Холодное Сердце Железных Королевств

Ханс бежал по лестницам и коридорам ледяного дворца, стараясь ни на шаг не отставать от карателя. Звуки стрельбы, окриков и команд становились всё чётче и громче, доказывая, что они на правильном пути. А капитан рвался вперёд, прыгая через три ступени, хлестая себя магией, как коня хлестают плёткой. Чары придавали ему невероятную, нечеловеческую скорость. Он бы давно вырвался вперёд, беги они по прямой, но в этом лабиринте, на каждом повороте ему приходилось практически останавливаться, чтобы не врезаться в очередную стену, а потому наместнику не без труда, но всё же удавалось держать этот бешеный темп. Ситуация была катастрофичной. Раз дело дошло до стрельбы, попытка остановить карателя будет равносильна попытке встать на пути несущегося на полном ходу паровоза. Сомнений в том, что он убьёт Эльзу, уже не оставалось. Была только робкая надежда, что младшая сестра не попадёт под его горячую руку вместе со старшей. Но где и как найти Анну, если последний человек, который её видел, будет убит, не успев и слова сказать? Но в этот день удача была на стороне молодого кастеляна. На последнем лестничном пролёте каратель оступился. Ханс отчётливо видел, как его сапог соскочил с края верхней ступени, а набранная скорость сыграла против капитана — тот просто не успел ничего сделать. С жутким грохотом и лязгом варкастрер растянулся на ледяной лестнице, выронив оружие и чудом не разбив лицо. Наместник в два прыжка пронёсся мимо, вырываясь вперёд. Фортуна сегодня определённо благоволила тринадцатому сыну. За спиной он слышал поток отборнейшей брани, громогласно извергаемой карателем, который вскочил на ноги при помощи чар и теперь подбирал потерянное оружие. Ханс даже не знал, что в хадорском языке существуют такие выражения и обороты, и про себя отметил, что нужно будет запомнить парочку, на всякий случай. А то иногда без крепкого словца информация плохо доходит до получателя. Выскочив в короткий коридор, Ханс различил отблески магического сияния на стене напротив дверей, возле которых застыло трое бойцов Зимней Гвардии, явно не горевших желанием ринуться в бой. Однако подбежавший к ним сержант был другого мнения, и для пущей убедительности скомандовал: — В атаку! — Но это безумие! — возмутился ракетомётчик, стоявший ближе всех к дверям. — Ей наши пули, что комариные укусы! Эта ведьма нас всех перебьёт… — Молчать! — рявкнул сержант, хватая солдата за патронташ и рывком кидая в сторону дверей, не забыв при этом отвесить хорошего пинка. И тут же принялся за остальных, продолжая реветь: — Да я вас сам всех перебью, трусы несчастные! Спасовали перед бабой? Вы — солдаты Империи, чёрт бы вас побрал! Идите и порубите её в мелкий фарш! За родину! За Императрицу! С этими словами, выпихнув последнего бойца в двери, сержант сам бросился в атаку, на ходу стреляя из мушкетона. Громыхнул взрыв ракеты, и ружейная стрельба стала звучать немного чаще. Наместник оторопел. Он ожидал увидеть позиционную перестрелку, когда солдаты будут стараться подавить ведьму огнём, а та будет сидеть в укрытии, лишь отгоняя их неприцельными магическими ударами, не давая приблизиться. Что же там творилось такое, что у давно обстрелянных бойцов тряслись поджилки? Размышлять над этим было некогда. Каратель уже был рядом, и если Ханс хотел узнать что-то о судьбе Анны, ему нужно было действовать быстро. Отбросив сомнения, молодой кастелян смело вошёл в зал, держа активированный меч наготове. Но подготовиться к тому, что он увидел, было невозможно. Миновав двери, он чуть не налетел на бойца, превращённого в очередную ледяную статую. По знакам различия на наплечнике брони Ханс узнал того лейтенанта, что только недавно бросил его над пропастью на верную смерть, а теперь сам погиб от рук ведьмы. Но эта кошмарная и в то же время прекрасная скульптура была только прелюдией к той картине кровавого хаоса и разрушения, что царила вокруг. Строгая красота лаконичных линий и холодных оттенков ледяного дворца, апофеозом которой должен был быть этот шестигранный зал с колоннами и сияющей тысячами граней ажурной люстрой, была изуродована жестокой битвой, чьи следы теперь были повсюду. Яркий солнечный свет лился через большую дыру на месте дверного проёма, окружённой обломками разбитых створок. Трупы хадорских солдат были повсюду — разбросанные по полу, насаженные на ледяные колья, распятые и приколотые к стенам. Разорванные, переломанные, утыканные сосульками тела в лужах замёрзшей крови, которые уже стремительно покрывались инеем, могли пробудить страх в сердцах даже закалённых ветеранов. Посреди этого безумного слияния строгости и хаоса, в переплетении ужаса и красоты, окружённая вихрями снега, потоками магической энергии и сияющими кругами вращающихся рунических кругов заклинаний, в сложнейших доспехах из десятков искусно подогнанных друг к другу ледяных пластин и чешуек, стремительно неслась Эльза Аренделл, герцогиня Аренделла, ледяная ведьма. Едва касаясь ногами пола, она порхала над полем боя, перемещаясь от одного бойца Зимней Гвардии к другому, разя своими заклятиями каждого, кто вставал у неё на пути. Двигаясь по широкому кругу, чародейка прорубалась через хадорских солдат с пугающей скоростью и простотой. За спиной у неё оставались только трупы. Солдат выстрелил в неё из винтовки, но пуля ушла мимо, а колдунья длинным прыжком сократила дистанцию, левой рукой отклонив ствол выставленного ей навстречу оружия, а правой рукой обрушив чудовищный удар длинными ледяными когтями, что венчали её пальцы. Грудь солдата была вспорота от ключицы до пояса этими чудовищными колдовскими клинками, которые не смогла остановить даже стальная кираса доспехов. А чародейка уже ринулась к следующей жертве. Капитан остановился справа от наместника, с трудом погасив набранную было скорость, и застыл, поражённый открывшейся ему картиной. Только гул перегруженной арканодинамической турбины и клубы чёрного угольного дыма, вырывавшиеся из трубы силовой установки доспехов варкастера, говорили о том, что каратель собирается с силами для боя. Краснов не проронил ни слова, и только вскинул пистолет, на котором