La mia insegnante preferitо (Мой любимый учитель)

«…Мне рассмеяться или плакать – я еще не решил; Без сожаленья не проходит ни дня. Я извиваюсь, словно змей, в оковах собственных сил: Ведь не родился тот, кто сломит меня! Меня всесильем при рожденьи Господь Бог отравил, А я страдаю как последний дурак; Я умираю в пустоте неразделенной любви – Я жду тебя, о мой возлюбленный враг!..»       Мукуро улыбнулся, невольно вслушиваясь в слова песни, раздающейся из лаборантской и прислоняясь виском к двери. До последнего урока оставалось еще несколько минут и Хибари, все еще пребывающий внутри той премилой подсобки, судя по всему – старался отключиться от окружающего гама и просто попить кофе. Или чай. Или крови девственниц…       Хмыкнув собственным мыслям, мальчик прошел к столу, расположенному сразу напротив учительского, куда был пересажен самим классным руководителем. Умостившись на стуле и задрав одну ногу на перекладину стола, Рокудо задумчиво уставился в окно. Вот, прошло уже целых несколько дней, а бессовестный биолог все еще делает вид, будто бы и не было никакого поцелуя у них там, в коридоре. А это, как ни крути, был первый поцелуй для него, Мукуро.       Впрочем, это было тайной. Как-никак, а признаваться в таких вещах, будучи шестнадцатилетним мальчиком – было просто невыносимо, как следствие – он предпочел просто кивать, как китайский болванчик и многозначительно улыбаться в ответ на вопросы о том, была ли у него девушка.        «Ага, десять, - мрачно протянул про себя Рокудо. – Были, конечно, миленькие… Но все равно тех чувств, которые я испытываю сейчас, когда рядом он, не было. Не было страсти, от которой рвет крышу и хочется творить глупости. Не было комка в горле, когда что-то происходит не так, или же в голову прокрадывается мысль о том, что я ему и даром-то не нужен, и что у такого мужчины, наверное, и без того куча поклонниц… Да и поклонников тоже. Не было желания сходить с ума от радости на пустом, казалось бы, месте. Например, просто от того, что услышал его голос по телефону, или увидел его где-то на безлюдной улице. Было желание заботиться. Был интерес понаблюдать, поговорить… и все… - парень потер переносицу. – Но теперь все намного хуже, особенно, учитывая то, что сны с участием этого самого «темного биолога» - все никак не прекращаются. Интересно, что мне сделать, чтобы он обратил на меня, наконец, свое внимание?.. Чего он, в конце концов, боится? – Мукуро задумчиво поглядел на дверь лаборантской. – Определенно не того, что его кто-то там осудит или накажет. Тогда… - парень выгнул бровь. – Если задуматься, Кёя сторонится людей, не любит. Старается держаться от них подальше и не подпускать к себе. Не привязываться… - Рокудо почесал затылок. – Похоже на то, что кое-кто в прошлом столкнулся с полным и абсолютным дерьмом в человеческом обличии, Кёя-сан. Но я все равно не дам тебе сравнивать меня с чем-то таким!»       Прозвеневший звонок возвестил о начале последнего урока, на котором, насколько было известно мальчику, будет проходить что-то вроде классного часа. Точнее, будет втык за поганое поведение и выслушивание пояснений.       Погода тоже способствовала этому, снова поворачиваясь в сторону бури. По крайней мере, как считал сам Мукуро, вид у неба был такой, будто бы оно скромно намекало на то, что либо к ночи разразится шторм силой не менее чем в восемь баллов, либо школьникам уже пора встречать четыре сюрприза с пометкой «Судный день»*… Впрочем, большинство одноклассников парня - могли бы поклясться, что таковой уже наступил. По крайней мере, об этом говорило совершенно недовольное выражение лица их педагога.        «Что ж, - улыбнулся Рокудо, прослеживая взглядом то, как черноволосый входит в класс, попутно поправляя галстук и не глядя на поднявшихся по привычке детей. – Надо тебя как-то настроить на нужный лад и заграбастать. Надо будет, я буду у тебя под окном жить и петь гадливые песенки до тех пор, пока голос не сядет!» - Классное собрание, травоядные, - возвестил холодный голос классрука. – Ваше поведение на этой неделе… - Савада испуганно икнул, что не осталось без внимания. – Икать надо с закрытым ртом и беззвучно, Тсунаёши Савада, - Хибари сел на стул, скрещивая руки и опирая о них подбородок. – Так вот, ваше поведение на этой неделе – оставляет желать лучшего.       