Холодное Сердце Железных Королевств

Такой поворот событий все восприняли с облегчением. Ну, кроме санитара и его помощников, на которых свалилась куча сложной и тяжёлой работы. Для лошадей отдых был необходим, как и для всадников. Однако молодой кастелян сомневался, что именно это стало той самой причиной, что побудила карателя принять такое решение. И уж тем более он не верил в то, что в этом палаче внезапно проснулся альтруизм, особенно по отношению к синекожим. — Неужели вы задержите наше продвижение на полчаса только ради того, чтобы эти дикари сдохли не сейчас? — спросил Ханс у капитана, улучив момент, пока тот стоял у саней, приводя в порядок свой пистолет. — Ведь мы должны доставить пленницу в Аренделл как можно скорее. — У варджека топлива осталось на пятнадцать минут хода. Мы бы всё равно были вынуждены сделать привал, — не оборачиваясь ответил Краснов, проверяя спусковой механизм. — Конечно, лучше бы было устроить его не посреди заваленного трупами поля боя, но оказывая медицинскую помощь этим троллкинам, мы не только платим им за их участие в битве с тарнами. Синекожие очень щепетильны в любых вопросах, касающихся чести. Для них нет страшнее оскорбления, чем обвинение в предательстве. Если они будут обязаны Империи жизнями, то это снизит вероятность последующих бунтов в разы. — Вы хорошо разбираетесь в повадках синекожих, — с усмешкой произнёс наместник, про себя отмечая, что капитан постепенно становится таким же расчётливым и логичным охотником, как и прежде. — Приходилось сталкиваться с ними раньше. Говорят, у представителей диких племён эти качества выражены ещё сильнее, — со всей серьёзностью сообщил капитан, вставляя новый патрон в патронник и закрывая затвор. После этого он уселся прямо на снег, прислонившись плечом к борту саней, и уложив оружие на колени, сказал: — Наместник, вы остаётесь за старшего. Разбудите меня через двадцать минут. Такое пожелание от человека, что не спал со вчерашнего утра, понять было не сложно. В конце концов, усталость тоже могла затуманивать разум. Да и целых двадцать минут без постоянного присутствия надсмотрщика, который может собственноручно вынести и на месте привести в исполнение смертный приговор, казались настоящим глотком свежего воздуха. Но прежде чем погрузиться в забытьё сновидений, каратель ткнул стволом пистолета в спину сидевшего рядом эльфа, который вот уже почти минуту как пришёл в себя и отчаянно пытался вырваться из пут, без конца тараторя на своём шипящем языке, устало спросив: — Да заткнёшься ты уже? Когда юнец обернулся, Ханс невольно вздрогнул от того отчаянья, граничащего с безумием, что исказило черты лица арканиста гримасой жуткого страдания обречённого. Несколько мучительно долгих секунд он смотрел на двух людей, силясь подобрать подходящие слова из нужного языка, пока не выдавил из себя всего два слова на хадорском: — Она просыпается… Варкастер первый пришёл в себя, резко вскочив на ноги, запрыгнув на сани и бросившись к связанной чародейке. Молодой кастелян отставал от него всего на шаг, но искренне надеялся, что хадорец не будет стрелять в ведьму только потому, что она очнулась раньше намеченного срока. К счастью, капитан всё же отдавал себе отчёт в том, что связанная по рукам и ногам девушка не сможет противостоять ему, сколь бы не была велика её магическая сила, а потому он поспешно сунул пистолет в кобуру и вновь достал из подсумка свою дубинку, прежде чем склониться над пленницей. — Может не надо её бить… — попытался было отговорить карателя от очередного избиения беспомощной девушки наместник её владений, остановившись у её изголовья. Но в этот момент Эльза сделала глубокий вдох и повернула к нему голову, отворачиваясь от бившего в глаза яркого солнечного света. Последовавший за этим невинным жестом выдох был холоднее, чем удар зимнего шторма, оставив на плаще молодого кастеляна быстро разрастающиеся узоры изо льда и инея. — Назад! — крикнул Краснов, отталкивая Ханса прочь. Электрические разряды с треском окутали вершину активированной дубинки, которой варкастер резко ткнул в живот герцогине Аренделла. От скрутившей её тело судороги связанная колдунья выгнулась дугой, насколько позволяли верёвки, после чего безвольно рухнула обратно на шинель. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она сделала новый вдох. Повалившись на спину, наместник поспешно переместился к борту саней, откуда видел, как каратель застыл над телом ведьмы, тяжело дыша, держа дубинку наготове. Не сводя взгляда с неподвижной чародейки, он медленно поднимал оружие для нового удара, а его глаза вновь светились гневом боевого безумия. — Стойте! — воскликнул Ханс, хватая капитана за руку, когда тот попытался ударить Эльзу ещё раз. Но тот даже не думал останавливаться, вместо этого вцепившись свободной рукой в запястье нового противника, силясь освободить оружие. — Вы её убьёте! Говорят, история имеет свойство повторяться в виде фарса. И вот два старших офицера отряда снова сцепились в драке, на сей раз из-за дубинки. Однако теперь у них под ногами был не идеально гладкий пол ледяного дворца, а куча угля — не самая подходящая