заплясали отблески работавшей на пределе возможности аркмеханики, беря на прицел разбушевавшуюся чародейку. А та всё продолжала эту неистовую пляску смерти. Сметя потоком ледяных лезвий ракетомётчика, она кинулась к следующему солдату, почти снеся тому голову когтями. Сержант, успевший перезарядить мушкетон, выстрелил ей в спину картечью. Ведьма повалилась на пол, но тут же снова оказалась на ногах, поднятая ледяной стенкой, которая тотчас рассыпалась в пыль, как только выполнила свою задачу. Взбешённая колдунья кинулась к обидчику, который бросил мушкетон и попытался снести ей голову топором. Ловко пригнувшись, пропустила оружие хадорца над собой. — Герцогиня! — крикнул Ханс, привлекая внимание ледяной ведьмы в отчаянной попытке остановить это безумие. Это было глупо и очень опасно, о чём поспешил уведомить молодого кастеляна его собственный меч, но он всё же рискнул. Ведь это был шанс найти Анну, без которой его притязания на титул герцога Аренделла не будут стоить и ломаного гроша. У карателя рука не дрогнет. Но наместник даже подумать не мог о том, сколь бездонным окажется страх, пробуждённый в его сердце одним лишь взглядом светящихся голубоватым магическим сиянием глаз, устремившегося к нему после того, как чародейка ударила сержанта в грудь правой рукой, пробив броню и пронзив своими чудовищными когтями его сердце. *** — Герцогиня! — обратился к ней смутно знакомый голос откуда-то издалека, словно из прошлого, и мощная вспышка чувства опасности, порождённая предупреждением кулона Ниссора, обожгла её подобно дыханию дракона. Но она не могла остановиться. Колдунья вогнала когти в грудь очередного солдата, отчего на его кирасе расцвёл ледяной узор, расходившийся от пяти ледяных клинков, пронзивших сердце несчастного. На ходу отбрасывая его обмякшее тело в сторону, она обернулась на голос, доносившейся со стороны дверей, где увидела того самого рыжеволосого щёголя, за которого уговаривала выдать её Анна тогда, на балу. Эльза прекрасно помнила его, кастеляна Южной Хезы Ханса. Пускай он сменил белый парадный мундир офицера королевского флота Орда на длиннополую серую шинель, его грязно-ржавую шевелюру и зелёные глаза на веснушчатой физиономии не узнать было невозможно. Но на этот раз на его лице вместо самодовольной ухмылки отпечатался страх, а в руках у него был меч, лезвие которого украшали сверкавшие желтоватым блеском руны. Его намерения были очевидны, а потому удар не заставил себя ждать. Амулет стремился поскорее разделаться с угрозой, а потому не тратил время для плетения очередного заклятья, метнув во врага заряд чистейшей энергии холода, которая была подготовлена для серии последующих заклятий. Удар, несмотря на спешку, оказался точен. В отчаянной попытке спастись Ханс взмахнул мечом, попытавшись сделать какой-то финт, словно магический поток можно было отбить в сторону, как обычный выпад фехтовальщика. Заряд встретился с клинком, и молодой кастелян в ужасе вскрикнул, выронив оружие, чьи сверкающие руны погасли, когда заложенные в нём заклятья встретились с волной чуждой силы. Результат их взаимодействия был непредсказуем, но вся энергия холода, предназначавшая его хозяину, осталась в мече, а сделавший шаг назад ордец остался жив, пусть и лишился оружия. Она потеряла к нему интерес, по воле кулона Ниссора высвободив когти из тела отброшенного прочь солдата и сконцентрировавшись на новом враге, что был гораздо опаснее всех предыдущих вместе взятых – варкастере. Эльза смотрела, как явленное её ледяным зеркалом видение будущего стало реальностью, обретя плоть. Она помнила о защитном поле, и амулет тоже помнил, собирая всю доступную ему силу для сокрушительного удара. У бывшей герцогини было несколько лишних мгновений, чтобы рассмотреть противника. В тяжёлых алых доспехах, с широким шлейфом чёрного дыма за спиной, высокий и статный, он стоял в полоборота, держа покрытую рунами саблю на отлёте в левой руке, наведя на неё пистолет. Такой же, каким она видела его в телескоп. Только теперь его лицо, закрытое толстыми защитными очками и низко надвинутой шапкой, исказилось в гримасе ненависти, а оружие сверкало от переполнявшей энергии. Казавшаяся бездонной тьма в глубине ствола пистолета резко контрастировала с голубоватым блеском рун, что вращались вокруг воронёного дула. В тишине, что на миг воцарилась в разрушенном зале, был отчётливо слышен треск магии и гул работающей меканики. Оба противника накапливали энергию для решительного, всесокрушающего удара, прекрасно понимая, что второго шанса не будет. У каждого из них было достаточно сил, чтобы уничтожить друг друга, сколь искусна и прочна не была бы броня, сколь стремительной не была реакция, сколь быстрыми не были бы движения, сколь мощным не было бы защитное поле. Вопрос был только в том, кто ударит первый. Первой ударила Эльза. Сила кулона Ниссора давала ей доступ к бездонному источнику магической энергии, с которым не мог тягаться ни один из смертных и никакая меканика. Подавшись вправо и выкинув вперёд правую руку, она высвободила чистейшую силу холода, которая должна была обратить её врага в лёд вместе со всем оружием и доспехами. Поток магической энергии вырвался из её раскрытой ладони — чёткий, ровный и необычайно точный, словно её ледяные когти превратились в фокусирующие призмы, что направляли этот удар. И пламя выстрела потонуло во вспышке перегруженного защитного поля. *** Удар ведьмы был столь резким и неожиданным, что Ханс даже толком не понял, что произошло. Он видел, как колдунья выкинула свою когтистую руку в его сторону, Он помнил, как повинуясь отчаянному зову своего меча, попытался сделать финт, чтобы отвести атаку в сторону. А дальше была вспышка попадания, боль, прокатившаяся по руке волной холода, проникшей сквозь перчатку, и лязг падающего на пол оружия. Клинок в очередной раз спас своего хозяина, приняв на себя уготованное ему заклятье. Наместник отскочил прочь, сделав три шага назад с поспешностью, которая была совсем не к лицу офицеру королевского флота и дворянину. Но он был жив. Даже пальцы на руке остались целы и двигались, несмотря на появившуюся дрожь и озноб. Он