочли более опасной чародейкой, чем её не в меру взволнованный подмастерье, и более лёгкой целью, чем окружённый сиянием сложнейших арканов колдун-лорд, направляющий эту симфонию магического истребления. Они напали вчетвером, бросившись на неё с копьями, топорами и воплями. Колдунья вовремя их заметила и постаралась остановить ещё на подходе. Метнув одну за другой три ледяные стрелы, она сразила троих дикарей ещё до того, как те могли нанести ей удар. Но четвёртый, перескочив через ещё дёргающиеся тела своих соплеменников, рубанул её топором. Зазубренное каменное лезвие очертило широкую горизонтальную дугу, распоров старухе живот. Ведьма сделала нетвёрдый шаг назад, её ноги подкосились, и она упала навзничь, пытаясь руками зажать ужасную рваную рану, из которой на снег лилась тёмная кровь. Юный маг вскрикнул от ужаса, глядя на поверженное тело своей наставницы, напрочь позабыв о разворачивающейся вокруг битве. А дикарь издал победный рёв, вскинув топор над головой, явно намереваясь добить столь опасного противника. Но колдун-лорд опередил его, вогнав зачарованное оружие в спину воина тарн, который ничком повалился на свою жертву, пока из его крови сплеталось новое заклятье. Колдуна, в свою очередь, спас Ханс, вовремя перехватив дикарку, которая чуть не всадила в спину старого хадорца копьё. Наконец эльфийский сопляк сумел сбросить оцепенение. И только для того, чтобы в слезах кинуться к своей умирающей соплеменнице. Столкнув иссушенный запретными чарами труп дикаря в сторону, он принялся рыдать и причитать над ведьмой, которая вообще непонятно как ещё умудрялась цепляться за жизнь. Ханс только и успел, что негромко, но по-флотски забористо выругаться, тем самым выразив своё отношение к этому нытику, покуда фехтовал с очередным тарном. Если этот юнец и дальше продолжить стенать и заламывать руки над телом старухи, то проку от него в бою не будет. — Встань и сражайся, трус! — в ярости крикнул колдун-лорд. Понять его гнев было легко, эльф больше не поддерживал защитную ауру, сделав окружающих лёгкой мишенью для стрел. Как раз тогда, когда на них обратили внимание вражеские арбалетчики. *** — Нет! Раисса! Только не ты! — голос юного арканиста дрожал и срывался, он столкнул высохшую тушу здоровенного дикаря с тела своей учительницы. Только для того, чтобы увидеть ужасную рваную рану на животе ведьмы. После таких ранений не выживали даже здоровые и молодые воины, чего уж говорить о дряхлой старухе. — Кто угодно, только не ты! — Не нужно слёз. Я и так прожила слишком долго, — голос старой ведьмы был слаб и звучал глухо, словно доносясь с того света. Но даже в последние минуты старуха всё же нашла в силы, чтобы сказать главное: — Ты должен завершить начатое. — Нет! Я не готов. Я ещё не обучен всему… — слова комом встали в горле, а слёзы катились по побледневшим щекам юноши, который оставался один посреди этого холодного и кровавого ада. — Не покидай меня, Раисса. Только не сейчас. — Поздно. Ниссор ждёт меня в Уркаэне, — произнесла старуха, после чего резко схватила своего подмастерья за шиворот, подтянув к себе. — Не отступай. Не сдавайся. Только тебе под силу исполнить пророчество. Мне не суждено было увидеть кулон Ниссора. Вернуть потерянную реликвию — твоя судьба. — Но я не справлюсь один! — запротестовал Валшар. — Гастор и Ланисса помогут тебе, — умирающая чародейка не слушала доводы подмастерья. — Они могут казаться тебе глупцами и невежами, ослеплёнными жаждой золота, но они всей душой верны нашему общему делу. — Но ведь тарнов слишком много. Хадорцы проиграли, — упавшим голосом произнёс молодой искатель. — Всё пропало. — Не пропало. Хадорцы победят, если ты им поможешь, — кашель прервал её слова. Отпустив одежду своего ученика, ведьма схватилась за рану, пытаясь остановить кровотечение и купить себе ещё несколько мгновений жизни. — Поддержи капитана так, как ты поддерживал меня. Это будет лучшее, что ты можешь сделать. — Но ведь он наш враг! — удивлённо воскликнул юноша, не веря своим ушам. — Он и другой колдун убьют нас, если догадаются о нашей цели. — Ваши враги сейчас — тарны! Хадорцы охотятся на ведьму, так отдайте им её! На кулон им плевать, пока они не узнают, что это, — чуть ли не крикнула Раисса, из последних сил оттолкнув своего подмастерья. — А теперь иди и помоги ему, пока тарны не убили всех вас. — А если… — Валшар было хотел задать ещё один вопрос, и нагнулся обратно, но