Вне игры

      Шум воды и тихое мужское пение вырывают меня из объятий Морфея. Раскрыв глаза, осматриваю обстановку. Значит, я так и уснула в своей старой комнате, проплакав не один час, не слыша, как Пит вернулся.       Отдернув футболку, я направляюсь в ванную комнату. Приоткрыв дверь, засовываю в проём голову. Пит стоит спиной ко мне под душем. Струи воды водопадом скользят по его мускулистому телу, заставляя мои мысли пересечь грань реальности и пуститься в пляс от осознания привлекательности парня.       Поняв, что он не слышит мою поступь, я полностью захожу в комнату, закрывая перед собой хлопком дверь. Вижу, как он вздрагивает, но не поворачивается ко мне, выжидая моей реакции.       - Почему ты мне ничего не рассказал? — складывая руки на груди, строго говорю я. Пит молчит, его руки, которые намыливали его тело, опускаются, позволяя воде смыть пену с тела. Помолчав несколько мгновений, он отключает воду, и поворачивается ко мне. Мой взгляд на долю секунды попадает на его мужской орган, но я тут же отворачиваюсь. Теперь парень не попадает в ракурс моих глаз. Слышу, как с крючка снимается полотенце.       - Я обещал тебе разговор с сестрой, ты его получила. Детали тебя не должны волновать, — говорит Пит, вытираясь.       - Ты должен был сказать мне, какую цену ты заплатишь за мою прихоть. Мне стоило догадаться, — расстроенно опускаю голову.       - Как будто бы это что-то поменяло, — цедит он, завязывая халат, и продвигается к двери, — с трудом верится в то, что ты отказалась бы от связи с сестрой ради меня. Когда между нами остается не более одного шага, я хватаю его за руку.       - Отказалась бы, — четко произношу я, устремляя взгляд в его голубые глаза. — Если бы знала, что последует за разговором, отказалась бы. Можешь сомневаться, но встреча с Прим не стоит ночи с Руби. Сознайся ты сначала, мы бы придумали другой способ связи.       Пит удивленно смотрит на меня, молчит. Его зрачки то расширяются, то сужаются. На лице пробегают различные эмоции от недоверия до радости. В конце концов он спокойно улыбается.       - Приятно слышать, что я настолько тебе дорог, но я всё же не понимаю, чем тебя не устраивает плата? Это совершенно нормально. Отскакиваю от него, как от огня. Что за бред он несет? Когда это постель стала обыденной платой за содействие? Или в кругу Сноу такса выше?       - Измена за проделанную работу — это ненормально! Брови Пита ползут вверх, глаза источают недоумение.       - Причем тут измена?       - Руби потребовала от тебя переспать с ней, только тогда она свяжет меня с тринадцатым, так? – ох, как же сложно произносить всё это. Замерев на месте Пит ошарашенно смотрит на меня, затем его пробивает смех, да такой сильный, что он хватается за живот и загибается. А мой порыв растворяется со звуками его баритона.       - Как же ты любишь делать выводы и вешать ярлыки, ни о чём по сути не зная. У вас, что все в дистриктах такие? Теперь понятно, почему Койн так быстро собрала армию. Вы, не разузнав подробности, сломя голову бежите в пекло. С чего ты взяла, что я изменил тебе? Он направляет на меня взор, а я опускаю глаза.       - Ты же сам сказал, что нужно заплатить ей, а как ни сказал, отправил меня одну домой, ночью тебя не было. Ты платил! Что я должна была подумать? Парень закрыл глаза и прислонился к косяку у двери.       - Согласен, нужно было выразиться точнее, но я обещал Руби не рассказывать никому, пока не закончу. Подхожу к нему и становлюсь в такую же позу, что и он, по левую сторону от Пита. Повернув голову, смотрю на профиль парня, уделяя внимание пухлым губам. Вдруг захотелось поцеловать Пита, ведь по сути я ещё ночью решила, что эта несчастная ночь не повлияет на моё отношение к нему. И если он сделал, что сделал, то это лишь доказывает, что он готов на всё ради меня.       - Не закончишь, что? — аккуратно спрашиваю я. Пит открывает глаза, смотрит на меня, повернув голову, резко отталкивается от стены, тянет меня за собой и тащит вон из ванны. Галопом мы мчимся через комнату, коридор и оказываемся в его мастерской. В ней творческий беспорядок: на столе полно разного формата листов, кое-какие из них изрисованы, какие-то нет; на книжной полке в раскрытом виде лежат альбомы; бутылочки с краской, которые всегда стояли строго в ряд и по цветам, сейчас находятся в хаосе: некоторые из них не закрыты, а несколько валяются на полу; в палитре смешанные цвета давно образовали темную муть. Пит подводит меня к мольберту, который накрыт плотной темной тканью, скидывает завесу и передо мной предстает незаконченный портрет рыжий бестии. Девушка изображена в полный рост обнаженная, прикрывая интересное место листом монстеры, а вокруг её окружал цветник из тысячи разноцветных растений.       - Ух ты! Она, как живая, — моему восхищению не было предела. Что бы убедиться, а не фотография ли это, осторожно дотрагиваюсь до угла картины, за что тут же получаю по руке от Пита.       - Так нельзя делать, — строго говорит он. — Хоть картина и не закончена, прикасаться к ней нельзя.       - Это где? Пит весело хмыкает, и наклоняясь к моему уху, произносит:       - Оранжерея Сноу, она находится за дворцом. Смех пробивает меня изнутри. Как бы мне не нравилась Руби, но запечатлеть себя голой в саду президента — смело. Не смотря на всё выходки этой девчонки, уважение моё к ней повышается. Это же надо, не побояться и «осквернить» драгоценное место Сноу. Прям, как Джоанна. Видимо, мы все победители немного сумасшедшие.       - Только не говори ей, что видела её портрет, — накрывая работу, просит Пит.       - Не скажу. Да…не удобно вышло, — говорю я, когда мы выходим из мастерской. Пит улыбается и обнимает меня.       - Нужно было сразу тебе рассказать. Знал же, что ты, как всегда, поймешь неправильно.       Окунаюсь в его голубые глаза, как в омут, приподнимаюсь на носочки и целую его. Слов нет, должны быть действия. Его губы расплываются в широкой улыбке, и он проводит ладонью по моей спине, притягивает меня к себе, прижимая к груди. Тем временем мои пальцы стремятся к махровому поясу на талии, развязывают его, и ладони проскальзывают внутрь халата, дотрагиваясь до раскаленной кожи на груди. Раз, и его халат оказывается на полу около наших ног. Прорычав что-то не разборчивое, он поднимает меня на руки и стремительно уносит в спальню. Продолжая стремительные поцелуи, он стаскивает с меня одежду, и мы остаёмся одном белье. Его пальцы, прекрасные, ловкие, искусные пальцы, ласкают мою плоть, отодвинув кружево белья.       - К черту белье! — командую я.       Пит, как безумный, ласкает и целует меня, не собираясь отрываться. Сорвав с моего тела ненужное бельё, его рука вновь припала к лону, а губы постепенно сошли на грудь. Мой вздох, его рычание поглощают утреннею тишину комнаты. Его пальцы только ожесточают пытку, разрядку которой я могла бы почувствовать тут же, если бы Пит не прекратил. Неудовлетворенная желанием, я хватаюсь за его руку и возвращаю на прежнее место, на что Пит страстно хмыкает. Ему нравится такая игра. Еще пару движений и, лишившись контроля, я конвульсивно содрогаюсь. Крепко прижимаю мужа к себе, впиваюсь губами в его плечо, крик наслаждения полностью обезоруживает меня. Этим Пит и пользуется. Он разогревается мгновенно, сильные, нежные мужские руки обхватывают мою спину, и он сливается со мной в единое целое. И с легким покалываем, которое начинается в руках, медленно спускаясь к низу живота, я отправляюсь в мир нас двоих, где никто нам не сможет помешать.

***

      Духота в комнате заставляет думать о жажде, а не о том, что мне нужно сказать Прим. Пит не разрешает открыть окно, ведь нас могут быстро обнаружить, так что приходиться терпеть. Целый день я сочиняла речь, которую должна произнести для Прим. Кратко и четко, без выдачи какой-либо информации. Рыжая девушка колдует над своими приборами, которых оказывается уйма, Пит помогает ей, присоединяет провода, что-то нажимает на сенсоре. Они тихо переговариваются, не обращая на меня ни малейшего внимания. Идея устроить в кабинете Мелларка связной пост принадлежит Руби. Девушка считает, что для повышения секретности нашей операции, стоит спрятаться на видном месте. И в конце концов, ведь они, как приближенные к президенту могут и разведку провести. Когда Руби раз десятый поворачивает рубильник, Пит отдает мне наушники с микрофоном.       - План такой, — говорит Руби, — если вдруг миротворцы нас засекут, мы свалим всё на тебя. Сама будешь отвечать на вопросы Сноу.       - Этого не случиться, — улыбается Пит, толкая локтем девушку, которая только недовольно хмыкает. Потрескивание в наушниках в этот раз слышны отчетливо, резких звуков меньше. Не проходит и пяти минут, как я слышу строгий голос, доносящийся из динамиков.       - Приветствую вас, мисс Эвердин, — ледяной голос принадлежит Койн, — мы рады вновь слышать вас. Жаль в прошлый раз мне не удалось переговорить с вами. Воспользуюсь этой возможностью сегодня. Недовольство вырывается из меня негромким рыком. Я предполагала, что Койн не упустит возможности сказать мне пару ласковых слов, но меня это совершенно не волнует. Сегодня я решаю, с кем мне говорить, а с кем нет.       - Я хочу услышать свою сестру, а не вас! Шуршание на том конце провода затягивается, и через пару минут я слышу тонкий голосок:       - Я здесь, Китнисс.       - Прим, -ласково произношу её имя, расплываясь в улыбке. Закрываю глаза, и предо мной возникает образ моей сестренки: две светлые косы, завязанные бантами, темное платье и светло-голубые глаза, радостно смотрящие на меня. — С тобой всё хорошо? Как к тебе относятся в Тринадцатом? Я скучаю по тебе. Слабый вдох доносится до моих ушей, после чего сестра начинает говорить:       - Со мной всё в порядке, Китнисс. Отношение ко мне ничуть не поменялось со дня твоего исчезновения, — на секунду она замолкает, моё сердце нервно стучит. — Китнисс, пообещай мне, что мы встретимся.       - Конечно, Прим! Я обещаю, мы встретимся, несмотря ни на что, — громко говорю я, сильнее прижимая к своим ушам наушники. Шорох возобновляется, и к нему присоединяется пронзительный звук, который на долю секунду оглушает меня, как будто в наш разговор включился посторонний слушатель. Метаю взгляд на Руби, он машет рукой — все в порядке.       - Китнисс, — раздается голос Хеймитча, — где ты находишься?       - Неважно откуда я телефонирую. У меня появилась информация, и я хочу её передать. Завтра вечером Сноу организовывает бомбардировку второго дистрикта. Пока не поздно, вышлите оттуда людей.       Сведения о надвигающейся кровавой бури на Второй, рассекретил мне Пит, показав копию указа президента. Изначально у меня были сомнения по поводу документа, ведь Пит всё ещё являлся приемником Сноу и мог действовать в его интересах. Но чутье, которое редко меня подводило, взяло вверх. Нужно доложить информацию, как ни как я всё-таки сойка-пересмешница, и если данные правда, то я никогда себе не прощу, что не предупредила. На другом конце провода обороты набирает гам, состоящий из нескольких голосов. Ясно, что элита Тринадцатого обсуждает услышанное. Из всех комментариев по поводу надвигающегося события, я слышу только некоторые.       - Мы не можем полагаться на достоверность сведений, — голос Койн излучает недоверие.       - Она сама с нами связалась, президент, — грубый мужской голос скорее всего принадлежит Боггсу.       - Не исключено, что это ловушка. Солдат Эвердин долгое время пробыла среди них, и…является… Я обрываю Койн на полу слове, понимая, к чему она ведет.       - Хотите сказать, что я предатель? Замечу одно, президент, вы не пытались меня искать. За всё время, которое я пробыла здесь, ни единого шага во спасение лица революции! Молчание со стороны Тринадцатого длиться недолго.       - Это так вам ваш супруг сказал? — голос Койн спокойный. — И про второй вы от Мелларка узнали, так полагать? Не успеваю что-либо ответить, как за окном слышу странное гудение, которое молниеносно приближается. Тут же, чуть не выбив дверь, в кабинет влетает Руби, которая выходила за кружкой кофе. Паника поедает её изнутри. Она бросается к проводам и со страшной силой выдергивает их, ломая при этом один из разъемов, выдергивая его с корнями.       - Нас вычислили! Окружили дом, а над крышей завис планолет с капитолийским грифом. Мы в ловушке! Минута на осознание, секунда чтобы не отдаться панике всем своим естеством. Что делать? Бежать некуда. Уже вижу перед собой эшафот, на котором нас повесят. Должен же быть выход! Думай, Китнисс, думай. Это, как на играх, нужно выжить любой ценой. Тем временем Пит вместе с девушкой открывают ящик в столе пекаря, именно тот, который всегда был закрыт на ключ, и достают оттуда пистолет и пояс с коллекцией разных ножей, который Пит вручает Руби, говоря:       - В гостиной около камина есть вентиляция, по ней можно пролезть в другой дом. Беги, мы за тобой! Как только рыжие кудри покидают кабинет, Пит хватает меня за руку и тащит к выходу.       - Постой! — вырываюсь я, из его сцепленных на запястье пальцев.       - Китнисс, без геройства, нужно уходить!       - Не нужно. Можно инсценировать моё сопротивление. Как будто это я сама, воспользовавшись моментом, связалась с Тринадцатым, а ты обнаружил меня.       - Сноу в это не поверит!       - Поверит, если ты ударишь меня! — я поудобней встаю напротив парня, - бей! Пит сопротивляется. Видно, что моя затея вызывает у него большие сомнения. Решаю помочь парню, и с размаха залепляю ему пощёчину. Щека у Пита заливается алым оттенком, он смотрит на меня ошарашенно. Следующий удар прилетает ему в грудь, но парень успевает поставить блок, так что я чуть не получаю вывих.       - Давай, Пит, врежь мне!       - Это глупо, Китнисс, я не буду тебя бить!       - Чем больше увечий на мне, тем больше похоже на правду. Бей! — мой кулак прилетает по подбородку парня. — Давай же, двинь мне со всей силой! Разбуди своего зверя! Замахиваюсь и ударяю парня по челюсти насколько хватает сил. Его голова отворачивается и опускается. Не проходит и секунды, как его взгляд устремляется на меня своими темно-синими глазами, которые источают злость. Я не вижу, как он замахивается и как наносит удар. Я чувствую его болью в лице, кровью на губах, и приземлением сначала на стол, а потом на пол. Мутно в сознании, голова трещит, с трудом разлепляю глаза.       - Ещё раз, — смотрю на то, как Пит налетает на меня, с силой хватает меня за плечо одной рукой, прижимая к ножке стула, а второй рукой замахивается. Параллельно его манипуляциям, до меня доносятся топот приближающихся ног. Широкая грудная клетка Пита, загораживает обзор. Слышу щелканье металлической задвижки и голос:       - Тронешь её, и я прострелю тебе башку! Пита резко поднимают, и я вижу, никто иной, как Гейл, приставляет к его светлой растрепанной голове автомат, заставляя отойти от меня. Удивленно смотрю на друга, потом на Пита, и до меня наконец-таки доходит, что нашей игре поверили.       - Опусти оружие, Гейл! — командую я, вставая. — Всё не так, как ты думаешь. Это был спектакль.       - Да? А кровь на твоём лице театральная? И ты его ещё защищаешь?! Да он бы убил тебя, если бы я вовремя не вошел! – всё, то время, что Гейл говорит, он прожигает взглядом Пита, который держит руки на уровне груди, ладонями к нам.       - Что-то ты, Мелларк, уже ни такой смелый? — дерзит Хоторн, направляя дуло автомата на Пита.       - Я не дурак, чтобы лезть на рожон к психу с винтовкой. Нахальство со стороны Пита злит Гейла, и он щелкает предохранителем, готовя оружие к бою.       - Стой! — кричу я другу, подбегая к нему. — Объясни, как ты здесь оказался? Гейл улыбается мне победной улыбкой.       - Вычислили, откуда идут потоки радио волн. Битти придумал, он верно рассчитал, что капитолийские поданные используют его технику. Я пришел за тобой, Кискисс! Сегодня утром наши солдаты высадились в Капитолии. Они провели разведку, и теперь сотни планолетов Тринадцатого зависли над столицей. С минуты на минуту Панем падет. А я здесь, чтобы освободить тебя. Идем со мной, — Гейл протягивает мне руку. Ошеломлённая открытием, я, не моргая, смотрю на друга. Неужели это конец? Ни капельки не сомневаюсь, что повстанцы возьмут вверх. О том, что Капитолий издает последние вздохи известно не так давно. Запах свободы мимолётным ароматом скользит около меня. Наконец, я окажусь вне игры.       - Она никуда не пойдет, — строгий голос Пита, вырывает меня из раздумий.       - Ошибаешься, Мелларк! — шипит Гейл, — сейчас я забираю Китнисс, а ты выбираешь: застрелить тебя сейчас или сдохнуть в одиночке. Глаза Пита наливаются яростью. Их цвет начинает балансировать между светлым и темным оттенком. Через футболку видно, как мышцы напрягаются, кулаки сжимаются. Вижу, как он медленно опускает взгляд куда-то в бок, прослеживаю за ним и вижу, что около ножки стула лежит пистолет.       - Даже не думай, — цедит Гейл, который так же заметил наган, — мне не составит труда из тебя решето сделать. На такое заявление Пит лишь хмыкает, демонстративно убирая руки за спину.       - Пошли, Китнисс! — Хоторн хватает меня за руку и тянет к себе. В тот же момент, Пит в мгновение ока оказывается около меня и цепляется за вторую руку, дергает на себя, заставляя Хоторна ослабить хватку, но не отпустить меня. Взмах руки со стороны Пита, и в ногу Гейла попадает серебристый предмет. Нож, который Мелларк прятал у себя за пазухой. Гейл кричит от боли, приседает, теряет равновесие, дергает винтовку, раздается выстрел. Пит, истекая кровью, падает.       - Пииииит! — раздается мой оглушительный крик. Я подаюсь вперед, но Гейл тянет меня обратно. Я не могу дышать, шок парализует голосовые связки, слезы, застилающие глаза, не дают сфокусироваться на Пите, тело не слушается, продолжает сопротивляться натиску друга. Чувствую, как сознание теряет связь с реальностью, после болезненного ощущение на шее. Я закрываю глаза, и падаю в пустоту.