не знал точно, было ли это везением, или чародейка просто пощадила его. Сейчас это было неважно. Следующие несколько секунд должны были решить исход боя. И каратель, и ледяная ведьма на мгновение замерли, буравя друг друга взглядом и собираясь с силами для одного решительного удара. Как пара дуэлистов, что ждали отмашки секунданта. Но секунданта не было, и это стояние не могло продолжаться долго. Вопрос был только в том, кто атакует первым. Ханс видел, как Эльза крутанулась всем телом, пытаясь уйти с линии огня хадорца, поворачиваясь к нему правым боком, чтобы стать ещё более сложной мишенью, на ходу выбрасывая вперёд правую руку, а в её ладони, в клетке из ужасных ледяных когтей, сиял магический заряд. Каратель как раз завершал накладывать заклинание на пистолет, а потому довернул окружённое руническими кругами оружие вслед за смещающейся целью, при этом продолжая стоять неподвижно, чтобы не сбить прицел. Но всё равно не успел. Как только колдунья полностью распрямила руку и раскрыла ладонь, без каких-либо рунических кругов и прочих атрибутов сложных заклятий этот колдовской снаряд метнулся к варкастеру со скоростью пули. Вырвавшееся из ствола пламя сгорающего пороха потонуло во вспышке перегруженного силового поля, а грохот выстрела эхом разнёсся под сводами зала. Вскрикнув от боли, ведьма повалилась на пол, сбитая с ног попаданием зачарованной пули карателя. Но капитану эта победа досталось слишком высокой ценой. Сабля и пистолет с лязгом упали на ледяной пол у его ног, а зал наполнил вой варкастера, выронившего оружие и схватившегося обеими руками за лицо. Пошатнувшись, он начал отступать, пытаясь нащупать левой рукой хоть что-то, на что можно было опереться. И как только он наткнулся на ледяную фигуру погибшего лейтенанта, то сразу поспешил скрыться за ней от возможного добивающего удара. Прижавшись спиной к этой статуе, Краснов сорвал с себя шапку и медленно сполз на пол. Ханс увидел, что его лицо побелело от попадания магического заряда и частично оледенело. Ослеплённый хадорец отчаянно пытаясь оторвать от себя примёрзшие защитные очки, линзы которых заволокло толстой коркой инея. Ледяная ведьма уже поднялась, словно это не её сразила заряженная магической энергией пуля. На глазах у изумлённого наместника её повреждённые доспехи, струясь голубоватым сиянием, восстанавливались, создавая новые ледяные пластины взамен разбитых. Ещё один солдат решил воспользоваться заминкой и выстрелить остановившейся колдунье в голову, но та словно прочла его мысли. Резко пригнувшись, пропуская заряд картечи над собой, она развернулась, вогнав в грудь незадачливого бойца ледяную стрелу. — Не стрелять! — крикнул Ханс, в отчаянной попытке остановить бой. Он понял, что живым отсюда не выйдет никто. Каратель был выведен из строя, а без него победить разбушевавшуюся чародейку было невозможно. В Аренделле узнают о случившемся здесь только если ледяная ведьма проявит милосердие и пощадит хотя бы одного человека. Но надежды на подобный исход у Ханса не было. Единственным шансом на спасение было умолять о пощаде. И может быть, хоть тогда Эльза Аренделл сжалится над теми, кто ступил в её ледяной чертог. Слова путались в голове, и подходящая речь всё никак не складывалась, а бывшая герцогиня уже искала новую цель. Понимая, что времени у него нет, молодой кастелян ляпнул первое, что пришло ему в голову, взывая к разуму колдуньи: — Герцогиня, не будьте чудовищем, которого все боятся! *** Хадорец наверняка целился ей в голову, но вспышка сбила прицел, а её попытка уйти с линии огня дополнительно усложнила задачу. Но он всё же попал. Эльза не знала, какие именно заклятья были вложены в этот выстрел, и какая магическая формула была заключена в рунной пластине меканического пистолета, но эффект был сногсшибательным в прямом смысле слова. Пуля по касательной чиркнула по нагрудной пластине её доспехов и впилась в наплечник, где взорвалась с такой силой, что тот разлетелся вдребезги. Если бы не чешуйчатая ледяная кольчуга, что играла роль поддоспешника, смягчая все полученные удары и давая дополнительную защиту, Эльзе бы просто оторвало руку. Но и без этого осколки раздробленных чешуй впились в её плоть десятками крохотных лезвий. Отброшенная силой удара, бывшая герцогиня Аренделла крутанулась в воздухе, подобно тряпичной кукле, и повалилась на пол. Лёжа среди трупов убитых ею людей, она была сама готова умереть, потому что груз содеянных злодеяний становился всё тяжелее с каждой минутой. Левое плечо обжигала боль от множества ран и осколков, что только глубже впивались в плоть с каждым движением, но проклятый амулет и не думал сдаваться. Эльзе было противно ощущать касания собственных ледяных когтей, но из глубины её души всплыло новое чувство. В той её части, которую кулон Ниссора использовал для управления её телом, зародился страх. Панический страх перед тем, кто чуть не убил её. Страх, переходящий в жгучую ненависть и стремление найти, добить и разорвать на части этого хадорца как можно скорее, пока тот не пришёл в себя. Чтобы никто больше не смог причинить ей боль. И это несмотря на то, что её удар должен был быть смертельным, даже с учётом защитного поля варкастера. Поспешно наложив заклятья исцеления на рану, возвращая подвижность левой руке, и восстанавливающие чары на броню, артефакт заставил её подняться на ноги. Самые опасные противники были нейтрализованы. Но бой продолжался. Хаодрский солдат выстрелил из мушкетона ей в спину. Прицел был взят верно. Если бы не предупреждение амулета, ей бы оторвало голову. Пригнувшись, пропустив пронёсшийся над ней с визгом заряд картечи, она крутанулась на носках, и смела противника ледяной стрелой. Крики, стоны, мольбы и команды — всё смешалось в неразборчивый гул. Снежная Королева уже была в бешенстве, и ничто не могло избежать её гнева. — Герцогиня, не будьте чудовищем, которого все боятся! — услышала она знакомый голос, что пробился через завесу шума, заполнявшего всё вокруг. Даже шелест потока ледяных лезвий затих, когда Эльза замерла, не веря своим ушам. Неужели она ещё не стала чудовищем? Неужели ещё хотя бы один человек верил, что