Обречена его любить...

Я понимала, о чем спрашивает Куран. Любила ли я брата как мужчину. Что же, ответ прост: - Нет. Никого. Никогда, - спокойно ответила я, глядя на мужа. Я заметила легкую, почти невидимую усмешку в его глазах. А потом закончила свое предложение: - До тебя. Тишина оглушала. Я чувствовала пристальный взгляд Канаме, от которого бежали мурашки, а под кожей струился ток. Но он ничего не сказал в ответ. Только смотрел на меня. А я смотрела в окно, за которым небо окрасил в розовато-голубоватую пастель Творец. - А как же Джастин? - наконец, произнес Канаме. Я задумалась. - Я люблю его. Буду любить всегда. Раньше я не знала как много оттенков у любви. Не знала того, что она бывает разной. И разница, в некоторых случаях, почти не ощутима. Как и сила. Кого-то ты любишь как мысль о любви, кого-то - как саму жизнь. А кого-то больше: больше жизни, больше самой любви. - И какой оттенок принадлежит мне? - голос вампира прозвучал немного хрипло, и от этого бросило в жар. Я повернулась к Канаме. Возможно, слишком стремительно, но он уже и так смотрел на меня. Смотрел так открыто, так любознательно и так нежно, как не смотрел никогда. Под кожей сила тока все увеличивалась. Казалось, еще разряд и мое сердце остановится. - А мне? Канаме усмехнулся и тоже повернулся лицом ко мне, но медленно, плавно, растягивая свои движения, как сладостную пытку. - Ты ведешь не честную игру. Я развеселилась, ведь вовсе не играю. - Я больше не стану раскрывать карты. Они и так уже все как на ладони. Я проиграла. Канаме, поморщившись, потер между пальцами слегка измазанную уже присохшей кровью прядь, от прикосновения осыпающуюся рыжей пылью. - "Проигрывает тот, кто признается первым". Роберт Макки, кажется? - в глазах Канаме было легкое изумление и насмешка, но сейчас это не отталкивало. - Да. Ты сказал это почти правильно, - поддразнила Курана я и мягко отвела его руки от своего лица. Глаза Канаме превратились в уже привычное прохладное зеркало. Да, я сказала ему о том, что чувствую, но ближе подпускать к себе не стану. Куран всегда будет любить только одну женщину. И я всегда буду жить со знанием этого и собственным бессилием. Жить рядом с ним. Бескорыстно отдавая себя, бездарно заменяя ту, которую он ищет уже столько лет... - О чем ты думаешь? - спросил Канаме мягко и снова отвернулся к окну.. Я поджала губы, говоря этим, что озвучено это не будет, но кое-что сказать хочу: - Я не стану ждать от тебя взаимности, - начала, стараясь придать голосу непринужденные нотки. - Но раз я пообещала тебе верность, то и ты должен ее мне. Канаме горько усмехнулся оконному стеклу. В его глазах мелькнуло что-то... неуловимое. - Я ничего никому не обязан. - Тогда я просто сделаю тебе еще больнее, - холодно пообещала я и вышла из кабинета. *** На подсознательном уровне я понимала, что это сон, ведь в реальности это уже происходило, да и мы больше никогда не встретимся. Он меня не простит. Такое не прощают. Мы гуляли по Парижу. Вечернее солнце золотило яркую листву, мощеные улочки, крыши старых домов. Я лакомилась лимонным мороженным, Джастин потягивал фраппе. Он рассказывал что-то из истории Парижа. Вся информация проходила мимо меня. Я занималась куда более интересным занятием - разглядывала моего личного гида. Вдали от пасмурного и дождливого Лондона, вечно брюзжащей тетушки Меган и того британского снобизма, что витает в воздухе, Джастин превратился в простого привлекательного мужчину, который мне... которого я... На набережной душевно играли музыканты. Румба в исполнении гитары, контрабаса и маракасов пробирала до мурашек, а сладкоголосая певица, похоже, пела об одиночестве. Джастин выбросил в урну стаканчик из-под кофе и пригласил меня на танец. Мы медленно покачивались под музыку. Я вдыхала немного горьковатый запах его парфюма, нежилась в горячих объятиях. Многие прохожие в