Долгожданная встреча

- Сиди и не дергайся, - проворчала кошка. – Мешаешь мне. Себастьяна, закусив нижнюю губу, аккуратно подцепила обломком булавки от плаща стежок нитки на щеке сына шейда. Ипну поморщился от боли: саднило. Не заживает, совсем не заживает. От глубоких ран от стрел уже зарубцевались раны и появились плотные шрамы, а вот острый порез на левой щеке не закрывался. «Что там?» - голос к нему не возвращался, горло ему повредил магический аркан. – «Как это выглядит?» - Странно выглядит, мальчик. Странно. – Себастьяна, как кошка-оборотень, знала немало о магических существах, но с полушейдами иметь дело ей не приходилось. Регенерировать так, как положено шейду, мальчик явно не мог. – Не инфекция, гноя нет, не опухает. Не ожог, края раны чистые, гладкие. Но не срастаются. Я сняла нитку – разошлись. «Может быть, она подсохла и уже не срастется? Ничего страшного, мне нет разницы, как это выглядит. Одной полосой на лице больше, одной меньше. Они даже симметричные.» - полушейд явно был оптимистом в глазах Себастьяны, пока она не тронула внутреннюю поверхность раны, и он беззвучно зашипел. - Корки нет, ткань твоя там живая, Ипну. «А что тогда, как ты думаешь, Баст? Я не ощущаю магических ран, во мне нет больше чужой магии, нет ничего, что могло бы остаться внутри меня» - полушейд. - Не знаю. – честно признала кошка, затянув чистую, выжженную на солнце перевязку на лице Ипну. – Выглядит, как трещина. «... или как будто от меня откололся кусочек.» - грустно закончил ее мысль сын шейда. Кошка фыркнула, прилаживая поверх повязки полушейду свой серый, видавший лучшие времена шарф, подвязывая нижнюю челюсть покрепче, чтобы раны не расходились. - Я только знаю, что это лучше не показывать никому, кроме целлеров, которые не служат королю. Кошка, поеживаясь, смотрела на полушейда, завернувшегося в плащ после нанесения на себя заклятий. Ипну уставал быстрее, чем набирался сил. И странная рана не давала ей покоя, уж очень напоминала она часть рисунка, знакомого ей по совсем другому, отвратительному лицу. Вероятно, им стоило рискнуть и наведаться к старому знакомому, который, также вероятно, не слишком будет рад их визиту. *** Воспоминания причиняли боль... Кони синхронно упали с жутким вскриком, и забились, поднимания под себя итак раненных спутников. Ипну выпал из седла и покатился по земле, путаясь в плаще и съезжая по склону. Воротник лез в нос вместе с грязью и травой, только свист, он различал свист тетивы и меткие, тугие удары стрел. Ярость всплеснулась в сердце полушейда. Да как они смеют! Что мы им сделали, проклятые вардены! Сорвав с красно-черной головы грязный капюшон, полушейд огляделся. Солнце было не очень ярким, вечерело, и лишенные пигмента красные глаза видели не так плохо, как обычно. Мужчину в синей хламиде с богатыми нарукавниками и воротом он заприметил. Маг, знатный маг. И он тоже видел пошушейда, потому что Ипну огрело волной холода от арканного заклинания. *** Тощий недошейд в черных штанах и куртке, перемазанный землей, выглядел нелепо, как противник для опрятного седовласого старца, смотревшего на него с холма. Старый Дурза произвел на свет тщедушное и немощное существо, которое требовалось королю, как сосуд для нового шейда. Что ж, может быть приемник Дурзы будет более покладистым, чем старый шейд: уж очень тяжело давалась с ним работа королевским магам. Злобная собака жила в своем параллельном мире, и имела слишком большое влияние в совете. В свое время. А новые шейды выходили один другого хуже. Либо духи вырывались на свободу, либо получались весьма примитивные существа, которых не стоило разводить. Поэтому Его Величество, как человек, понимающий не только в тонких искусствах, но и разведении собак, позволил шейду оставить себе ведьму. Ведьма хотела поиграть в людей, и Дурза сам сделал все, что было нужно. Теперь пришло время отнять потомство от матери и проверить его качество. Аркан был мягким способом ловить существ, поэтому