Это была почти вершина города, а для меня и мира. Отсюда открывался прекрасный вид на закатное зимнее небо. Легкие белые снежинки кружились в воздухе, кружась около меня и уходя в черную пасть города.
Прошло уже несколько месяцев с того
черного дня.
Я мало, что помнил, но мне было достаточно рассказов тех, кто выжил. Я не хотел бы видеть всё это воочию.
Выжил.
Те взрывы происходили на самой фабрике. Рабочие, что прятались в комнате, не выжили, а последующие взрывы положили почти всё объединение поддержки. А те немногие, что выжили, до сих пор проходят медицинскую реабилитацию. На месте той фабрики уже ничего не осталось. Лишь некоторые несущие балки, всё остальное обвалилось в бездну, где уже ничего не достать.
Когда взрывы были на самом своём пике, из фабрики выбралась Ларра. Она тащила на себе тяжелый синхрон Рико. Она до последнего утверждала, что он был жив, когда она волокла его сквозь этот огненный ад. Потребовалась помощь психолога, чтобы убедить её, что Рико больше нет. И его не стало ещё до того, как девушка решила его вытащить.
Сейчас Ларра находилась в больнице. Я её еженедельно навещал. Лечащий врач сказал, что к моменту прибытию к нему, её сердце еле билось. Она выжила только благодаря своей огромной силе воле. Только вот программа её Стража была критически повреждена по неизвестной причине. Из-за этого она больше не сможет сесть в синхрон.
Девушка же улыбалась, говоря, что её Страж - Микки - только он дал ей второй шанс. И она хочет достойно прожить эту жизнь, пусть и не с синхроном, но в помощь полицейскому управлению. Я был искренне рад за неё.
Что же касается меня самого, то мне сказали, что я в бессознательном состоянии появился из-под обломков, когда меня совсем не ждали увидеть, решив, что я также погиб. Но появился я в своём физическом теле, а не в синхроне. Говорили, что за мной тянулись провода, которые были частично внутри меня, но потом сами по себе отвалились.
Это всё дело рук Тая. Он провел синтез, как и сказал тот мужчина. Сейчас я мог бы проклинать его за то, что не дал мне умереть, но не мог. Не мог отвергнуть его осознанный выбор.
И теперь я стал вторым, после того человека, прошедшим синтез успешно. Это было необычное ощущение, когда ты чувствуешь окружающий мир тоньше, чем раньше, и намного глубже, но в то же время ощущаешь, что-то холодное и спокойное.
Поначалу надо мной хотели проводить различные опыты, но начальство смогло меня уберечь, хоть и не полностью. В основном, по моему собственному желанию. Я рассказал ученым, откуда надо брать процесс этого синтеза, а также разрешил провести анализы, чтобы они могли хотя бы что-то понять.
Прошло мало времени с тех пор, и так много одновременно.
Эта область знаний только начала зарождаться, поэтому не получала широкой огласки, потому что ещё никто не был уверен: а стоит ли? Это будет большой шаг в развитии человечества, но оговорок слишком много.
После исчезновения группировки в стране стало заметно тише, но её
тьма никуда не пропала. Всё продолжало катиться вниз, общество разрушало само себя очень стремительно. Они не смогли этого изменить. Как и мы.
В моей памяти сразу всплыл наш последний радостный день. Тогда я видел их счастливые лица в последний раз. Их улыбки и смех были последними. И то соревнование с Рикко было последним. Даже странно, что он предложил его, а я согласился, хотя исход был очевиден любому. Это воспоминание вызывало грустную улыбку на моём лице. Я никогда их не забуду.
***
Я остался в отделе Безопасности. Для меня сделали нового синхрона, отвечающего характеристикам моего нового тела. Теперь мне также не требовалось вмешательство Стража в процесс, как и им.
Теперь была моя очередь наставлять других и быть куратором новой группы синхронов. Сначала что-то сжималось внутри меня, когда я видел эти улыбающиеся лица, они напоминали мне моих друзей. Но вскоре я не только привык, но и смог влиться в их коллектив, почувствовав, что вернулся в те времена.
Ларра стала нашим оператором, чего так не хватало раньше. Она отвечала за поступающую информацию и оповещении обстановки. У неё тоже была команда. И по вечерам мы обсуждали свою новую жизнь и вспоминали старую.
Вместе мы ходили к той фабрике, чтобы хоть чуть-чуть поговорить со своими товарищами.
***
Одним зимним днём, когда черная от смога метель бушевала за окном, я сидел в приемной одного из врачей, что изучал моё состояние и изучал синтез.
Я безучастно смотрел в окно, за ним открывались одинаковые дома, не дающие и лучу света пробиться, а фонари горели даже сейчас, хотя машин не было из-за ненастной погоды.
Дверь привычным щелчком открылась, а в кабинет кто-то вошел. Я даже не обратил внимания.
— О, извините, господин Дэйв, но Ваш лечащий врач заболел, поэтому с этого дня его замещаю я. Надеюсь, что он больше не вернется. Обращайтесь ко мне, как
"доктор Моро". - Услышал я до боли знакомый голос, от чего по моей спине пробежались мурашки. Я тут же обернулся, чтобы увидеть человека, которого пытался забыть, надеясь, что он исчез.
Но это видение не исчезло. Мужчина продолжал стоять напротив меня, облаченный в белый медицинский халат, он держал в руках кипу бумаг, видимо, с моей "историей болезни".
Я не мог выговорить и слова, глядя ошарашенно на его лицо, в котором виднелись нити синтетики, а глаза переливались зеленым оттенком.
— Я не удивлен, что Вы всё же выбрали
нашу сторону, господин Дэйв, хотя пошли достаточно мирной дорогой. Я уважаю Ваш выбор. И готов помочь Вам в этом. А готовы ли
Вы помочь этому миру вспорхнуть из его бездны отчаяния, чтобы коснуться ярких звёзд?