восхищении оборачивались на нас, но мы видели только друг друга. Я видела только его, особенно лучистые зеленые глаза, так похожие на драгоценные изумруды... Я открыла глаза и сразу почувствовала, что плачу. Чувство утраты обжигало изнутри, словно в груди разразился пожар. Хотелось взвыть от этого ужасного ощущения. А еще... - Снова кошмар? - прошептал рядом Канаме и поднялся на локтях. Я отрицательно помотала головой и села в постели, подтянув колени к груди. Канаме тоже сел, повернувшись ко мне лицом. На его щеке розовел след от подушки. - Я поняла, о чем говорил Хаято-сан. Что значит одно из его предсказаний, - хрипло произнесла я и быстро вытерла слезы. Канаме молчал, ожидая продолжения. - Видение говорило, что Джастин... - я попыталась проглотить ком в горле, но не получалось. - Джастин... - Умрет, - закончил за меня Куран Я кивнула и почувствовала, как рыдания сдавливают грудь. Ладонь Канаме скользнула по моей руке, но я выскочила из-под одеяла и бросилась к ванной. Громко хлопнула за спиной дверь, и я сползла по ней на холодный кафель. Больно. Боже, как же это больно! Будто узнать, что любимый человек смертельно болен и умирает, а диагноза нет... и времени нет... Почему он? Почему Джас? И я даже не могу защитить его. Или предупредить, ведь он ненавидит меня. Я больше его не увижу. Никогда. Буду только ждать известий о том, что он перестанет дышать, жить, ненавидеть... Хотелось кричать, но я лишь тихо рыдала, уткнувшись носом в колени. Канаме уехал утром. Снова. Я облачилась в простое платье-карандаш и туфли на каблуке, собрала волосы в низкий пучок и вышла из особняка. Когуро следовал за мной по пятам. - Госпожа, Вам нельзя ехать! Я молча прошла к гаражу, который находился в ангаре. По всей видимости, лет сто назад здесь была конюшня, но времена идут, технологи все глубже проникают в нашу жизнь, вытесняя старое и привычное новым и прогрессивным. - Ваше Величество, будьте благоразумны! - взмолился дворецкий. - Вы забыли, что было в прошлый раз? Хозяин... - Остынь, гарсон, - вмешался Кай. Я обернулась и с удивлением поняла, что практически впервые вижу пасынка в деловом костюме, в котором он просто потрясающим образом походил на своего отца. Кай взял с подвесной ключницы одну из связок и нажал на брелок. Черное купе вспыхнуло фарами. Парень открыл для меня пассажирскую дверь, и я незамедлительно последовала приглашению. Кай подождал, пока я сяду, захлопнул мою дверь, обошел автомобиль и, впрыгнув в салон, резко рванул с места. - Был в поместье Миура? - коротко спросила я. Кай отрицательно помотал головой. - Тогда я скажу, где свернуть. Мы ехали молча до тех, пор, пока в кармане парня не завибрировал телефон. - Да? - ответил Кай, бросив на меня короткий взгляд. В трубке я отчетливо услышала голос Канаме. - Мы едем в особняк Миура. Кай снова кивнул и передал телефон мне. Я взяла смартфон вспотевшими ладошками. - Мне нужно поговорить с Хаято, - осведомила я мужа. - Почему ты всегда делаешь все по-своему? - в голосе Канаме не было злости, только раздражение, и я успокоилась. - Я должна понять, как остановить все это, - боковым зрением я увидела, как заерзал на сидении Кай. Он явно не понимал, что происходит. Я отвернулась к окну, чтобы создать иллюзию одиночества. - Я должна как-то предотвратить это, понимаешь? Канаме замолчал. Он размышлял. - Ты бы не дал Юки умереть, ведь правда? - надавила на больное я. - Не смог бы ничего не сделать, если бы знал наперед? - Риса... - Ты бы не отпустил ее так просто, я права? - допытывалась я. Канаме вздохнул. Мы оба знали ответ. Конечно, нет. - Дай знать, если я буду тебе нужен, - сдался Куран. - Ты всегда мне нужен, - усмехнулась я и сбросила вызов. За окном проносилась монотонная стена леса. В небе ярко светила луна. - Должно случиться что-то очень плохое, я прав? - голос Кая разрезал тишину салона подобно