Мой любимый Джек

- Маленькая идиотка! – сердился Кузан. – Я тебе говорил сидеть на месте! Робин! Ты слышишь меня?! - Не слышу, - тускло выдавила из себя девушка. – Я устала. Отвезите меня пожалуйста домой… - Тебя обидели? – Кузан легко встряхнул хрупкие плечи девушки, - Кто он? Я найду его! - Нет… - Робин оперлась на руку друга. – Нет, совсем нет. Но теперь все стало еще запутаннее, и я не знаю, как мне быть дальше. И стоит ли быть вообще… Мне нужно выспаться и все обдумать. Кузан недоверчиво оглядел девушку, но тут же успокоился – внешний вид не пострадал, на личике и руках нет царапин или других следов драки. Значит, не обидели… Он вздохнул облегченно, но тут же стащил с себя пиджак и накинул его на Робин. - Домой не повезу, - заявил он. – Ты в таком виде… Тетка убьет тебя. Переночуешь у меня… Нет, нет, - тут же покачал он головой, видя ее удивленный взгляд, - Приставать не буду. Я не педофил. И у меня девушка есть. Постелю тебе в гостиной. Завтра в школу придется опоздать. Отпущу домой только после того, как ты поспишь и позавтракаешь. Поняла? - Поняла… - улыбнулась Робин. – Бену напишу, что ночую у Виолы… Хотя… Виола теперь меня знать не хочет. Тогда у… У меня и друзей-то нет. Придется врать. Я ненавижу врать. - Научишься… - улыбнулся Кузан. – Жизнь научит, девочка. А вот тетке твоей такие объяснения не пойдут. Но завтра утром что-нибудь придумаем. *** Виола проснулась – ее мобильный разрывался. С непривычки она потянулась к ночному столику – но нащупала только гладкий широкий бок кровати. Правильно – она сегодня ночует не дома. Виола недовольно поморщилась, но все-таки скинула с себя одеяло. Теплый свет сразу трех ламп разливался по огромной комнате. Ее телефон лежал на столике – но больше он напоминал обеденный стол ее семьи по своим размерам. Увидев, что надпись на экране говорила о том, что ее потерял сенсей, Виоле внезапно захотелось сбросить звонок и спать дальше, но она знала – не дозвонившись, сенсей продолжит искать ее, например, вполне может приехать к ней домой… - Ало, - сонно заявила она. – Слушаю… - Где ты? – безо всяких церемоний спросил Дофламинго, - Вечеринка закончилась. Я хотел отвезти тебя домой. Или оставить ночевать. - Спасибо, я уже дома… - сказала Виола, с наслаждением развалившись на прохладных простынях. – Уехала, когда все напились… - На чем? С кем? – Дофламинго был невозмутим. – Я же просил тебя дождаться меня. Неужели ты решила уйти с кем-то? - Нет, конечно, - притворно удивилась Виола. – Я просто захотела спать. И решила уйти, пока не начали спаивать меня. В пьяном угаре ваша компания невыносима. Я от нее устаю. - Давно начала уставать? – съехидничал Дофламинго. – Быть может, когда дома все наладилось. До этого вроде бы чувствовала себя нормально. Слушай, деточка, давай-ка забудем этот вечер – я сейчас приеду за тобой, и… - Нет, - Виола изменила интонацию. – Я уже сплю. Отец узнает. И я недавно вернулась домой, сенсей. И вообще, напоминаю – вы мой сенсей. Ночью мне лучше спать дома. Пока я не закончила школу. Окей? - Окей, - сказал Дофламинго, помолчав. – Но тебе лучше, чтобы это все было правдой. Понятно, милая? - Понятно, - Виола улыбнулась. – А ты чем займешься? Спать? - Нет, зачем… - Дофламинго казался задумчивым. – Ты ведь не единственная школьница в городе. Если тебе так приспичило спать дома, найду другую. Робин-чан, например. Он отсоединился – оставив у Виолы неприятный осадок. Девушка подумала – и выключила телефон со злости, но сна теперь как не бывало. - Тупой придурок, - вырвалось у нее, подумав о том, что он не забыл упомянуть Робин в разговоре. – Тупой идиот и придурок. *** - Робин! Несносная девчонка! – Родзи кричала так, что у Робин заложило уши. – Где ты, черт тебя дери, ночевала?! Признавайся! - Робин! – Бен уже был одет, но, по-видимому, сна в ту ночь он так и не видел – темные круги под глазами, нахмуренные брови. – Тебе придется потрудиться, чтобы объяснить все… - Успокойтесь, - Робин беззащитно подняла руки. – И оставим объяснения на вечер. Сейчас мне надо в школу. Я в душ! - Ты никуда не пойдешь! – Родзи продолжала бушевать. – Где ты шлялась?! Ты такая же как твоя мать, Нико Робин! Надо бы выставить тебя из этого дома! - Как моя мать? – Робин внезапно обернулась, и то напряжение и отчаянье, что так заботливо пытался победить за все это утро Кузан, вырвали наружу. – Как ты смеешь говорить так, тетя?! Какое у тебя право судить меня и мою мать?! Ты сама живешь с мужчиной, который тебе не муж! И ты сама выставили меня вчера из дома, чтобы побыть с ним! Из моего дома, смею напомнить?! - Да… Да как ты… Да как ты смеешь?! – разъяренная Родзи замахнулась, чтобы влепить девушке пощечину – подскочивший Бен удержал ее руку. Робин вырвалась и оттолкнула тетю от себя. - Не вздумай тронуть меня даже пальцем! – выкрикнула она. – Ударишь меня – и больше меня не увидишь, понятно?! Я долгие годы терпела твой холод, тетя, потому что ты моя единственная родственница, но больше я делать этого не буду! Я завтра же свяжусь с мамой. Найду квартиру и съеду отсюда! А дом ее адвокат продаст! Ты можешь быть свободна! Мне уже восемнадцать, теперь ты не обязана терпеть меня. Можешь жить с Беном и быть счастливой! - Робин… - Бен осторожно усадил Родзи, глаза которой наполнились слезами, на стул, подошел к девушке. – Успокойся… Ты понимаешь, ты напугала нас. Пока ты под нашей опекой, тебе придется… - Нет! Не придется! – с ненавистью Робин сдирала со стены фотографии семьи и бросала их на пол. – Больше не придется! Ты мне не дядя, Бен. Моим дядей был ее первый муж, который умер. Ты не муж ей и не дядя мне! Забирай свою жену! Катитесь оба к черту! Я не хочу вас видеть! Ни тебя, ни ее! Никогда больше! Вон! Вон! - Робин… - Родзи подняла руку. – Робин, что ты… - Вон! – закричала девушка в исступлении – почувствовав одновременно и необыкновенную легкостью, и горячую отраву жестоких слов, которые она долгое время хранила в себе. – Вон! Оба! Бен и Родзи, со страхом глядя на нее, вышли из дома. Дождавшись звука отъезжающей машины дяди, Робин плюхнулась на пол, глядя на свои дрожащие руки. Она только что разрушила ту видимость счастья и семьи, что у нее была. Своими руками. - Что я наделала?.. – заплакала она. – Как я могла?.. Через минуту она уже захлебывалась рыданиями, а сердце ее готово было разорваться от боли. Лед тронулся.