начать пришлось с него. Не дай боги еще сломать ублюдку шею, Гальбаторикс этому не обрадуется... Но сучёнок был упрямый, как старый знакомый шейд, и совсем не ручной. Аркан распался искрами, оставив только хлёсткий удар на щеке мальчишки, и огонь метнулся по обрывку закаляться, пытаясь добраться до мага. Значит, попробуем грубее. Путы сжали тело мальчишки до хруста, только длинные пальцы, закованные в странные блестящие перчатки, всплеснули по сторонам. Злые красные глазенки загорелись от злости, недошейд дернулся вправо, влево, пытаясь порвать свои путы, но они держали его крепко. Мал еще, чтобы спорить с его чарами. Этими знаками спутывали раззаков, когда те ослушивались воли мага. Недоноска нужно было забрать живым любой ценой, с остальными разберемся по ситуации. *** Эмоций не было. Падение стражи она видела, но не всколыхнуло в ней ни малейшего душевного движения. Она была сейчас сама – стрела, у которой была только одна цель – спасти сына. Любой ценой. Шадия успела придержать белую кобылицу, и она подняла передние ноги над струной, успев ее перескочить. Ипну упал из седла, она не успела схватить его за край плаща, выскользнул из рук. Шадия подхватила посох с его седла. Схиллс зашипел, она больше не была его хозяйкой, и теперь посох не даст ей кредита силы. Но может направить то, что осталось, пускай и немного. Надо спуститься вниз по склону, не потеряв коня и жезл. Вниз. Схиллс бесстрастно коснулся тел павших стражников. Эти два неупокоенных дались Шадии так тяжело, как будто её пырнули в живот острым кинжалом. Упыри оскалились, тряхнув выгнувшимися спинами с проросшими сквозь одежду позвонками. «На лучников» - приказала Шадия. Неупокоенные, стелясь по земле, поползли к вверх по склону. Шипение Ипну полоснуло слух болью. Она чувствовала его боль больше, чем свою. Смертоносная ядовито-зеленая волшебная стрела зародилась в горле схиллса. Шадия прицелилась по магу, мучившему ее ребенка. И в этот раз меткость ей не изменила. *** Сын шейда едва поднялся, как его подхватили с земли руки матери. - Держись, - рявкнула ведьма, помогая ему забраться в седло. Себастьяна, которую волшебный ошейник волок в низину, запрыгнула на луку седла: ей уже поздновато выделывать гимнастические трюки по скалам, и оставаться она тут не планировала. Тут ее вообще освежуют за компанию не свои, так чужие. Шадия огляделась. Упыри уже покончили с лучниками, и нашли в траве второго мага, вернее, его подмастерье, и он пытался отбиться от них в меру своих сил и способностей. Ну, пусть. Маг лежал на земле без движения. Гарантии нет, что он не поднимется. Но и убийство королевского мага – совсем не то дело, которое прошло бы без последствий. Некромант вскочила в седло позади сына, придерживающего Себастьяну. Вперед, к Седлу, если подняться к седловине перевала, они легко потеряются на границе, за ним лежат практически дикие бедные земли. Ветки немилосердно хлестали по лицу, пыль, гул, зудящая боль от того, что приходилось поддерживать неупокоенных, прикрывающих тыл. Но страха не было, она сама сухой разум, и она их спасет. *** Шадия обняла сына, успокаивая. Они смогли уйти. Она не чувствовала больше преследования. Сын еще слишком нерасторопный, чтобы активировать свои силы в бою. Быть искусным в чародействе – совсем не то, что быть боевым магом. Ипну не хватает реакции, ему нужно работать сосредоточенно и медленно. Нужно уделять этой практике больше внимания в будущем. - Все будет хорошо, мы в безопасности, - ведьма убрала с бледного лба сына двухцветные волосы, он уступал ей в росте пока, приходилось наклоняться, чтобы взглянуть в его алые глаза. Глаза, которые, расширились от ужаса, потому что он увидел что-то за ее спиной, и это что-то мелькнуло, как голубая вспышка, в его глазах. Теплота пронзила ее внезапно, оглушив, и как будто оплавив изнутри. У этого жара не было острых граней боли. Но дышать почему-то больше не получалось. Слух и зрение оставляли ее