площадка для борьбы. Так что стоило только наместнику попытаться вырвать дубинку из рук варкастера, как он споткнулся о борт саней, отчего они оба свалились в снег. — Да хватит уже! — крикнул молодой кастелян практически в ухо хадорцу, по счастью упавшему не на него, а рядом. Удовольствия в том, чтобы оказаться под этой кучей доспехов и снаряжения не было и в помине. Однако варкастер был глух к голосу разума, и набросился на Ханса. С диким рёвом он вцепился левой рукой в горло ордца, стараясь всем своим весом вдавить его в снег. Ханс как мог пытался освободиться от этой стальной хватки, усиленной магией, чтобы сделать хотя бы маленький глоток воздуха. При этом ему ещё необходимо было удерживать дубинку, увенчанную электрическими разрядами, которой его пытался ударить обезумевший палач. Отчаянные попытки сорвать со своей шеи закованную в стальную перчатку ладонь карателя так и оставались безрезультатными. Понимая, что слабеет, наместник попытался отстранить от себя капитана, надавив на самое уязвимое место — голову. Когда он дотронулся до забинтованного лица, Краснов взвыл, как раненый бизон. Отринув прочь, он с воплем покатился по снегу, то хватаясь за голову, то отдёргивая руки. Жадно хватая ртом холодный воздух, молодой кастелян постарался отползти к саням, с ужасом наблюдая за тем, как бился в агонии человек, который всего несколько секунд назад пытался его убить. Их потасовка не осталась незамеченной, и двое солдат уже были тут как тут, вскинув винтовки, беря на прицел возможного мятежника. Один стражник бежал на помощь к наместнику своей госпожи, но был слишком далеко. Шанс получить пулю сейчас был высок, как никогда. И собравшись с силами, Ханс всё же прохрипел: — Санитар! Солдаты переглянулись, но оружие не опускали. — Врача, скорее! — крикнул молодой кастелян, как следует прочистив горло. — Капитану нужна помощь! Ситуацию спас тот самый стражник замка Аренделл, старавшийся встать на сторону своего будущего господина. Быстро поняв сложившуюся ситуацию, он бросился назад на поле боя, откуда и приволок санитара так быстро, как только мог. Сам каратель, который нашёл в себе силы больше не прикасаться к лицу, лежал на спине в снегу, в который вцепился руками, и теперь не выл, а только шипел от боли, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. И только когда над ним склонился медик, солдаты опустили винтовки. — Вы в порядке, наместник? — спросил стражник у ордца, помогая тому встать на ноги. — Ничего страшного. — ответил тот, растирая горло, где наверняка останется порядочный синяк. Но, тем не менее, как настоящий дворянин он не забывал о правилах поведения, а потому поспешил осведомиться у санитара: — Что с капитаном? — Действие обезболивающего закончилось. А с обморожениями шутки плохи, особенно такими тяжёлыми, — не оборачиваясь ответил полевой медик, готовя шприц с очередной дозой алхимического зелья, пока пришедшие ему на помощь бойцы Зимней Гвардии держали капитана, чтобы тому можно было поставить укол. — Минут через пять будет в строю. И действительно, как только обезболивающее начало действовать, дыхание варкастера успокоилось, а сам он, не без помощи солдат поднявшись на ноги, поковылял обратно к саням. Его взгляд снова стал мутным, но, по крайней мере, в нём больше не пылала ярость, граничащая с безумием. Подобрав дубинку и сунув её обратно в подсумок, он всё же дошёл до борта саней, и, уставившись на Ханса, долго смотрел на него, прежде чем проговорить: — Я приношу свои извинения, наместник. — Что? — молодой кастелян не верил своим ушам. Неужели этот безжалостный палач ещё способен на такое? — Я приношу извинения за свои действия, — повторил Краснов, пустившись в пространные объяснения: — Я был не в состоянии адекватно оценивать окружающую реальность в результате ранения, а эффект препаратов, поддерживающих меня в строю, закончился быстрее, чем я предполагал. — Я не перестаю поражаться вашему упорству, капитан, — наместник сам удивился тому, что произнёс это вслух, но решил всё же закончить в той же манере, положив конец столь опасному конфликту. — Но мне приятно знать, что для вас честь офицера — не пустой звук. Извинения приняты. — Рад это слышать. И я благодарен вам, наместник, за то, что вы не дали мне совершить непоправимое, — продолжал хадорец, отвернувшись от своего собеседника и не отрываясь глядя на связанную ведьму. — Мне горько признавать, что я утратил контроль над собой. — Не мне обвинять вас, капитан, — с опаской продолжал Ханс, надеясь удержать своего собеседника от нового приступа безумия. Кто знает, может быть на смену гневу и ярости придёт бездонный цинизм и холодное безразличие, которые могут оказаться ещё страшнее? — Вы устали, были ранены. Не всякий способен выдержать такое… — Я должен выдержать. И выполнить приказ. Чего бы это ни стоило, — резко перебил молодого кастеляна каратель, бросив на него пронзительный взгляд, в котором снова читалась ярость. — Ваша преданность долгу не может не восхищать, капитан. Но вы не боитесь, что цена будет слишком велика? — Не боюсь. Мне уже поздно бояться. — хадорец обнажил зубы, наверняка пытаясь