Один из Первых. Имаго

-…недалеко. До завтра, ребята! — До завтра. — Саёнара, — серьезно сказал Стас, салютуя боккэном. Юни не могла понять, шутит он, или нет — тренер почти никогда не улыбался. — Сараба, — Юни предпочитала именно эту самурайскую форму прощания. Сараба. Ей явно следовало родиться в другое время и в другом месте. В том мире, где правит меч… И Закон Поединка. Девушка крепко сжала рукоять своего деревянного клинка, глядя, как знакомые фигуры мальчишек скрываются за поворотом. Последней исчезла сутулая фигура старшего ученика. Юни до сих пор не знала, как его зовут. На тренировках он почти не разговаривал, смотрел исподлобья — настоящий дичок. Остальные были ее друзьями. Юни повернулась и медленно зашагала вниз по темной улице. Темноты она не боялась. Привыкла бросать вызов себе, в первую очередь, и своим страхам. У нее был меч, и она была воином. Правда, меч деревянный, но в умелых руках и старческая трость — грозное оружие. Единственная девушка в секции кэндо, Юни быстро подружилась почти со всеми ребятами. Как и они, Юнико увлекалась аниме, пела те же песни, понимала их юмор, а все ее диски уже давно перекочевали в их необъятные рюкзаки. И, похоже, что навсегда. В Новороссийске Юни была чужой. Училась здесь, снимала квартиру. Но она понимала, что город ее не принимал. Это ощущение преследовало ее до сих пор, хотя она здесь живет уже полгода. За это время ее один раз сбила машина, и еще раз она едва не упала с лестницы… Город не мог примириться с ней, она была инородным телом, от которого нужно избавиться. Ошибка в системе. Юни свернула на другую улицу. Тускло светили редкие фонари, из-за чего плотно поставленные дома нависали над ней еще больше. Впереди шла крупная, похожая на корову девица. «…с вихляющимся задом и ногами, завернутыми в трубочки штанов…» — вспомнила Юни и усмехнулась. Девица, дробно цокая каблучками, повернула за угол. Юни бросила мимолетный взгляд ей вслед… И обмерла. От стены отделился высокий ухоженный господин в деловом костюме и темных очках. Девица пискнула, вытаращив круглые, густо накрашенные глаза. Мужчина уверенным движением заткнул ей рот, а другой рукой… …проткнул ее насквозь. «…бежать, бежать, бежать отсюда, пока жива… Он ожил… Мой кошмар… Но я больше не смогу проснуться… После этого…» Ей и вправду нужно было уносить ноги, но страх настолько сковал ее, что Юни застыла, не в силах отвести взгляд. Девица больше не кричала. Ее глаза остекленели, лицо исказилось, и сквозь черты глупенькой смазливой толстушки стали проглядывать другие — высокий белый лоб, темные провалы вместо глаз, тонкие, бледные, крепко сжатые губы… Секунда — и девица исчезла. Перестала быть собой. Под тусклым фонарем стояли двое — агент и его двойник. Юни отступила на шаг. «Больше никогда не смогу…» Под фонарем осколками слюды блестели лужи. «…проснуться…» Шаг, другой. «Ты же воин». «Я одна, я маленькая, я боюсь… Мой меч — простая деревяшка». «Ты отступаешь?» «Нет… я…» Мгновение тянется липко, противно, словно пережеванная жвачка. В горле пересохло. В воздухе повисла последняя капля дождя. «И для этого ты училась драться? Чтобы сбежать, поджав хвост?» «Мой меч…» «Пожелай». Юни медленно вынула клинок из чехла. Под фонарем сверкнула сталь. Дальше тело, привычное к ежедневным тренировкам, действовало за нее. Агент обернулся. Сердце Юни сжалось до размеров рисового зернышка. Захотелось зажмуриться. Клинок вошел в тело врага. Юни подумала, что сейчас веером брызнет кровь, как в японских боевиках, и разрубленное надвое тело упадет прямо на нее… Но вместо этого агент вдруг растворился, обернувшись в зеленоватую дымку, а там, где он стоял, лежали лишь темные