Мукуро с интересом на него посмотрел, понимая, что вот прямо сейчас – можно запустить в действие план «Альфа». То есть – единственный дозревший на данный момент. Высунув ногу из туфли и пользуясь тем, что еще вчера умудрился посредством отвертки и такой-то матери открутить части столешниц, разделяющих их, юноша осторожно вытянул ее вперед, касаясь стопой чужой лодыжки и оглаживая ее.       Бровь биолога заметно дернулась, впрочем, пока что это была единственная видимая реакция. - Так вот, учитывая ваше недостойное поведение, - Кёя сердито посмотрел в сторону бейсболиста. – Я говорю что-то забавное, Ямамото Такеши? - Не-а! – рассмеялся тот, потирая затылок. – Я просто вспомнил один смешной анекдот! - «Маленький мальчик смеялся задорно – с битой сниматься он стал в фетиш-порно?» - предположил Кёя, как ни в чем не бывало.       Гокудера, которого, судя по всему, скрутило судорогой, уперся лбом в стол и не подавал более признаков жизни. - Или же «Маленький беленький злой пианист – был истеричный пассив-онанист»? – На этот раз сложило более не икающего Саваду. Такеши все еще улыбался. - А, может «Странный учитель детишкам попался: злился, корил всех и строил, ругался. Не потому ли наводит он страх, что жутко терзает его Недотрах?..» - предположил Мукуро. – Или вот еще: «Я пред учителем сижу, о сексе темы завожу. Когда ж поймет он, наконец, что я готов с ним под венец?..» или… - Травоядное, захлопнись, - почти вежливо попросил его мужчина, старательно не замечая ползущую по его ноге стопу, нынче вовсю поглаживающую внутреннюю часть бедра черноволосого. – О твоем поведении даже мне говорить стыдно.       Рокудо довольно куфуфукнул, поднимая стопу еще выше. - Любовь – это вообще очень интимная тема, - признался он, касаясь пальцами застежки на брюках Хибари и отмечая, что та более чем натянута изнутри. Покраснев, мальчик смолк, но ногу не убрал, продолжая неотрывно смотреть учителю в глаза и поглаживать его отвердевшую и далеко не маленькую плоть через ткань штанов, не разрывая с ним зрительный контакт. - Да что ты говоришь?.. А мне казалось, что прилюдная, - съязвил Кёя, кашлянув и старательно делая вид, что ничего не происходит, намекая на неуместность такого поведения со стороны мальчика. – Так вот, касательно вашего поведения, травоядные. Вы все пишете объяснительную на завтра, ясно?.. – биолог осмотрел класс. – А теперь – брысь отсюда! – взгляд стальных глаз упал на сидящего перед ним итальянца, который едва успел убрать конечность с учителя, прежде чем из класса выбежал первый ученик. – А вас, Рокудо – я попрошу остаться. - Даже так?.. – хмыкнул тот. – А я-то… - В лаборантскую шуруй, подвенечный, - еще раз сверкнув взглядом на мальчика, Хибари подождал, пока тот встанет и, пройдя за ним следом, вошел в ту самую лаборантскую, где еще совсем недавно проходила их первая встреча.       Как только дверь оказалась закрытой, Кёя резко схватил ученика за руку, разворачивая к себе лицом и впиваясь в его губы грубоватым страстным поцелуем.       Рокудо, успевший от неожиданности что-то жалобно промычать, вцепился в плечи бесноватого педагога, но практически сразу был отброшен к дивану. - Я тебя предупреждал, травоядное, - на полном серьезе заявил мужчина, подходя к немного растерявшемуся итальянцу и глядя на него в упор, скидывая пиджак. – Но тебе все мало. Всего мало. Мало ума, чтобы понять, как вредно курить на пороховой бочке.       Юноша сглотнул, невольно краснея и чуть испуганно глядя на старшего. - Ты… тоже меня любишь, Кёя-сан?       