она не воплощение зла, не кровожадный монстр, которого нужно уничтожить? Но ведь это было невозможно после всех этих смертей. Она же только что убила ещё двоих солдат укусом холода. Слишком много пролитой крови отделяло её теперь от прошлого, которое было невозможно вернуть. Или всё же возможно? Тёмная часть её души, ослеплённая ненавистью и жаждой крови, билась в бессильной злобе, требуя продолжать бой. Продолжать до тех пор, пока не умрут все до одного, кто посмел поднять на неё руку. А кулон Ниссора умолял её не останавливаться посреди зала, чтобы не быть лёгкой мишенью, или хотя бы применить защитные заклятья. Но все их попытки были тщетны, потому что её воля, воплотившаяся в желание выслушать и быть услышанной, была сильнее их обоих. Эльза резко обернулась на голос, и на этот раз тело подчинилось ей. Ей, а не проклятому амулету и той уродливой сущности, что он создал из её тёмных страстей и пороков. Их голоса звучали всё тише и тише, пока она смотрела на Ханса, который всё так же стоял у входа в зал. Его ладони были пусты, а руки подняты в примирительном жесте, и во взгляде молодого кастеляна читался не столько страх, сколько надежда и вера. Вера в то, что Снежная Королева сжалится над ними. Понимая, что она снова контролирует свои действия, бывшая герцогиня взглянула на последствия своей одержимости: изуродованный зал и растерзанные трупы, покрытые коркой льда и инея. Немногие выжившие солдаты прятались за колоннами или статуями, в которые были превращены их товарищи, осторожно выглядывая из своих укрытий, не рискуя больше высовываться и атаковать её. Немногочисленные испуганные взгляды, следы разрушительных заклинаний и замёрзшая кровь на полу, стенах, ледяных кольях и застывших телах — вот что она видела. Она помнила в мельчайших подробностях эту бойню, и её сердце сжималось от страха от одной только мысли о том, что она может вновь превратиться в неуправляемого монстра в любой момент. Не в силах больше смотреть на смерть и разрушения, Эльза опустила голову, наткнувшись взглядом на свои руки. Подняв их перед собой, она смотрела на эти ужасные ледяные когти, что стали алыми от замёрзшей на них крови. На колдовские клинки, что отнимали жизни с такой пугающей лёгкостью. Сквозь наворачивающиеся на глаза слёзы она видела, как начал трескаться зачарованный лёд, и как эти длинные лезвия рассыпались на множество мелких осколков, но даже это не могло смыть кровь с её ладоней. *** Ханс не верил, что всё кончилось. Да что там, он не верил что до сих пор жив. Его душа ушла в пятки, когда он почувствовал на себе взгляд светящихся голубоватым сиянием глаз. Он старался изо всех сил не показывать страха, используя всё своё актёрское мастерство. Наместник боялся, что за его слова ведьма всадит ему в сердце ледяную стрелу. Ему даже показалось, что его сердце перестало биться, покуда его буравил этот пронзительный взгляд. И каково же было его облегчение, когда это магическое сияние погасло. Теперь на него смотрела широко открытыми голубыми глазами не боевая колдунья, а испуганная девушка. Словно и не было безжалостной чародейки, растерзавшей всех, кто посмел встать у неё на пути. Но Хансу не нужны были напоминания в виде заполнявших зал тел, чтобы помнить о том, что под маской невинности скрывался настоящий монстр. Зверь, которому не ведома жалость. Почему она остановилась именно теперь, когда уже никто не мог помешать ей перебить всех до одного? Капитан сорвал с головы защитные очки, которые сломались прямо у него в руках, и швырнул в стену. Ханс видел, как от удара толстые стёкла с маской разлетелись вдребезги, только ремешок остался невредим. Варкастер не тратил ни секунды, обшаривая пол рядом с собой в поисках пистолета, вертя головой и пытаясь понять, где находится враг. Ханса испугал вид мертвенно бледного лица с замершими чертами, заледеневшим носом и покрытыми инеем щеками с одной стороны, и широко открытыми глазами, которые теперь казались ещё более блёклыми, чуть ли не остекленевшими, чей взгляд отдавал болью и яростью, граничащими с безумием. Особенно с учётом того, что с момента ранения Краснов не проронил ни слова, и только шумно дышал через стиснутые зубы. Нащупав кабель, связывавший меканический пистолет с силовой установкой доспеха, капитан рывком подтянул оружие к себе, схватил обеими руками и начал торопливо перезаряжать. Но если извлечь пустую гильзу ему удалось без проблем, то достать новый патрон и вставить его в патронник оказалось непосильной задачей. Дрожь пальцев и спешка делали невероятно сложными даже простейшие действия. Хадорец старался держаться, но было заметно, что он далеко не в лучшем состоянии. Когда он уронил патрон, Ханс понял, что это надолго, и сделал шаг вперёд, сосредоточившись на бывшей герцогине, не опасаясь более удара в спину или ещё какой неожиданной выходки карателя. Очень своевременно. С ведьмой происходило что-то невероятное. Остановившись почти в центре зала, она смотрела на свои ледяные когти, покрасневшие от замёрзшей на них крови. Внезапно эти клинки начали трескаться, а затем и вовсе рассыпаться, падая на пол алыми осколками. Эльза не отрываясь смотрела на освободившиеся руки: на узкие ладони, длинные пальцы, аккуратный маникюр и ухоженную кожу, и слёзы катились по её щекам. Волна разрушения и не думала останавливаться, перейдя с запястий на предплечья чародейки, теперь кроша её доспехи. Ханс безмолвно наблюдал за этим завораживающим процессом, не способный произнести ни слова. Сложнейшая, искуснейшая ледяная броня, что держала выстрелы мушкетонов в упор, покрывалась трещинами. Они протянулись от запястий, раскалывая щитки на предплечьях. Словно магия, при помощи которой были выкованы эти зачарованные доспехи, теперь обратилась против своего творения. Ледяные пластины, щитки и скрывавшиеся под ними чешуи кольчужного поддоспешника рассыпались в мелкое крошево, с глухим шелестом осыпаясь на пол дождём ледяных осколков. Когда кираса с множеством заходящих друг на друга пластин и чешуйчатой юбкой обратилась в снежную труху, взгляду открылась хрупкая девушка в красивом вечернем платье из сверкающего сотнями кристаллов