Вне игры

      Секундное молчание по ту сторону связи заставляет нас троих напрячься и полностью обратиться в слух. В момент полной сосредоточенности я всё же кидаю свой взгляд на Пита. Светловолосый парень молчит, прислушиваясь к динамику моих наушников, но я чувствую, как напрягается всё его тело, как дыхание становится тяжелее, что говорит о недовольстве, накапливающейся в нём; как ладонь, спокойно лежащая на столе, превращается в кулак. Клянусь, он только что пожалел, что решил связать меня с Тринадцатым. Слышу приглушенный рык со стороны своего мужа, когда в наушниках вновь появляется баритон Хоторна.       - Китнисс! Это правда ты? Не может быть! Битти, — имя победителя из третьего дистрикта звучит отдаленно, — это Китнисс! — слышаться какие-то скрипы, резкие звуки и шуршание, затем снова на связь выходит Гейл.       - Как ты, Кискисс? Ты цела? Они не издевались над тобой? Где ты находишься? Пододвигаюсь ближе к микрофону, который расположен на столе, тем самым отстраняясь от Пита.       - Со мной всё хорошо. Связываюсь с вами из Капитолия, но мой эфир не долгий. Гейл, я хочу услышать Прим. Позови мне её, как она? Слышу, как на той стороне Хоторн сообщает моё пожелание кому-то, и вновь возвращается ко мне.       - С ней всё в порядке. Она ушла отсюда минут пять назад. Сейчас ребята вернут её, только не отсоединяйся! Китнисс, как ты смогла выйти на связь?       - Мне помог Пит, — говорю я, слыша при этом, как хмыкает Руби. — И ещё один человек. У меня мало времени, Гейл поторопи их, нас могут прервать в любую секунду. Шуршание опять захватывает эфир, и я не слышу то, что пытается донести мне Хоторн.       - Ска…и ме…о пол…ж…я, — рычит динамик голосом моего друга, понять, что он хочет донести достаточно проблематично. Оказывается, только для меня.       - Не смей говорить откуда ты телефонируешь! — цедит Руби, закрывая микрофон свой рукой. — Нас могут вычислить. И давай заканчивай своё вещание. Метаю грозный взгляд с тысячами молний в её адрес. Я должна услышать Прим. Только бы она успела, пожалуйста! Ведь она совсем недавно удалилась из штаба. Мой маленький утенок должен успеть, я верю в это.       - Китнисс, это правда про тебя и Мелларка? — шорох на линии прекращается. — Вы поженились?       Встревоженный, сомневающийся голос Гейла заставляет меня замолчать. Тысячи километров, разный часовой пояс разделяют парня со мной, а у меня ощущение, что я осязаю ту надежду, что притихла в его голосе. Он старается не верить, ждет чтобы я опровергла версию о замужестве. Я бы ему всё рассказала, раскрыла бы для него душу, чтобы он понял, через что мне пришлось пройти в эти месяцы, покаялась бы…Возможно, он бы всё понял. Но не здесь. Сейчас нет на это времени, поэтому я игнорирую его вопрос.       - Моё время заканчивается, —, а её до сих пор нет. Решаю оставить ей послание, это лучше, чем ничего. — Передай Прим, что я её люблю и никогда не брошу. Я найду способ увидеться с ней. Пусть не верит ни единому слову, сказанному Койн. Обещай мне, Гейл, что ты сбережешь её, не дашь в обиду, защитишь! Обещай! — срываюсь на крик.       - Обещаю, Кискисс! Не переживай, мы вызволим тебя из лап Сноу. Дальше доносится какой-то шорох, возгласы, из которых невозможно сложить целые слова, понимаю, что наше соединение, как тонкая ниточка, при малейшем усилии порвется, на почве этого решаю все же крикнуть в микрофон.       - Тринадцатый, я свяжусь с вами завтра…-, но мою весть перебивает тонкий голосок. — Китнисс! — раздается из динамика. — Прим! — кричу я, но тут же связь обрывается. Из динамика слышится лишь тихое шуршание посторонних волн. Накидываюсь на Руби, которая нажимает на разные кнопки своего агрегата, ломая мне связь с сестрой.       - Какого черта ты делаешь! — кричу. — Там была Прим! — мои пальцы с силой впиваются в её рубашку, тем самым приближая девушку ко мне. Я готова разорвать её. В моих глазах бушует буря, которая не утихомириться, если не принести ей жертву. Попытки вырваться у девушки заканчиваются неудачей, и она выдает:       - Отпусти меня, дура! Нас бы засекли, тогда бы всем крышка! — голосит Руби. Сильнее сжимаю кусок ткани у меня в руке. Довольно ухмыляюсь, чувствую её страх передо мной. Потасовку гасит Пит, который просто вырывает девушку из цепкой хватки. Она отходит подальше от рабочего стола, я же не двигаюсь с места. Мои запястья попадают во власть рук Пита.       - Мы обязательно свяжемся с Прим завтра, — его голубые глаза гипнотизируют, заставляя гнев утихомириться, давая тем самым спокойствию занять свою позицию в моей душе.       - Связываться отсюда второй раз не безопасно, — шепчет Руби больше Питу, чем мне.       - Попробуем другое место, — доверительно улыбается он, не сводя с меня глаз, целует в кисти рук, и отстраняется, давая возможность мне встать со стула. Дело сделано. Больше нам делать здесь нечего.       Под тихий разговор между Питом и рыжеволосой девушкой, я пробираюсь к выходу. В мыслях до сих пор стоит звонкий голосок утенка. Лишь одно слово, произнесенное ей, задевает огромный всплеск эмоций, которые в свою очередь дают понять, как я истосковалась по своей семье: по малютке Прим, с её вьющимися белыми локонами, по её ладошкам вечно теребящих мои щеки, заставляя улыбаться, когда мне грустно; мамины объятия, которые в последние время стали так нужны. Размышления о семействе невольно наводят на мысль о Пита. Теперь он моя семья.       Оборачиваюсь, чтобы позвать Пита домой. Муж медленно идет ко мне, вижу на его лице задумчивость, перемешанную с размышлениями, и они явно ему не по душе.       Подойдя ко мне, он при обнимает меня за талию и уводит из потайной комнаты, но мы не продвигаемся к выходу. Пит заводит меня за угол, где нас не видно и не слышно. Он становится лицом ко мне, так, что между нами ничтожные сантиметры. Пит поднимает руку и проводит ладонью по моей щеке, приятная дрожь пробегает по моего телу, заставляя подчиниться и наклонить голову к его ладони. На его лице пробегает улыбка, тот тут же он становится серьезным и немного грустным.       - Мне нужно заплатить Руби, — замечаю, что слова даются моему мужу с трудом. — Ты поедешь домой одна. Недоуменно смотрю на него.       - Она так много запросила? У тебя нет такой суммы на руках? Мне нужно съездить домой и привезти недостающие деньги? Пит молчит, отрицательно качает головой, при этом выражение его лица становиться удрученным. Он закрывает глаза и медленно выдыхает.       - Ты поедешь домой и останешься там. Я приеду позже. Мне нужно расплатиться.       - Не понимаю? — строго говорю я, по инерции отстраняюсь от него. Где-то в глубине души, только что, черная кошка царапнула мою душу своим острым коготком. От чего у меня начинают дрожать колени. Догадки — состояние предвидения отвратительной правды.       - За всё приходится платить. Иногда…расплачиваются …не только… финансами, — медленно говорит он.       Ступор. Пристально сморю на Пита, который стыдливо опускает глаза. Нет. Такого не может быть. Это неправда. Она не могла попросить за свою работу его тело. Нет. А он не мог согласиться на расчёт через постель.       