стремительно. Шадия как будто падала. Такое случается во сне, когда мозг обманывает чувства, и вместо собственной постели ты обнаруживаешь себя летящим в пропасть без конца и края. Но это забытье. Ей стало легче, получилось снова вдохнуть, и боль прошла. Она опять переоценила свои силы в чародействе и потратила слишком много. Дурза нес Шадию, измотанную ворожбой, на руках. Она теряла силы после рождения сына еще сильнее, чем раньше, так что великий шейд в кои-то веки был серьезен, не зубоскалил, а просто шумно вздыхал время от времени, безмолвно упрекая ведьму. Он беспокоился за нее. Что ж, им двоим становилось очевидно, что больше она не сможет быть ему спутницей поездках, а будет оставаться ждать его в убежище. Возможно, им нужно перебраться дальше от Гиллида с сыном, в старый шейд будет их навещать. Шадия лежала головой на плече Дурзы, в кожу впивался его вечный тяжелый нагрудник, прячущий от внезапного удара сердце Тени, но это было хорошо. Женщина была весьма "приземленного" роста, поэтому большие, но тихие шаги шейда с высоты его рук все еще производили на нее впечатление, и ей почудилось, что она падает. На небе светила большая и яркая луна. В такие ночи они временами выбирались на прогулки вдоль крепостной реки, небольшой, но яркой в лучах луны. В руках шейда ей было спокойно. Вот если бы можно было сохранить это чувство навсегда. *** Ипну издал хриплый вой, заглушивший шипение кошки. Мама обмякла в его руках, в ее глазах не отражалось боли, только удивление. Нет-нет, он не мог ее отпустить, даже несмотря на расползавшееся по ее серому платью темно-красное пятно, горячие струйки стекали по его пальцам. Связь слабела, он пытался перевести мать в сон, чтобы сохранить ее жизнь, но их связь слабела, ее сознание как будто покрывалось ледяной коркой, как стекла замка зимой. Но он же искусен... Он же уже довольно искусен, он должен был попытаться... Иначе зачем этом все? Ведьма медленно осела на колени, еще поддерживаемая руками сына. - Мам! Мама! – женщина едва заметно улыбнулась, сделав слабую попытку встать, и окончательно упала ему на руки. – Пожалуйста... Дикая смесь ярости и боли заполняла сына шейда. Магические путы снова стянули его руки и ноги, обездвиживая и отрывая от тела матери, которое он продолжал бы сжимать в объятиях. - Пожалуйста, - слезы мешали видеть еще больше. – Пожалуйста... - Не скули, щенок, - коротко бросил маг, спешиваясь, чтобы осмотреть полушейда чуть ближе. Шейдова сука сожгла ему ухо и часть шеи своей мерзкой стрелой. Пришлось тратить время, чтобы как-то это залатать, но шрамы будут страшные. Придется всю жизнь таскать на себе личину самого же себя. Проклятье. Когда же это некрополь передохнет окончательно. Он решил не церемониться с ведьмой больше, она была не нужна. Ее задача была быть подле шейда, пока не подрастет новое поколение. И вот оно, распластанное, корчится на земле. Но что-то в темноте было гораздо более чувствительно к мольбе полушейда о помощи, чем титулованный королевский волшебник. В мире всегда есть силы, готовые эту помощь предложить. Особенно когда о них просят столько долгожданный проситель. Духи, что ни говори, всегда были крайне добры к сыну великого шейда. *** Тщедушный мальчишка в черной одежде изогнулся в своих путах, взвыв. Одни проблемы, одни проблемы от мальчишки. Что там, его укусила змея или он ударился своей тупой полосатой головой о камень? Маг молча перевернул мальчику. Уродец маленький, ни цвета, ни формы. Надо было взять с собой клетку. Хорошо, хоть легкий, как чучело собаки. Сучонок захрипел, напомнив, что магу нужно влить ему в глотку отраву, чтобы подавить любые поползновения использовать магию. От зелья судороги слегка ослабли. Полушейд задрожал, тьма как будто сгущалась вокруг него, окутывая его с ног до головы. Ничего, ты не успеешь, мерзавец. Выпил уже, все. Но «мерзавец» таки успел. Маг нахмурился. Трансформация недошейда началась неожиданно. Паршивец добровольно подселял в себя