Сквозь вечность.

Если честно, спускаться в чёртов тренажёрный зал желания не было совершенно никакого. Более того - он старался растянуть злополучные семь минут как можно сильнее, словно действительно мог это сделать, снова и снова находя себе причину, по которой он всё ещё оставался в своей комнате и заканчивал что-то, что необходимо было доделать именно сейчас. С другой стороны, он, хоть и с нежеланием, но признавал, что ему было интересно, что такого придумал Шики, если красноглазый даже решил так ненавязчиво пригласить Акиру присоединиться к нему. Да и.. уже не впервые он чувствовал, что слова Иль Рэ находили внутри какой-то отклик, будь то замечание, простая реплика или же прямой приказ. Была в том вина чрезмерной силы личности брюнета, или с самим мальчишкой было что-то не так? В любом случае, он знал, что идти ему придётся. И вот уже минут пять, как он это знал, стоя прямо перед массивной железной дверью, тяжело вздыхая с периодичностью около сорока двух секунд, переминаясь с ноги на ногу и хмурясь, водя в неуверенности плечами и сжимая кулаки. Не то, чтобы это был страх или вроде того. Хотя он и знал, каким мог быть Иль Рэ в гневе, его он не боялся, ведь насколько бы жесток и ужасен не был тот Иль Рэ, которого все в Тошиме знали - он оставался человеком. Пускай донельзя странным, непонятным, жестоким, иногда противоречивым - человеком. И всё же дверь открылась. С довольно привычным уже скрипом. Тренировочный зал, как и лаборатория Мотоми, стал почти родным местом за последний месяц. И дело не в том, даже, что он здесь был так долго. Просто.. здесь действительно хотелось остаться. Здесь было спокойно, никто не дёргал его без причины, он имел свободный доступ к обширному арсеналу оружия, мог тренироваться, когда вздумается. Разве что даже для Акиры изоляция особняка могла бы показаться чрезмерной, не проведи он пять лет в развалинах города-призрака, разговаривая лишь с телом в инвалидном кресле. Иногда он боялся, как бы не заговорить так вот по-привычке с уже реальным Шики. Наверное, из-за этого, кстати, в последнее время он имел однозначный успех в диалогах с красноглазым. - Ты опоздал, - послышался холодный и явно раздражённый голос, стоило двери за спиной пепельноволосого закрыться. Однозначный, но сомнительный. Ещё бы. Парень обернулся на голос не сразу, встречая в паре метров кровавый взгляд, изучающий парня с ног до головы, что немного настораживало. Шики стоял в черной майке и спортивных штанах уже намного ближе, чем в тот момент, когда мальчишка только заходил в помещение. И занимался мужчина тем, что последовательно разбинтовывал руки - определённо отрабатывал удары. И Падший надеялся, что пришёл он не для того, чтобы заменить брюнету боксёрскую грушу. Не мог же он позвать его вот так чтобы... ну... Как всегда серо-синий взгляд скользнул в сторону первым, когда Акира тяжело вздохнул, так же, как не раз вздыхал ещё за дверью, продвигаясь вглубь зала и подходя к кабинкам, чтобы сменить одежду, которую ему было бы жалко отдавать монстру с демоническим взглядом на растерзание. Забавно, но он вполне мог сказать, что готов ко всему. Ко всему, но точно не к тому, что пока он менял какую-то непонятного цвета футболку на майку ещё более непонятного цвета, сзади послышится хмык, от которого пепельноволосый вздрогнул, выругавшись под нос и с агрессией заканчивая натягивание одежды, поворачиваясь лицом к стоявшему слишком близко Шики, пялясь на него с видом: "Что на этот раз?" Оставалось только глаза закатить и руки в бока упереть. Взгляд этот Шики, кажется, веселил. Ну да. Что ему ещё оставалось, когда добыча сама шла в лапы, даже не пытаясь сопротивляться? Хотя это, наверное, потому, что парень не чувствовал, как от брюнета исходят его сверхъестественные хищные волны, появлявшиеся каждый раз, когда тот решал поразвлечься. Ну, как тогда, в библиотеке. Или чутьё Акиры его подвело? Такая мысль растерянно пролегла в несколько удивлённом взгляде, когда мужчина вдруг начал прощупывать каждый сантиметр тела мальчишки, начиная с мышц шеи, очень странно и непривычно приятно массируя каждую мышцу. И, что удивительно - не глядя в глаза. Полностью отдаваясь своему исследованию, скользя на удивление прохладными пальцами по плечам, прощупывая трицепс, бицепс, массируя предплечья, запястья, поднимаясь и подходя на шаг, вынуждая прижаться к груди брюнета, пока тот проходился по лопаткам, скользя затем по каждому позвонку... заставляя парня обратиться каменным изваянием, которое даже не пыталась понять, какого хрена решил творить этот умалишенный. Что взбрело ему в голову на этот раз, чёрт побери?! Даже знать не хотелось. Так же, как не хотелось думать о том, как чертовски приятно было от этих прикосновений. Но вот когда Шики вновь отступил на шаг, опуская взгляд на Падшего, встретил брюнета вполне себе требовательный взгляд, от которого становилось ещё веселее. Ведь так забавно было видеть это непонимание, озадаченность, полную растерянность на лице Акиры. Даже интересно было, чего он ожидал, спускаясь сюда? - Ты опять похудел, - заключил в