Нет, царевич, я не та, Кем меня ты видеть хочешь, И давно мои уста Не целуют, а пророчат. Не подумай, что в бреду И замучена тоскою Громко кличу я беду: Ремесло мое такое. А умею научить, Чтоб нежданное случилось, Как навеки приручить Ту, что мельком полюбилась. Славы хочешь? — у меня Попроси тогда совета, Только это — западня, Где ни радости, ни света. Ну, теперь иди домой Да забудь про нашу встречу, А за грех твой, милый мой, Я пред Господом отвечу. ©Анна Ахматова
«Улыбка смерти на губах, Танец крови на костях…» Володя вздрогнул, подскочил на месте и резко открыл глаза, испугавшись шипения в своей голове. «Доживешь ли до утра? Сгинешь в страсти на раз-два…» Мужчина зажмурился, сильно напрягся, стараясь избавиться от утреннего наваждения. Шепот действительно стих. «Сон что ли, - подумал он, приложив руку ко лбу, и тут же улыбнулся. – Нет, не сон». На его груди сладко спала Маша, видимо, так крепко, что не заметила довольно неспокойного пробуждения любимого. Володя нежно откинул прядь с ее лба и поправил одеяло. Он не хотел думать о том, что это за шепот/шипение. О хотел думать только о ней. О том, как хорошо им было ночью, как он был рад найти ее, наконец, обнять, поцеловать, прижать к себе и наплевать на то, что она убийца. Это неважно. Важны чувства и только. Володя спустил руку с кровати и нащупал брошенный ночью пистолет. Мужчина поднял его над головой и зачем-то перезарядил. Автоматически, по привычке. Именно от этого звука проснулась Маша. Повар спокойно опустил руку с пистолетом, свесив ее с кровати. Девушка сонно посмотрела на мужчину, затем на шторы, которые скрывали комнату от солнечного света. - Доброе утро, радость моя, - прошептал Володя. - Доброе, - Маша потерла глаза и сладко зевнула, и не думая вставать с груди повара. – Что ты делаешь? – девушка как-то странно посмотрела на оружие в руках повара. - Не знаю, просто посмотрел, чем защищается моя любимая, - мужчина снова поднял пистолет над собой. Маша тоже посмотрела на него. - И как тебе? - Неплохо, - он усмехнулся, бросил его на пол и навис над девушкой, целуя ее в шею. – Но я смогу лучше защитить тебя, - мужчина отпрянул, посмотрел на неё затуманенным взглядом и приблизился к губам. - Володь, что мы делаем, - чуть ли не плача прошептал она. - А что не так? – совсем тихо в миллиметре у ее губ произнес он. - Мы работаем на совершенно разных людей. Людей, которые, возможно, соперники. - Но это же всего лишь работа. Я никогда не поверю в то, что ты будешь совершать преступление по отношению к своей совести, и этого мне достаточно. - У меня нет совести. Володя томно выдохнул. - Говори. Я хочу знать все о тебе. А работу давай оставим за пределами отношений. Я не хочу знать, на кого ты работаешь, я не хочу говорить, кто мой начальник. Но зная, что ты уходишь на опасные задания, я буду волноваться. - А не боишься пересечься на одном из таких заданий? Маша болезненно сглотнула. Володя смотрел прямо ей в глаза. Так близко, так нежно. Смотрел с какой-то особой заботой, лаской, любовью и бешеным волнением. Он понимал, что за задания она имеет в виду. И будет неприятно, если они нацелят друг на друга оружие уже не в шутку. «Нет, ты не работаешь на Вульфа. Ты не можешь работать на него. Не верю», - подумал он и зачем-то повторил последнюю фразу вслух: - Не верю. Девушка посмотрела так, будто бы прочла все мысли. - Володь, прости, мы не сможем отделить личную жизнь и работу. И если мы хотим продолжить, - она осеклась, - это. То лучше решить все сейчас. - Почему не сможем? - Потому что через пару минут ты спросишь меня про Алису. А Алиса – это работа. Повар вздрогнул. Было глупо предполагать, что она не догадывается. - Маш, я…, - он вздохнул и лег