Никто не живёт вечно

Время уже перевалило за полночь, а в небольшом двухэтажном доме на самом берегу живописной речушки всё ещё горел свет и стоял гул, как во время знатного застолья. - Ли, убирайся из моей комнаты, убогий извращенец! – женский вопль раздался со второго этажа, а внизу послышались смешки и пару хлопков в ладоши. - Не, не, не, Миа, ты чего? Ты не так поняла!- послышались приглушённые пьяные оправдания. – Я не собирался заглядывать тебе под юбку, а только хотел снять сандалии, чтобы ты могла спокойно выспаться… - Пошёл вон, я сказала!- крикнула Миа, и тут же звонкий шлепок пощёчины раздался во вдруг образовавшейся тишине. Стук захлопнувшейся двери и тихие стоны парня убедили собравшихся, что всё закончилось, и они продолжили беседовать, но один из них поднялся и пошёл наверх – встретить Ли и посмотреть, что с ним сделала разгневанная Миа. В коридоре на втором этаже не горел свет, поэтому ему пришлось пробираться на ощупь. Он был уверен, что знал коридор, как свои пять пальцев, но, сделав несколько шагов, запнулся о что-то мягкое и растянулся на деревянном полу, ругаясь вполголоса. - Парни, мы, конечно, всё понимаем, но нельзя ли потише?- хохотнул чей-то бас снизу. - Заткнись, Камуи, если не хочешь остаться без комнаты!- крикнул парень, поднимаясь. Он ощупал странную преграду, о которую споткнулся: замотанное в какую-то тряпку, что-то тёплое… - Токимару, блин, хватит меня лапать, идиот! Я ещё не настолько пьян, - пробурчал Ли из темноты, открыв глаза: на Токимару уставились две жёлтые точки. Парень отпрянул от друга, тряся рукой в замешательстве. - Придурок… Предупреждай, когда в следующий раз решишь ни с того, ни с сего развалиться посреди коридора ночью, - возмущённо фыркнул Токимару, садясь рядом с Ли. Он толкнул друга в плечо и захихикал: - Ну, что там у вас произошло? – по-деловому спросил он. - Она ударила меня тапком, - безразлично ответил Ли. – Хотя нет. Сначала кулаком по лицу врезала, а потом тапком добавила, чтоб наверняка. - Это я понял. А перед? Что было перед? - Скучно без выпивки, - Ли проигнорировал вопрос. – Я сейчас сгоняю вниз, и встретимся в моей комнате, - и Ли исчез. Токимару знал, что спорить бесполезно, поэтому поднялся и стал осторожно пробираться вдоль по стене, наученный горьким опытом. Когда он прикрывал дверь в комнату, то услышал недовольный голос Ли: - А я уж думал, что ты там заснул. - Ты не… - Ли! Какого дьявола ты спёр мой коктейль?!- послышался озлобленный приглушённый голос Камуи. - Маленькая моральная компенсация, чувак, извиняй!- крикнул Ли и кинул банку Токимару, попав ему в живот. – Какой же ты тормоз, Ток,- покачал он головой и улёгся на кровать, щёлкнув открывалкой. – И давай скорее, пока я не заснул, - зевнул он. – Я ведь не прощу себе, что ты упал просто так… - Хм… Слушай, Ли, уже 17 лет… Я хотел узнать, как это, - запинаясь, проговорил Токимару, медленно открывая свою банку. - Как что? 17 лет без девушки? – Ли сделал вид, что не понял вопроса и отпил из банки. – Хотя это ты и без меня знаешь… - Очень смешно!- хихикнул Токимару. – Как это – быть дампиром? – он внимательно наблюдал за Ли, но тот и ухом не повёл, только глаза закрыл и сделал ещё глоток. - Не очень,- наконец признался тот. – К примеру, за всё то небольшое количество времени, что ты находишься рядом со мной, я уже четыре раза хотел убить тебя. Потому и взял алкоголь, - беззаботный тон, которым это было сказано, заставил Токимару ужаснуться. Неожиданная слабость в ногах принудила его опуститься на грубый деревянный стул, стоящий как раз напротив кровати. - И ты так спокойно об этом говоришь?- выдавил он из себя, чтобы хоть чем-то прервать неудобно затянувшуюся паузу. - Алкоголь!- жизнерадостно повторил Ли, тряхнув банкой. – Видишь ли, с недавних пор я заметил, что сдерживать это гораздо проще, когда во мне около пяти подобных коктейлей. - Так вот куда исчезает вся выпивка! А Джин-то на меня думает…- в сторону проговорил Токимару, а потом опять посмотрел на Ли. – И всё? Это и все минусы? – он увидел, как глаза Ли сузились. – Ну, кроме боязни солнечного света… - В общем-то…да, - Ли не собирался рассказывать ему всё. Не потому, что боялся предательства или чего-то в этом духе. Просто не хотел обременять близких ему людей, предпочитая все переживания по этому поводу переваривать самостоятельно и прятать глубоко в себе. – Ты считаешь, этого мало? Я убивал по человеку в месяц. - Твоя сила и скорость в десятки раз превосходит человеческую! Не понимаю, что тебя не устраивает…- последнюю фразу Токимару проговорил очень тихо, надеясь, что Ли не услышит. - Что не устраивает? Ты всё ещё не понимаешь, да?! Меня гнетёт само моё существование, существование паразита!