Черноволосый снова схватил его за руку, разворачивая спиной к себе и бросая грудью на диван, заставляя опуститься на колени и принимаясь стаскивать с итальянца одежду. - Мне не интересны ваши травоядные штучки, Рокудо, - прошипел он, сдергивая с подопечного нижнюю часть формы и невольно вжимаясь бедрами в упругие ягодицы, давая ощутить собственное возбуждение.       Мукуро всхлипнул. С одной стороны, в горле появился тугой горький комок обиды на слова учителя. В конце концов, получается, что все происходящее – не более чем просто выплеск сексуального желания, которое он сам и спровоцировал. С другой стороны – собственное тело настолько резво отзывалось на такие долгожданные, пусть и грубые ласки, что сопротивляться им мальчик все равно бы не смог.        «Я его хочу. Хочу быть с ним, - подумал про себя юноша, чувствуя, как его покидает и верхняя часть школьной формы, а к холке приникают чужие губы – горячие и упругие, причиняющие боль напополам с удовольствием. – Даже если всего раз, но я хочу…»       Брюнет прикусил его за холку, заставляя выгнуться и податься бедрами навстречу и, огладив тело итальянца, коснулся пальцами его губ, проталкивая их в рот юноши.        «Слюна, да?.. – горько улыбнулся про себя тот, послушно вбирая пальцы и ласково оглаживая их языком, смутно отмечая, что на них остался привкус горького кофе, которое мужчина пил перед классным часом. – Ты не будешь со мной нежным, Кёя, не так ли?..»       Достав подготовленные пальцы изо рта мальчика, Хибари чуть отстранился, проводя ими между его ягодиц и касаясь сжатого колечка мышц, проталкивая их внутрь. - Боль…но… - жалобно заскулил Рокудо, вцепляясь руками в обивку дивана и изо всех сил стараясь не уходить от прикосновений, которые на данный момент вызывали довольно неприятные ощущения. - Заслужил, - немного хрипло отозвался биолог, впрочем, чуть смиряя пыл и двигая рукой поосторожнее. Узость тела юноши не оставляла сомнений в том, что для него это был первый раз, а, как следствие – излишняя нетерпеливость могла выйти боком. Вторая рука мужчины, дотоле лежащая на бедре ученика, плавно переместилась на его живот и, огладив его, накрыла влажный от смазки член, который чудом лишь не начал опадать от неприятных ощущений. Прихватив пальцами ствол, брюнет чуть смял головку, растирая по ней смазку и вызывая у партнера вздох уже иного характера.        «Его руки… - мальчик снова прогнулся в спине, позволяя себя растягивать и в то же время, невольно гладясь о ладонь старшего, обхватившую, наконец, его плоть и принявшуюся ласкать ее. - … приятно…» - Задницу расслабь, травоядное, - посоветовал мужчина, сгибая пальцы и, очевидно, что-то ища внутри ставшего чуть более податливым тела. Обнаружив искомое – бугорок простаты – Кёя осторожно надавил на нее, поглаживая уже целенаправленно и вырывая из мальчика вздох удивления, сопровождаемый резким движением бедер назад. – Нравится? - Да, - не стал кривить душой тот, стараясь успокоить сбившееся дыхание и продолжая двигаться между руками, ласкающими его.        «Приятно… - итальянец прогнулся в спине, стараясь еще сильнее вдавиться в ласкающую его сзади руку брюнета и невольно дрожа, - …побольше бы…» - Сам теперь, - вынув пальцы из недовольно охнувшего мальчика, Хибари отодвинул его от дивана, усаживая перед собой и расстегивая ширинку своих брюк, упирая головку каменно-твердой плоти в губы подопечного. – Ртом давай.       Мукуро встретился с ним взглядом и, чуть заметно кивнув, подвел под себя руку, собирая собственную смазку и проникая в себя пальцами, но уже тремя. Собственное тело оказалось жарким, влажным и очень тесным – стенки сжали пальцы так, что ввести их сразу глубже, чем до второй фаланги просто не получилось. Склонившись к члену учителя и ощутив то, что на его затылок легла рука Кёи, Рокудо открыл рот, принимаясь облизывать влажную от сока головку. Плоть была горячей, скользкой и чуть соленой от смазки, однако это отчего-то вызывало возбуждение, а не отвращение. Обхватив ее свободной рукой, юноша погрузил чужой член в рот, посасывая его и кружа языком по линии уздечки, старательно лаская наиболее чувствительную точку на теле учителя и помогая себе ладонью. Вторая рука, пальцы которой проникли внутрь, двинулась, старательно отыскивая в себе ту самую точку, прикосновение к которой было так приятно, попутно растягивая начавшееся подаваться тугое отверстие. Вскоре таковая была найдена и юноша, снова прогнувшись в спине, сдавленно застонал, обдавая горячим дыханием член старшего, так и не выпущенный изо рта.       