итоге красноглазый, скрещивая руки на груди и глядя с каким-то.. укором? - О чём ты?. Я не особо понимаю, что ты хочешь... - С другой стороны, и это может быть полезным. Особенно если ставить на ловкость, - с видом самого настоящего эксперта нёс свой несуразный бред мужчина, даже не думая слушать, что там бормотал мальчишка. И вновь коронное раздраженное: "Тц." - Но сейчас ты слишком худой. И теряешь даже это преимущество. Очередное заключение, после которого взгляд вновь впился в синие стекляшки, опустевшие от непонимания происходящего. Или, скорее, невозможности происходящего? Или, от абсурдности? Или Акире так сложно было поверить, что.. - Ты меня позвал, чтобы отчитать за неправильное питание? - вылупился пепельноволосый, готовый либо засмеяться в полный голос, либо врезать брюнету прямо сейчас, если тот не постарается объяснить, какие цели преследует. Шики посмотрел на Акиру, как на круглого идиота. Ещё и усмехнулся, между прочим. - Не будь идиотом, - бросил он, протянув руку, чтобы притянуть мальчишку к себе за предплечье, хватаясь римским рукопожатием. Тянущее неприятное чувство тут же появилось в районе шрама, вызывая боль и заставляя парня нахмуриться, скорее рефлекторно попытавшись отступить назад и вырваться из хватки. Вырваться из которой, конечно же, он бы не смог даже без этого шрама. А вот брюнет в ответ на это движение лишь усмехнулся вновь и потянул повторно, на этот раз прихватывая со спины второй ладонью, очень неприятно вдавливая пальцы именно там, где возникала боль успевших ослабнуть мышц спины, которые были повреждены и теперь обещали ещё долго сковывать движения. - Хм, - протянул мужчина тоном, который Акире совсем не нравился. - Справа ты теперь уязвим. Не думаю, что получится вернуть этой части былую подвижность... хотя... - пробормотал он, продолжая давить пальцами на самое больное место в области лопатки, вынуждая выгибаться и вжиматься в широкую грудь брюнета. - Ты мне решил центр реабилитации устроить или что? - всё же нервно выплюнул Акира, стискивая зубы как можно плотнее, утыкаясь злобно лбом куда-то в ключицу красноглазому. Тихий смешок, последовавший за вопросом мальчишки, чуть не вывел того из себя, заставляя злобно вдохнуть кислород, чтобы что-нибудь ответить. Но Шики успел раньше. - Можно и так сказать, - в очередной раз обескуражил Падшего Иль Рэ, кажется, откровенно угарая над непониманием, с которым пепельноволосый уверенно не мог справиться. Что за хрень творилась с миром? Что за хрень творилась с Шики? Или он такой добрый, пока его сексуальные желания удовлетворены? Взгляд, полный подозрения, поднялся, сверля мужчину ещё пару минут, пока осмотр особенно "проблемных" мест продолжался. Хотя нет, взгляд следил за демоном Тошимы и после, просто было труднее из-за красных огоньков, которые изучали даже более осязаемо, чем пальцы. И.. честно? Акира был уверен - Шики и так мог сказать всё то, что сказал ему. Ублюдку просто в очередной раз захотелось полапать парня. Ну, по крайней мере, в эту отмазку верилось куда проще, чем в серьёзность намерений мужчины реабилитировать своего... питомца? В голове, конечно, крутилось более подходящее слово, но у Падшего просто мысли не поворачивались подумать, что брюнет считает его любовником, а не зверушкой. Печально и смешно. Смешно потому, что задавать этот вопрос брюнету мальчишка считал глупостью, полагая, что итак знает ответ. - В целом, даже лучше, чем ожидалось, - вынес вердикт красноглазый, пока Акира опять забивал голову всякой бесполезной ванильной хернёй об отношениях. Отношения? С Шики? В Тошиме? Он чуть не рассмеялся вслух, но следующая фраза из уст брюнета удержала его от подобной глупости: - А теперь нападай. Что? Что он только что сказал? Лицо Акиры вытянулось, а синие глаза впились в Шики словно в привидение. Это что, действительно тренировка? Он - красноглазый самодовольный эгоистичный мудак - решил учить Акиру - своего питомца, подстилку, шлюху - драться? Или это очередная игра, где в любой из концовок его жестоко насилуют прямо на полу зала? Мальчишка сглотнул, чтобы увлажнить пересохшее горло. - Я... Не мог бы ты нормально объяснить, что ты пытаешься сделать? - не двигаясь с места, потребовал Падший, взяв себя с трудом в руки. Угольные брови взметнулись в саркастическом удивлении, откровенно намекая, что они, как и их обладатель, считают Акиру беспросветным идиотом. - Не хочу таскать за собой бесполезный мешок костей, который бездумно бросается под чужие удары, - хмыкнул Шики свой вариант "объяснений". - Так что заткнись и делай, что говорят. Последнее было сказано холодно, однако парень очень явно уловил насмешливую искру во взгляде, когда эти глаза чуть сощурились. Это действительно было так, как ему показалось на первый взгляд: Шики действительно собирался его тренировать. Чёрт возьми. Наверное, это было одним из самых невероятных, но в то же время положительных событий в жизни Акиры. Хотя везение ли это? Вопрос, которым задаваться сейчас не стоило. Парень сглотнул последние капли изумления и сомнения в глотке, ещё несколько мгновений