улыбнуться. Но этот оскал из-под бинтов выглядел пугающе. — Единственное, что меня пугает, это то, что я могу оступиться. — Я не позволю вам оступиться. — твёрдо сказал кастелян Южной Хезы. — Даю слово. — Вы уже дважды остановили меня в последний момент, — напомнил Краснов, после чего внезапно рассмеялся. И только немного уняв свой хриплый хохот, всё же объяснил причину своего веселья: — Вот уж не думал, что голосом разума для меня станет ордский дворянин. — Что поделать, — с улыбкой ответил Ханс, тоже отмечая иронию сложившейся ситуации. — Лучше чем ничего. — Может быть, — кивнул варкастер, вновь посмотрев на пленницу. И глядя на герцогиню Аренделла, безвольно лежащую на простой солдатской шинели, с грустью продолжил: — За время службы карателем я сделал много страшных вещей, и ещё большему числу стал свидетелем. Порою люди, особенно находящиеся в отчаянии, или ведомые верой, способны на такое, что не привидится ни в каких кошмарах. Чего стоят только партизаны Сопротивления, которые оправдывают грабежи, убийства и теракты, в которых гибнут десятки невинных, борьбой за свободу. Наместник даже не нашёлся, что ответить на эту исповедь. В его представлении капитан просто не мог сказать такое. Хотя после всего случившегося, казалось бы, удивляться уже нечему. А хадорец всё продолжал говорить, совершенно не заботясь, слушают его или нет. — Чем дольше сражаешься со злом, тем глубже зло проникает в тебя. И чем дальше, тем труднее понять, что правильно, а что нет. Я всеми силами боролся за то, чтобы остаться человеком. Но, похоже, я эту битву проиграл, — подвёл итог своим философствованиям командир сводной роты, снова взглянув на своего собеседника. Ханс всё это время пытался понять, что же такое случилось, что этого обычно молчаливого палача пробило на откровения. Похоже, что этот вопрос отразился на его лице, так как хадорец поспешил на него ответить: — А сказал я всё это вам затем, чтобы вы не попали в ловушку поспешных выводов. — Всякий раз, когда я приходил к каким-либо выводам о вас, капитан, вы делали что-то такое, что их полностью опровергало, — с улыбкой ответил Ханс, про себя отметив, что при этом он почти не соврал. Потому что варкастер всё ещё был опасен, и об этом ни в коем случае не стоило забывать. Но если взялся играть роль, её нужно сыграть до конца. Поэтому наместник протянул карателю руку со словами: — Забудем, что было между нами. Иначе мне придётся стать ещё и вашей совестью. — Лучше не надо. Не хочу, чтобы вы сошли с ума. Посадник просил меня вернуть вас живьём. — ответил капитан, смотря на протянутую ему ладонь, но всё же ответил на этот дружелюбный жест крепким рукопожатием. — А сейчас нам нужно добраться до Аренделла. И желательно до того, как пленница придёт в себя. А то придётся вырубить её ещё раз. — Вы её и так чуть не убили! — воскликнул возмущённый наместник. — Но не убил же. — огрызнулся каратель, обойдя сани и принявшись ковыряться в мешках с припасами. — Да и другого способа удержать ведьму у нас нет. — Есть способ! — твёрдо ответил кастелян Южной Хезы. — Какой же, если не секрет? — капитан медленно повернулся и пристально взглянул в глаза наместнику. — Перчатки, — Ханс, не заметив понимания, приготовился объяснять подробнее. — Да неужели? Не замечал, чтобы мне мешали колдовать перчатки. — перебил его варкастер, с нескрываемым сарказмом подняв руку в стальной перчатке. — Ваша теория несостоятельна. — Послушайте. Я был там, в замке, когда началось, — наместник чувствовал, как в нём поднимается клокочущий гнев. Даже после всего, что они уже прошли за эти два дня, капитан всё ещё считал его суждения и выводы априори неправильными и вообще недостойными внимания. Так что это был ещё большой вопрос, кто из них находился в плену ложных оценок. — Герцогиня Эльза Аренделл не сотворила ни одного заклятия, до тех пор, пока Анна не сорвала перчатку с её руки. После этого её уже было не остановить. — И всё дело в перчатках? — с удивлением спросил каратель, явно не верящий в подобную теорию. — В её перчатках, которые ваши люди нашли брошенными в ледяном дворце. — уточнил Ханс. — Когда Анна уезжала искать свою сестру, она взяла одну из перчаток с собой. Она сказала, что если герцогиня Эльза снова наденет их, то всё прекратится. — Вы сами верите в это? — в голосе капитана сквозило сомнение. — У меня нет оснований не доверять невесте, — с гордостью произнёс кастелян Южной Хезы. Потому что не пристало всякому безродному мещанину подвергать сомнению слово дворянина. — В конце концов, она лучше нас знает свою сестру. — Всё это звучит очень странно… — проворчал себе под нос варкастер, ковыряясь в очередном подсумке, пока не извлёк оттуда пару бирюзовых перчаток, украшенных драгоценными камнями. С сомнением глядя на это произведение искусства, которое наверняка стоило не меньше, чем вся его экипировка, он всё же проговорил: — Ну ладно. Попытка не пытка. Вы поможете, наместник? — Конечно. — В таком случае возьмите. — капитан протянул перчатки Хансу. — Я буду держать её за руки, чтобы она не смогла вырваться, а вы наденете перчатки. — Да как она вырвется? — удивился наместник. — Она