Хибари еле слышно всхлипнул, вздрагивая всем телом от особо приятных движений и зачарованно, неотрывно глядя на лицо мальчика. Рука, лежащая на его волосах, то и дело сжималась, заставляя ученика глубже принимать плоть в свой рот, однако не усердствуя в этом. Спустя несколько томительно-сладких минут, Кёя, наконец, отстранил его от себя, поднимаясь с дивана и заходя за спину Мукуро, надавливая на его плечи так, чтобы тот лег ими на диван.       Рокудо молча повиновался, доставая из себя пальцы и вцепляясь в обивку мебели в попытке как-то успокоиться. Из приоткрытых губ то и дело вырывалось прерывистое дыхание.       Брюнет провел ладонью вдоль позвоночника юноши, жадно осматривая чужое тело и, казалось, стараясь запомнить каждую его черту: длинная притягательная шея; довольно широкие, как для его лет, худощавые плечи; тонкие выпуклости ребер, чуть просматривающихся под кожей; довольно узкая линия талии и чуть более широкие бедра, зазывно поднятые к нему, Кёе; послушно разведенные в стороны длинные ноги. Мальчик заметно дрожал, выражая этим то ли страх, то ли предвкушение. - Постарайся расслабиться, - хрипло посоветовал старший, подводя руку под своего любовника и собирая смазку с его плоти, осторожно перенося ее на подготовленный вход в его же тело. Приставив к нему головку своего члена, черноволосый перехватил бедра юноши поудобнее и слегка надавил, дразняще проникая внутрь лишь слегка, поглаживаясь о раскрасневшееся колечко тугих мышц.       Итальянец тихо застонал, опуская руку на свою плоть и обхватывая ее кольцом пальцев. Подавшись назад, он попытался насадиться на чужой член, однако, руки, удерживающие его, не дали ему так поступить. Вместо этого, мужчина сам двинул бедрами вперед, плавным движением проникая в тело Рокудо до упора и замирая, давая тому привыкнуть к новым ощущениям.       Мукуро протяжно застонал, прикрывая себе рот рукой и, прогнувшись дугой, уперся в мужчину, вдавливаясь ягодицами в его бедра и почти до боли стискивая свой орган. Ощущение заполненности, сопровождаемое не слишком острой болью и куда более различимым, чем она, наслаждением от нажатия на наиболее чувственную точку внутри него, было настолько захватывающим, что на какой-то момент перед глазами итальянца стали расплываться разноцветные пятна, а голос мигом сорвался, становясь до неприличия хриплым.       Где-то на краю сознания промелькнула мысль о том, что ранее он думал, что весь этот процесс – особенно для девственника – должен протекать куда болезненнее, впрочем, учитывая более чем хорошую подготовку, доверие, которое он испытывал к своему любовнику и, конечно, желание – такие опасения не подтвердились. - Кё…я… - выдохнул он, принимаясь невольно извиваться под горячим сильным телом учителя, который, поняв, что мальчик уже обвыкся, перехватил его поудобнее и принялся двигаться.       Темп был неторопливый, издевательски-чувственный. Ритмичные движения, сопровождаемые шлепком кожи о кожу, были нарочито плавными на выходе из тела Рокудо и резкими при возвращении в него. Такими, каким бывает удар, сделанный с оттяжкой. Юноша, двигающийся вместе со старшим, стонал, прикрывая рот рукой, выгибался, стремясь сполна ощутить в себе чужое присутствие.       Руки черноволосого, покинули бедра Мукуро, принимаясь двигаться вдоль тела юноши, гладя его от выпуклых ключиц и до подрагивающих коленей. Пальцы то и дело блуждали по торсу, задевая, ощутимо прихватывая бусины сосков и прочерчивая линии ребер, чтобы спуститься ниже и, опустившись по внешней стороне бедра, развернуться для нового взлета ввысь, но уже по внутренней стороне. Слегка царапая острыми полумесяцами ногтей по гладкой коже мальчика и оставляя на ней розоватые полосы, пальцы старшего очерчивали каждый изгиб тела своего любовника, внимательно, чутко, изучающе касаясь его и заставляя все более открыто реагировать на ласки.       