пялясь на брюнета. Невероятно. Пришло ли это в голову Иль Рэ лишь из-за того, что мальчишка чуть не покинул этот свет, или такой исход уже давно крутился у него в планах, ожидая удачного момента? Каков бы ни был ответ, а если этот человек на самом деле готов был обучать своей технике Акиру, было бы просто невероятной глупостью отказать. Ведь даже если пепельноволосый и был неплохим бойцом, единственной его школой был Бл@стер, и ему не доводилось по-настоящему изучать борьбу под наставлением профессионального тренера. Да и когда это предлагал сам демон Тошимы? Тот, лучше кого в сражении он не видел ещё никого? Хотя.. он даже не сомневался - согласись он, придётся готовиться к череде унижений и разочарованию в самом себе. Но оно ведь того стоит, правда? Ведь правда же?.. Мальчишка принял боевую стойку, расслабив тело, чтобы позволить ему двигаться свободно, ускоряя движения за счет отсутствия, по большому счёту, сопротивления воздуха. Сила инерции в помощь скорости - этот урок он выучил чуть ли не в первом своём бою на арене. И тем не менее, Шики с совершенной лёгкостью уклонился от его попытки, скомандовав лишь: - Ещё раз. Ещё. Снова. Стоп, - очередной удар был пойман, чтобы пальцы другой руки прошлись под рёбрами, чуть надавливая. - Используй корпус, чтобы при своей скорости ты мог менять направление удара. Иначе я так и буду уклоняться. Поехали. Вот. Верно.. Они провели за своей странной, совершенно спонтанной (для Акиры) тренировкой, кажется, несколько часов. Всё это время, даже втянувшись в процесс, пепельноволосый с трудом верил в своё везение. Невероятная доброта (?) его мучителя, являвшего обычно личину величайшего садиста, порождала вопросы, задавать которые совершенно не хотелось, поскольку в аргумент, уже озвученный мужчиной, верить хотелось больше. И хотя недоверчивый и подозрительный характер каждое мгновение готовили парня к подвоху - никакого подвоха не последовало вплоть до конца. К тому же, он с небольшим, но всё же, удивлением обнаружил невероятно хорошие задатки тренера в своём... в общем, в Шики. Иль Рэ без проблем мог объяснить, чего именно он хочет от следующего движения парня, видел даже самые незначительные погрешности или ошибки, объясняя, каким образом можно их избежать или же исправить. Акира, в свою очередь, впитывал бесценный опыт как мог, стараясь не упустить ни единого движения. В конце концов оба явно устали, усевшись на скамью, где брюнет продолжал рассказывать Акире, каким образом ему стоит разминаться, чтобы повреждённые мышцы спины восстановились как можно быстрее и, главное - не оставили нежелательных последствий. - Чёрт, почему тебя дёрнуло только сейчас? - простонал пепельноволосый, на лице которого лежало влажное полотенце, остужавшее пыл после тренировки. Вспоминая о том, что через каких-то пару дней они покинут это место, приходилось только жалеть о том, что красноглазый не догадался провернуть нечто подобное немного раньше. Глядишь, не пришлось бы валяться с дырой в груди.. Тишина в ответ заставила стянуть тряпку с лица, чтобы посмотреть на безмолвного брюнета. Вопрос ему, судя по сдвинутым к переносице бровям, не понравился. Раздражение он выдохнул, отчего физиономия стала немного попроще. - Знал бы, что ты настолько туп, чтобы бросаться под нож, давно бы сам тебя задушил, - усмехнулся красноглазый, который, так же как и пепельноволосый, сидел, прислонившись спиной к стене, а потому только взгляд сейчас буравил мальчишку наискось. - Так что мне придётся следить, чтобы ты не умер до того, как до тебя доберусь я. Чем нянчиться с тобой, я решил просто научить тебя драться, бесполезная ты псина, - хмыкнул он, протянув ладонь, чтобы дать парню подзатыльник. Подзатыльники от Шики... Пепельноволосый возмущённо фыркнул, готовый возмутиться такому обращению. Однако не стал, понимая, насколько прав был брюнет, пускай мальчишка и не хотел признавать, что красноглазый подонок имел хоть какое-то право так говорить. И вновь этот вопрос. Кто он для Шики? Кто Шики для него? Почему, хотя всё его существо бесит это нечеловеческое отношение, в глубине души ему нравится, как проходит дрожь по телу от этого долбанного подзатыльника? Почему он ненавидел ту часть себя, которая готова была подчиняться Иль Рэ, но признавал её существование, порой даже позволяя ей проявиться? Почему он иногда наслаждался этой частью, мечтая о том, чтобы холодные бледные пальцы сжали шею, требуя подчинения; о том, как сам он будет играть своё сопротивление, втайне предвкушая момент собственного поражения; о том, как всё его тело будет гореть от раздражения, обиды и желания, когда в очередной раз этот кроваво-красный цвет докажет своё превосходство. И в то же время другая его часть отчаянно желала превзойти Шики; желала сжимать уже его шею, наслаждаясь собственным триумфом и искренней ненавистью во взгляде; желала мести за всё то, что он когда-либо испытал. И хотя эта часть была зарыта глубоко внутри, он ощущал её так же ярко, как желание подчиняться. Разрываясь, порой, в этой двойственности, не зная, чего именно он желает: подчинить