Всё под контролем!

[Sia – Unstoppable]

      Тяжело дышать. С моих губ сорвался хриплый стон. Очередной. Я совсем обессилила, держалась только благодаря адреналину от страха быть застигнутой. Казалось, и без того тесная кабинка женского туалета сжалась до пределов нас двоих. Меня и какого-то парня, соблазнить которого не стоило мне особых усилий. Из баскетболистов, насколько помню. Не знаю. И не хочу знать. Мне слишком хорошо, чтобы размышлять, думать, запоминать и вспоминать.       Окружающая обстановка давно превратилась в пятна перед глазами. Они стремительно плыли и утекали под напором приближающегося оргазма, который вот-вот разорвёт меня на осколки. – Я... Я больше не могу, – прохрипела я, впиваясь ногтями в спину парня. Крепче обхватила его бёдра ногами, дабы не соскользнуть. Баскетболист входил грубо, резко, не щадя меня ни на миг. Его заботило лишь собственное удовлетворение. Типично. Я привыкла к этому. Давно. Даже не смогу вспомнить, когда это случилось в первый раз. Меня давно не заботило где, с кем, как. Только бы заполнить пустоту внутри. – Терпи, – сбивчиво прорычал парень мне в шею, опаляя горячим дыханием ключицы. Он сильнее сжал мои бёдра. Вот мудак. Синяков теперь не избежать. Я разозлилась, мысленно отрывая ему все ненужные детали.       Так же быстро успокоилась. Когда это тебя вообще волновало, Накамура?       Парень ускорил темп, буквально выдалбливая всё, что вообще во мне осталось. Я была готова рассыпаться на части, получив то, чего так жаждала. В глазах темнело, мне катастрофически не хватало воздуха.       Приятное тепло наполнило меня целиком и полностью. Блаженное чувство эйфории вскружило голову. Я безвольно обмякла в руках парня, опустив голову ему на плечо. Он кончил следом, рыча от удовольствия.       Мой интерес к нему на том и закончился. Я получила своё и теперь преспокойно могла забыть о его существовании. Застегнув блузку и накинув пиджак, я выползла к зеркалу. Урок ещё продолжался и, к величайшему счастью, никто так и не зашёл сюда.       Полследствия были более явными, чем ожидалось. Яркий засос на шее, растрёпанные волосы, смазанная помада и безбожно смятая юбка. Если с волосами, помадой и юбкой не должно возникнуть проблем, то что делать с синяком — я откровенно не знала. Впредь нужно быть более предусмотрительной. Теряю хватку. – Может оставишь номер? – с хищным оскалом промурлыкал парень, прижимаясь ко мне сзади. Я наблюдала в зеркале, как он склонялся к моей шее, касался её пересохшими губами. Одна его рука легла мне на талию, вторая – на грудь. Меня пробрало дрожью от его липких прикосновений, от чувства омерзения к нему и самой себе. – Могли бы повторить. Я бы имел тебя сутками напролёт, пока ты не зарыдаешь от удовольствия. – Не думаю, – губы произвольно растянулись в наглой и презрительной ухмылке. – Секс был классным, не более того. Так что закатай губу, милый, и дай мне пройти. – Кем ты себя возомнила, дрянь? – его улыбку быстро смыло с лица, я уверена. Жаль, что я не смогла это увидеть. Накинув рюкзак, поправив юбку, распустив волосы, чтобы не было видно последствий, я уже шагала к выходу из школы.       Сожалею ли я об этом? Да. Противно ли мне от самой себя? Определённо. Но я сделала то, что следовало. Мне необходимо было отвлечься. От боли, раздумий, мук совести.       Прошло два дня, а это тупое ощущение вины давило всё сильнее и сильнее. Я не видела Куроо два дня. Ребят я не видела столько же. Не могла побороть себя, не могла показаться им на глаза. Что со мной? Почему меня так волнует их грёбаное мнение? Не перестаю думать об этом ни на мгновение.       Проснувшись в квартире Катаямы, я долго соединяла кусочки мозаики в голове, соображая, что произошло. Даже не сразу заметила, что проспала порядочное количество часов. В комплекте со всем шёл ужасный сушняк и адская головная боль. Виной тому был амфетамин вперемешку с алкоголем. Я снова проявила слабость, снова дала волю эмоциям и своему эго.       