***
— Рейн! Рейн! — я медленно возвращалась в сознание, слыша обеспокоенный голос, как я догадывалась, Хотару. — Да очнись ты, черт побери! — фраза повышенным тоном, пара легких пощечин по щекам, капли воды — и я начинаю приоткрывать глаза, пытаясь разглядеть размыленные очертания окружающего меня мира. — Что случилось? — я с трудом приняла сидячее положение и наконец сфокусировала взгляд на рыжеволосой девушке, сидящей передо мной на корточках. — Что случилось? Что случилось?! Это ты у меня спрашиваешь?! Что я должна была подумать, когда пришла сюда и увидела тебя без сознания валяющуюся на земле? Ты, мать твою, идиотка, да я же чуть богу душу не отдала! Господи, не сглазить бы в таком месте! Да если бы мы сейчас не находились на кладбище, ты бы выучила у меня всю нецензурную лексику японского! — Э-э-аа, — я малость прибалдела от подобного словарного запаса девушки и хотела составить связное предложение, но мой взгляд медленно переводится за ее спину, — там на верху... — Что?! — Веточка... — еле выдавила я единственное слово под пристальным и пронзительным взглядом Хотару и подняла дрожащую руку вверх, пальцем указывая на названный предмет. — Что? — искренне удивилась и не поняла рыжая, запрокинув голову и устремив свой взгляд на ту самую ветку. — Что с ней не так? — ответ на последнюю фразу ей дала сама веточка, которая, издав жуткий треск, стремительно полетела на объект под ней... — Хрустнула, — договорила я после того, как резко дернула Хотару за руку в свою сторону, спасая ее. — И это по-твоему веточка?! — возмущенно выдала Хотару, переводя дыхание и ошарашено рассматривая упавшую ветку, — да она сама как дерево! — Ну, приуменьшила... — я нервно хихикнула. Она сделала пару глубоких вдохов и выдохов и, успокоившись, посмотрела мне в глаза. — Значит, теперь с тобой все в порядке. Пойду вернусь к мотоциклу, проверю, как он там, она легко улыбнулась. — А ты больше не игнорируй звонки, пожалуйста, — я кивнула, нервно почесывая затылок, и проводила взглядом девушку, пока ее силуэт не скрылся в гуще деревьев. Опустилась на колени и взглядом обвела две могильные плиты. — Ну, вот мы и снова встретились, — с грустной улыбкой и с вновь выступившими слезами тихо проронила я, посмотрев на совместную фотографию моих родителей в старой, потертой рамке, которую десять лет назад оставили тут Джейн и я. — Ее надо заменить, — говорю сама себе, дрожащим руками беря рамку в руки и всматриваясь в изображение. Цвет выгорел от солнечных лучей, уголки размокли от просочившейся влажности, три человека со счастливыми улыбками на лицах заставили мое сердце пропустить пару ударов. Суеверный человек во мне не посмел унести с собой фото, поэтому пару раз черкнула спичкой, разжигая пламя, которое быстро перекинулось на бумагу. Огонь поглощал фигуры самых дорогих мне людей, в считанные мгновения добравшись до трясущихся пальцев. Цыкнув, я выпустила из рук догоравший клочок фотографии, опуская обожженные пальцы в намокшую от начавшегося дождя траву. Пламя потухло, но так и не унесло тревогу, таившуюся все это время где-то внутри меня. Она сжимала все нутро, не давая телу и мыслям никак успокоиться. Заставляла взгляд бегать от могилы к могиле, от дерева к дереву и в глубину леса, конечности — дрожать. И вовсе это не от весенней прохлады и моросивщего дождя. Ты сильная, Рейн. Как всегда, справишься. Облепленными пластырем пальцами я аккуратно вставляю в новую рамку копию сожженной фотографии и ставлю на место прежней. Снимаю с шеи драгоценную мне подвеску, десять лет назад выпрошенную на прокат у отца. Золотой баскетбольный мяч, который подарила ему мама и который я в свой день рождения выпросила поносить на день. Вернуть удалось только сегодня. Ставлю купленный ранее баскетбольный мяч, а рядом — еще две рамки. В первой — рисунок моей рукой, на котором я старалась отобразить родителей так, как они отпечатались в моей памяти — счастливыми, задорными, с горящими глазами. Вторая рамка приютила в себе рисунок моей матери, сделанные за пару дней до роковой аварии. Снова мы втроем, снова улыбающиеся лица, снова мое сердце пропускает очередной удар... Пара глубоких вдохов и выдохов помогают подавить настигающую волну паники, и я, поудобнее устроившись перед могилами, делюсь с родителями всем, что произошло за последние четыре года. Именно столько времени я не появлялась у мамы с папой, бросив все силы на реабилитацию. Может, это глупо — разговаривать с двумя бетонными плитами, проливая слезы, задавать вопросы, ответа на которых никогда не поступит, улыбаться, глядя в глаза людям с фотографии. Но мне это нужно, и я это делаю с первого года утраты.***