или подчиниться? И поскольку до сих пор у него не было даже шанса испытать то, что ощущал Иль Рэ, когда унижал своего во многих смыслах партнёра - он не мог ответить на этот вопрос. - Не пытайся спасти всякий сброд, - цыкнул мужчина, прерывая странную череду вопросов, копошащуюся в серой голове мальчишки, изучая это чересчур задумчивое лицо, сменившееся немым вопросом во взгляде цвета синей стали. - Я не пытаюсь никого спасать, - возмутился со вздохом парень. - Но и сидеть сложа руки я не могу - в отличие от тебя я ещё уважаю человеческую жизнь, - объявил Акира, словно пытаясь поставить в упрёк мужчине его равнодушие к окружающим. В конце концов, Падший ведь не лез на рожон, если знал, что у потенциальной жертвы нет ни единого шанса на спасение. Он не считал себя героем и никогда не стремился им быть. Всё, что он обычно делал - пытался выжить в жестоком мире. Пытался избегать привязанностей, зная, как сложно сохранить хоть что-то на земле, раздираемой на части какими-то группами людей, которых он даже не видел никогда, но которые отбирали у людей нормальную жизнь. Дружба, любовь, человечность - то, чем приходилось так часто платить ради собственного спасения. Сохранить что-то из этого и собственную жизнь было практически невероятным, потому мальчишка и старался закрыться ото всех. Но прикидываться бессердечным и быть таковым - разные вещи. И, к сожалению, в конечном итоге его доброта выскакивала наружу безрассудным геройством, как в случае с Рином. Взгляд похолодел. Опустел, стоило только напомнить себе о том, что могло бы произойти, не спаси он блондина в тот момент. Тогда ему в очередной раз пришлось бы увидеть безжизненный взгляд протухшей рыбы, которым смотрел на него Кёске. Жертва доброты Акиры, не сумевшего заставить друга уйти тогда, когда он ещё мог это сделать. Кёске - единственный лучик света в мире, где сложно было найти что-то ещё помимо жестокости и эгоизма. Человек, которому почти удалось убедить пепельноволосого в том, что осталась ещё человечность на улицах поражённого инфекцией войны города. До абсурдности наивный и искренний, такой простой, что все его мысли были всегда очевидны, как бы не пытался игнорировать их Акира. И хотя всё это время он прекрасно знал тайну своего друга, до самого конца он отталкивал его, но недостаточно сильно, чтобы выразить прямой отказ, боясь потерять. То ли из-за собственных сомнений, то ли из-за этой бесконечной и трогательной искренности он так и не смог дать свой ответ на вечный немой вопрос в ожидающих каре-зелёных глазах. Из-за слабости он не смог ни принять те чувства, ни отвергнуть, заставляя друга балансировать на краю. Стоило ли удивляться, что в конечном итоге тот всё же оступился и сорвался в пропасть, поглотившую его целиком и полностью? Стоило ли удивляться тому, как любовь окрасилась чёрным, обращаясь в жгучую ненависть? - Завтра утром. Здесь же, - оповестил Шики, который, как оказалось, уже давно переоделся, наблюдая за Акирой на расстоянии в пару шагов. Окостенелый взгляд с трудом поднялся на красноглазого убийцу, замерев на мраморном лице. Почему что тогда, что потом, ему даже в голову не приходило ненавидеть Шики за то, что он сделал с Кёске? Более того - считал мужчину правым. Даже не задумался о том, мог ли быть другой способ? Мог ли он спасти единственного друга? Это ведь была такая идеальная причина, чтобы питаться ненавистью к красноглазому, а вместо этого он корил себя, готовый умереть вслед за Кёске. Было ли это сожалением и виной за то, что он так и не дал ответ этим глазам, или он на самом деле нуждался в своём друге намного больше, чем ему казалось? Так или иначе - Иль Рэ удалось заполнить эту пустоту ненавистью. Постоянные унижения, насмешки, издевательства - всё это буквально вытащило парня с того света, едва не сломав. Вынужденный сопротивляться, каждый день он был готов подчиниться, лишь бы закончить эту бессмысленную игру. А Шики всё продолжал. Давил на самые больные места, находил всё более изощрённые способы унижения, пока не нашёл лучший из них - изнасилование. Но изнасилование, от которого парень должен был испытать ещё больше стыда, должен был возненавидеть свои пытки за то, что они приносили ему удовольствие. Что могло быть унизительнее, чем испытать оргазм в то время, как тебя грубо имел другой мужчина? И Иль Рэ определённо своего добился - чувство собственной ничтожности вытеснило сожаление, зарождая ненависть... и страсть. "Ненавидеть" в степени "желать". Какой же степенью безумия являлся этот инцидент? Парень вздохнул, поднимаясь на ноги и подходя к мужчине, который до этого момента с интересом наблюдал за действиями мальчишки. Растрёпанные пепельные пряди беспечно маячили перед глазами, пока Акира не поднял взгляд, вместе с тем вытягивая руки и зажимая равнодушную физиономию в ладонях, заглядывая непосредственно в люминесцентно-красные глаза, которые в Акире не вызывали страха. Напротив - с первой же встречи он ощутил, как этот цвет затягивал его и пытался поглотить. А он будто сам тянулся ближе, прямо как сейчас, чувствуя на собственных губах