Золотые небеса

Пролог Никогда ещё дворец в Манисе не казался шехзаде Селиму таким пустым и безжизненным. Старший сын хасеки Хюррем Султан и султана Сулеймана стоял около окна и растерянно смотрел на сад. Как всегда, там было многолюдно – наложницы гарема гуляли по прекрасному саду, поедая лукум и прочие сладости, успевая щебетать – каждая о своем. Одна хвасталась новым платьем, другая – о том, что вскоре подарит шехзаде наследника, а третья хвасталась ночью, которую провела с наследником султана. Но все эти наложницы и их болтовня казалась юноше пустой и незначительной, по сравнению с тем, что творилось в его душе. Впервые за все эти годы, дворец в санджаке, которым он так мечтал завладеть когда-то, казался ему клеткой, в которую его заточили. Стены предательски давили на него – казалось, ещё немного и они раздавят его окончательно. Сейчас он бы отдал очень многое, лишь бы повернуть время вспять и вернуть то, что он потерял. Если бы он мог, то сделал бы все возможное, чтобы все сложилось иначе. Но это было невозможно. Больше никогда не станет так, как прежде. Больше она никогда не войдет в его покои. Никогда комната не наполнится её заливистым смехом. Единственным напоминанием о ней будут её вещи, которые ещё сохраняли запах его возлюбленной. «Жизнь продолжается, мой шехзаде» - именно так сказала его новая фаворитка, Нурбану-хатун. Вне всякого сомнения, эта венецианка была очень красивой. У неё получилось хоть на короткое время, но все же отвлечь его от нежелательных мыслей. Но она не могла заменить его любимую хатун – у неё не было столь искрящихся глаз, столь лучезарной улыбки и она не могла занять все его мысли. Ему вспомнились те светлые времена, когда они с его прекрасной возлюбленной были счастливы, время, когда, казалось, что они одни в целом мире. Ему было достаточно увидеть свою русскую наложницу, и вся тяжесть дня растворялась, словно никаких проблем и не было вовсе. Нет, Нурбану никогда не сравнится с ней. Ей никогда не занять то место в его сердце и в его душе, которое занимала его возлюбленная. В очередной раз, наполнив свой бокал вином, Селим, недолго думая выпил его залпом и начал чувствовать, как алкоголь мягко растекается по его организму. Ещё немного. Еще немного вина и всё происходящее снова отойдет на задний план. А затем он снова позовет Нурбану и боль от потери практически уйдет. Правда, он понимал, что завтра все вернется… - Позвольте, шехзаде? Селим был так увлечен своими мыслями, что даже не услышав, как дверь в его покои распахнулась и вошел верный слуга шехзаде – Газанфер ага. - Проходи, Газанфер, - не глядя на него, ответил ему Селим, - что ты хочешь? Газанфер, переминаясь с ноги на ногу, не решался начать разговор, но стоило шехзаде взглянуть на него, он тут же выдал причину своего прихода. - Джанфеда-калфа и другие слуги разбирали вещи в покоях вашей фаворитки, как вы приказали. - Несите все ко мне в покои, - приказал Селим, - ничего не должно быть утеряно. Я хочу, чтобы её вещи хранились у меня. Если хотя бы одну вещь я обнаружу у других наложниц, то вы все потеряете головы. - В том-то и дело, шехзаде. Понимаете ли, мы кое-что нашли. Думаю, вам это будет интересно. Глубоко вздохнув, Селим, резким движением развернулся к своему слуге. Ему хотелось побыть в одиночестве и компания, пусть даже своего самого верного слуги, ему сейчас была абсолютно не нужна. - Что вы там нашли? Только сейчас Селим заметил, что Газанфер стоял перед шехзаде с сцепленными сзади руками. В руках у него была маленькая потрепанная книжонка. - Что это? – недоумевал Селим. - Похоже, что это её дневник, - ответил Газанфер, - в нем она описывала всю свою жизнь, начиная с того дня, как она попала во дворец Топкапы. - Дай сюда, - рявкнул Селим, - можешь идти. Я позову тебя, если ты мне понадобишься. - Шехзаде, - Газанфер вновь пытался что-то сказать. Он видел, что Селим уже изрядно выпил, а значит, разговаривать с ним не стоило. Но он должен был сказать, - Нурбану-хатун пришла. Она хочет вас видеть. На долю секунду в глазах Селима мелькнула ярость. Его уже начинала раздражать настойчивость этой хатун, которая приходит в его покои, когда ей вздумается. - Это что ещё за дерзость? Отправь её обратно в свои покои. Я позову её, когда посчитаю это нужным. - Как скажете, шехзаде, - Газанфер поклонился и покинул покои наследника. Спустя несколько мгновений, Селим осознал, что руки, держащие дневник, дрожат. Он не понимал причину – то ли это было от изрядного количества выпитого алкоголя, то ли от того, что в руках, он держал вещь принадлежащей его возлюбленной. Открыв первую страницу дневника, он прочитал первую запись, написанную её аккуратным почерком: «Для чего я начала вести дневник? Эта привычка осталась у меня еще с детства. Моя матушка всегда говорила, что все мысли надо записывать, чтобы потом можно было вновь, и вновь их переживать, пусть даже и плохие. А здесь, в этом другом для меня мире, я веду дневник, чтобы знали о судьбе маленькой рабыни, которая проводит свои скудные дни...» - Селим перелистнул страницу, стараясь не задерживаться на ней долго, но уже следующая запись заставила его внимательно читать, погрузив его в воспоминания о его прекрасной русской наложнице…