- поддавшись внезапному внутреннему импульсу, Ли сжал жестяную банку, продырявив её пальцами, отчего недопитое содержимое вылилось ему на руку, но он не обратил на это внимания. – Это чёртова сила может вырваться в любой момент, и долгое время я вообще ничего не мог сделать – просто отдаться ей. В этот момент страдали все, близкие мне, люди. Я…- он оборвал незаконченное предложение и вдруг замолчал. Глядя в тёмное окно, он вспоминал свой седьмой День Рождения. Тогда всё и случилось: он понял, что больше не может притворяться нормальным, терпеть солнечный свет, постоянно сдерживать необыкновенно сильную жажду, причину которой не мог понять. Было уже совсем поздно, когда маленький Ли выпроваживал самых отчаянных гостей. Пройдя с ними до ворот собственного дома, он ещё раз принял поздравления от в доску пьяного дядюшки Оре, заверил тётю Суи, что праздник удался, и дядя нисколько не испортил его, когда с балкона второго этажа во всю распевал : «С Днём Рождения тебя…», пока не сбежались недовольные соседи. Проводив родственников глазами, Ли вернулся на крыльцо дома и остановился, не решаясь зайти. Бледный свет фонарей отбрасывал нечёткие тени на грунт деревенской дороги, то и дело мерцая, грозясь погаснуть вовсе. Внимание мальчика привлекло едва заметное движение в густых кустарниках, неряшливо поросших по обочинам дороги, метрах в 40-ка от того места, где он стоял. Было ясно, что обычным людям такое не под силу, и Ли, несмотря на свой юный возраст, осознавал это. Нет, он не боялся. Он лишь некомфортно чувствовал себя в обществе ограниченных примитивными людскими слабостями сверстников. По запаху определив, что это всего лишь лягушка, он развернулся и сделал шаг в дом. И тут же спазмы скрутили его живот, да так, что мальчик подумал, а не выворачивает ли его наизнанку?.. Прекратилась боль так же внезапно, как и появилась, но теперь чувство неутолимой жажды стало ощутимо, как никогда, и тщетные попытки Ли утихомирить её приносили дополнительные страдания. «Это…так сложно…просто невозможно…»- думал он, сползая спиной по отполированной до блеска стене и, держась за голову обеими руками, пытался направить всю свою силу воли на то, чтобы не совершить поступка, которого бы не простил себе никогда. Мальчик медленно поднял голову и замер в безмолвном ожидании, перестав дышать: он слышал торопливые шаги матери на кухне, которые с каждым мгновением становились всё отчётливее. Видимо, она волновалась из-за продолжительного отсутствия любимого сына и сейчас спешила убедиться в том, что с ребёнком всё в порядке и её волнения были напрасны. - Нет!.. – еле слышно прошептал дрожащий толи от страха, толи от нестерпимой жажды, Ли. – нет, только не сюда! – от высокого уровня эмоционального и физического напряжения он с такой силой сжал кулаки, что ногти воткнулись в плоть. - Ли? Ли!- облегчённо вздохнула женщина, садясь на колени перед сыном и положив руки ему на плечи. – Что-то случилось? Я ведь говорила Хико, что его грибы могут всё испортить!- чертыхнулась она вполголоса, посмотрев в сторону. – Ой! Ли поднял руки и медленно разжал кулаки ладонями к матери. С пальцев тяжёлым каплями капала кровь, падая на голые руки женщины, и скатывалась на пол, оставляя тоненькую красную дорожку. Мальчик опустил окровавленные ладони на локти матери и с силой сжал, всё ещё не поднимая головы. - Сынок, тебе так плохо?- женщина так и не понимала настоящей причины, так изменившей поведение её сына. Её дыхание вдруг стало прерывистым, хрип вырвался из горла, и она неловко улыбнулась пареньку. – Ли, сынок, ты мог бы не давить так? Пожалуйста…- она попыталась отстраниться от сына. - Нет, мама, я не могу…- Ли резко вскинул голову. – Я не могу!