участившееся дыхание брюнета, позволяя себе испытать этот вкус чужих губ. Вот, во что в конце концов превратил его Шики... - Зачем тебе это на самом деле? Если собираешься снова выбросить меня, как ненужную вещь, какого чёрта заставляешь поверить, что тебя беспокоит, что со мной случится потом? - спросил он с совершенным равнодушием на лице прямо в тонкие губы, прекрасно помня о том, как ублюдок Иль Рэ бросил его перед тем взрывом, перемешавшим все роли. Шики стиснул зубы, отчего линия губ стала ещё тоньше, в то время как взгляд неподвижно замер на холодной синеве пары очаровательных глаз. Опять Акира придумывал себе невесть что. Снова пытался найти подвох, не верил его словам, даже если снова и снова он говорил правду. По крайней мере, её часть, которую он мог позволить парню узнать. Почему мальчишка не мог знать всё? Потому что тогда будет уже не так весело наблюдать за этими бесконечными терзаниями, которые снова и снова доказывали его власть над Падшим. И когда он ответил на ленивый поцелуй куда более настойчивым, надвигаясь на мальчишку до тех пор, пока не впечатал того спиной в шкафчики, губы исказились в усмешке, повторяя уже привычные слова, которые Акира, тем не менее, ещё не слышал, не имея способностей к чтению мыслей. - Я просто не хочу, чтобы мне пришлось каждый раз вытаскивать твой очаровательный узкий зад из того дерьма, в котором ты обожаешь плескаться, - соскальзывая ладонью под одежду, мужчина стиснул острую ягодицу парня, не теряя столь обожаемого им зрительного контакта. - Надеюсь, ты не заставишь меня жалеть о том, что я трачу на тебя столько времени и сил. Холодок защекотал по скуле, врезаясь пальцами под кожу, в то время как Падший осознавал сказанное, опустевшим взглядом пялясь в лицо человека напротив. Спустя мгновения он уже хотел, кажется, что-то произнести, но способен был лишь открывать рот, так и не найдя нужных слов, отображающих его мысли по этому поводу. Не нашёл он их даже тогда, когда прохладные губы накрыли его собственные, втягивая в очередной поцелуй и подбираясь ещё немного ближе, словно самый настоящий хищник. И когти-подушечки-пальцев так ощутимо зацарапали холодком по талии, пока этот поцелуй длился, продвигаясь чуть дальше и пересчитывая каждый позвонок. И каждое это прикосновение порождало всё больше жара. Всё больше заставляло ощущать возбуждение во всём теле, от которого в пояснице остро кольнула боль недавнего вечера, предлагая повременить с тем, чем вполне мог бы закончиться этот поцелуй, обжигающий холодом. - Ты хочешь, чтобы я отправился в Тошиму с тобой? - спросил он, чуть отдаляясь от цепких губ мужчины, заставляя себя собраться с мыслями и уставиться в люминисцентный красный напротив. Слишком напротив. И это "слишком" позволяло различить даже самые глубокие искорки, которые мелькали в этих кажущихся всегда ледяными глазах. Искорки непонятного мальчишке веселья. Искорки, от которых в нижней части живота подхватывало, словно в падении.. Собственно, Акира ведь действительно падал. Падал в котёл по имени Шики, который был на самом дне Ада. Его личного Ада, состоящего из этого непонятного разума другого человека, которого он правда пытался понять, но, увы, до сих пор не мог. - Верно, хочу, - подтвердил брюнет, усмехнувшись и вытянув язык, чтобы проскользить им по щеке мальчишки. Будто пробуя его на вкус. - Хочу, чтобы ты не отходил от меня ни на шаг, будто верный пёс, - притягивая парня ближе, заявил мужчина, сцепив руки замком за спиной пепельноволосого. - Хочу, чтобы ты исполнял мои приказы и даже не смел перечить, как хорошо выдрессированная псина. Иначе - не надейся даже, что я вернусь за тобой. Ты ведь понимаешь, о чём я? - изучая серо-синие глаза, спросил Шики. Спросил, зная при этом, что Акира ничего так и не понял. Зная, что Акира и не поймёт, если он не скажет ему прямо то, что так хотел бы донести. Зная, что ни за что не скажет мальчишке прямо, заставляя его каждый раз мучиться вопросами и догадками, ответы на которые он мог бы получить, если бы нашёл верный подход. Но Падший пока его не замечал. Слишком занятый попытками разобраться в собственных желаниях и чувствах, он уловил из монолога брюнета лишь тот факт, что его в который раз сравнили с собакой. Нервно усмехнувшись, парень опустил руки, чтобы обхватыватить шею красноглазого ублюдка и притягивая того к себе, на десяток лишних сантиметров роста мудака, прижимаясь губами к уху Шики. - Зоофил, - шепнул Акира как можно сильнее нагревая ушную раковину Иль Рэ своим дыханием. После совершая выходку, которая пришла в голову ему абсолютно спонтанно.. Хотя, скорее, она была навеяна тем обычным поведением брюнета, от которого кровь на самом деле едва не стыла в жилах от слишком смешанных чувств. Да и всё равно он хотел кое-что проверить... А потому зубы парня неожиданно впились в шею Шики, наверняка оставляя после себя яркий след, в данный момент сглаживаемый последующим поцелуем. Брюнет тихо усмехнулся. Даже не вздрогнул, когда мальчишка едва не прокусил тонкую бледную кожу цвета рисовой бумаги. Действительно - почти не ощущает