же без сознания. — Надолго ли? — каратель с опаской посмотрел на связанную ведьму. — Раньше я видел только одного, кто не вырубился с одного удара шоковой дубинкой, да и то это был огрун. А она даже после двух ударов оставалась в сознании. — Простая ведьма не смогла бы наслать зиму на целое герцогство, — поспешил напомнить молодой кастелян, забираясь на сани. Хотя от одной мысли о том, что такая хрупкая девушка смогла выдержать больше, чем здоровенный огрун, который мог потягаться силой и выносливостью даже с лёгким варджеком, становилось дурно. — Но я думаю, что это поможет. Проверив, что пленница всё ещё не пришла в себя, варкастер аккуратно развязал верёвку, которой она была закреплена на санях, после чего достал ключ и открыл один браслет наручников. Белоснежная рука герцогини казалась совсем маленькой и хрупкой на фоне закованной в сталь ладони карателя, стиснувшей её предплечье. Но пришлось потрудиться, чтобы натянуть перчатку на её расслабленную кисть. Её тонкие пальцы всё время гнулись и цеплялись за всё, что только можно и даже нельзя зацепить, превратив такую простую процедуру в сложный ребус. Наконец произведение ювелирного искусства заняло законное место на руке герцогини, и капитан защёлкнул наручники прямо поверх перчатки. После этого процедура повторилась. — Теперь она будет не так опасна, — с облегчением проговорил Ханс, садясь на край саней. — Не стоит расслабляться. — напомнил Краснов, снова привязывая пленницу к саням. — Лично я никакого эффекта от перчаток не заметил. — А вы лучше спросите у этого. — предложил наместник, кивнув в сторону арканиста. — Уж кто-кто, а он лучше разбирается в этих вопросах. — Логично, — решил каратель, подходя к эльфу, который побелел пуще прежнего и сидел, сжавшись в комок от страха. Пока командиры отряда надевали герцогине перчатки, он не издал ни звука, и, казалось, вообще не дышал. Он бы так и сидел, уткнув голову в колени, под которыми был просунут его жезл, блокируя связанные руки, не давая ему распрямиться и удрать, если бы капитан не встряхнул его как следует, прежде чем спросить: — Ты видишь силу ведьмы? Она стала меньше? Подняв глаза на варкастера, юнец принялся отнекиваться до того момента, когда хадорец достал из кобуры пистолет. Парнишка до одури боялся пленной чародейки, но гнев карателя был страшнее. В конце концов, если выбирать между возможной смертью и гарантированной смертью, правильное решение напрашивается само собой. Поначалу робко, вздрагивая от каждого вздоха лежащей без сознания колдуньи, он всё же осмелился посмотреть на неё. И чем дольше он смотрел, тем шире становились его глаза, и длиннее вытягивалась шея. Дошло до того, что, позабыв о своих страхах, эльф подался вперёд всем телом, насколько позволяли путы, стремясь разглядеть что-то, что только он видел в перчатках герцогини Аренделла. — Что ты видишь? — спросил Краснов, и не получив ответа, ткнул дулом в голову арканиста. — Говори. — Никогда раньше не видел ничего подобного, господин. Магические прерыватели и подавители обычно либо слишком велики, либо напрямую связаны с магом, либо с бездушным. Здесь же совсем другой принцип работы, — начал тараторить эльф. — Эти перчатки поглощают и рассеивают её магическую энергию. Холод струится от кистей вдоль запястий к тем самоцветам на краю, которые преобразуют её в безопасную форму. Не блокируют, не поглощают, а просто нейтрализуют. — Она больше не сможет колдовать? — с надеждой спросил Ханс. — Боюсь огорчить вас, господин, но её сила слишком велика. Даже этим перчаткам не сдержать её. Они могут обезопасить нас только от случайных всплесков и слабых атак. Может быть, в них она не сможет применить самые могучие арканы из своего арсенала, но не более. Если такая колдунья захочет нас убить, её ничто не остановит. Этот барьер станет только маленьким неудобством. — Как я и говорил, расслабляться не стоит. — сделал заключение капитан, пряча оружие. — Но я всё равно благодарю вас, наместник, за оказанную помощь. Она уже не так опасна, и я надеюсь, что мы сможем доставить её в замок без эксцессов. — Я тоже на это надеюсь, — отозвался Ханс, спрыгивая с саней. Теперь шансы доехать до Аренделла существенно возросли, да и конфликт с карателем можно было считать исчерпанным. Но полной уверенности в последнем утверждении не было. — Можно задать вам один вопрос, капитан? — Можно, — ответил варкастер, и немного подумав добавил: — Но не обещаю, что я смогу ответить на него. — Вы отпихнули меня от пленницы, когда она начала приходить в себя, чтобы я не смог помешать вам ударить её шоковой дубинкой? — вопрос был глупый и совершенно надуманный, но по ответу можно было судить об отношении собеседника. А отчёт капитана о случившемся непременно ляжет на стол посаднику Лаэдри и ещё старших офицеров и колдунов, и если он даст плохую характеристику действиям наместника герцогини Анны, от короне Аренделла можно забыть. — Чтобы вы не пострадали от магии, в случае если ведьма попытается вырваться и оказать сопротивление. Защитное поле моих доспехов позволяет пережить удары заклятий, смертельных для обычного человека. Вы сами могли