духов, чтобы набраться сил. Но с этим еще можно было что-то сделать. Главное, чтобы не завис в середине и не лишился мозгов, сколько бы его у них там ни было. Путы лопнули под давлением. Юный недошейд вблизи выглядел еще жальче, что вызывало некоторый вопрос насчет того, стоит ли меня старого пса на нового. Все-таки в Дурзе было какое-то достоинство, насколько им может обладать шейд, красные патлы ему тоже придавали важности. Он контролировал себя, и мог строить сложные стратегические планы. Это же... Это. Это было больше похоже голенастое насекомое. Тонкий, еще не достигший полного роста, хрупкий, и слегка «дымящийся» от входа сущностей недошейд стоял напротив, разведя в стороны слишком длинные руки, с невероятно длинными черными когтями, вылезшими сквозь металлические перчатки. Впрочем, фамильное сходство этого слегка выгнувшего спину недомерка и старого шейда было на лицо, но все-таки... Недвижная маска белого лица с трещинами шрамов, и красные, горящие глаза, лишенные всяческой эмоции. Мальчишка осклабился: острые зубы тоже были на месте, их было даже больше. По скулам, где у старого Дурзы были шрамы, поползли глубокие изогнутые трещины, разламывающие щеки и порядком расширяющие пасть. Магу было не столько страшно, сколько любопытно, какой питомец ожидался в этом теле. Но все одно он недомерок. Кого он мог в себя вселить в этом лесу без правильных знаков? Да и ему бы дорасти до полного роста, мелковат пока. Щенок не нападал, но когти в оборках совершали мелкие движения. Видать, не терпелось. Мужчина легко вывел знак, уверенный в том, что сможет осадить маленького шейда. Можно подумать, мало их было создано советом, прежде чем решили взять этот сосуд для наполнения. Свежие шейды ужасно слабы, их даже можно перековать, пока не остыли, как металл. *** На огне кипел котелок. Не зелье, не лекарство, а простой суп, в конце-то концов. Даже с целой перепелкой. Небольшая добыча, но вполне сносная, когда на одной твоей руке три пальца из пяти и один из них навсегда согнут из-за неправильно сросшихся сухожилий. Добыть птицу или рыбу можно было только силком или сетями, с луком ему больше не справиться. Но за время жизни на границе пустыни, он поднаторел в добычи этой скромной провизии. В дверь яростно заскребли, как будто собака просилась в дом. Но собаки были во дворе, и, судя по гулкому лаю, не очень рады гостям. Старик прикрыл крышкой общий ужин. Гости так гости, к нему приходили за помощью, кто знал, где его искать. - Ну же, Хаммер, - раздался за дверью скрипучий старческий голос, - я чую тебя и глохну от твоих собак, пусти меня. Отшельник отомкнул крючки на двери, впуская сухую ночную тьму. На пороге стояла знакомая старушка, закутанная в серое, ношенное платье. Волосы, которые были порядком более густыми во время их прошлой встречи, были плотно забраны назад. Морщин у старой кошки прибавилось, а вот кусочек уха она потеряла. И тащила она на себе приличную добычу. - Себастьяна, старая кошка, вот это новость! – улыбнулся старик. – Мы думали, что ты уже давно рассыпалась в пыль в Гиллиде. Ни весточки от тебя за столько лет, а вот, явилась. - Сил моих на вас нет. – вздохнула Себастьяна, забираясь в дом, сгибаясь под своим грузом. – Нам нужна твоя помощь, старик. В свете очага стало видно, что старый оборотень втащила к нему ослабшего тощего мальчишку. Лет двенадцать, а то и меньше. И бледный, как смерть, и больной. Только вот не совсем обычной болезнью. - Посмотри его лицо, - кошка была явно встревожена, да и мальчиком дорожила, раз тянула его на себе до обители изгнанника, ушедшего от людей ради охраны их домов от всякой нечисти. – Его обожгло арканом, ловили люди короля. Это мой мальчик. На лице мальчишки, болезненно сощурившего карие глаза, дрожала слабая личина. Не совсем простой гость к нему пожаловал, раз путешествует со старой плутовкой и вынужден прятать свое лицо. Хаммер быстро налил в кубок воды, приготовленной для рассеивания знаков магии