- прошептал он опять. Его глаза были широко распахнуты, зрачки сузились, вены на лбу и висках вспухли от перенапряжения. Он сдавил ещё, и истошный вопль сотряс воздух в комнате, а из остекленевших глаз, поблёскивавших бешеными искрами, потекли слёзы, но он не остановился. Не мог. Женщина продолжала кричать: руки собственного сына сдавливали её вены и впивались в них ногтями, причиняя невыносимые страдания. В голове что-то щёлкнуло, и он перестал узнавать сидящего перед ним человека. Его глаза стали красными, не только зрачки, а всё глазное яблоко. Ощетинившись, он прыгнул на стонущую от боли женщину и вцепился в её шею клыками, а слёзы так и текли из зажмуренных глаз хищника, смешиваясь с кровью… - Токимару, ведь семь – счастливое число, не так ли? – вдруг спросил Ли, вернувшись в реальность. - Вроде того, - согласился парень, до этого сидевший молча и терпеливо ждавший, пока Ли сам продолжит рассказ. - Моя мать умерла, когда мне исполнилось семь. Как думаешь, это счастье? – отсутствие эмоций в голосе Ли насторожило Токимару. - Что ты имеешь ввиду? Как смерть родного человека может быть счастьем? - Я не знаю,- признался Ли и посмотрел на изуродованную жестянку в своей руке. – Тот день принёс мне множество чувств и ощущений, о которых я к этому времени уже позабыл, но… но счастье я помню, Токимару. - Может, это было связано с твоим днём рождения?- предположил изумлённый Токимару. - Нет, - уголки губ Ли дёрнулись в лёгкой усмешке. – Этому «празднику» я никогда не был рад…вспомнить хотя бы грибы,- усмешка стала шире. В седьмой раз я был рад тому…- его глаза сузились, он перестал улыбаться и посмотрел на товарища, -…тому, что, наконец, понял, кто я есть. Пусть даже и такой ценой… - Чувак, странный ты какой-то, - поёжился Токимару под взглядом друга. – Когда ты так говоришь, можно подумать, что ты сам повинен в случившемся!- он неловко рассмеялся, но по мере того, как он всматривался в лицо Ли, страшная истина доходила до него, обрушиваясь лавиной ужасных картин в его воображении. - Так это правда? Не может быть, Ли! Ли просто пожал плечами и смотрел на друга, ожидая дальнейшей реакции. Волосы упали на лицо, закрывая правый глаз, но он не пошевелился, чтобы убрать их. - Не думай, что я бесчувственен, Токимару, - после паузы проговорил Ли, доставая сигарету и прикуривая её. – Очень тяжело мне было примириться с этим. Я просидел над телом матери два дня, не вставая и не в силах поверить в то, что натворил. Я не находил себе оправдания и проклинал свою жалкую бессмертную жизнь. Именно тогда мои волосы стали иссиня-чёрными…- он затянулся сигаретой и сразу же выпустил дым через нос. – Да, с детства они были пепельно-серыми, а сейчас… Вот откуда у меня эта педо-прядь, как вы все её называете. Ли говорил о красивой пряди с левой стороны головы, выбивающейся из общей картины, но нисколько не портящей образ. - Ну ладно, - нарочито беззаботным тоном произнёс парень, встал с кровати и прошёл к умывальнику с сигаретой в зубах. Помыв руки, он подошёл к распахнутому окну и поставил ногу на низкий подоконник. Ветер подул Ли прямо в лицо, и светлая прядь взвилась, обнажая серебряную серьгу в форме дракона, продетую через всё ухо. В крупном кристалле, расположенном у мочки уха, отражалась луна, но через секунду внезапно набежавшие тучи обложили её со всех сторон. - Что ты собрался делать? – спросил подскочивший Токимару. Ли повернул голову на друга. Теперь его глаза были прозрачнее воздуха. – Это неправильно! Ты не должен просто так убегать! Мы ведь одна семья, и мы поможем! Это ведь не обдуманно!.. - Нет, я давно уже это планировал, - соврал Ли и вновь повернулся к окну. – У меня вот уже десять лет, как нет семьи, Ток. И этому не помочь. Я не могу это исправить. Так что прощай, вряд ли мы ещё увидимся, - Ли затушил сигарету о наружную сторону дома. – Дождь? Как раз…- он поставил другую ногу на подоконник. – Да, и скажи этим неандертальцам внизу, что я не гомик и не эмо, - он покрутил светлую прядь двумя пальцами, - наследственное. - Ли!- с пустоту воскликнул Токимару. – Вот чёрт… Он выглянул в окно, но парня, конечно, уже не было. Токимару постоял немного перед окном, и, развернувшись, побрёл из комнаты вниз, к товарищам, рассказать обо всём случившемся, но остановился, наткнувшись взглядом на угол тетради, торчащей из-под матраса. Вытащив её, он уселся на кровать, пружины которой обиженно заскрипели, и принялся изучать записи.