убедиться в этом. Так что я единственный, кто может уцелеть в схватке с ней. Да и висконт Хавронский просил вернуть вас в Аренделл живым. — совершенно спокойно заявил командир сводного отряда, доставая из мешка кусок колбасы и хлеб. — Ну и в том числе я не хотел, чтобы кто-нибудь мешал мне работать. — Вы так любите свою работу? — спросил Ханс, но быстро понял, что ляпнул совершенно невпопад. Но его выбило из колеи то неожиданное обстоятельство, что его жизнь всё это время не была расходным материалом, как он боялся. Хадорец просто запугивал его, используя свои полномочия и власть, чтобы заставить играть в игру по своим правилам. Что особенно бесило кастеляна Южной Хезы, так это то, как этот безродный выскочка успешно манипулировал им — потомственным дворянином, чьи предки по праву носили свой высокий титул с момента основания Железных Королевств. И вырвавшаяся колкость пусть и была по-своему остроумна, но пришлась совершенно не к месту. — Не очень. Но кто-то же должен её делать, — меланхолично ответил варкастер, собирая себе поздний завтрак. По его забинтованной физиономии невозможно было понять, пропустил ли он выпад мимо ушей, или наоборот, затаил обиду. Но перед тем, как приступить к трапезе, он задал встречный вопрос: — А почему в нашей последней стычке с тарнами вы больше не колдовали? — Но я не умею колдовать. — начал поспешно отнекиваться наместник, остро чуя, что дело пахнет жареным. — Я может быть не такой специалист в магии, как наш ушастый друг, но не слепой, — тоном прокурора проговорил Лука, погрозив своему собеседнику куском колбасы. — В предыдущих стычках вы вполне успешно запускали со своего меча огненные заряды, наносившие большой урон неприятелю. И в последнем бою их очень не хватало, особенно когда мы вдвоём оказались перед десятком дикарей. — Так это не я, а мой меканический меч. Я использовал его в бою, чтобы запускать те огненные сгустки и поджигать врагов. А ещё этот клинок помогал мне быстрее ставить блоки, а каждый мой удар делал точнее и сильнее, — принялся объяснять Ханс, надеясь как можно скорее отвести от себя любые подозрения в колдовстве. — Именно с его помощью мне удалось ранить того снежного голема во время штурма ледяного дворца. — Понятно. — буркнул капитан с набитым ртом, а прожевав спросил: — А почему вы не использовали его возможности? — Потому что он не работает. Ведьма повредила его своим заклинанием, — наместник снова вспомнил о потере. Невольно положив руку на эфес меча, он резко отдёрнул её, снова почувствовав обжигающий холод, что проникал даже сквозь перчатки. — Я закрылся клинком от её удара, спася свою жизнь. Но её чары разрушили меканическую систему меча, и теперь он даже не активируется. Только аркмеханик высочайшего класса сможет восстановить такое сложное оружие тончайшей работы. А до тех пор это простой меч стоимостью в небольшое состояние. — Магия холода не может выводить из строя меканические системы, — варкастер отложил еду в сторону и, принявшись вытирать руки тряпкой, спросил: — Можно взглянуть? — Простите? — вопрос капитана поставил Ханса в тупик. — Ваш меч, наместник. — каратель протянул руку открытой ладонью вверх. — Я хочу его осмотреть. Более всего это было похоже на разоружение при аресте, поэтому молодой кастелян невольно вцепился в рукоятку меча, делая шаг назад. Ведь он рассчитывал вернуться в Аренделл героем, спасшим герцогство от проклятья ледяной ведьмы, а не под конвоем. — Вы не похожи на мастера-аркмеханика, — заметил ордец, вполне резонно опасаясь, что стоит ему уступить сейчас, и свой меч он больше не увидит вообще никогда. Сдастся ещё с этого солдафона, не верившего практически никому, толком не разобравшись в проблеме обвинить его в предательстве. Если не расстреляют на месте, то закуют в кандалы и отправят за решётку, дожидаться завершения следствия и суда. А уж там наверняка найдётся тот, кто непременно отправит такой необычный клинок для проверок по инстанциям, как того требует какой-нибудь замшелый формуляр или другая дебильная инструкция, где его уж точно кто-нибудь «потеряет». После чего фамильная реликвия пополнит какую-нибудь частную коллекцию. На подобные фокусы Ханс насмотрелся ещё на родине. Сперва в академии, потом и на флоте. И веры в то, что какой-то интендант не наложит свои загребущие ручки на такой небольшой, но в то же время невероятно ценный предмет, у него не было ни капли. Даже маячившая впереди перспектива взойти на эшафот не шла в сравнение с позором от утраты доверенного ему наследия предков. — Но разбираюсь в вопросе не хуже многих мастеров, — парировал Краснов, похлопав по эфесу своей меканической сабли. — Практики хватает. — Сомневаюсь, что вы когда-либо сталкивались с подобным, — предупредил наместник. Но капитан оставался непреклонен, а его намёк был вполне прозрачным. С тяжёлым вздохом наследник трона Южной Хезы левой рукой достал за гарду меч из ножен и протянул его карателю рукояткой вперёд. Приняв оружие, хадорец принялся внимательно изучать его. Осмотрев лезвие с вытравленными в металле рунами, он провёл по ним рукой и протянул: — Действительно. С подобным я не сталкивался. Но