Я думала, что начала исправляться. Всегда думала, что достаточно сильна, чтобы справиться. Выходит – лишь ходила вокруг да около. Выходит – заблуждалась. Обычные люди не наступают на одни и те же грабли дважды. И я не наступаю. Я прыгаю на них. С разбега и от души.       В руках завибрировал телефон, отвлекая от дум. Братец всегда умел звонить в самый "подходящий" момент. Желания разговаривать с ним не было, потому я без раздумий сбросила входящий звонок. Экран незамедлительно выплюнул иконку непрочитанного сообщения. От Куроо. Телефон в считанные секунды отправился в рюкзак.       Я шла, не оборачиваясь по сторонам, и настолько увлеклась чехардой собственных мыслей, что даже не услышала оклика позади. – Разбойница! – тяжёлая рука упала на плечо, затормозив меня. Лишь один человек называл меня так. Меня словно окатили холодной водой. Я вздрогнула, даже подскочила на месте, но отнюдь не от внезапности появления Кая. От страха. – Зачем так орать? – я поёжилась, повела плечом, чтобы скинуть его руку, но оборачиваться не так уж и торопилась. Лучшая защита – нападение, так говорят? Что ж, в любом случае, я по-другому не умела. Тогда отчего мне так неловко и стыдно? Я виновата не только перед придурковатым капитаном, но и перед всей командой. Подвела всех. Провалилась в их глазах. А может и к лучшему? Как бы прискорбно это не звучало, привязанность к ним крепла с каждой тренировкой. Очередная слабость. Я не хотела этого допустить. – Куда ты пропала? – вице-капитан встал предо мной, понимая, что поворачиваться я не намерена. Взгляд моментально прилип к полу. И как я раньше этого не замечала? Безумно красивый пол, да. Произведение искусства. Шедевр! – Ты не пришла на тренировку вчера, да и в школе тебя не было. Мы переживали. Яку вообще сам не свой. – Эм... – стоило открыть рот, как слова предательски встали поперёк горла. Я окончательно и бесповоротно сбита с толку. Они переживали? Слишком жестоко для шутки. – Послушай, Накамура, – Нобу тщательно подбирал слова. – То, что произошло тогда на стадионе, нас шокировало, мягко говоря. Но, поверь, зла на тебя мы не держим, тебе не стоит так переживать. Все мы эмоциональны, и иногда, если долго держать всё в себе, переживания выливаются не в лучшем виде. Тебе просто нужно поговорить с ним.       Кай интонационно выделил последнее слово. За что я была, по правде говоря, благодарна. Это имя резало слух сильнее чем когда-либо. – А с чего ты взял, что это было случайностью? – захватив власть над собой, я подняла к нему полный отчаяния взгляд. К глазам подступила солёная влага. Только не вздумай реветь при нём, идиотка! Он не должен узнать, что ты прячешь глубоко внутри. Никто не должен. Забыла, чем это чревато? – С чего ты решил, что это был не умысел? А? Я редкостная тварь, и вы почему-то этого не видите. Пора бы очнуться. Если вы и вправду думаете, что я просто потерянная маленькая девчонка, которая прячет за маской своё изувеченное сердце, свою искалеченную душу, то глубоко заблуждаетесь. Всё гораздо прозаичней.       Я натянула улыбку. Ядовитую и, судя по выражению лица Кая, пугающую. Готова поклясться, что видела едва заметную дрожь по его телу. Всегда улыбаться – я знаю, как одурачить. Ты же всегда этим и занималась, Накамура. Обманывала людей, создавала правдоподобную иллюзию, говорила то, что они хотят услышать, или то, что хочется слышать тебе. Надевала броню, чтобы не подпустить никого к себе. Сейчас самое время. – А с чего ты взяла, что я в это поверю? – Нобуюки улыбался. Чисто, искренне. Он не злился. Он не верил. – Просто пойдём. На тренировку опоздаем.       Зал полнился звуками. Крики, спокойные разговоры, скрипы подошв, глухие удары мячей, смех. Эти звуки перестали напрягать. Я перестала дёргаться каждый раз, когда кто-то взмывал в воздух, чтобы атаковать. Теперь меня смущала другая вещь. Напряжение. Едва уловимое, оно витало в воздухе, проникая в разум каждого, кто стал невольным свидетелем моего провала.       