корсажа с юбкой в пол и практически воздушной мантией, украшенными узором в форме сияющих снежинок. Невозможно было поверить в то, что минуту назад это была грозная ледяная ведьма, неудержимая в своём неистовстве, идущая сквозь град пуль и ударов в неуязвимых ледяных доспехах, окружённая сиянием невероятных заклинаний. Но Ханс знал, что это правда, и что глаза не обманывали его. Бывшая герцогиня всё стояла в центре зала и плакала, глядя на свои руки. Слёзы катились по её щекам, обращаясь в крохотные ледяные кристаллы, что срывались и падали к осколкам доспехов. И с каждой замёрзшей слезинкой всё отчётливее слышался треск льда, что заволакивал тела умерших голубоватым саваном. Лязг запираемого затвора и нарастающий гул арканодинамической турбины предупредили Ханса о том, что капитан справился с перезарядкой пистолета и теперь был готов продолжать бой. Резко обернувшись на звук, наместник увидел, как каратель поднимается на ноги, готовясь к решительному броску. На противника, которого было приказано взять живьём и который больше не оказывал сопротивления. Каратель собирался убить бывшую герцогиню, и его бы не остановило, что перед ним теперь не боевая колдунья, а беззащитная девушка, от выживания которой зависит судьба Аренделла и всей Новой Умбрии. Ведь если не она, кто остановит заморозки? Но разве можно убедить в этом палача, ослеплённого яростью битвы и болью ран? Нужно действовать, пока обстоятельства не приняли совсем дурной оборот. — Скорее, схватить её! — приказал солдатам и страже Ханс. Он надеялся, что вид пленённого врага удержит хадорца от расправы. Тщетно. Выжившие солдаты слишком боялись этой хрупкой девушки, что завалила зал трупами. Наместнику даже показалось, что ему придётся своей грудью защищать Эльзу от пули, хотя карателя это не остановит. Но всё же нашлись смельчаки, что робко двинулись вперёд. Слишком аккуратно и медленно. Он даже начал было поторапливать их: — Ну же! Быстрее! Гул перегруженной арканодинамической турбины перешёл в визг, когда Краснов поднялся на ноги и с каким-то глухим, утробным рёвом выскочил из-за статуи, на ходу разворачиваясь и вскидывая пистолет. Ханс пришёл в ужас от вида покрытого льдом и инеем мертвенно-бледного лица, застывшего маской спокойствия с искажённой болью и гневом нижней губой, выцветшими глазами, в которых пылали неукротимая ярость и жажда крови. Столб чёрного угольного дыма, что вместе с языками пламени вырывался из трубы форсированной силовой установки доспехов варкастера, придавал ему поистине инфернальный вид. Действовать нужно было быстро, потому что каратель уже впился немигающим взглядом в Эльзу и встал в стойку для стрельбы. Голубоватое сияние рун, закружившихся вокруг его запястья и наводимого на цель пистолета, красноречиво свидетельствовало о том, сколько энергии он вложил в этот выстрел. — Нет! — наместник прыгнул на капитана и схватил его за запястье, стараясь сбить прицел. Конечно, удар мечом или магией был бы более эффективен, но нападение на старшего по званию карается смертью в уставах всех армий, а фамильный клинок так и остался валяться на полу, повреждённый заклинанием ведьмы. Да и шансы вывести из строя пусть и раненного Краснова даже с помощью меканического меча и заклятий только обнаружившего свой дар мага, были весьма призрачные. Защитное поле и толстая броня не оставили бы ему и шанса. Хансу оставалось надеяться только на стражу и солдат, которые могли, даже обязаны были вмешаться, видя что их командир обезумел. Но они бы всё равно не успели остановить выстрел, так что тут Хансу приходилось полагаться только на свои силы. На стороне варкастера была магическая энергия, что ускоряла и усиливала его движения. Ствол пистолета только немного отклонился вправо, и в тот же миг стальная хватка капитана сомкнулась на запястье наместника, сдёргивая его назад и возвращая оружие на линию стрельбы. Стремясь обезоружить хадорца, Ханс схватился за ствол пистолета левой рукой, даже через перчатку почувствовав жар металла, нагревшегося от переполнявшей его энергии. В попытке удержать оружие, Краснов левой рукой оттолкнул кастеляна. Ханс воспользовался его усилием, ловко крутанувшись и сделав шаг влево, выворачивая пистолет из его ладони. С яростным нечленораздельным рёвом каратель поднял вверх правую руку, силясь удержать оружие. И Ханс, и варкастер понимали, что если выстрела не будет в ближайшее время, то перегруженные системы могут выйти из строя. Каковы будут последствия повреждения напоённой магической энергией меканики можно было только догадываться. Ни один из них даже не думал отступать, и их борьба продолжалась. Ханс даже почувствовал, что всё же сможет вывернуть пистолет из пальцев капитана. И в этот момент прогремел выстрел. *** Грохот выстрела подобно раскату грома прокатился по залу, сопровождаемый треском крошащегося льда и шелестом падающих осколков, выдернув Эльзу из транса, в котором она прибывала. Сбросить оцепенение ей помог моментально проснувшийся инстинкт самосохранения, потому что она хорошо знала, что такое огнестрельное оружие. Вновь появились исчезнувшие было звуки, возвращая её к той самой реальности, от которой она желала уйти больше всего на свете. И голос кулона Ниссора снова кричал в её голове, призывая как можно скорее покончить с врагами, что окружали Снежную Королеву. Оторвав взгляд от своих чистых ладоней и повернувшись на звук выстрела, бывшая герцогиня Аренделла увидела, как Ханс старается обезоружить хадорского варкастера. Несомненно, если бы не он, то пуля карателя уже бы сразила её в тот самый миг, когда она была полностью беззащитна. Но теперь на голову молодого дворянина обрушился гнев охотника, у которого он посмел отобрать добычу. Эльза была поражена тем, как быстро это произошло. Быстрый удар в ухо, и кастелян Южной Хезы начал медленно оседать на пол. Схватив его за ворот плаща, освободивший правую руку хадорец ударил его пистолетом, отбрасывая с пути. И когда ордец отлетел в сторону, повалившись на пол, каратель снова впился в Снежную Королеву взглядом, полным жгучей ненависти. Кулон Ниссора взвыл, предупреждая её о смертельной опасности и