лезвию катаны. - Что-то настолько плохое, что отец даже не нашел, что возразить. - Этого не случиться, - я попыталась впечатать эти слова в свое сознание, высечь их как предание в будущем. - Я не дам этому случиться. - Это ведь не мамы касается и Канаме? - Кай был встревожен. - Нет, - я погладила его по плечу. Конечно, он боялся за мать. Безусловная любовь ребенка к родителям это то, что я могу понять. - Никто из тех, кого ты любишь - не пострадает. Парень кивнул и пристально посмотрел на меня поверх плеча. Сейчас его взгляд напомнил мне Рейдона - решительный, властный, немного ласковый. - Ты тоже. Обещай, что ты тоже будешь в порядке. Меня покоробило от этих слов, но я отогнала тот смысл, который мне в них померещился. Он всего лишь мой пасынок. Умный парень, который не даст выйти из-под контроля собственному сердцу. Он же сын Канаме, в конце-концов. Машина свернула на подъездную дорожку. Кай галантно помог мне выбраться из машины, ведь сделать это элегантно в обтягивающем платье и на высоком каблуке ой как не просто. Нас уже ждали. - Госпожа Куран, Куран-сама, добро пожаловать, - поклонился дворецкий дома Миура - приятный мужчина-человек лет пятидесяти. Его голову украшала густая седая шевелюра, а возрастное брюшко не смог скрыть даже костюм на заказ. Дворецкий нервничал так сильно, что на раскрасневшемся лбу выступила испарина. Мужчина стоял у первой ступеньки крыльца. Он подал мне руку в снежно-белой перчатке, а заметив, что я держу Кая под руку, сконфуженно спрятал ее за спину. - Благодарю Вас, - тепло улыбнулась я. - Вторая рука бывает мне очень полезна, Вы наверняка наслышаны о моей неуклюжести. Я намекала на тот ужасный случай с Кимико, и поняла, что кольнула сама себя. Дворецкий расслабился, довольно просиял и протянул мне ладонь. Я крепко ухватилась за нее. - Риса-сама, - восхищенно выдохнул Хаято-сан, встречая нас у двери с широкой улыбкой. В одном моем имени прозвучало столько благоговения, что я готова была заплакать. Хозяин дома поклонился мне, но я, в порыве чувств, расцеловала его в обе щеки. - Ваш дворецкий позвонил нам и предупредил о визите, - опередил мой вопрос Миура-сан. Его взгляд был направлен на Кая. В нем читалось восхищение, удивление и любопытство. - Миура-сан, это сын Канаме - Кайен, - при этих моих словах Хаято-сан низко поклонился. - Кай, Миура Хаято, - разглядев собеседника, Кай вопросительно уставился на меня. - Мой близкий друг. Кай протянул руку и Миура-сан не преминул пожать ее. Хаято-сан пригласил нас в дом, но я задержала его, подхватив под руку. В теплых, как солнце, глазах Миуры-сана застыло понимание. Интерьер семейного поместья клана оказалось настолько же светлым, но и столь же скромным, как и экстерьер. Уютная гостиная уже была сервирована для чаепития на четыре персоны. Сэна, сидящая в викторианской кресле оббитом голубым шелком, отложила книгу, встала и низко поклонилась, но привычное высокомерное спокойствие на лице чистокровной сменилось удивлением, стоило ей понять, что перед ней вовсе не Канаме. - Здравствуйте, - подойдя к ошарашенной хозяйке дома, обворожительно улыбнулся Кай и протянул ей руку. - Меня зовут Куран Кайен. - Миура Сэна, - очнулась женщина и растерянно вложила свою ладонь в руку чистокровного принца. Кай - сама галантность - легко поцеловал костяшки пальцев женщины и обернулся к нам. Сэна была очарована и немного шокирована. Уверена, что до семьи Миура эта сплетня еще не доходила. Хаято-сан предложил мне свободное кресло напротив Сэны, но я заняла место на небольшой софе подле Кая, не став нарушать привычный уклад любого дома, занимая хозяйское место. Тишина давила на уши. Понимая растерянность хозяйки, я бросилась разливать чай. - Я не вправе спрашивать, - подавая чашку женщине, пробормотала я. - Но как себя чувствует Кимико-сан? Мое сердце сжалось от боли, стоило вспомнить при каких