очки. Что-то резко ударило ее в спину, и она упала, успев заметить лишь черную тень, которая перепрыгнула через нее на второго агента… …словно рассерженная кошка. Когти — стальные сай. Стремительная, яростная атака. Юни укусила себя за палец — так все это было похоже на ее сны, которые она старалась всеми силами забыть. Стереть из памяти. Юни встала, откатившись в сторону. Разум приказывал ей бежать со всех ног прочь, желательно с криками вроде: «Нет, нет, только не мой мозг, гребаные пришельцы!» — но она медлила. Кто объяснит ей, во что она вляпалась? Кто эти двое, откуда они взялись на ее голову на этой темной, сырой улице; в этом городе, где НИКОГДА и НИЧЕГО не происходит; за что… Они сражались не дольше минуты. Прыжок, при виде которого Юни стало не по себе, и удар кинжала достиг цели. От агента осталось то же, что и от его предшественника, — очки и облако зеленого дыма, который никак не хотел рассеиваться. — Почему ты подставила спину врагу? Человек с кинжалами-сай оказался не старше ее по виду. Но он не был похож на тех мальчишек, с которыми дружила Юни. Словно явился из мира, где даже дети не выходят на улицу без оружия. Он был другой, такое же инородное тело в этом богом забытом городе, как и сама Юни. — Зачем так глупо подставляться? — зло продолжал незнакомец и, нагнувшись, подобрал ее меч. — Ты хоть знаешь, СКОЛЬКО нас таких осталось? Юни глупо молчала. Она вторглась в какую-то чужую систему, нарушила ее порядок. Что теперь? Машинально взяв катану из рук незнакомца, Юни почувствовала тепло его ладони. Взгляд его уже не был суровым — просто усталым. Юни решила, что наказывать ее не будут. А что тогда… — Ты совсем ничего не знаешь? — тихо спросил незнакомец. В его голосе вместе с усталостью Юни уловила и любопытство, и сочувствие… И надежду. Чего же он ждет? Какого ответа? — Все ясно, — вздохнул он, хотя его собеседница и рта не раскрыла. — Ничего не ясно! — неожиданно выкрикнула девушка. — Откуда вы все взялись на мою голову?! Сначала эти двое в очках, потом ты… Я себе чуть палец не отгрызла, а вы не исчезли, — Юни показала незнакомцу укушенный палец. — Кто вы, черт возьми, такие?! — Я — одно, они — другое, — ответил незнакомец. — Я — человек, они — нет. Они… Да хватит уже в луже стоять! Юни покорно отступила на шаг. Сапоги все равно безнадежно промокли. — Они — агенты. Считай, тайная полиция. У них ключи ко всем дверям, доступ во все места и вообще. Но сейчас они все — один агент. — Я видела, как он превратил в себя девушку… — Странно. С этим я еще не сталкивался. Если то, что ты видела, правда. Незнакомец подобрал с мокрого асфальта темные очки. Он держал их брезгливо, словно какого-нибудь ползучего гада. И правда, в неверном свете фонаря они и показались поджавшей лапки маленькой черной тварью. Скажем, саламандрой. — А… Та девушка? — спросила Юни, уже догадываясь, каким будет ответ. — Ее больше нет, — жестко сказал незнакомец. — Завтра ее родители даже не вспомнят, что у них была дочь. — То есть как — не вспомнят?! — Ее лицо исчезнет со всех фотографий, — продолжал юноша, будто не слыша собеседницу. — А имя — из всех списков. И завтра все будут уверены, что этой девушки никогда не было. Даже не почувствуют утраты. Матрица… Он говорил сдержанно, но в его голосе чувствовалось столько ненависти, что Юни вздрогнула. Столько ненависти… И горечи. Так говорят о войне, о беде, о смерти. Матрица. — Откуда ты все это знаешь? — Рассказали, — найдя объяснение исчерпывающим, парень взял Юни за руку. — Пойдем. — Куда? — Доведу тебя до твоего дома. Так надо. Он протянул ей руку, все еще сжимающую очки. Юни сунула их себе в карман и пошла рядом с незнакомцем.