после этих слов командир отряда развернул бурную деятельность. Достав кусок чистой ткани, он расстелил её на санях поверх брезента, после чего принялся разбирать меч. Молодой кастелян пришёл в ужас от того, что творилось с его фамильным оружием, но варкастера, которого уже захлестнул азарт исследователя, столкнувшегося с неразрешимой загадкой, было не остановить. Открутив рукоять и достав батарею, он принялся производить с ней манипуляции, отчего на поверхности этого стального цилиндра проступили голубые руны. — Батарея в порядке. Заряда больше половины, — задумчиво произнёс каратель, скорее разговаривая сам с собой, чем с хозяином попавшего в его руки оружия. — Значит, дело либо в проводниках, либо в самой пластине… — Может быть внутренние системы лучше не трогать? — спросил Ханс с робкой надеждой, что перспектива окончательно всё сломать остановит этого дорвавшегося деятеля, но всё было тщетно. — Джек заправлен и готов к работе, товарищ капитан, — доложил подошедший механик. — Отлично. Просто отлично. — отозвался Краснов, внимательно изучая разъём для батареи меча. — Кузьмич, дай переходник двадцать на двадцать четыре. — Сейчас поищем… — Зачем он вам? — в ужасе спросил наместник, боясь даже предположить, что этот экспериментатор вознамерился сделать с его фамильной реликвией. — Что вы задумали? — Отличное решение, — капитан говорил, не обращаясь ни к кому конкретно. Поглощённый своими идеями, он достал пистолет из кобуры и принялся откручивать кабель, связывавший оружие с силовой установкой его брони. — Конструкцией не предусмотрено, но должно сработать. — Вот, товарищ капитан. — гордо заявил механик, протягивая своему командиру требуемую деталь. — Новый. Из последней поставки. — Спасибо, — убрав отключённый пистолет в кобуру, каратель принялся прикручивать переходник к освободившемуся разъёму силового кабеля. — То, что нужно. — Я протестую! — крикнул Ханс, надеясь хоть так оторвать карателя от этого увлекательного процесса, грозившего окончательно доломать клинок, прошедший сквозь века. — Вы всё сломаете! — Без паники, наместник. — сказал Краснов, всё же обратив на него внимание. — Поверьте, я знаю, что делаю. С этими словами он воткнул другой конец переходника в разъём для батареи меканического меча. Столб чёрного дыма вырвался из трубы силовой установки его доспехов, сопровождаемый нарастающим гулом арканодинамической турбины. Придерживая кабель левой рукой, варкастер вытянул вперёд правую руку, вокруг которой закружились сияющие руны заклятья, после чего аккуратно провёл ладонью над клинком от кончика до гарды и обратно. — А вот это очень странно… — пробормотал капитан, когда руны погасли. Практически отдёрнув руку от клинка, он в задумчивости принялся чесать затылок. — Похоже, вы были правы, наместник. — Только не говорите мне, что вы его сломали… — в голосе молодого кастеляна прорезалась угроза. — Правы насчёт заклятия. Это действительно магия холода. Но такое заклинание не может существовать. Это невозможно по определению, но… — В чём дело? — перебил поток недоумения Ханс, который уже плохо понимал, что происходит с его фамильной реликвией, и удастся ли восстановить её. — Видите, тут находится переключатель, который при активации замыкает цепь, позволяя магической энергии из батареи попасть в пластину. Он также играет роль предохранителя, отсекая пластину в случае неисправности, защищая батарею от повреждений и возможного взрыва, — пустился в объяснения варкастер, начав с самых основ работы меканического оружия, которые уже давно были известны молодому кастеляну. Но когда дошло до сути неисправности, то над повреждённым клинком они склонились уже вдвоём, на пару недоумевая, как такое вообще могло случиться. — Именно благодаря этому чужая магическая энергия оказалась заперта внутри лезвия. Я не знаю, как такое возможно, но заклятие очень сильно и искусно. Оно забило проводники и руны сырой энергией холода. Руническая формула вашего оружия относится к магии огня, и потому препятствует её выходу через полотно клинка. С другой стороны путь отрезан переключателем, который просто не срабатывает, защищая оружие от дальнейших повреждений. — Так значит, заклятие ледяной ведьмы застряло в моём мече? — спросил наместник, неспособный поверить в правильность подобного заключения. Но он сам понимал, что всё сходится. И этот холод, что исходил от рукояти, проникая даже сквозь перчатку, и эти ледяные узоры, что невозможно было стереть с поверхности рун на лезвии меча. Даже тот факт, что заклинание, одним ударом пробившее защитное поле варкастера и нанёсшее тому тяжёлую рану, было полностью остановлено его клинком. По всему выходило, что меч пожертвовал собой, чтобы спасти хозяина. Столь сильны были наложенные на него чары, что они остановили смертельный магический удар, подставив под него клинок. Конечно, ни одно меканическое оружие не обладает даже таким примитивным интеллектом, как у лаборджека, и Ханс это прекрасно знал. Но какой-то частью сознания он всегда считал, что этот меч живой. Потому что не может мёртвая сталь буквально сливаться с рукой, становясь её продолжением, не