старуха перебила его, внезапно заткнув ему рот своей морщинистой рукой. — Остальные помогут. А теперь иди, — колдунья из последних сил оттолкнула своего ученика ещё раз и, видя его замешательство, крикнула: — Иди! Отчаянье и страх охватили эльфа, когда он всё же поднялся на ноги, глядя на тело своей медленно умирающей учительницы, которая даже на краю бесконечной пропасти пыталась направить его. От волнения Валшар облизнул губы, хотя он старался побороть эту вредную привычку. Странный, металлический привкус привлёк его внимание, потому что слишком сильно напоминал вкус крови. Дрожащими пальцами юноша прикоснулся к своему лицу, и с ужасом увидел на них кровавые следы. Но это была не его кровь, а кровь его учительницы, которая случайно испачкала его. От осознания этого ужасного факта искателю стало дурно. Он бы так и стоял, смотря на кровь у себя на руке, пока его не убили, если бы не получил удар в плечо. И резко обернувшись, он увидел того самого человека, который просил проверить его и капитана. — Хватит размазывать сопли, тупица! Сражайся! — гаркнул наместник, который пнул его, даже не вынимая ноги из стремени. Он и не подумал остановиться для разговора, направив своего коня на очередного дикаря, которого полоснул мечом поперёк груди. Валшар с каким-то странным фатализмом взирал на то, как умирал очередной сгорающий заживо воин тарн, и вернул его к реальности только укол обиды от жестоких слов наместника, который произнёс на ордском: — Балласт ушастый… Продолжение фразы эльф всё же не понял, поскольку она состояла из непереводимого набора ругани, но смысл этой тирады перевода не требовал. Его, искателя, арканиста, исследователя мистических секретов магии, ещё никогда так не унижали. И опять уши. Почему людям вечно не дают покоя его уши? Почему они вечно норовят отпустить какую-нибудь шутку про его уши, а то и вовсе подёргать за них? Недоразвитые макаки, которые только-только вылезли из своих землянок, а уже возомнили себя хозяевами мира! Но ничего. Он им покажет, что такое настоящая сила! И колдун-лорд будет на коленях умолять его поделиться своими секретами! Нужно только найти жезл. Но тонкий инструмент, мощный усилитель, резонатор, накопитель и преобразователь магической энергии, эту проклятую палку нигде не было видно. Только снег, кровь, трупы и толпу отчаянно сражающихся солдат и воинов. — Быстрее, щенок! — крикнул колдун-лорд, крутясь в магическом шторме изо всех сил. Он даже поднял небольшую снежную бурю, стараясь защититься от стрел и болтов, которыми его теперь осыпали вражеские стрелки, потому что тарны вокруг старого чародея уже почти кончились, а копейщики не очень-то и хотели выступать против такого могучего мага. Валшар даже успел подумать, что хадорцы были не такими уж и тупыми. По крайней мере, многие из их примет и поговорок были точными. Но развивать мысль было некогда, потому что он как раз нашёл свой жезл по отклику резонатора, и, подхватив его из снега, уже снова был готов к бою. Пока он нагибался за жезлом, возникла новая опасность, которую он не заметил. Один из дикарей избрал эльфа своей жертвой и уже занёс топор для смертельного удара. На этот раз юношу спасли хадорские механики. Он совершенно не ожидал, что в битву вступит персонал обеспечения, но именно они сейчас не позволили ему погибнуть. Один из них встал на пути тарна, заблокировав удар здоровенным разводным ключом, в то время как его коллега, не мудрствуя лукаво, просто двинул со всего маха тяжёлым инструментом этой твари по голове. Разводные ключи — не очень практичное оружие, но весьма действенное в умелых руках, а потому поверженный враг рухнул на снег с проломленным черепом. Старик как раз начал новую атаку, послав очередной поток холода в дикарей слева, но копейщики, улучив момент, бросились на него впятером. Двоих колдун снёс заклятьем ещё на подходе. Удар третьего прошёл мимо, а четвёртый смог только оцарапать алую пластину доспехов на плече колдун-лорда, когда тот отлетел в сторону, резким ударом топора проламывая пятому наёмнику грудную клетку вместе с кирасой и кольчугой. И снова вспыхнули руны заклятий на зачарованном оружии, которое вместе с кровью выпивало жизненную силу поверженного врага, обращая годы жизни умирающего тела в магическую энергию заклинания, которое чародей обрушил на остальных копейщиков, сметая их потоком бритвенно острых ледышек. — Трус ушастый! — почти проревел