умоляя сделать хоть что-то для своего спасения. Варкастер резким движением отбросил прочь разряженный пистолет и с каким-то звериным рёвом пригнулся, вскидывая руки. И вокруг его запястий засияли вращающиеся круги рун творимых заклинаний. Эльза машинально встала в стойку, повинуясь скорее привычке, выработанной в ходе долгих тренировок, нежели разуму. Но громкий треск прямо над головой и начавшие падать вокруг осколки льда заставили бывшую герцогиню обратить внимание на новую угрозу. Даже казавшийся ослеплённым яростью варкастер поднял взгляд к потолку, после чего отступил на шаг, опуская руки. Рунические круги его заклятий погасли, когда более не направляемая волей мага энергия рассеялась в окружающем пространстве. Снежная Королева с ужасом обнаружила, что в потолке зияла большая дыра, от которой во все стороны расходились трещины, с каждой секундой становившееся всё шире. Созданная её чарами огромная ажурная люстра, что сияла собранным с внешних граней ледяного дворца солнечным светом, жалобно зазвенев десятками своих кристаллов и граней под градом осыпавших её осколков, медленно начала падение. Эльза бросилась прочь, чувствуя, что просто не успеет сплести заклятья, а её чистой силы не хватит, чтобы создать прочный защитный купол. Вместо этого она направила магическую энергию на то, чтобы ускорить себя. Потоками чистого холода оттолкнувшись от стены, она сорвалась с места, переходя на бег. И была вынуждена отвлечься на то, чтобы подобрать юбку, потому что уже успела наступить на подол, одним лишь чудом удержавшись на ногах. Через два шага она споткнулась об руку убитого ею же солдата и упала. При падении она больно ударилась коленом и локтями. За её спиной с грохотом и звоном разбитого льда рухнула люстра, осыпая всё вокруг градом осколков. *** Голова наместника гудела как после хорошей попойки. У Краснова тяжёлая рука, с размаха он наверняка отправил бы его в глубокий нокаут. Но даже тычка в ухо было достаточно, чтобы все звуки разом потонули в оглушительном звоне, в глазах потемнело, а мир вокруг, будто подёрнутый дымкой, поплыл в калейдоскопе разноцветных пятен. Ханс не упал сразу только потому, что всё ещё держался за правую руку капитана. Каратель схватил его за шиворот и высвободил оружие. И сразу же нанёс удар стволом пистолета, отбрасывая молодого кастеляна прочь. Хадорец наверняка хотел оглушить своенравного дворянина, а потому бил в темя. Удар вышел неточным, но и его хватило. Ханс повалился на пол и схватился за голову, пытаясь унять тот гул, что забивал её. Звон всё ещё закладывал уши, однако зрение достаточно прояснилось, чтобы он мог видеть происходящее. Пуля попала в потолок почти в самом центре зала, где вся накопленная в ней энергия заклятий и меканики выплеснулась в мощном взрыве, пробив крупную дыру в ледяном своде, по которому во все стороны расползалась паутина трещин. Этот выстрел по мощности не уступал фугасному снаряду среднего калибра. Если бы хадорец попал в Эльзу, её бы просто разорвало несмотря на любую броню. Тем более, что на ней больше не было того неуязвимого ледяного доспеха. Пришедшая в себя ведьма и взбешённый варкастер стояли, готовые продолжить схватку. Краснов бросил пистолет, сплетая сверкавшие руническими кругами вокруг его рук заклятья для того, чтобы довершить магией то, что не удалось сделать пулей. А колдунья встала в стойку, готовая защищаться. Бывшая герцогиня и капитан непременно вцепились бы друг другу в глотки чарами, если бы им не помешали обстоятельства. Только по реакции хадорца Ханс понял, что случилось что-то совершенно неожиданное. Потому что трудно было представить, что могло заставить ослеплённого яростью карателя остановиться, а затем и вовсе сделать шаг назад, опуская руки и позволяя заклинаниям распасться вместо того, чтобы поразить цель. И проследив за его взглядом заметил, как большая ажурная ледяная люстра вместе с куском потолка начала падать вниз. Прямо на Эльзу. Спастись она могла только чудом, и Эльза это чудо сотворила. Окружённая сиянием магии ведьма сорвалась с места, переходя на бег. Оступаясь, на ходу подобрав подол юбки, она ушла из-под удара. Когда она всё же споткнулась и повалилась на пол, люстра обрушилась в центре зала за её спиной, сминаясь под собственным весом и рассыпаясь на тысячи осколков. Все замерли, вслушиваясь в треск льда. Дворец сильно пострадал, и мог обрушиться в любой миг. Было даже заметно, как колеблются солдаты и стража, выбирая между долгом и спасением собственных жизней. И только каратель стоял, нелепо раскинув руки и не отрываясь глядя на бывшую герцогиню, что лежала на полу среди трупов. Она пошевелилась. И варкастер направился к ней, на ходу расстегнув подсумок. Ханс не сомневался, что каратель сейчас достанет какое-нибудь смертоносное оружие, и хотел помешать ему, но ноги не слушались. В попытке встать наместник только повалился набок. Капитан преодолел больше половины расстояния, что отделяло его от ведьмы, вставшей на четвереньки. Эльза трясла головой, словно пытаясь прийти в себя после падения. Когда она начала подниматься, настигший её хадорец вскинул над головой короткую дубинку, на вершине которой заплясали электрические разряды. — Нет! — крикнул Ханс, когда Краснов нанёс удар. Но его голос не мог остановить руку карателя. И бесчувственное тело девушки, содрогающееся в конвульсиях, рухнуло к ногам палача, что уже заносил своё оружие для следующего удара. *** Больше всего на свете Эльза сейчас мечтала только об одном — проснуться в своей кровати, в покое и тепле. Там, где её не будут пытаться убить десятки человек, где её не будет разрывать магическая отдача, где она не будет марионеткой в руках древнего амулета. Где не будет ледяного дворца и страны, утопающей в созданных её рукой сугробах. И где Анна опять будет рядом, в соседнем крыле замка. Но гладь ледяного пола лучше тысячи слов говорила, что этим мечтам не суждено сбыться. Голос кулона Ниссора был твёрд и неумолим — она должна была встать и сражаться, если хочет выжить. Лёжа на полу, она была непозволительно уязвима, и любой удар мог стать последним. Понимая логику проклятого артефакта, Снежная