Вместе с запахом выжженных Солнцем полей, Тёмной птицею, в сердце Входит новая осень. Ты плетёшь свой венок Из траурных лент, Из увядших цветов И почерневших колосьев. Но кто знает, чем обернутся Холода и потери Для того, кто умел верить? И кто знает, когда над водою Взойдёт голубая звезда Для того, кто умел ждать?
Разрешите представиться - Фран. Фамилия, с которой я родился - Айроне, а вообще, должен именоваться Мольером. 19 лет. По национальности - француз, на данный момент учусь в Нью-Йорке - спасибо опекунам. Не знаю, что курила женщина, которую я, по идее, должен называть матерью, но волосы у меня от рождения зеленого цвета. И если мне сейчас кто-нибудь скажет, что та женщина ( кажется, бабушка называла ее Элизабет) употребляла наркотики, когда была беременная мной, я ни сколько не удивлюсь. Отец бросил Элизабет за три месяца до моего рождения - испугался ответственности, тоже мне... Когда мне было шесть лет, "мать" бросила меня на попечение старушки-бабушки. И при этом, обвинив меня во всех своих несчастьях. Стерва. Только не надо читать мне морали о том, что она все же мне родная мать, она меня родила, и я должен быть ей благодарен, я все равно буду стоять на своем. Не могу быть благодарным женщине, что бросила маленького ребенка на старого больного человека. Не в моих это принципах, каюсь. Бабушка умерла через две недели после моего восьмого дня рождения, ну а я, соответственно, попал в детский дом. Стоит заметить, что те три с половиной года, что я провел в этой "Колонии для сирот" можно смело отнести к самому ужасному периоду моей жизни. Издевательства сверстников на тему волос, избиения со стороны "воспитателей-мучителей"... И это еще не самое плохое... Если я сейчас подойду к зеркалу, то в очередной раз взгляну на эти дурацкие татуировки-треугольнички, что мне оставили все в том же приюте. Три с половиной года я мучился. На три с половиной года я был полностью лишен общения. В эти три с половиной года я пролил слез столько, сколько обычный среднестатистический человек проливает за всю свою жизнь. За эти три с половиной года я превратился в замкнутого, необщительного мальчишку. Ребенка, которому поровну, будут его сегодня бить или нет. Но, как говорится, то был переломный момент в моей судьбе. Такое случается с каждым. Вот и я не решил выделяться. Впрочем, все плохое когда-нибудь все равно кончается. И вот, жизнь решила сделать мне подарок на одиннадцатилетие - подарила семью. Моего нового отца зовут Алекс, по профессии врач, а мать, Кайла, работает дизайнером. Оба хорошие, добрые люди. Во всяком случае, мне они не сделали ничего такого, за что я мог бы о них грубо отзываться. Я был искренне любимым ребенком. Однако, первое время я все искал подвох в их заботе. Все время ждал, когда же на меня накричат или изобьют. Да уж, мне слегка повредили психику в детдоме, ничего не скажешь. Правда, уже через год я называл их не "сэр Алекс" и "миссис Кайла", а "папа" и "мама". Все ж таки дошло, что они - посланники небес специально, чтобы скрасить мою серую никчемную жизнь. Где-то лет в четырнадцать-пятнадцать меня отправили учиться в США. Мол, там дадут лучшее образование, нежели в Париже. Это мне еще повезло, что я английский учил лет с пяти - ну понравился язык, что поделать? В новой школе я опять же был предметом всеобщих насмешек. Хоть и их было гораздо меньше, чем в приюте, все же неприятно. Так как я считался уже взрослым и вполне самостоятельным ребенком, родители не стали особо заморачиваться по поводу моего места проживания. И хотя у меня нет причин их винить - забота, как-никак, - я все же не понимаю, на кой черт им отдавать меня в общежитие при школе?! Вот просто: зачем?! Папа с мамой приезжали ко мне раза два-три в месяц. Иногда отец не мог приехать, но обязательно присылал мне какой-нибудь подарок. Когда я закончил-таки школу, меня отправили в университет. Во все том же Нью-Йорке. Так вот, сейчас я на втором курсе Колумбийского университета ( Кайла, ты ж мой ангел), на факультете журналистики. Да,***
- Хе-хе-хе, гони кошель, неформал. - как же достало. И почему я не перекрашусь? Достали уже к различным суб.культурам приписывать. - Нету денег. Может, вы мне дадите на чаек? - старательно тяну гласные, зная, как это бесит американцев. Всех без исключения. - А в рыло не хочешь, Зеленка? Хах. - меткий удар в челюсть, и я сплевываю кровь. Чудно, сейчас меня изобьют и отстанут. А потом я с неделю-две не буду включать камеру, разговаривая с мамой. Все идет по одному и тому же сценарию. - Чего это мы замолчали? - удар в живот. Сгибаюсь пополам. Больно. - А вы бы смогли говорить, находясь на моем месте? - смотрю на всю эту банду из пяти человек пустыми зелеными глазами. Ненавижу людей. А Алекс и Кайла не в счет - я их считаю ангелами. За все то, что они для меня сделали и делают. - Ты, видимо, немножечко отупел. Мы НИКОГДА не будем на твоем месте, сопляк. - и очередной "слабый" удар в живот. Кашляю кровью. Перед глазами все плывет, подобно морским волнам. Быть может, это "море" унесет меня в свою темную бездну под названием "Бессознательное состояние организма"... Я не хочу пока умирать - у меня есть те, кто мне дорог. Ради них я живу. - Ахахаха! Бей его, ребят! А дальше я уже ничего не понимал. Удары сыпались градом. Тело ломило от неистовой боли. Хотелось кричать, но невозможно было издать ни звука. Хотелось умереть, но в то же время я понимал, что надо жить. Столько противоречий. Не хочу смотреть, как меня избивают. Это до жути неприятно. В такие моменты чувствую себя жалким падшим существом. Но вдруг все прекращается. На секунду я даже подумал, что все же потерял сознание, но я ясно слышал крики ужаса. Открыл глаза. Зря. - Ши-ши-ши, что ты здесь делаешь, мальчик? - еле могу повернуть голову на голос. - Я... В магазин... - что-то несвязно хриплю. Что-то соленое течет из уголка рта. Кровь. - Все с тобой ясно. И-ши-ши, так и быть, Принц поможет бедной Лягушке. Лягушке? Как остроумно. Перед тем, как окончательно провалиться в беспамятство, в свете фонарей успеваю заметить светлые волосы и безумную улыбку своего спасителя. Быть может, это и есть очередной лучик света, который я так ждал?..