Мои рассказы сопровождались пролитием слез, ровно как темнеющее с каждой минутой небо. Голос дрожал, из глаз лилась соленая вода, стекая по щекам и соединяясь с пресной дождевой. С каждой минутой всхлипов становилось больше, чем слов, а усиливающийся дождь будоражил самые худшие воспоминания десятилетней давности. Нет, я не смирилась. И, кажется, никогда не смирюсь. Никогда не перестану реветь, только взглянув в родные глаза, застывшие на фотографии. Но я не ушла. Я рассказала все, чем хотела поделиться с родителями и, последний раз взглянув на них, быстрым шагом удалилась в глубь леса. Не оборачивайся — будет больнее. — Прости, просто я... не много не в себе, — тихо проронила я, встречаясь носом с плечом девушки, как только вышла их леса на трассу. Смотрю в землю, не решаясь посмотреть вперед и увидеть жалость в ее глазах. — Все нормально, — я почувствовала легкое давление на макушке, а после — заботливое поглаживание. — Готова ехать обратно? — Да... ой, нет... то есть, — я подняла голову, заставляя рыжеволосую убрать руку, и сама притронулась к голове, не ощущая пальцами головной убор, который был самого утра на мне. — Кажется, оставила там. — Я могу сходить. — Нет, я сама, — я через силу улыбнулась и, быстро развернувшись, снова направилась в лес, аккуратно ступая по мокрой тропинке. — Только будь осторожнее! — в мою спину врезался крик Хотару, когда я отошла уже на приличные метров двадцать. Когда-то я была осторожной. Но со временем поняла, что мою участь девушки-удачи это никак не спасает.***
Находясь в состоянии глубокого отчаяния и неизбежности, я, сидя в кустах возле кладбища, понимала, что не видать мне больше своей бейсболки, как свободы в предстоящем лагере... Взгляд я устремила на могилы моих родителей, а точнее на то, что около них. Если бы не врожденная мгновенная реакция, которая помогла мне за долю секунды сигануть в кусты, я бы сейчас уже убегала со всех ног отсюда. Высокий, в черном смокинге, черных очках и кроссовках — причина, по которой я окончательно расстаюсь со своей бейсболкой. Осознание моего продолжительного пребывания пришло аккурат в тот момент, когда у меня завибрировал телефон, заставляя меня подскочить на месте и отшагнуть назад. Веточка. Хруст. Встреча взглядом с черными очками. Мое тело рвануло с места прежде, чем он успел что-либо сказать. С опаской переставляя ноги по мокрой тропинке, я проклинала себя, телефон и человека, позвонившего мне в самый неподходящий момент. Нога в одно мгновение теряет сцепление с поверхностью, подворачиваясь под вторую и отправляя меня в свободный полет. Ногу и плечо, травмированное у тети, тут же пронзает острая боль, а голова медленно осознает, что вся моя правая половина тела проехалась по мокрой земляной тропинке. За считанные секунду возвращаюсь в вертикальное положение и, скривив лицо от ноющей боли, я продолжила бег и на этот раз аккуратнее ставила ноги. — Пожалуйста, заводи мотор! — как только я переступила границу леса, я закричала во все горло, заставляя бедную девушку выронить из рук телефон. — Пожалуйста, только не в такой грязи на мой байк! — она выставила вперед руки, будто верила, что сможет остановить меня. Я ловко оббегаю девушку и напяливаю свой шлем, тут же усаживаясь на байк под полный отчаяния вой рыжеволосой. — Быстрее, поехали! — Да к чему такая спешка? — смерив меня недовольным взглядом, она все же надела защиту на голову и, заметив мою вытянутую руку с оттопыренным указательным пальцем в сторону леса, тут же села передо мной, напяливая шлем на голову и наконец залезая на байк. Увиденный большой и страшный дядя слишком эффективно подействовал на девушку, что она тут же стартовала по дороге, весьма быстро развив высокую скорость.***
Плавно лавируя между рядами машин, мы достаточно быстро преодолели все пробки и снова оказались в черте цивилизации, чему я очень противилась. Грязевой узор вдоль рукава кофты и на всей штанине, промокшая до нитки одежда, зареванное лицо, скрученные в дешевую лапшу волосы упорно делали из меня бывалую уличную бродягу, а косые взгляд прохожих на припаркованный мотоцикл возле тротуара начинали меня порядком выводить из себя. Но больше меня беспокоило то, что... — Мы приехали к тому же магазину. Зачем? — я сняла шлем и смерила попутчицу недовольным взглядом. Она, повторив мое первое действие, встряхнула волосами и посмотрела на меня серьезными зелеными глазами, которые, казалось, стали темнее. — Один раз переоделась — переоденешься и