Королева попыталась встать. И почувствовала острую боль в ушибленных запястьях и коленях, что сковывала её движения. Воспользовавшись очередной подсказкой, она погасила неприятные ощущения простым заклинанием, возвращая конечностям подвижность. Эльза поднялась на четвереньки, помотав головой, разгоняя шум в ушах, когда встревоженный кулон Ниссора предупредил её о новой опасности. Ей почти удалось встать на ноги, когда за спиной раздался приглушённый треск и звериный рык. — Нет! — крикнул кто-то, но она не успела среагировать. Острая боль пронзила её тело с головы до пят, скручивая каждую мышцу жестокой судорогой. Бывшая герцогиня повалилась на пол, содрогаясь в конвульсиях, что волнами расходились от места удара. И снова её выручил древний артефакт, что теперь был частью её самой. Эльза чувствовала, как он впитывает энергию, что терзала её тело, вновь возвращая возможность двигаться. Но даже его силы были не безграничны. Снежная Королева снова попыталась встать. И с ужасом обнаружила, что ноги больше не слушаются её. Страх окутал разум колдуньи своими липкими объятиями. Страх, которого она не знала доселе. Потому что принять смерть в бою было значительно легче, чем угодить к хадорским палачам или остаться калекой. В отчаянной попытке узнать, что с ней стало, Эльза поднялась на руках. Новый удар пришёлся на левую лопатку. И снова волна боли и жестокой судороги накрыла её с головой. Руки моментально подкосились, и она вновь повалилась на пол. Теперь кулону Ниссора потребовалось значительно больше времени, чтобы вернуть ей подвижность. Она не чувствовала своё тело. Будто превратилась в тряпичную куклу, мягкую и безвольную. И панический крик артефакта только усиливал отчаянье разума, оказавшегося запертым в клетке более неподвластной ему плоти. Только правая рука всё ещё слушалась её. Всё, что она смогла — перевернуться на спину. Теперь она могла взглянуть в лицо тому, кто терзал её. Палач стоял не шевелясь, с удивлением разглядывая короткую дубинку, вершина которой была окутана пляшущими электрическими разрядами. Варкастер в тяжёлых доспехах, красная краска которых была повреждена царапинами и запачкана тёмными пятнами запёкшейся крови, почувствовал на себе взгляд поверженной Снежной Королевы и вскинул оружие над головой для очередного удара. Кулон Ниссора взвился в паническом вопле. Но его крик не мог вернуть ей способность к движению. Она не могла ни уклониться, ни закрыться заклятьем. Бывшей герцогине оставалось лишь смотреть, как неумолимо надвигался рок. Глядя в эти блёклые, выцветшие глаза палача, пылавшие жгучим гневом и бездонной яростью, Эльза узнала его. Узнала, несмотря на краткость знакомства, даже с лицом, превращённым в покрытую инеем неподвижную маску. Она узнала того, кто некогда был так учтив и доброжелателен к ней в один из самых сложных моментов её жизни. Того, кто по воле судьбы теперь должен был принести ей возмездие Империи. Слабая надежда проснулась в сердце Снежной Королевы. Они были знакомы раньше. Они вместе ждали своей очереди, чтобы принести скреплённые кровью клятвы верности Империи. Он являлся ей в видениях ледяного зеркала. О нём говорила Старая Ведьма Хардова. И он должен был вспомнить её. Должен был понять, что она не предательница. Что она не хотела сделать ничего дурного, и в случившемся нет её вины. И протянув к нему правую руку, в надежде что воспоминания остановят его, она произнесла имя того, кто должен был её убить: — Лука. Но рука карателя не дрогнула. Окутанная электрическими разрядами дубинка опустилась на голову бывшей герцогини. Эльза даже вскрикнуть не успела. Вспышка, и на её сознание легла вуаль непроглядной, бездонной тьмы. *** Когда ведьма снова попыталась подняться с пола, за первым ударом последовал второй. Хансу только и оставалось скрипеть зубами от собственного бессилия. А капитан стоял над содрогающейся в конвульсиях жертвой, смотря на своё оружие так, словно увидел его впервые в жизни. Но вот Эльза снова пошевелилась, с трудом перевернувшись на спину. Она ещё каким-то чудом могла двигаться. Наместник видел, как она умоляла карателя остановиться. И как тот без всякой жалости ударил её дубинкой по голове. Краснов долго стоял над поверженной чародейкой с искрящейся дубинкой наготове. Убедившись, что она больше не шевелится, он спрятал оружие обратно в подсумок, достав оттуда массивные наручники. Только когда стальные кандалы защёлкнулись на запястьях бывшей герцогини, визг арканодинамической турбины начал стихать. Отступая от скованной наручниками, неподвижной жертвы, капитан был похож на автоматона, который выполнил поставленную задачу, а теперь не знал, что делать дальше. Его шаги казались неуклюжими, а движения то дёрганными, то плавными и заторможенными. Пустым, остекленевшим взглядом он осматривал зал — покрытые трещинами стены, посечённые пулями колонны, засыпанный осколками пол, напуганных людей и вмёрзшие в лёд трупы, пока не наткнулся на Ханса. Наместнику показалось, что в этот момент блёклые глаза карателя вспыхнули яростью с новой силой. Шаги варкастера вновь стали твёрдыми, а движения чёткими и быстрыми. И гул турбины вновь усиливался, вторя столбу дыма из силовой установки доспеха, словно та питала не только системы брони, но и своего хозяина. Хадорец шёл вперёд, не обращая внимания на болтавшийся на силовом кабеле пистолет, что волочился за ним по полу. Ведь теперь перед ним была новая цель. Ханс был бессилен против закованного в тяжёлые доспехи боевого мага. Конечно, у него тоже была магическая сила. Но у него совершенно не было опыта чародейства, а без помощи своего меча он не мог сотворить заклинание, чтобы пробить защитное поле варкастера. В схватке с подготовленным колдуном у него не было и шанса. Даже если каким-то чудом он победит варкастера, его пристрелят оставшиеся в живых солдаты Краснова. Вся надежда была на благоразумие хадорца. Один раз капитан уже остановился, ограничившись предупреждением. Но тогда это была всего лишь словесная перепалка, а теперь дворянин, осмелившийся поднять руку на старшего офицера, должен был понести заслуженную кару. Даже несмотря на то, что был