боли. Так почему тогда именно Акире достаётся всё самое неприятное? - Пожалуй, буду считать это формой согласия с твоей стороны, - хмыкнул Шики, скосив насмешливый взгляд и вытянув шею, словно подставляясь Акире. - О, то есть ты даже не отрицаешь? - усмехнулся парень, изучая последствия своего укуса с каким-то слишком извращённым (как ему самому казалось) удовольствием. На его собственной коже такие следы всегда горели ещё долгое время после, напоминая о красноглазом. И в груди кольнуло сожаление о том, что Иль Рэ не будет ощущать эту метку так же, как ощущает Акира метки самого брюнета. Хотя Шики определённо заслуживал того, чтобы ему было хоть немного больно за то, как он зачастую поступал с пепельноволосым. - А ты не отрицаешь, что ты просто выебанная мной псина? - как-то уж слишком жестоко, но в то же время удивительно легко отпарировал брюнет. И получил - дерзкий, недовольный взгляд синей стали в свой адрес. Они всё ещё были прижаты друг к другу вплотную. Руки мужчины всё ещё щекотали спину своим холодком. Акира всё ещё не пытался вырваться из угла, в который он сам же себя и загнал. - Я человек, а не собака, Шики, - грозно объявил парень, не отрывая взгляда от пылающих огоньков глаз. "Выебанный тобой человек," - закончил мысль он уже в своей голове, прекрасно понимая всю ситуацию их взаимоотношений с брюнетом. Вот только было действительно сложно понять, о чём думал сейчас мужчина, если их довольно оскорбительный диалог вызывал на тонких губах лишь довольную усмешку. И именно из-за этой невыносимо раздражающей усмешки парню хотелось снова и снова сопротивляться, делать что угодно, лишь бы не дать брюнету то, чего он стремился добиться. Неужели это никогда не закончится? Не пройдёт это странное упрямство, не сможет он позволить себе смириться с тем фактом, что он правда испытывает не просто влечение к Шики - он испытывает к мужчине чувства. И пускай они довольно противоречивы порой, всё же они связаны одной нитью, что остаётся неизменной. Он, кажется, действительно умудрился влюбиться в демона. Но это не значило, что по этой причине ему придётся терять самого себя. Ведь правда? И он был готов к тому, что из этих тонких ухмыляющихся губ вот-вот раздастся оскорбление, пошлость или грубое заявление.. готов был к жестокости, потому что уже привык к этой части брюнета (так он, по крайней мере, хотел думать). Вот только Иль Рэ действительно был непредсказуем. - Ну, получается, и я не зоофил? - пожал плечами брюнет, кажется, забавляясь расходящимся в синих глазах недовольством, которое столь неожиданно перестало распространяться, вовсе исчезая. По мере того, как Акира осознавал весь смысл такой, казалось бы, безвредной фразы. Ему не показалось? Могло ли это сейчас означать, что брюнет таким образом намекнул на определенного рода повышение с собаки сразу до человека? Он даже не станет унижать, как обычно? Что за муха укусила того Шики, который так намертво впечатался в память пепельноволосого? Что, чёрт возьми, творится? Или очередная шутка? Сейчас ведь точно должен быть подвох.. Ошеломляющее надеждой открытие настолько сильно выбило Падшего из реальности, что тот совершенно упустил мгновение, когда пальцы брюнета сдавили рёбра, будто пытаясь проникнуть под кожу, а губы совершенно нечестно стали спускаться по шее. Пропустил момент, когда тело само отозвалось на ласки, подставляясь. Пропустил момент, когда чужие руки расстегнули ремень, нетерпеливо приспуская брюки, чтобы обхватить ладонью мягкую плоть. И только в этот момент, когда тело ощутило всплеск возбуждения от непривычной ласки чужих пальцев, парень одумался, перехватывая за запястье Иль Рэ. Всегда, он всегда играл против правил, особенно, если дело касалось Акиры. И сейчас мальчишка смотрел в загоревшиеся вожделением глаза, впитывая это чувство в себя и едва сдерживаясь, чтобы не зайти слишком далеко. - Зато ты самое настоящее животное. Мы же недавно.. - всё так же пытаясь остановить мужчину, пытался сопротивляться парень. Или пытался сделать вид, что сопротивляется? - И ты правда думал, что так легко теперь отделаешься? Я ведь даже давал тебе шанс уйти, - насмешливо прошелестел Шики, довольно хмыкнув, когда по коже мальчишки так ощутимо прошлась дрожь от слишком низкого тембра с невероятно сладкими бархатными нотками желания. - Да по тебе и не заметно, знаешь ли, что ты против. Судя по тому, как быстро ты возбудился, я бы подумал, что ты только прикидываешься недотрогой, когда твоё тело, напротив, само только и ждёт, чтобы его взяли. Иначе почему ты сейчас так развратно выглядишь? Удивительно всё же, насколько метко и безжалостно попадал в цель Шики, вызывая это несвойственное довольно прямолинейному (как ему самому всегда казалось) Акире чувство. Брюнет был настолько самоуверен, или это действительно проницательность? Плевать, если честно. Ведь в любом случае - происходящее так или иначе его возбуждало. И пепельноволосый правда не знал, готов ли он это принять, или не стоило мириться с такой безнаказанной своевольностью Иль Рэ, который зайдёт дальше при любом действии парня, не