Мысли путаются, дыхание учащается, одухотворенность от встречи с Прим, тут же заменяется на треск где-то в области сердца. Глаза наполняются слезами, мороз пробегает по коже. Злость вперемешку с душевной болью заставляют меня сорваться с места и, не сказав ни слова, одарить Мелларка презрительным взглядом, как можно скорее убраться из этого здания. Вся обратная дорога к нашему дому превращаются в слезы и гортанные всхлипы.       Трясусь от своей же злости на Пита, обиды, боли, вваливаюсь в гостиную, опускаясь на холодный пол, прижимаясь спиной к кожаному дивану, обнимая свои колени и опускаю голову на них. В доме витает его запах. Аромат его одеколона и ванили перемешался, заставляя попасть в капкан.       Тут же в мою голову приходят непрошенные гости в виде картинок, изображающих двух людей, отдающихся страсти. Представляю, как Пит целует девушку, обдавая её горячим дыханием, так же, как и меня прошлой ночью; как его руки разрывают рубашку на ней, далее переходя на бедра девушки; как она расстегивает его ремень, пробираясь своими тонкими пальчиками к его уже твердеющей эрекции. Слышу, как гремят предметы, которые сбрасывают со стола, чтобы не мешались. Как тяжелые, бурные вздохи наполняют потайную комнату в магазине стилиста.       На почве таких фантазий, тут же погружаюсь в воспоминание нашей первой брачной ночи. Помню теплоту его рук, обжигающее моё тело, сладкие и требовательные губы, нашептывающие нежные слова… Озлобленность заставляет меня подняться с пола и подойти к камину. Так, где-то здесь была кочерга. Беру в руки железный инструмент, размахиваюсь и со свей силы ударяю по стеклянным фигурам, покоящимся на витиеватой полке.       - Предатель! — крик сотрясает пустынный дом. Как ты мог пойти на такое?! Следующий удар приходится на витражный шкаф, где хранится алкоголь. Как он может поступать так со мной? Разбиваю плафоны от светильников на лестнице, попутно поднимаюсь вверх. Я тебе всю себя отдала! А ты… Тут я замираю на месте. Ноги перестают держать меня, и я оседаю вниз на одну из ступенек. А ты лишь потакал моей прихоти.       Дрожь в руках заставляет отпустить кочергу. Она скатывается с лестницы, создавая волну однотонных металлических звуков, а если задевает и разбитое стекло, то к монотонности прибавляется резкий стеклянный хруст.       Это я во всем виновата. Мне так хотелось услышать Прим, что было абсолютно наплевать, каким образом Пит сможет организовать связь с штабом Тринадцатого. Я не вдумывалась в детали, мне нужен был результат. Поздравляю, Китнисс, ты получила всё о чём желала. Пришло время платить. Я сама толкнула его в постель к Руби. Сама заставила изменить себе же, его давняя поклонница лишь воспользовалась ситуацией. Получается, что я вынудила Пита предать свои же устои.       С трудом поднимаюсь, опираясь руками за перила. Слез нет, но легче от этого не становится. Прохожу мимо нашей спальни, взгляд падает на огромную дубовую кровать. Морщусь, отворачиваюсь. Картинки интимной близости моего мужа с этой девицей опять одолевают мой мозг.       Я вновь возвращаюсь в мою комнату. В воздухе витает слабый запах полевых цветов. Как-то я призналась Питу, что мне нравится их душистый аромат, и после этого в моей комнате постоянно стоял букет каждодневных ромашек, васильков, лютиков, колокольчиков.       Подумав о Мелларке, мне в голову приходит мысль:, а ведь он знал, что связистом будет Руби. Скорее всего догадывался, что она возьмет в качестве отплаты своих услуг, и согласился? Наверное, такса в виде пребывания в постели Руби, не столь велика, как моё доверие, но ведь он мог мне всё рассказать. Если я была осведомлена об этом… Поднимаю глаза, натыкаясь на своё отражение. Скажи, Китнисс, какой выбор ты бы сделала, зная о том, что твоему мужу придется переспать с другой женщиной, ради того, чтобы ты смогла поговорить с Прим? Что выберешь?