может так воодушевлять хозяина, даруя ему силу и уверенность в себе, а также неукротимую ярость, бушующую словно пламя, заточённое в рунах заклятия, вытравленных на лезвии. Даже отключённый клинок всё равно продолжал верой и правдой служить своему господину, предупреждая его о возможных опасностях и наполняя желанием бороться и идти вперёд. И вновь он возвращался к мысли, что выведенные мастером-аркмехаником много столетий назад знаки силы были чем-то большим, нежели используемые нынче. Теперь он получил подтверждение своим догадкам. Но оно не принесло радости, потому что меч был сломан. Не просто заточенный металл, не просто наследие дремучей старины, но нечто большее. Оружие невероятной силы, которое было уничтожено чарами ледяной ведьмы. — В каком-то роде. Я не чувствую никакой структуры. Обычно заклинания, воздействующие на меканику, сами имеют достаточно строгую систему. А тут просто магическая энергия холода… — после некоторого раздумья продолжал вещать Краснов, отвечая на прозвучавший вопрос. — Как она смогла загнать её туда, да в таком количестве, я ума не приложу. — Прошу прощения, товарищ капитан, но время выдвигаться, — напомнил командиру отряда о его предыдущих приказах механик. — Подожди, Кузьмич. Не мешай, — отмахнулся хадорец, даже не глядя в его сторону. — Лучше запряги джека в сани. Санитар закончил с троллкинами? — Ещё нет, вроде бы, — замялся его подчинённый. — Ну так пускай заканчивает, пока есть время. Двинемся по моей команде. — резюмировал каратель, после чего принялся снимать перчатки и разминать пальцы. — Что вы намерены делать? — без тени энтузиазма спросил наместник, поглощённый мыслями о том, где бы ему отыскать такого мастера, что сможет восстановить его меч. — Не уверен, что получится. Но попробовать стоит, — обронил варкастер, раскрыв ладони над клинком. Закатив глаза, он начал быстро бормотать под нос слова сложного заклинания. И от закружившихся вокруг его рук голубых рун складывающихся чар к озарённому их сиянием лезвию протянулись тоненькие усики дуговых разрядов магической энергии. Эти крохотные голубые молнии упирались в вытравленные в стали знаки силы и тут же исчезали, чтобы через секунду возникнуть вновь, двигаясь вслед за руками капитана от кончика меча к эфесу, на который тот опустил ладони. Взвыла перегруженная арканодинамическая турбина, а из трубы форсированной силовой установки снова вырвалось пламя. Когда Краснов поднял руки над клинком, его глаза вспыхнули изнутри магическим сиянием, а разряды голубых молний из тоненьких нитей превратились в непрерывные изломанные линии толщиной с палец, впившиеся в эфес меча. Слова заклятий теперь звучали громче и отрывистей. И только тут наместник заметил, что дыхание командира отряда теперь тоже обращается в пар на морозе. Варкастер отключил защитное поле, направив всю доступную ему энергию в клинок, поражённый заклятьем ледяной ведьмы. Молодой кастелян боялся, что древнее оружие не выдержит такой нагрузки и может разрушиться. Но никто больше не проявлял беспокойства. Только любопытство. Даже эльф силился изо всех сил рассмотреть происходящее во всех подробностях, не страшась при этом свернуть себе шею. А капитан продолжал этот странный ритуал, не обращая внимания ни на кого, медленно сдвигая руки вдоль лезвия. Только тут Ханс заметил, что те руны на его мече, которые уже миновал фронт голубых молний, больше не были затянуты паутиной инистых узоров. Теперь они сияли пульсирующим в такт словам заклятий голубым блеском. Процесс этот шёл довольно медленно, да и было заметно, что он отнимает много сил и энергии. Создавалось впечатление, что их повторно вытравили в стали клинка, потому как от него начал подниматься дым. Да и в воздухе вскоре повис отчётливый запах гари. — Уфф… — перевёл дух варкастер, дойдя до кончика меча. Зачерпнув горсть снега, он протёр им лезвие, отозвавшееся на это действие недовольным шипением испарявшейся воды. Взявшись за ткань, он быстрым движением перевернул меч, на обратной стороне которого руны всё ещё были заполнены ледяными кристаллами. Поправив полотнище и выровняв клинок за гарду, он снова принялся за работу. Этот сложный ритуал был столь же необычен, сколь эффектен. Но об его эффективности судить было ещё рано. А пока голубые молнии из рунических кругов заклинаний выжигали чары ледяной ведьмы из меча, оставалось только ждать. Это было тяжкое ожидание. Запах гари становился всё сильнее, а визг арканодинамической турбины всё пронзительнее. Даже разъём силового кабеля, воткнутый в переходник, начал плеваться искрами. Системы доспехов протестовали против таких перегрузок, но их хозяин был непреклонен. Почти как тогда, на подступах к ледяному дворцу. Будто для него это была такая же битва, победить в которой он должен любой ценой. И когда казалось, что ещё чуть-чуть, и либо меч, либо силовая установка на броне варкастера взорвутся, убив безумца и тех, кто стоит рядом, он достиг кончика лезвия. Тяжело оперевшись на борт саней, капитан снова зачерпнул снега, но на сей раз просто кинул его на лежащее перед ним оружие. И снова жар нагретого магией клинка обратил снег в пар. Стих