зависимо, будет он сопротивляться или нет. Думая таким образом он вдруг понял, что если так пойдёт дальше, понадобится не так много времени, чтобы Падший прекратил свои попытки отстоять свободу и вовсе, вопреки собственным принципам принимая безвыходность положения. Он был почти уверен - поддайся он этой слабости однажды, он тут же не захочет более противиться, становясь едва ли не рабом, готовый выполнить любое желание "хозяина"... Странное удовольствие волной прошлось по коже, сменяясь отвращением. Неужели он сейчас правда допускал возможность, что однажды он полностью будет принадлежать Шики? Неужели он, тот, кто всегда так ненавидел любую попытку контроля и всячески избегал столкновений с законом или обществом, способным его ограничить, сейчас подумал о вероятности подчинения кому-либо, пускай даже такому, как Шики? Для Акиры потерять себя было куда страшнее смерти, потому он продолжал сопротивляться. Потому он продолжал бороться, даже когда риск быть сломанным был настолько велик. Сломанные вещи починить можно. Но как починить то, чего у тебя больше нет? Потерять и надеяться, что эта вещь в надёжных руках? Ни за что он не мог позволить случиться подобному. - Прекрати, - выдохнул он раздраженно, толкнув брюнета ладонью в грудь несмотря на то, как сильно его тело желало податься вперёд, чтобы гореть в чужих руках. Однако, с другой стороны, даже это тело прекрасно понимало, что если он будет уступать Иль Рэ постоянно, оно просто физически не выдержит. А потому в голове так сбивчиво роились мысли, несчастные попытки найти выход из складывающейся ситуации. Безуспешно, правда, хотя бы по той причине, что кожа уже горела от этих прикосновений: методичных, медленных, настойчивых. Особенно когда по спине змеёй заскользила вторая ладонь, болезненно вдавливая пальцы в позвонки, опускаясь к самой пояснице, чтобы заставлять пепельноволосого выгибаться. - Можешь считать это продолжением нашей тренировки. Тебе же нужно какое-то оправдание, правда? - нагло скалясь, заметил вдруг красноглазый, оказываясь напротив, чтобы проследить за тем, как изменилось выражение лица Акиры. И оно действительно изменилось, почти что окаменев с широко распахнутыми глазами, пялящимися на мужчину. Если говорить начистоту, то Шики давно уже раскусил эту маленькую, но такую забавную странность парня, который слишком сильно любил всё усложнять. Иногда голова мальчишки была забита чем-то таким, что Иль Рэ искренне не понимал, как бы не старался. А ведь он правда хотел. Хотел понять, почему эти глаза продолжают гореть даже тогда, когда мальчишка так сладко и мучительно стонет от коктейля боли и наслаждения, которые проходились по его телу всегда острой судорогой. В такие моменты он всегда цеплялся за Шики, оставляя следы, сжимался так сильно, что и самому мужчине нередко бывало трудно сдерживать собственные эмоции. Красноглазый правда не понимал, почему даже после того, как они снова и снова приходили к уже известному исходу, мальчишка всё равно продолжал отталкивать его, что неимоверно злило с одной стороны, а с другой давало невообразимый спектр реакций этого восхитительного тела Падшего, которые брюнет чувствовал собственной кожей. - Ничего это не правда... - процедил сквозь зубы парень, тем не менее всё сильнее вцепляясь пальцами в плечи брюнета, который с таким неестественным спокойствием продолжал ласкать пах, почти что доводя пепельноволосого до исступления. И, чёрт побери, в конце концов мудак своего добился. Ускорив движения ладони, мужчина усмехнулся, наклоняясь к шее Акиры и усыпая бледную кожу покусываниями, от которых мурашки бегали по пояснице. Там же, собственно, находилась вторая ладонь, которая скользила то вверх, до самых шейных позвонков, то спускалась вниз, впиваясь острыми пальцами в ягодицу. А не выдержал парень, когда сжав ладонь сильнее, красноглазый впился зубами в так и не заживший после их ночи укус, заставляя вскрикнуть, после чего ноги отказались держать содрогающееся тело. И пару мгновений мальчишка ощущал, что падает, пока не понял, что рука на спине теперь его удерживает от встречи с холодным полом. - Какой же ты всё-таки... - выдохнул со стоном раздражения парень, грубо толкая мужчину в грудь в попытке отстраниться и сталкиваясь с прямым алым взглядом. Сталкиваясь с по-кошачьи довольной ухмылкой на слишком красивой роже ублюдка слишком рано, пока тело ещё было мягким после этого слишком приятного чувства внизу живота. И эта ухмылка на секунду сбила мальчишку с толку, поскольку он ещё никогда не видел Шики настолько... умиротворённым? довольным? И, конечно, Иль Рэ времени терять не стал, закрывая пепельноволосому рот настойчивым глубоким поцелуем, подхватывая язык мальчишки своим и проникая глубже, едва ли не до самых гланд, словно пытался вгрызться в его горло ещё и изнутри. - Ну, так какой я? - отстраняясь, поинтересовался мужчина, с наслаждением облизываясь, наблюдая, как ожесточённо давится воздухом Акира, едва не задохнувшийся секунды три назад. - Мудак, - выдавил мальчишка без тени сомнения, тяжело хватая воздух ртом, охая, когда