Рокудо прогнулся сильнее, стремясь усилить ощущения и, вцепившись в плечи Хибари, полуобернулся к нему, смазано касаясь губами подбородка мужчины. Тело мальчика, двигающееся навстречу брюнету, было немного влажным и казалось учителю нежным, как лепесток цветка.       Впрочем, это не стало поводом для дальнейших церемоний и, ощутив нарастающее желание со стороны Мукуро, биолог резко двинулся в нем, придавливая собой к дивану и срываясь на животный ритм, буквально вколачивая постанывающего юношу в мягкую обивку. Итальянец, удерживаемый своим любовником, извивался, одновременно и наслаждаясь своим положением, при котором скованность движений дарила только большее возбуждение, а некоторая насильственность – азарт, и, в то же время, изнывая от желания самостоятельно забраться на учителя, дабы показать ему то, насколько он, не против происходящего. - Ti amo… - сквозь резкие рваные движения, проговорил Рокудо, забываясь. Сбитое дыхание с шумом вырывалось из груди, будто бы прихватывая с собой эти простые слова и чувства, которые были для него так новы. - …Kyoya! Dio, quanto… ti amo!..**       Хибари чуть улыбнулся, накрывая ладонь мальчика, сжимающую его же плоть своей и принимаясь двигать ею в такт движениям бедер, позволяя себе ускориться и понимая, что долго уже не выдержит никто из них.       Спустя несколько секунд, Мукуро изогнулся дугой, заканчивая в ладонь учителя и сжимаясь всем телом, невольно дрожа от захлестнувшего его с головой оргазма – первого в его жизни и закусывая от беспомощности свою ладонь. Хибари излился вслед за ним, придавливая своим весом мальчика и вжимаясь в него еще плотнее. Мукуро снова прогнулся, старательно вдавливаясь в него и где-то на грани сознания отмечая то, что чужая плоть пульсирует внутри него, рывками извергая горячее семя.       Немного погодя, брюнет осторожно вышел из тела любовника, впрочем, даже не думая слезать с мальчика и лишь склоняясь к его уху, обдавая его все еще неровным дыханием: - Ora sei solo il mio preferito erbivoro, *** - мужчина прихватил зубами мочку уха юноши. - А?.. – тот покраснел, неловко оборачиваясь к своему учителю и чуть испуганно на него глядя. – Ты… Ты знаешь итальянский?!! Почему тогда ты раньше…       Кёя довольно хмыкнул, снова обрушивая любовника на диван.

***

      Эпилог. - Оя-оя, - рассмеялся Рокудо, бросая подушкой в возлюбленного и улепетывая от него же по комнате с видом человека, готового умереть от переизбытка самодовольства. - Я тебя пить, между прочим, не заставлял!.. И не так-то оно больно, между прочим!..       В жизни вместе с учителем были свои плюсы. Мукуро знал о них не понаслышке - как ни крути, а вместе пришлось прожить уже ни много ни мало - шесть лет. С того момента многое изменилось. Дом оброс предметами быта, такими как кровати и стулья - мелочи, делающие быт европейца приятнее. Сам Рокудо оброс наглостью и манерой постоянно доставать своего возлюбленного, впрочем - не зло.       Хибари тоже оброс. Что правда, сегодня, на следующий день после празднования вместе со своим учеником своего рода «годовщины» переезда итальянца в Японию, а так же определенного перебора со спиртным, который так ловко подстроил «куфуфукающий монстр» - это было заметнее. В конце концов, кому есть дело до лежащей в ванной комнате бритвы, если ломота в пояснице (точнее - в нижней ее части) - говорит о том, что кто-то особенно хохолконосный слегка оборзел?.. - Я вчера согласия не давал, травоядное!.. - со смехом выпалил брюнет, догоняя парня и молотя его подушкой. - Забью до смерти, гад!.. На этот раз - точно забью!..       Рокудо тепло рассмеялся, влюбленно глядя на своего бывшего учителя и невольно вспоминая прошедшую, более чем горячую ночь...       Конец.