колдун-лорд, посылая новое заклятье в арбалетчиков, которые как раз перезарядились и готовились дать ещё один залп. Арканист и так спешил, как мог. И опять уши! Хадорец явно знал, как задеть эльфа за живое, и продолжал в том же духе: — Подними защитную ауру пока я тебя не… Старика оборвал на полуслове арбалетный болт, пробивший расписанный рунами доспех и мантию и впившийся в грудь чародея. И почти сразу ещё два болта попали ему в грудь и живот. Валшар уже почти поравнялся с ним, и отчётливо видел случившееся. А колдун-лорд застыл с раскрытым ртом, словно беззвучно крича, а на его лице отразилось удивление тому, как такое примитивное оружие смогло пробить его сложнейшие защитные арканы. Сияние рун на доспехах и одеждах погасло, а зачарованный топор выпал из ослабевших рук, когда тело старика повалилось навзничь на снег, в окружении изуродованных, зарубленных и разорванных потоками магического льда трупов поверженных врагов. Юный арканист застыл в изумлении. От былой бравады и надменности не осталось и следа. Он мог только догадываться, сколь сложны и искусны были заклятья, чьи руны были вытравлены на зачарованных доспехах и одеждах колдун-лорда. Но даже они не смогли спасти его от гибели. Враги просто засыпали его стрелами, превысив тот самый лимит, который есть у любого заклинания. Магия позволяла нарушать законы мироздания, но очень ограниченно, только покуда хватало энергии, питавшей сотворённые магом чары. Арбалетчики же победили качество количеством. И раз они сразили такого могучего колдуна, то что может противопоставить им безусый мальчишка? Вот они уже перезаряжают арбалеты, вот вскидывают, беря его в прицел. Оставшиеся копейщики уже сцепились с хадорскими солдатами, чтобы не дать тем добраться до стрелков и навязать им рукопашную, или же просто устроить перестрелку, полагаясь на превосходство огнестрельного оружия. Валшар кинул три арканных болта один за другим, в отчаянье пытаясь хоть как-то помешать врагам расстрелять его, но попал всего два раза, разворотив магическими зарядами грудь двум ближайшим арбалетчикам. Их слишком много. Спас незадачливого арканиста хадорский варджек, который нёсся вдоль линии фронта на правый фланг, топча и давя стрелков в своей привычной манере. Арбалетчики были вынуждены заниматься спасением собственных жизней, а не охотой за эльфийским юнцом, потому что встретится с кулаками этой грубой, примитивной, уродливой машины не желал никто. Творениям людей было далеко до строгого изящества и чистоты линий мирмидонов Иоса, а также эффективности их энергетических орудий и защитных полей, но этот стальной монстр был столь же прост в своей конструкции, сколь и смертоносен. Как огромный северный медведь, он размахивал лапами, стремясь сгрести противника и подмять под себя, чтобы потом окончательно растоптать его с таким азартом и ненавистью, что бездушный автоматон казался живым. Заметить самого капитана оказалось несложно, потому что он прорубался через ряды дикарей, следуя за своим варджеком, который сейчас истреблял вражеских арбалетчиков. Варкастер не уступал в ярости своему стальному монстру, осыпая дикарей градом ударов. Вот он полоснул по ноге очередного воина, который успел поставить топором блок, защитив туловище и голову от рубящего удара. Но грубая меканическая сабля в руках хадорца сработала при ударе, обрушив заключённое в ней заклятье на тарна, покрыв его льдом с ног до головы. Каратель не остановился даже на мгновение, вогнав клинок по гарду в дикарку, чей удар копьём пришёлся вскользь по его доспехам. Не тратя ни секунды, варкастер метнул заклятье в арбалетчика, снеся ему голову своим воздушным клинком, после чего разбил замёрзшего воина тарн как ледяную статую, в мелкое крошево. Хотя непосвящённому казалось, что капитану не нужна никакая помощь, Валшар прекрасно видел, сколько магической энергии тратит этот человек, чтобы поддерживать такой бешеный темп схватки, не забывая при этом командовать своим конструктом и даже колдовать. Ему просто не хватало сил питать все свои заклятья, и защитные чары, прикрывавшие его солдат, уже распались. Юноша поспешил вперёд, силясь догнать варкастера, на ходу посылая арканные болты в дикарей, что вставали у него на пути. Для создания канала передачи магической энергии был необходим первоначальный контакт, касание, пусть даже доспехов или оружия. В этот момент над полем боя сверкнула молния и прокатился раскат грома.