ладонь брюнета сдавила едва расслабившийся орган. - Поосторожнее с выражениями, крысёныш, - предупредил мужчина, сузив глаза. С насмешкой ощущая, как только что пытавшийся оттолкнуть его мальчишка уже без сил утыкается лбом в плечо, зло и тяжело дыша. В то же время этот якобы смирившийся мальчишка старательно пытался придумать, каким образом ему предотвратить то, что непременно обязано было случиться дальше. Он ведь прекрасно понимал - Шики определённо захочет чего-то большего, чем простая дрочка. Ему же этого просто недостаточно. Он ведь.. животное? По крайней мере, именно так думал о нём Акира всегда. Хотя, признаться, сегодня он был приятно удивлён, открыв для себя новую сторону брюнета, как невероятно хорошего учителя. И сейчас речь шла о тренировке, а не о том, что произошло после неё. Почему? Почему он вдруг решил показать мальчишке какое-то другое отношение? Скорее всего просто потому, что мог. Ведь в этом был весь Шики. Слишком своенравный и непредсказуемый для того, кто обычно руководствуется не чем иным, кроме как собственных интересов. Слишком эмоциональный для того, кто создал себе образ равнодушной машины убийств. Иных объяснений Акира просто не мог себе позволить. Не мог позволить надеяться на что-то большее, поскольку знал, насколько болезненным может оказаться разочарование. Потому и готовился заранее к тому, что его снова выбросят. Как его выбросили из приюта, из Бл@стера, из Тошимы. - Если вдруг захочешь нормально трахнуться, буду ждать в библиотеке, - услышал он тихий смешок над головой, возвращающий к реальности и даже отчасти придающий сил. И тут же в голове появилась очередная отвратительная картина, заставляющая внутренности свернуться тугим клубком, будто его кишки кто-то попытался намотать на кулак. Картина, где он добровольно стелется по столу мужчины в одной только расстёгнутой рубашке. С пошлой ухмылкой и горящими от безумной похоти глазами. С невероятным желанием ощутить внутри себя мужчину.. и ничего больше. От пугающей картины он даже отшатнулся, стиснув зубы. - Пошёл ты, - цыкнул парень злобно, вырываясь из ослабшей хватки брюнета и отворачиваясь, чтобы привести себя относительно в порядок. Ощущая, как в свою очередь развернулся Шики, хмыкнув и неспеша направившись на выход из зала. И почему каждый их разговор заканчивался чем-то подобным? В то же время удивительным было и то, каким же образом Акире постоянно удавалось выходить из воды относительно сухим. Ведь если подумать, вряд ли кто-нибудь ещё мог безнаказанно говорить демону Тошимы "пошёл ты". Говорить это тому, на чьих руках крови было больше, чем в его собственном теле. Говорило ли это об определённой степени доверия между ними? Наверное. По крайней мере, Акира хотел бы в это верить. Даже удивительно, что оказавшись к Иль Рэ настолько близко, он до сих пор мог дышать. И как бы не ощущал он этот трепет перед человеком, которым нельзя было не восхищаться, он не мог отделаться от ощущения, что поддайся он, окунись в эту воду с головой - он утонет. И не сможет больше всплыть. Его "я" исчезнет на этой глубине, а потому он и пытался держаться ближе к поверхности, где ещё был воздух. Боялся довериться течению, поскольку слишком быстро в нём растворялся. Кроме того, пепельноволосый верил, что как только он начнёт доставлять мужчине проблемы или просто надоест ему, о его существовании забудут. Но в то же время его слишком интересовало, что было на этой глубине. И иной раз он всё же пытался нырнуть ещё чуть-чуть глубже, узнать брюнета как человека, понять его характер, желания.. А ещё он хотел, чтобы Шики прислушивался к нему. Признавал не как верную псину, а хотя бы как опытного бойца, которому он мог бы довериться в бою. Желания эти, помнится, проявились сравнительно недавно. Почти в то же время, когда он осознал, что к Шики его влечёт не просто как к сильной личности, а ещё и как к партнёру. Акира вообще не задумывался о том, нормально ли это влечение или нет. То, что Шики мужчина волновало его чуть ли не в последнюю очередь. Куда большее значение имело именно отношение брюнета к нему самому. Сначала любопытство: что он за человек и почему взял Акиру с собой? затем смятение: кто он для Шики? а теперь он просто хотел быть для красноглазого кем-то важным. Хотел, чтобы тот смотрел на него без насмешки и снисхождения. Хотел его доверия, хотел, чтобы брюнет говорил с ним, рассказывал о своих планах.. Он правда чувствовал, как его тянет к Шики, как зарождается это странное желание быть ему полезным. Но всё же Акира не особо понимал, чего конкретно хочет. И это сводило с ума. И так неожиданно в голове зазвенел вопрос, в очередной раз скрутивший желудок: Неужели Кёске чувствовал то же самое? Тяжело вздохнув, Акира покинул зал поздно, ещё долго думая о произошедшем сегодня. Отработал выученные сегодня приёмы и попытался представить, что ожидает их в Тошиме. И лишь после полуночи он всё же смог заснуть, ожидая нового дня. До сих пор ощущая, как горел укус Шики в районе шеи, как тянуло поясницу.. и как неизбежно запутывался он в том, что происходило с ними.