второй. — Хотару, нет. Если бы ты знала, что я там... — Вот именно! — она даже подскочила на месте. — Я ничего не знаю, Рейн. Но мне хотелось бы быть в курсе, что произошло в магазине, но больше — что за большая горилла, которая гналась за тобой из леса? Может, я лезу не в свое дело, но мне надо знать, откуда стоит ожидать беды. Прежде, чем ответить возмущенной девушке, я перевела взгляд за ее спину, на другую сторону проезжей части, и пересеклась с уже знакомыми мне темно-зелеными глазами. Они сверкнули как у зверя, который нашел свою добычу. А после, скривив хищную ухмылку с выделяющимся клыком, он развернулся по направлению движения, нагоняя впереди идущую компанию. — Рейн! — Прости! — по пути взглядом словив блик от выступившего недавно солнца в луже, я вернулась к Хотару, которая терпеливо, но уже не очень, ждала. — Я все объясню, правда. Но давай для начала я приведу себя в приличный вид? Она прожигала меня взглядом долгие десять секунд, а потом, швырнув в меня свою кофту, взглядом указала на магазин за моей спиной. Имитируя разговор немых, я отрицательно помотала головой и ей же покивала в другую сторону, поднимая руку с растопыренными пальцами, означающие «пять минут». Тяжелый вздох, кивок — и я пулей поскакала по улице, заглядывая в каждый открытый магазин в надежде найти одновременно аптеку, туалет и примерочную. Или хотя бы первые два. Мне нужно умыться после слез — раз. Сменить одежду — два. Обработать ссадины на ноге после падения и заменить промокший эластичный бинт на руке — три. Пять минут давно прошли, телефон пару раз провибрировал, но я продолжала стремительно идти к замеченному мной торговому центру, в котором точно должно быть все, что мне нужно. Милая женщина преклонного возраста на мои вопросы добродушно проводила меня до третьего этажа, покинув меня перед входом в аптеку и пойдя своей дорогой. Взгляды вежливых японцев то и дело ловились мной. Оно и понятно — мокрая, грязная, опухшая. Быстренько затарившись всем необходимым и наконец получив долгожданный вопрос: «Что у вас случилось?» от фармацевта, я улыбнулась, заверила ее, что все в порядке, и покинула магазин. Туалет на этаж выше. И что за архитектор строил здание, в котором туалеты находится на четвертом и цокольном этажах? Очень удобно, спасибо. И за отсутствие эскалаторов — тоже. Без той женщины подниматься на скользкой подошве кед было весьма проблематично, поэтому на очередном шаге я не удерживаю равновесие и понимаю, что лечу спиной на лестницу. Я бы заработала сотрясение мозга, ушибы, может, даже перелом, если бы не руки, ловко подхватившие меня сзади и вернувшие в уверенное вертикальное положение. Поворачиваться и шокировать спасителя не хотелось, поэтому, поблагодарив, я пустилась вверх по лестнице, за пару шагов преодолев расстояние до четвертого этажа, а после — до туалета. Вы никогда не задумывались, может ли зеркало искажать вид? Я все больше склоняюсь именно к этому, ведь я не могу выглядеть настолько ужасно. С минуту я разглядывала свое отражение и все же смирилась с жестокой реальностью, открывая кран. Вода смогла привести в порядок грязные руки, но лицо продолжало имитировать побитого человека. Лучше, конечно, стало, но не настолько, чтобы уверенно смотреть в глаза людям. Кабинка послужила примерочной и позволила мне наконец снять вымокшую и грязную кофту, которую я сложила в пакет. Следом за ней отправилась сырая футболка, оставляя меня в прилипшем топе, и эластичный бинт, который я сменила на запасной из рюкзака. Обработала свежие ссадины на локте, отдавая должное кофте, которая стойко пережила падение. Накинула поверх слегка большую мне толстовку Хотару и выпорхнула за дверь. Джинсы менять больше не на что, а надевать юбку без колготок и садиться к Хотару на мотоцикл — плохая идея. Поэтому, вооружившись ладошкой и водой из крана, я начала усиленно оттирать грязь со штанины. С тем, что до конца дня мне придется ходить в сырых джинсах, я смирилась еще в первые минуты после падения. Кеды с испачканной грязью подошвой, не по размеру толстовка, скрывающая мою филейную часть, сырые джинсы, которые, благо, черного цвета, наполовину высохшие и слегка завившиеся волосы и помятое лицо — такая девушка держала курс на выход из туалета. Но не более. С моей головы неожиданно при выходе сдернули капюшон, открывая всем на обозрение выделяющийся профиль со светлыми волосами и разноцветными глазами. Ошарашенная таким поворотом событий, я резко разворачиваюсь в сторону слишком обнаглевшего человека и замираю в ступоре до тех пор, пока в мой мозг не