Долгожданная встреча

- У меня для тебя есть сюрприз, - женщина погладила плечи высокого шейда, развязывающего рукава мантии, чтобы отдаться в ее власть на время растирания. - Подарок. Растирание руками ведьмы, приходившегося ему с недавнего времени еще и женой, шейда освежало и успокаивало. Никто не понимает не совсем живое тело лучше, чем хозяйка мертвых, а ее составы и мази, которыми Аварис натирала после сеанса пергаментную бледную кожу мужа, делали его искусственное тело навид менее... неживым, даже шрамы как будто светлели от таких процедур. Шейд Дурза не слишком-то ценил эстетическую сторону своей оболочки, но если улучшения в его образе радовали его женщину, и позволяли ему проводить с ней время наедине, то он не спорил. Пускай развлекается с его исполосованной шкурой, как ей нравится. Дурза довольно прикрыл глаза и потерся щекой о ее руку: никто за полтора века так не заботился о шейде, пусть и вероятность ему угодить была крайне мала. Большинству живых существ вообще не пришло бы в голову, что шейдам можно преподнести «подарок» (настоящий подарок, а не подачку, чтобы выкупить свою жизнь), или что они знают, что это такое. Женщина в простом черном платье оставила его плечи и, жестом поманив шейда за собой, прошла к жаровне, на которой уместился металлический ящик. Дурза, оставшись в распахнутой на груди мантии, с любопытством последовал за ней. Аварис обернула ручку сундучка тканью и открыла его перед шейдом. Колдун озадаченно уставился внутрь, потому что там было... ничего. Вернее, там был просто песок, а это почти ничего и есть. - Ты насушила мне песка из реки? – не понял подношения шейд, рассматривая металлическую оболочку на предмет второго дна. Но его не было. Ящик как ящик, бронза с примесью стали. С песком внутри. Непонятно, от чего шейду радоваться ящику с песком. Песок из Рамра наверняка неприятно пах водой, а воду шейд не очень любил. Аварис покачала головой, зачерпнула горячего песка из середины и аккуратно пересыпала свою добычу в ладонь шейда. Дурза вздохнул от разочарования из-за неудавшегося сюрприза, но послушно подставил когтистую руку, наблюдая за бегом искристых песчинок. Что-то в этой бесполезной пыли привлекало его взгляд, что-то знакомое, как давно забытый звук на границе слуха... Нет, это не мелкий белый песок из их реки, огибающей Гиллид. Этот песок был злее, острее, он никогда не знал на себе нежного обтачивающего касания воды. Это был песок, который носится в вихре, настигающим путника в безводной пустыне, и пожирающем его, сдирающим плоть до костей, и навсегда укрывающем кости в барханах... И этот песок шейд знал лучше, чем любой другой! Дурза, любовно вздохнув от воспоминаний, сжал брызнувшие в стороны песчинки в ладони и припал к ним длинным острым носом. Запах его свободы, запах их дома, безводного, хищного Хадарака. Запах его прошлого. Еще до войны, до создания Империи, его прекрасного, хоть и горестного прошлого. Как же долго он там не был, погрязнув в мышиной возне Алагейзии! Никакие чудеса природы Беорских гор, технологические эксперименты Сурды или даже магия эльфийского леса не звала больное сердце шейда так сильно, как его собственная родина, бывшая безводной пустыней, кишащей чудовищами, бандитами, и иногда скрывающая в песках подарки войны некромантов, терзаемые нечеловеческим голодом. Шейд с наслаждением погрузил руки в раскаленные песчинки, пропуская эти миниатюрные лезвия, так часто норовившие забить ему легкие, между пальцами. Аварис с удовольствием прижалась к плечу шейда, наблюдая за его радостью. - Один из торговых караванов проходит по границе пустыни, и я заказала им собрать немного. У тебя такие острые чувства, что я подумала, ты его узнаешь. Дерза еще раз толкнул ее лбом в щеку в приступе безмолвной благодарности: он не слишком умел выражать словами свою радость, выходило то скупо, то грубо, поэтому шейд предпочитал прикосновения, благо женщина у него была понятливая. - Полезай, пока он горячий, ты же любишь горячие ванны, - Аварис обхватила ручки раскаленного ящика тряпицами, и песок хлынул на каменный постамент, служивший Дурзе ложем во время растираний: дерево в порыве счастья или злобы Дурза портил когтями регулярно, а потом вздыхал над счетами за столярные работы в замке. Шейд, не заставляя себя ждать, скинул свою хламиду и повалился в восхитительные острые песчинки, потираясь спиной о камень с обдирающем его старую сухую кожу песком. Дурза потянул женщину за руки, роняя её на себя в блеснувших вокруг них искрах песчинок. О, как же в те времена он мечтал затащить в свою расщелину на скале компаньонку, желательно подходящего возраста и навыков, чтобы она баловала шейда не только ведением его хозяйства и ласковым словом, но и, когда позволяло бы медленное сердце, делом. Дурза, припомнив свои молодые годы, собирался показать женщине, какие страсти её ожидали бы, попадись она тогда изнывавшему от тоски шейду. И даже отвратительное опоздание Аварис, отсрочившее их встречу почти на сотню лет, не пригасило пыла красноволосого волшебника.