обстоятельствах мы с ней расстались. А ведь я даже не удосужилась поинтересоваться раньше, как дела у моей новоиспеченной сестры - не было сил думать еще и об этом. Вопреки моим ожиданиям, Сэна мечтательно улыбнулась. Взгляд ее обычно холодных глаз потеплел. - Замечательно, спасибо, - пропела она, а я облегченно кивнула и придержала фарфоровую крышку старинного заварника. - Кимико и малыш чувствуют себя хорошо. - У него Ваши глаза, - внезапно обозвался Хаято-сан и протянул руки к чашке в моей руке. Я представила себе белокурого голубоглазого ангелочка, и на сердце потеплело. - Его хотели назвать Канаме. Кай поперхнулся чаем и удивленно уставился на меня. Я отрицательно помотала головой, давая этим понять, что разговор откладывается. - Но назвали, все-таки, Юдзио, - дополнила Сэна. Да, представляю себе реакцию Рейдона на имя собственного сына, назови они его в честь ненавистного Курана. Чай пили в молчании до тех пор, пока не приехал Канаме. Я удивленно округлила глаза при появлении мужа, но он лишь с королевским достоинством принял приветствия супругов и по-хозяйски присел в кресло Хаято-сана. Меня очень обеспокоило его появление и причина приезда, но Канаме упрямо избегал моего взгляда, явно скрывая плохие новости. Меня начало подташнивать от страха. В голове одна за другой сменялись нехорошие мысли. - Миура-сан, у Вас есть сад? - спросила я, поднимаясь. Очевидно, что ждать объяснений от Курана бесполезно. Я решила свершить то, ради чего сюда приехала. Хозяин молча предложил мне локоть и, откланявшись перед гостями, повел меня к выходу из особняка. Спустившись со ступенек, мы свернули вправо и пошли вдоль особняка, под которым были высажены огромные клумбы с пересаженными из горшков цинниями и бессмертниками. - Позвольте совет, - неожиданно заговорил Хаято-сан. Я кивнула. - Не думайте, что я сую свой нос в чужие дела, но Вы бесконечно мне дороги, Риса-сан. - Говорите, - настояла я, взволнованная столь пламенной речью чистокровного. Мужчина впился в мое лицо своими пронзительными золотыми глазами. - Будьте осторожны с этим мальчиком. - Кай не причинит мне зла, - пораженно пробормотала я, даже не в силах представить его в негативном свете. - Конечно, не причинит, - согласно кивнул Хаято-сан, чем совсем сбил меня с толку. - Он питает к Вам... чувства, - снова попробовал объяснить мне чистокровный, но я не увидела в его словах ничего угрожающего. Мужчина поджал губы. - Он любит Вас не как мать или подругу. - Позвольте, - возмутилась я, - он мой друг! И знает, что я... жена его отца и понимает... ситуацию! Мне казалось, что разговор зашел слишком далеко. Более того, он был бессмысленным, ведь Кай... - Сердцу не прикажешь! - ласково улыбнулся мне Хаято-сан и накрыл мою ладонь своей. Сердце забилось где-то в горле. Нет! Все не может быть так... - Он любит Вас, и это видно даже невооруженным глазом. Вы двигаетесь, он следует за Вами, Вы тревожитесь, он волнуется тоже, - голос вампира звучал мягко, но уверенно. Я была растеряна и не могла поверить в то, что услышала. - Его любовь принесет ему разочарование, а Вам - много горя. Я приложила свободную ладонь ко лбу, который, казалось, огрели тяжелым тупым предметом. Вампир возобновил шаг, я следовала рядом, переваривая информацию. - Вы пришли, чтобы узнать у меня что-то? - мягко подтолкнул меня прорицатель. Я лихорадочно собиралась с мыслями. Слишком много информации! - Я разгадала одно из видений. Про изумруд, - уточнила я. Вампир кивнул, внимательно изучая брусчатку под ногами. - Это значит, что мой... кое-кто важный для меня умрет. - И Вы хотите это исправить? Я кивнула и с надеждой уставилась на вампира, но в его лице было только сожаление. Грудь сдавили тиски. Мы остановились на углу дома. Где-то в деревьях запел соловей. В небе мерцала бриллиантовая россыпь звезд. - Мои видения всегда приходят