приходит один единственный сигнал, гласящий: «Беги!», который я решила не игнорировать. Поскользнувшись на полу из-за подошвы кед, но устояв на ногах, я рванула в сторону лестницы, как надеялась до последнего момента, но ошиблась в одном из поворотов и оказалась в тупике. Передо мной было два выхода: забежать в единственный в этом тупике магазин или повторить тот пируэт через человека, кстати говоря, через того же самого человека. Именно поэтому я его так испугалась и пустилась галопом по всему центру. Не долго размышляя, я резко оттолкнулась от стены и побежала прямиком на того парня, ибо в магазин нижнего слишком откровенного белья мне было просто стыдно забегать... Скажу честно, этот трюк не прошел дважды, так как когда я была на расстоянии трех метров от него, он уже встал в готовую позу и выставил руки вперед, дабы поймать мои. Именно поэтому я ловко пронырнула между его широко расставленных ног. Он слишком высокий, я слишком маленькая — все прошло как нельзя лучше. Он ошарашен — я в триумфе убегаю прочь от сюда. Перелетая через три, а то и больше ступеней, я за считанные секунды оказалась на втором этаже, преодолев два лестничных пролета, но... это же я. Последний шаг отличился особой неуверенностью и быстро уложил меня на пятую точку, заставив разразиться смехом рядом находящуюся компанию младшеклассников. Сверху послышался извиняющийся перед окружающими голос преследователя, отчего я, вымученно простонав, поднялась и пустилась дальше, лавируя между плотным потоком людей. Тот парень высокий, а я маленькая. У кого преимущество? У меня преимущество! Ибо этот лось просто не мог, также быстро обегать людей и протискиваться между ними. Вот только мне это, будучи уже на первом этаже, вышло боком. Я не протиснулась между двумя чьими-то спинами и была благополучно оттолкнута назад, точнее на пол. Еще точнее — снова на задницу. Замечательно! — Блин! — выпаливаю я в момент соприкосновения с полом. Очень немягким полом. Спины, ставшие моим препятствием, начали поворачиваться. — Да блии-и-ин, — голос сменяется на обреченный и звучит тише с каждой секундой. Парней, что повернулись ко мне, я запомнила на всю дальнейшую жизнь. Белобрысый и бугай с африканскими корнями... — Какого черта это именно вы?! — мой вопрос, наверно, был больше обращен к силам свыше, которые всю жизнь слишком благосклонны ко мне. Язык мой — враг мой. Выкрикнула не подумав, а теперь наблюдаю, как эти двое непонимающе смотрят на меня. В мгновение ока их взгляды сменились на крайне удивлённые, так как с моей головы вновь стянули капюшон, который случайно наделся во время второго падения... Меня раскрыли и нашли одновременно трое. Тот консультант из магазина, который успел погоняться за мной, стоял сейчас прямо за моей спиной. Знакомые с утра, стоящие напротив меня, прожигали взглядом. Взглядом, жаждущим мести, меня отчетливо прожигал блондин... — Смотрите — дракон! — неистово прокричала я, указывая пальцем куда-то вверх. Все... повелись, включая и массу остальных людей, тут же повернув головы в указанное мною место. Я же, ликуя, что все в ажуре, тут же сорвалась с места, выискивая взглядом выход из центра. Замешательство той троицы прошло быстро, даже мгновенно, но погнались за мной только первоначальный и белобрысый, третий же остался стоять на месте. Оббегав порядка шести улиц, я наконец вернулась в исходную точку и увидела Хотару на черном железном коне. Никогда я еще не была так рада ее видеть, но одновременно с этим чувством хотелось ее убить собственноручно. Ведь это не та улица, на которой меня она же и высадила... — Заводи мотор! — именно с таким неистовыми криками я бежала через всю улицу, отчаянно надеясь, что девушка разберет мои крики. Поняла она лишь в тот момент, когда я с разбегу запрыгнула на мотоцикл и закричала ту же фразу стоящей в метре от меня рыжей. Она же, глянув туда, откуда я прибежала, тут же сама запрыгнула на мотоцикл и завела мотор, так как мои преследователи были на расстоянии пятнадцати метров... Рев мотора — и мы понеслись по улице. Еще бы секунда — и нас остановили бы, но... сейчас я нагло улыбаюсь и машу рукой тем двоим, которые разочарованно остановились. — Хотару, гони! — воодушевление управляло мной, которая в очередной раз доказала себе, что приобретенная травма в аварии десятилетней давности распространяется только на обычные легковые автомобили. Сейчас, сидя на столь опасном средстве передвижения, как мотоцикл, я была преисполнена энтузиазмом, а нутро наполнялось адреналином, вызывая у меня настоящий восторг от переполняющих эмоций.