обмана, и плеснул в лицо мальчишки. И на котенка-оборотня его новый знакомый явно не был похож. - Ты привела сюда шейда? – нахмурился Хаммер, разглядывая истинное лицо Ипну, скованное гримасой боли. Он даже не видел лица старика, державшего его за плечи. – Мы охотимся на шейдов. И ты должна была избавить его от страданий, когда это только случилось. - Нет-нет-нет, это не шейд, не шейд, - затараторила кошка, укладывая тощего мальчишку на циновки к очагу. – Это просто мальчик, отравленный черной магией. - Это уже не важно, - заметил старик. – смотри сама. – Он поднес к длинной ране на щеке мальчишки с странными красно-русыми волосами, осколок зеркала в кожаной оправе. Из раны тянулся тонкий, едва заметный при повороте зеркала, дымок. – Он уже трансформируется. Они делают это быстро, или медленно. Его лечение – это проявить к нему снисхождение и убить до того, как он потеряет себя. - Не дам, - Себастьяна, видимо, слегка помешалась на любви к этому цыпленку, и характерные изменения для шейдов ее не убеждали, - не для этого я его сюда вела. – ну как, вела, последнюю часть она тащила Ипну на себе, тк треклятая рана раскрывалась все глубже, и силы полушейда испарялись, как вода в пустыне. - Если ты не поможешь, найду другую помощь. Старик пожал плечами: он умрет по дороге и, а может быть или, задерет кошку-оборотня, когда окончательно установится в форме шейда. А допустить этого нельзя, шейды не должны возникать поблизости от людских поселений. - Хаммер, дай ему шанс, - сварливая кошка отчаивалась и утратила самоуверенный вид, - я смотрю его уже долго, он не трансформируется уже семь лет, он наоборот отходит дальше. Он подрастет и окончательно остановится. - Лет? – давно его так не удивляли. – Вселение в него произошло семь лет назад, и ты его «смотришь», Себастьяна? Ты решила растить шейдов? Кто заразил ребенка? Кошка помялась. Но сейчас это может помешать вылечить Ипну. Да и старик был доверенным лицом Себастьяны, много лет они сражались против тьмы, пока она не попала в западню в Гиллиде, провалив последнее задание. Хаммер об этом знал, но не погнал ее с порога. Их дружба была старше, чем орден варденов. - Дурза. Меня послали убить мальчика много лет назад, но... - Хаммер закрыл глаза, - послушай же! Но он оказался нормальным. Он просто больной мальчишка, страдающий от привлеченных духов, в нем нет тьмы. Сюрпризы явно не кончались. Раскрывай уже все карты, старая кошка. - Шейды – производное тьмы. Договаривай, Себастьяна. С чего ты взяла, что в нем есть что-то особенное? Кошка села поближе к Ипну, не сбрасывая человеческого обличья, и как бы прикрывая его от вероятного неожиданного удара. - Он сын шейда, Хаммер. Он никогда не был заражен духами "снаружи". Рожденный плоть от плоти. «И дух от духа» - мрачно подумал Хаммер. Дурза, мало того, что сам существо испорченное до мозга костей, так еще и плодить себе подобных начал. Хаммер вздохнул, машинально сжав пальцы изуродованной руки, бывшей когда-то такой ценной для мастера меча. Ладони, внутри складок сросшейся кожи которой была замкнута разбитая на осколки метка дракона, изломанная рукой красноголового шейда. Не самые светлые воспоминания ему оставила встреча с королевским шейдом. Впрочем, встреча с шейдом была скорее последствием событий, основу которым положила его собственная гордыня. *** Он упал назад, спиной на камни, изо рта капала кровь. Легким пришлось несладко. Его белая Леди упала, и волна безумия сбивала с ног не меньше, чем подоспевший падальщик. Красноволосый шейд был тоже измотан, Хаммер и Леди вдвоем были слишком сильны для него, и шейд все хуже контролировал себя. Но сейчас Хаммер остался один. Последний удар, и шейд отправиться туда, где ему самое место. Дурза подобрал его собственный клинок и метнул в сторону рыцаря, злобно хохотнув: оружие самому одержимому было без надобности. Клинок, побывавший в руках шейда, разбился о камни, как керамическая посуда. Шейд прыгнул на