прав, и действовал строго в рамках озвученных приказов. Такова была суть субординации и законов военного времени. Краснов надвигался с неумолимостью набравшего полный ход варджека. Ханс сумел кое-как подняться на ноги, готовясь встретить надвигающуюся волну угроз, обвинений или чего похуже — как подобает мужчине и дворянину. Пусть и безоружный, но он не уронит своей чести даже перед безродным противником. Но капитан не проронил ни слова. Подойдя вплотную, каратель вцепился наместнику в горло. Ханс не успел закрыться от этого выпада, и теперь ему оставалось только постараться побыстрее сорвать усиленную магией стальную хватку хадорца, который продолжал идти вперёд, толкая наместника перед собой, пока не впечатал его спиной в стену. Распрямившись от полученного удара, Ханс оказался нос к носу с человеком, что один раз уже грозился убить его. Краснов явно намеревался исполнить своё обещание. Солдаты и стража не вмешивались, потому что попытка помешать старшему офицеру могла быть приравнена к предательству, которое каралось смертью. Да они бы и не смогли остановить варкастера, даже если бы захотели. Наместник остался один на один с обезумевшим палачом, что уже занёс для удара кулак, вокруг которого в воздухе засверкали руны сплетаемого заклятья. С трудом разжав пальцы капитана, в последний момент молодой кастелян почти прохрипел единственные слова оправдания, которые он сумел найти: — Она нужна старухе живой! Руны вспыхнули, и Ханс зажмурился, готовый к тому, что магический удар сейчас сомнёт его лицо и расколет череп. Но вместо боли и бесконечной тьмы, за порогом которой его душа должна была встретить свет Морроу, он ощутил хлёсткий удар ветром по щеке и затылку. Наступившая тишина нарушалась только усилившимся звоном в ушах и глухим треском льда за спиной. Приоткрыв глаза, он увидел карателя, чья левая рука упиралась в стену за спиной наместника. Краснов стоял тяжело дыша, молча глядя на ордца блёклыми глазами. Замёрзшее лицо было лишено всякой мимики, а потому понять, что задумал хадорец, было невозможно. Когда молодому кастеляну уже казалось, что его сейчас просто задушат, капитан немного ослабил хватку. — Висконт Хавронский приказал брать герцогиню живьём и доставить в Аренделл для суда. — прохрипел Ханс, восстанавливая дыхание. Чтобы закрепить временный успех, продолжил подкреплять свою позицию фактами: — Старуха говорила то же самое. Она одна может остановить зиму. Вместо ответа варкастер дёрнул наместника на себя. Открыв было рот, Краснов хотел что-то сказать ему. Но не проронив ни слова ещё раз впечатал наместника спиной в стену. И только после этого каратель отпустил Ханса, позволяя тому сползти на пол. Ордец устоял на ногах, прижавшись к холодной ледяной стене. А капитан отвернулся, невнятно буркнув: — Твоя правда. Слышать подобное от палача, который всего несколько мгновений назад чуть не снёс тебе голову, было непривычно и даже дико. Ханс ожидал услышать что угодно, но не подтверждение своей правоты. Краснов заслуживал уважение хотя бы за то, что мог признать свои ошибки. Кастелян по собственному опыту знал, что подобными качествами обладал далеко не каждый. И сейчас именно это спасло ему жизнь. Каратель уже и думать забыл о своевольном дворянине. Гул силовой установки его доспехов стих, а движения вновь стали медлительными и неуклюжими. Отходя прочь, тяжело дыша, он осмотрел зал и, убедившись в отсутствии новых целей, снова принялся не глядя ловить свой пистолет за силовой кабель, отдав солдатам новый приказ: — Связать и подготовить к транспортировке! Солдаты подчинились, с опаской подойдя к валявшейся без сознания ведьме. Капитан, подняв и перезарядив оружие, не отрываясь наблюдал как бойцы поднимали её с пола, стягивали верёвкой руки и ноги. Только лично убедившись в надёжности пут, он вернул пистолет в кобуру и отдал следующий приказ: — Доставьте её в лагерь и погрузите на мои сани. И чтоб никто из местных не приближался к ней ближе чем на десять метров. Если кто-то не подчинится, стреляйте на поражение. — А если она придёт в себя? — спросил боец Зимней Гвардии, пока его товарищи укладывали бывшую герцогиню на развёрнутую шинель, что должна была заменить забытые носилки. — Сообщите мне и действуйте по ситуации. В крайнем случае убейте, — ответил каратель, нетвёрдой походкой направляясь к выходу вслед за четвёркой солдат, уносивших пленённую ведьму. И следующий приказ прозвучал уже достаточно громко: — Мы возвращаемся в Аренделл! — Но как же Анна? — воскликнул обескураженный Ханс. Он конечно же слыхал о вероломстве северян, но чтобы с ним обошлись вот так? Использовали вслепую и лгали в глаза, а потом просто выбросили как безродную дворнягу? Неужели для капитана ничего не значит слово посадника и даже его собственное слово? Наместник просто отказывался верить в такую откровенную подлость, а потому продолжал свою обвинительную речь: — Мы не можем уйти, так и не найдя герцогиню Анну! Висконт Хавронский приказал доставить в замок обеих сестёр Аренделл! Вы обещали ему, что мы найдём и спасём Анну! Вы обещали мне, что поможете найти мою невесту! Каратель остановился у входа, глядя в лицо ледяной статуи, в которую превратился лейтенант, игнорируя факты и упрёки, что были брошены ему в спину. Медленно нагнувшись, он поднял с пола свою саблю, внимательно осматривая лезвие и рукоятку. И отдал солдатам новый приказ: — Возьмите десять человек и прочешите тут всё от фундамента до шпиля. Каждую комнату, каждый коридор, каждый угол. Можете подключить стражу и добровольцев. Ищите любые следы герцогини Анны. О результатах доложите мне. Или наместнику. Ханс почувствовал, как камень упал с его души. По крайней мере от него не отмахнулись как от надоедливой мухи. И не избавились, хотя возможность была идеальной. Всё же слова посадника Лаэдри не были пустым звуком для капитана, который с третьей попытки убрал клинок в ножны и двинулся на выход. С каждым шагом он двигался всё медленнее. Кое-как выйдя из зала и доковыляв до противоположной стены, он привалился к ней плечом, поднимая трясущиеся руки к лицу. И его протяжный вой превратился в отчаянный вопль: — Санитар!