неожиданно. Они бывают короткими, или длинными, прямыми или зашифрованными в символы, размытыми или четкими, - начал объяснять он. - Ваши видения были предельно четкими. Особенно видение, касающееся изумрудного камня. Я проглотила вставший в горле ком. Нет, я не сдамся. - А что касается остального? Озеро крови? Сердце под пятой? Что это значит? - Первое может значить все, что угодно, но хорошего мало, сами понимаете. А вот что касается сердца, то здесь, очевидно, предательство. От кого-то очень близкого. Настолько близкого, что это разобьет Ваше сердце. По спине побежали мурашки. На меня, будто, снова вылили ушат воды. Во рту пересохло. - И ничего нельзя сделать... - еле пошевелила языком я. Мир снова стал серым. Из него выкачали всю надежду. Я чувствовала, как уходит из-под ног земля, видела, как протягивает ко мне руки напуганный чистокровный. - Риса-сан... не стоило мне этого говорить, не стоило, - запричитал он, приобнимая меня за плечи, и торопливо повел к дому. Я, словно, оказалась в вакуумной коробочке, где не хватало воздуха. Я потеряю Джастина. Меня предаст кто-то очень близкий. О чем я только думала, приезжая сюда? Лучше бы сидела дома и надеялась на лучшее, ведь сейчас вся вера, что поддерживала меня, обратилась в пыль. Она стала ничем. Я пришла в себя у двери в дом. До этого мы сделали пару кругов вокруг поместья. Нужно было дать время моим мыслям устаканиться в голове. Нельзя показываться Канаме и Каю в таком состоянии. Я приклеила на лицо улыбку и толкнула дверь, свободной походкой входя в гостиную. Хаято-сан мрачно шествовал позади. Я чувствовала его буравящий спину взгляд. - Чудесные циннии, - ляпнула я то, что первым в голову пришло. Сэна улыбнулась и поставила чашку на блюдце. - Могу дать Вам несколько для посадки, - ни о чем не догадываясь, дружелюбно поддержала беседу она. - Было бы чудесно! Я сцепила руки за спиной, пытаясь скрыть мелкую дрожь. Канаме поставил чашку на стол и встал. Кай нахмурился, но последовал примеру отца. Сэна тоже встала и кивнула дворецкому, который тут же унесся прочь. Видно, выкапывать цветы. - Спасибо за чай, - поблагодарил Куран и молча протянул мне руку. Я ухватилась за пальцы мужа, как утопающий за соломинку. Хаято-сан встал напротив нас и приобнял жену за талию. Улыбка на его лице располагала и успокаивала. - Было приятно познакомиться, - поклонился хозяин Каю, а потом нам. - До встречи. Канаме сказал какую-то любезность в ответ и потянул меня к выходу. Я сжала его горячие пальцы, которые были для меня тонкой ниточкой с реальностью. - Риса-сан, - окликнул меня у двери Хаято-сан. Я обернулась. - Радуйтесь каждому мгновению, - ободряюще улыбнулся он. Я кивнула и вышла, мысленно добавляя: "пока можете". Это прозвучало так, будто у меня осталось слишком мало времени. Я чуть не упала на ступеньках, задумавшись, а потом ударилась головой, усаживаясь в машину. Когда я немного пришла в себя, то поняла, что едем мы с Канаме вдвоем. Машину Кая я увидела в зеркале заднего вида. Он посигналил мне, моргнув габаритами. - У тебя такое лицо, словно ты умерла, а потом воскресла, - мрачно осведомил меня Канаме и сжал руль побелевшими пальцами. Я вздохнула. Сейчас самое время, чтобы поговорить. - Я не в силах ничего изменить. Видение слишком четкое, - прошептала я и откинулась на спинку сидения. Оказывается, до этого я минут двадцать сидела ровно, словно палка, и смотрела в одну точку. - Я его потеряю. Слова прозвучали как данность. Как приговор. Как нечто необратимое. - Что еще? Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, пытаясь удержать навернувшиеся на глаза слезы. Канаме сделал крутой вираж, крутанув руль, и остановил машину у обочины. Кай посигналил и поехал дальше. - Риса, что еще? Я посмотрела в лицо Канаме. Такое холодное, но родное. Я даже не могу представить, что он предаст меня однажды. Только не он. - Обещай, что не предашь меня, - прошептала я, глотая слезы. Изображение любимого лица в свете приборной панели стало размытым. Я слишком устала копить это в себе. - Обещай. Иначе я умру. Я закрыла лицо руками и зарыдала. Видения еще не исполнились, но уже причиняли боль. Ожидание ужасного было мучительным. Просто нестерпимым. Видеть предателя в каждом любимом лице, видеть смерть в каждой тени - вот настоящий кошмар. Канаме хранил молчание. Я убрала руки от лица и взглянула на него сквозь слезы. Его лицо было бледным, почти прозрачным, а карие глаза тупо смотрели сквозь лобовое стекло. - Почему ты молчишь! - закричала я, взорвавшись. Нет, этого не могло произойти! Только не со мной... Пространство вокруг меня сжалось, не давая дышать. Трясущимися руками я нащупала ручку на двери и вывалилась из машины, оставив туфли под сидением. Запах сырой земли ударил в нос, а в ноги заколол холодный асфальт. Я присела, зарылась руками в волосы и закричала, догадываясь о произошедшем. Он нашел ее. Он нашел Юки. Между ними что-то произошло. Что-то, о чем я не могла знать, но узнала. Какая близость была между ними? Казалось, меня протащили по полю из зазубренных лезвий, а потом переехали, раздавив легкие, сломав ноги и руки. Я встала и, шатаясь словно пьяная, пошла вдоль дороги. Легкий ветер трепал мои волосы, высушивал мои слезы. Холодный асфальт жег босые ступни. Я была выжата, обессилена. За спиной хлопнула дверь. Канаме в две секунды оказался передо мной. - Не прикасайся ко мне, - выплюнула я. На его лице отразилась мука. Все, на что я была способна сейчас - это ненависть. Она разрывала меня на куски, заполняла каждый уголок сознания. - Риса... - только и смог произнести Канаме. Он выглядел несчастным, раздавленным, но мне хотелось, чтобы он страдал также, как я. - Не смей произносить мое имя. Не смей прикасаться ко мне! - выплевывала я, трясясь от боли, стоило только представить, как он обнимал своими руками эту... Ярость внутри меня достигла высшей точки. Я превратилась в комок боли и ненависти. Передо мной был не Канаме. Это был мой мучитель. Садист, вырвавший сердце из моей груди. Я выбросила руку вперед и представила, как кровь внутри него останавливается, замедляет свое движение. В глазах Канаме мелькнуло удивление. Он упал на колени и поднес ладонь к груди. Куран мог с легкостью, лишь силой мысли, оторвать ту самую руку, что убивала его, но он лишь молча смотрел в мои глаза своими карими вишнями. В них плескалась боль. В лице не осталось ни кровинки. Канаме не дышал. Я испытывала странное удовольствие от ответных мучений. Мне хотелось, чтобы он умолял меня о смерти. - Риса... - снова протянул он. Я в испуге одернула руку, приходя в себя. Еще секунда, и он был бы мертв. Я чуть не убила Канаме... нет, не смогла бы. Это все равно, что убить саму себя. Я хотела спросить, почему он не остановил меня, но сказала совсем другое: - Отвези меня домой. Канаме больше не смотрел на меня. Не говорил со мной. Не оправдывался. Он молча сжимал тонкими побелевшими пальцами руль. Я смотрела на черное небо в россыпи звезд и думала, что эта ночь никогда не закончится. Боль поглотила меня, обглодала кости, выгрызла душу, выпила меня всю до дна. Машина остановилась у самого крыльца, Когуро открыл мне дверь. Я не шевельнулась. Не хотелось даже дышать. - Риса-сан? - окликнул меня дворецкий. Я дернулась и вышла из машины. По-прежнему босая. Я не чувствовала ни холода, ни дискомфорта, ни удивленного взгляда слуги. Только боль. - Поболтали? - обиженно спросил Кай, закидывая ноги на журнальный столик. Я не ответила ему. У него есть отец, пусть и разговаривают, выясняют отношения. Пусть делают что хотят. Я заперла свою комнату на замок и, не включая свет, сползла по ней спиной. Все, что я чувствовала - это боль. Казалось, и воздух превратился в яд. Все, чего я хотела - это умереть...