Наше появление не осталось без внимания. Волейболисты резко обернулись в сторону выхода. Напряжение, источником которого была моя персона, усилилось, и теперь душило. Мне очень хотелось плюнуть на всё, развернуться и убежать. Без оглядки. Но путь отступления перекрывал Нобу. – Семпай, – звонкий крик Инуоки разлетелся по залу в одно мгновение. Парнишка, не отпуская мяча из рук, подскочил к нам. – Семпай, куда вы пропали? Вы уходите из клуба? Вы заболели? О, Накамура-семпай, представляете, а я подрос! Ещё немного и я смогу стать лучшим центральным блокирующим! Как Куроо-сан! – Инуока, отстань от менеджера! Тебе до капитана ещё работать и работать. Так что живо на площадку! – Яку, несмотря на свой вид, имел огромный авторитет перед первогодками. Со кивнул и метнулся обратно к ребятам, улыбаясь, кажется, ещё шире. Теперь либеро обернулся ко мне. Вот. Сейчас начнётся. Вид и аура Мориске не излучали положительного настроя, а в глазах читалось непонимание. – Потрудись объяснить, где тебя черти носили? Пропала, не предупредила, наш мудаковатый капитан сидит дома с растяжением, а нам с Нобу трудновато с этой оравой возиться.       Не прозвучало ни одного упоминания произошедшего. Никто из ребят ничего мне не сказал, не усмехнулся, не напомнил. Никто не держал зла, ведь такое, действительно, может случиться. Но никто этого не забыл и не забудет. Я видела это в неприметном укоре взгляда Нобу, в вымученной и напуганной улыбке Хайбы, в неосторожности движений Козуме. Я не уверена, что моё безрассудство смогут простить мне до конца, но презирать меня волейболисты не будут. Они даже не допускали таких мыслей.       Тренировка длилась уже второй час. Кажется, что усталость, накопленная за все годы моей жалкой жизни, в одночасье упала на плечи. Ещё чуть-чуть и меня размажет по полу. Я просто хотела лечь посреди зала и уснуть. Желательно, навсегда. – Кенма, чтоб тебя! Аккуратнее надо, – сетовал Мориске, провожая сеттера к скамейке. Козуме не совсем удачно отдал пас и, по всей видимости, выбил палец. Я отправилась к нему, следом за тренером. – Внимательнее нужно быть, – на поучении Наой-сана Кенма почти не отреагировал, но стоило коснуться его указательного пальца, парень начинал шипеть и морщиться. – Превосходно! Мало было капитана, теперь ещё и сеттер вылетит, – Яку никак не хотел униматься. Позади послышались приглушённые смешки остальных членов команды. – Не ошалей от горя в конец, маменька, – прыснул Кай, дружески ткнув либеро локтем в плечо. А вот отдача вышла чуточку сильнее. Настолько "чуточку", что вице-капитана согнуло пополам. Первогодки боязливо отошли от Мориске, не желая попасть под раздачу. Уж они, как никто другой, знали не понаслышке, что рука у Яку тяжёлая. – Сколько раз просил, и всё бестолку! Хватит меня так называть!       Теперь уже вся команда сваливались от смеха. Даже Кенма не удержал улыбку. Не знаю, сошла ли я с ума, но я смеялась вместе с ними. Это было так легко и здорово. Я, возможно, впервые по-настоящему ощутила себя полноценной частью чего-то.       Волейбольный клуб старшей школы Некома был не просто командой. Они были даже не просто друзьями. Они были самой настоящей семьёй. Судьбы и жизни каждого были переплетены крепкими узами. Особыми узами. И только я не могла влиться полностью. Вечное ожидание ножа в спину подорвало веру в людей, знаете ли.       Тренировка подошла к концу. Попрощавшись со всеми, я вышла на улицу. В то время, как ребята, в буквальном смысле, ползли к раздевалке, я уже подставляла лицо солнцу и лёгкому ветру, что так приветливо встречали меня. По телу растеклась приятная истома. Сейчас бы забраться куда-нибудь на крышу и неторопливо наблюдать, как горизонт окраситься в алые оттенки. Наблюдение за шумным городом сквозь пелену табачного дыма всегда меня успокаивало. И ведь Куроо показал мне отличное местечко.       Чёрт, Куроо!       