рыцаря, оказавшись буквально у него на плечах и не давая подняться. Черные когти удлинились на правой руке: шейд примеривался, как бы не растерять магию и кровь от неаккуратного удара: негоже портить свою добычу. Левой рукой шейд сжал правую ладонь Хаммера с нечеловеческой силой, переламывая кости и складывая латную перчатку в комочек металла, причиняя ему адскую боль. Формально, бой был закончен, а стол для шейда – накрыт. Белая рука в черных лохмотьях пошла вверх, отмеряя ему последний миг, но вместо горла рыцаря встретила последний осколок резвия, все еще державшийся у рукояти сломанного меча. Дурза зашипел, схватившись за покрывающуюся черным дымком ладонь, но планов своих менять не собирался. Он и одной левой рукой мог задушить человека. Злись, злись, чем шейд злее, тем хуже контролирует ситуацию. Клинок, не совсем удачно зажатый в непривычной к нему левой руке, ударил шейда в бок. Шейд взвыл еще сильнее, его лицо пошло трещинами, разбегавшимися от шрамов, он как будто воспламенялся изнутри. Шейд со злобой глянул на распростертого под ним рыцаря своими красными глазами, сливавшимися с распадающейся на осколки белой маской лица. И ...безумно рассмеялся. Они оба тогда поняли, что сломанный меч не достал до сердца шейда, не хватило оставшейся длины клинка. Они знали, что этот бой закончился ничьей. Дурза развоплотился, но не погиб, а значит найти его будет гораздо сложнее. Если Хаммер вообще сможет противостоять шейдам в поединке с раздавленной рукой, которой он должен держать меч. Если он не сойдет с ума в жизни, где белой, с серебряным отливом Леди больше нет. *** Ипну, раны которого Хаммер зашел и прижег магическими знаками, обнял руками большую миску с супом. Шейдов кормить полагалось мясным, они не принимают другой пищи, но до завтрашнего вечера выбора особого не было. В условиях полупустыни полный ужин не сервируют. Мальчишка выловил кусок картофелины и отправил в рот. Видимо, такая еда ему была знакома. Все-таки всеядный, паршивец. - Вкусно? – насмешливо спросил старик. Полушейд бросил на него удивленный красный взгляд. Его внешность и манеры создавали смешной контраст: шейды следуют нечеловеческим инстинктам и почти неконтролируемы, и тем более не признают человеческих правил, если не мотивированы достаточно сильно, прикидываясь людьми до поры до времени. А этот недошейд вел себя как существо вполне интеллигентное и воспитанное. «Очень, даже если это последний ужин. Я благодарю вас за еду, кров и лечение, - мальчишка легко общался с помощью мыслей, даже с испорченными связками. - Какое бы решение вы не приняли на мой счет». О, великие боги, забавное у него представление о том, как должна решаться его судьба. «Мастер Хаммерлинг?» Старик оглянулся на нелепое шейдово отродье, уже прикончившее свою порцию супа. Черный хрупкий силуэт против очага и светло-серебряный силуэт все еще статного старика на фоне входа. «Как вы можете быть таким старым сейчас? - раздался у него в голове голос полушейда, который он никогда не слышал вслух. - Вы не можете стареть так быстро. Вы ведь живете долго и стареете медленно.» Старик усмехнулся, прислонившись к косяку двери. Краем глаза он видел, что Себастьяна поджала свой полысевший хвост и забралась повыше на подушку, скрывая свое смущение. Ну конечно, а кто еще мог рассказывать сыну шейда сказки долгими ночами на пустоши, водя пальцем по портретам в старых книгах. Хаммерик был видным рыцарем, известным фехтовальщиком. Статным, красивым, с короткими, но густыми светлыми волосами и серыми глазами, да, в годы своей молодости кичился довольно много, позируя для портрета. Хотел сделать что-то заметное в истории Алагейзии, запомниться великими делами. И его благородство прославляло его не меньше, чем его навыки. Мечты, самоуверенные мечты тех далеких лет, когда он был Рыцарем, и ближе всего ему был Оромис, и у него была прекрасная Леди. - Стареем, полушейд. Когда дракон умирает, Всадники стареют быстрее, чем могли бы.