на спину. – Пожалуйста, не думай, что я пришел к тебе только из-за Алисы. Да, я хотел спросить тебя о ней, но потом. Позже. Даже не сегодня, - мужчина застонал, закрыл ладонью лица. – Я не понимаю, как так могло получиться. Маша приподнялась, приняла сидячее положение, повернулась лицом к повару. - Володь, не вини себя, - выдавила она, понимая, что ей уже тяжело скрывать правду. Как же девушке хотелось рассказать ему все. Что работает она на его отца, что Алиса при смерти, что сейчас ей вдвойне стыдно от того, что спала она с мужем лучшей подруги, пусть и покойной. - Она не хочет меня видеть, да? Я знаю. Мне бы только знать, что с ней произошло за все это время. Я бы тогда знал, за что мне конкретно извиниться. Ведь дело явно не в одном: «Тебя не было рядом». Я чувствую. Маша еле сдержалась, чтобы не издать жалобный писк. На этот вопрос она тоже знала ответ, но не могла, не могла, не могла. - Маш, - мужчина принял сидячее положение и вцепился в ее плечи, - я ничего не прошу. Просто скажи, что с ней все в порядке. Девушка посмотрела ему в глаза и поняла, что просто не может соврать. Эти глаза… Как у Димы, совсем как у Димы. Глаза, которые сочетали все: злость, беспокойство, любовь, нежность, отчаянное безумие и месть. Неописуемое стремление отомстить. - Я не хочу врать тебе, - она отрицательно покачала головой, и глаза вспыхнули гневом. - Кто? - буквально выплюнул он, с силой сжав ее плечи. Маша усмехнулась. - Ты. Володя опустил руки. Отчаяние вновь взяло верх над гневом. - Я? Что я сделал? - Володь, это очень долго объяснять. Возможно, ты даже не поверишь в это, но на данный момент она при смерти. - Что. Я. Сделал? - тверже повторил он. - Помнишь, то зеркало, что ты разбил, - вздохнув, ответила Маша. - Это был сон. - Нет, ты его разбил. Просто я забрала осколки. - Алиса при смерти, потому что я разбил зеркало? – с некой усмешкой подытожил он. - Алиса при смерти, потому что ты разбил зеркало в тот момент, когда силуэт в этом зеркале принял облик Алисы, - уточнила Маша. – Не думала, что ты будешь так откровенно смеяться, - обиженно продолжила она. Девушка отодвинулась от него и легла обратно на подушку, поворачиваясь спиной к любимому. - Машуль, прости, - выдохнул он. Повар обнял ее со спины, тоже ложась. - Я уже не знаю, чему верить. Алиса… моя Алиса. Я могу как-нибудь помочь? - Не думаю. Все зависит от неё. - Я могу увидеться с ней? Маша усмехнулась, поворачиваясь на спину. - А вот это уже откровенная наглость. - Маш, может, я все-таки смогу чем-нибудь помочь… - Ты просто хочешь увидеть ее, вот и все, насколько я знаю, ваша последняя встреча закончилась не лучшим образом, а значит, на пользу ей это не пойдет. - Маш, - Володя совсем жалобно посмотрел на любимую, - пожалуйста. Девушка вздохнула. - Я поговорю с начальником. Все зависит от него. Володя расплылся в улыбке и изо всех сил прижал девушку к себе. Рустам со вздохом сделал очередной стежок. Из-за того, что Алиса «вышла из строя» пересаживать сердце Виноградовой пришлось ему. Конечно, эта операция была для него не так уж и сложна, все-таки не за безделье и тупоголовость ему тут платят. К тому же коллега предупредила, что опросы после операции Лизе будет проводить он, так как Алису девушка видела в "Логосе", и показаться ей на глаза та не может. Он дотянул до последнего дня, пока совсем не прижало. Ну, не хотелось идти к операционному столу в одиночку. Уже было неловко чувствовать себя главным в операционной, было непривычно без подколок и замечаний Алисы. Однако делать это пришлось. Несмотря на столь поздний срок, сердце заработало исправно, как моторчик. Оставалось лишь надеяться, что начальница не решит вспороть пациентке брюхо, чтобы проверить