Прежде чем я успела ускользнуть к выходу, меня поймал Яку и взял с меня обещание, что я навещу капитана и поговорю с ним. Я никогда не славилась тем, что держу слово. Но сейчас, я должна это сделать, потому что виновата. Совесть медленно, шаг за шагом, кусок за куском, раздирала измученный разум. Дожила! И почему именно сейчас ты стала признавать собственные провалы, Накамура? — Долго там стоять собралась, потеряшка?       Я открыла глаза, обернулась на голос и прищурилась, чтобы разглядеть его обладателя, хоть и прекрасно знала, кто меня зовёт. Но, боги, как же мне хотелось, чтобы это оказалось очередной игрой моего больного воображения.       Но Такаши, который стоял рядом со своей машиной, был реальным. Брат не двигался с места, его глаза были насквозь пропитаны холодом, разочарованием и беспокойством. Я сразу же задумалась над тем, где я могла накосячить. Ну не ночевала дома сколько-то там дней. Можно подумать, такое впервые произошло. — Давай прокатимся, — произнёс Такаши, подходя к машине со стороны водителя. Сердце подскочило и со свистом ухнуло куда-то в пятки. Повезёт к отцу на ковёр? — Предпочитаю прогулки пешком, — сказала я, разворачивались. Будто мне проблем мало. — Живо садись в машину, — рявкнул братец, резко меня осадив. Он был зол. О, он был чертовски зол на меня. В моменты гнева, который редко сменял расчётливую холодность, Такаши до боли напоминал отца. Себе дороже обходилось спорить с ним в такие моменты. — Да, именно это я и собиралась сделать, — я плюхнулась на переднее пассажирское сиденье и пристегнулась. — Поездки я всё же люблю больше. Да. Определённо. О, у тебя на панели собачка новая? Миленькая.       Гнетущую тишину в салоне, до этого нарушаемую только моей бессвязной чушью, разрезал пронзительный смех. — Видела бы ты своё лицо, сестрёнка, — сквозь смех выдавил из себя Такаши, заливаясь новым приступом. Теперь уже от моего глупого и недоумённого выражения лица. До меня не сразу дошло, что меня разыграли словно младшеклассника. — Ну и сволочь же ты, братишка, — обиженно надув губы, я изо всех сил старалась не рассмеяться. Выходило скверно, честно говоря. — Дай угадаю, ты подумала, что я отвезу тебя к отцу? — хохотнул Такаши, на мгновение отведя взгляд с дороги на меня. — Брось, все уже привыкли к твоим похождениям. Не буду врать, отец вне себя, и попадаться ему на глаза не стоит. Но и убеждать тебя в чём-то смысла нет, хоть мы и хотим оградить тебя от беды. Упрямством ты пошла в папу. Знаешь, ты была права, Акеми. Ты уже не маленькая, пора бы мне с этим смириться. Просто... Я очень надеюсь, что ты не села на иглу опять. Я не хочу тебя снова потерять, мелкая. — Кто ты? И что ты сделал с моим старшим братом? — нарочито испуганно пролепетала я, затаив дыхание, чем снова заставила Такаши звонко рассмеяться. А затем, я поддержала его не менее звонким смехом. Как же давно я не видела его таким открытым и расслабленным. Целую вечность. Я стала забывать его забавные ямочки на щеках, когда губы расплываются в улыбке. Вот он, мой рыцарь без страха и упрёка, который всегда будет стоять на страже моего покоя, как бы я тому не противилась. — Давно мы с тобой не катались по городу, не находишь? — Такаши заговорщически подмигнул, дав по педали газа.       Шумный Токио сиял неоном и отблесками закатного солнца. Солнечный диск медленно сползал к горизонту. Я сидела, откинувшись на спинку кресла и лениво цеплялась взглядом за прохожих, потягивая карамельный латте. Такаши отвёз меня в нашу любимую кофейню в центре города. Любовь к кофе всегда нас объединяла. Раньше мы часами могли торчать там. Так непривычно и приятно было вновь посетить это место спустя столько времени, которое измерялось в прожитых жизнях и граммах героина, употреблённого мной когда-то.        Мы бессистемно катались по городу, болтая о разных значимых для нас мелочах. Я не чувствовала щенячьего восторга, детской радости или вселенского счастья. Я чувствовала нечто более важное. Покой и умиротворение, в которых так отчаянно нуждалась. А ещё Такаши дал мне понять, что я не так одинока, как считала.       