вой силовой установки в доспехах, которая уже практически не выбрасывала дыма. Где-то минуту командир отряда не делал ничего, просто стараясь отдышаться, пока всё же не выдавил из себя: — Думал, будет легче. — Я вообще не понимаю, о чём вы думали, — резко заявил Ханс, решивший высказать всё то, что успело накопиться за время этого безумного эксперимента. — Вы могли умереть и погубить всех нас. — Вероятность такого исхода была невелика, — устало ответил каратель, принявшись снова натягивать свои стальные перчатки. — Вы чуть не уничтожили клинок, являющийся фамильной реликвией моего рода! — Не уничтожил же. И не надо кричать. Это был магический жар, который не мог отпустить закалку стали. — ответил хадорец, отсоединяя оружие от систем своих доспехов и принявшись собирать его обратно. — Я надеюсь, что эксперимент прошёл удачно. — И как мы это узнаем? — спросил молодой кастелян, всеми силами сдерживая свой бушующий гнев. — Да просто. И с этими словами варкастер поднял собранный меч на вытянутой руке и нажал руну активации. Ханс не ждал от этой демонстрации ничего кроме неудачи. Но к его немалому удивлению лезвие украсилось оранжевым сиянием рун, напоённых магической энергией. — Получилось… — негромко проговорил капитан, любуясь на работающий меч. — Но… — молодой кастелян был поражён увиденным. У него просто не было слов, чтобы описать своё удивление. — Но чёрт возьми, как? — Я же не всегда был карателем, — отозвался командир отряда, делая несколько взмахов меканическим мечом, после чего рубанул снег, удовлетворённо наблюдая за проплавленной бороздой, которая была заметно шире лезвия. — До поступления в академию я десять лет учился на аркмеханика. — Как вы попали в академию? — вопрос был слишком бестактным, но эта мысль промелькнула в голове наместнка уже после того, как он его озвучил. — Способности варкастера у меня открылись во время выпускной практики. Кто знает, если бы не тот кортекс, который я должен был изготовить для получения квалификации, я бы до сих пор мирно трудился на фабрике в Корске. — в голосе капитана отчётливо слышалась грусть. — Но судьба распорядилась иначе. Согласно закону о воинской обязанности я присягнул Империи и поступил на службу. И я об этом не жалею. Резко повернувшись к молодому кастеляну, Краснов отключил клинок и, взяв его за лезвие, протянул рукоятью вперёд. — Ваш меч, наместник. До сих пор не до конца веря в реальность происходящего, Ханс протянул руку, так и не сумев подавить предательскую дрожь пальцем. Ему казалось, что ещё чуть-чуть, и хадорец уберёт его фамильную реликвию за спину, как бессчётное количество раз делали его старшие братья, отбирая его вещи и дразня ими, доводя до слёз. И только прикосновение к тёплой рукояти, что снова легла в ладонь как влитая, даруя уверенность и отвагу, смогло разогнать его сомнения. Нажав кнопку активации, он почувствовал, что древний меканический меч снова ожил. Что он отвечал на его радость своей радостью и обещанием преданного служения и новых побед. Что в нём снова билась клокочущая сила и ярость пламени, которое не знает преград. — Я… Я даже не знаю, как благодарить вас… — начал Ханс, который только что избавился от несмываемого позора утратившего бесценное наследие предков. — Не стоит благодарности. Вы сегодня дважды остановили мою руку, не дав мне свершить непоправимое, — спокойно сказал каратель, и подойдя ближе, негромко продолжил. — А ещё вы спасли мне жизнь. Тогда, на склоне, в битве с варлоком. Ваш удар оказался решающим. Вы не дали ему добить меня, и я сумел его одолеть. Так что теперь мы квиты. — Но ведь это один из первых ста меканических клинков, созданных во времена Восстания. — в тон своему собеседнику ответил Ханс, так же понизив голос. Ни к чему, чтобы слишком много людей знало, какое сокровище он носит в ножнах. — Только лучшие из лучших аркмехаников могут починить такое оружие. — То-то я удивился такой странной конструкции. Вам определённо повезло, наместник, — всё так же негромко заметил капитан. — Ничего удивительного. Мой дед обучил меня работать с подобными реликтами. Хотя раньше у меня не было практики. — Он тоже аркмеханик? — Он не просто аркмеханик, а оружейник ковена Серых Владык. Техника создания их рунического оружия очень похожа на этот клинок, — еле слышно прошептал варкастер. — Но я вам этого не говорил. — Тогда я тем более в неоплатном долгу перед вами. — уже в полный голос ответил молодой кастелян, делая шаг назад и выполняя малый поклон мастеру, что помог ему восстановить семейную реликвию. Сейчас это было то немногое, чем он мог отплатить за такую услугу. — После сочтёмся, наместник. Сейчас не время. Пора выдвигаться. — ответил командир отряда, забираясь на сани, откуда уже во всю свою лужёную глотку принялся отдавать приказы: — Привал окончен! Всем занять свои места! Мы выдвигаемся! — По коням! — крикнул Ханс, хотя в его приказе уже не было особой нужды. Уланы и стража уже забирались в сёдла, чтобы продолжить путь. Варджек же начинал медленно шагать, постепенно набирая ход, торя новую дорогу через заснеженный лес. Вскоре их отряд снова на всех парах мчался в Аренделл.