за ним работу. Хотя она все может. Мужчина обрезал нить и велел медсестре увезти девушку обратно в палату. Он уже не первый день дежурил, хотелось пойти и поболеть вместо Алисы. Полежать в кровати, чтобы около тебя все носились, как угорелые. Утром начальник сказал ему, что девушке стало лучше, но двигаться она по-прежнему не может. Рустам прошел в свой кабинет, закрыл жалюзи и, положив руки на стол, пристроил на них голову. «Еще сутки без сна, и галлюцинации увижу». Алисе же совсем не нравилось, что около неё носились. Всю ночь Артем и Иван воевали, кому сидеть у кровати девушки. Утро заняла бабушка, желающая ее покормить, потом женщина проводила мужа на работу и его Артем, наконец, смог уединиться с девушкой, которая не могла быть многословна, а таком состоянии. Девушка уже мечтала выйти на работу. Ей не нравилась такая суматоха. Отвратительно. Когда это было последний раз, она потеряла всех близких людей, а теперь это. Алиса знала, что с ней случилось: кто-то наслал фантом, причем отправил его именно к Володе, знала она и что Эдит нейтрализовала это. Но на восстановление уйдет время. - Малыш, - Тёма осторожно провел пальцами по ее щеке, - хочешь чего-нибудь? Алиса закатила глаза. Она уже была готова убить даже его за такую опеку. Единственное, чего ей сейчас хотелось – сна. Здорового восстанавливающего сна, без приступов боли и кошмаров. Но приступы кончатся еще не скоро, а с кошмарами она живет всю жизнь. Впрочем, может, когда рядом будет любимый человек, кошмары исчезнут? Возможно, но до этого им оставалось еще далеко. Алиса знала, что рано или поздно это случится, но лучше уж поздно. Девушка искренне боялась, что после этого он уйдет. Научится использовать свой дар для выгоды и просто исчезнет. - Малыш, - снова позвал он, видя, что девушка не спит, и не реагирует на его слова. «Малыш» - такое теплое, ласковое, полное нежности и заботы. Раньше ее так звал только отец. Дед всегда ограничивался кличками, образованными от имени им самим и пленительным «зайчонок». Никого он не называл зайчонком так, как ее. Особая интонация, особый взгляд, особая, нерушимая связь, которая образовалась между ними за столь большой промежуток времени. Он воспитал ее. Научил всему, что знал сам. Заботился, заменил и отца, и мать. И как бы ни было стыдно признаться, у Ивана и Алисы связь была сильнее, чем у Ивана и Наташи. Наташ и Соня - это вообще отдельная история. Имеющая начало и своеобразный конец. - Малышка моя… Алиса посмотрела прямо на Артема, измученным взглядом. Девушка с трудом подняла руку. Каждое движение отдавалось жгучей болью. Парень осторожно взял ее ручку в свою. - Я хочу спать, - из последних сил прошептала она. Артем улыбнулся, приложив руку к ее лбу. - Спи, а я покараулю, чтобы кошмары не пробрались, - он усмехнулся. Так светло, чисто. Так по-доброму. Это была не та наглая ухмылка, что он пытался изобразить в лаборатории, то ли кося под Максима, то ли под властью дара. Это была улыбка. Настоящая улыбка, настоящего Тёмы, который был с ней в "Логосе". Как же томительно он ждала ее, как доказательство – Артем с ней. Он не изменился. Девушка выдохнула, закрыла глаза и тут же заснула, чувствуя себя в безопасности.В темноте миллионы теней Погребальным идут хороводом. И при свете болотных огней Исчезает народ за народом. И не в силах безумцы понять, Что вращаются в круге замкну́том, Что неверных огней не догнать И нельзя отдаваться минутам, — Что помимо звериных страстей Есть иное святое блаженство — Красота первозданных Идей, Гармоничных миров совершенство. И безумцы не в силах постичь Бесконечную прелесть познанья, И не слышат немолкнущий клич, Отдалённый восторг Мирозданья. <1897> ©Константин Бальмонт