Лишь одна мысль омрачала мою маленькую идиллию. Как бы я не пыталась того избежать, но разговор с Куроо должен состояться. Я дала слово и не вправе его нарушить. Хоть раз в жизни поступлю правильно. — Тебя что-то тревожит, — брат не спрашивал, он излагал факт с толикой беспокойства в голосе. — Я облажалась, — упираться и лгать было лишено всякого смысла. Это же мой старший братец, он поймёт. — Есть один человек в школе. Придурок редкостный, таких ещё поискать нужно. Отношения у нас, мягко говоря, с первого дня не заладились. Но, волею случая, приходится работать вместе... — А сейчас ты накосячила и это гнетёт тебя, — подытожил Такаши за меня. — Просто извинись и всё. — О, спасибо тебе, Генерал Очевидность, — съязвила я, скрестив руки на груди. — Будь это так просто, распускала бы я сопли перед тобой? — Ты влюбилась, — снова интонация не имела ни намёка на вопрос. Брат повернулся, обратив ко мне выпытывающий взгляд. Он ещё и улыбался! Я аж подпрыгнула от возмущения. — Что? Нет! Ни капли! — отнекивалась я, а Такаши продолжал выжидающе смотреть. — Возможно. Н-не знаю. С чего ты взял? — Ты всем своим видом это показала, — торжествующая улыбка не сходила с его лица, что меня несказанно бесило. — Послушай, Акеми. Я многого не знаю о твоей жизни в Мияги, но думаю там ты кое-что потеряла. Кое-кого важного. Я видел ту перевёрнутую фотографию в твоей комнате. Там ты и какой-то миловидный парень с каштановыми волосами. Он был дорог тебе? —Был , — большого труда стоило выдавить из себя это слово. Забытое чувство заныло в груди, просясь наружу. Я сделала глоток кофе, чтобы успокоиться. — И ты его потеряла, — слово "потеряла" полоснуло ножом по сердцу. — С тех пор ты пообещала себе не влюбляться. А сейчас, когда ты вновь это почувствовала, тебе стало страшно. Я прав ведь, да? Это нормально. Но, Акеми, ради всего святого, если оно того стоит, не потеряй это вновь.        В салоне воцарилась тишина. Только слова Такаши набатом звенели у меня в ушах. Миловидный парень с каштановыми волосами был мне дорог. Вот только это был его выбор, от чего становилось ещё больнее. Я закусила губу. — Останови машину! — внезапно, даже для самой себя, крикнула я. От испуга Такаши резко затормозил у обочины. Брат недоумённо покосился на меня. — Всё в порядке? — Спасибо, — я поцеловала брата в щеку, поставила стаканчик с кофе на приборную панель и пулей вылетела на знакомую улицу. Он прав, я застряла в своём прошлом, руша то хрупкое настоящее, что у меня всё же есть.       Ветер усилился, пригнав тяжёлые рваные клочья туч. Порывы сильно били мне в лицо, но я продолжала идти. Куроо точно жил где-то поблизости.       Стемнело так же резко, как и похолодало. Я посильнее закуталась в форменный пиджак и начала оглядываться по сторонам. Мне ли не знать, какие сюрпризы таят в себе тёмные подворотни. Вот только, заглядывая в каждый угол, я совсем перестала смотреть вперёд. Парень, шедший навстречу, был наглым образом мною сбит. — Оу, кто это тут у нас? — шипящий, низкий голос раздался где-то отдалённо, но казалось, он полностью меня обволакивал, словно звучал прямо над ухом. Не особо высокий, худощавый, с острыми как лезвие скулами и яркими тёмно-зелёными глазами он подошёл ко мне непростительно близко. Парень нагло приподнял моё лицо, обхватив подбородок тонкими пальцами. В русых волосах путался ветер. Мне стало ужасно мерзко от прикосновения его холодной кожи, от липкого взгляда на моих губах. — Форма старшей Некома, а совсем рядом живёт капитан волейбольного клуба. Фанатка? Что, решила побегать под окнами, вдруг твой идол выйдет и волею судьбы обратит внимание? — Грабли убрал, анорексик, пока я тебе их не переломала, — выплюнула я, пытаясь выбраться из цепких лап незнакомца. Он лишь крепче схватил моё лицо, будто и не слышал моих угроз. Больше всего, мне хотелось отмыться от отпечатка изучающего взгляда зелёных глаз. Аж мурашки по коже. — Какой грозный котёнок, — он с особым упоением растягивал эти слова, проводя большим пальцем по моей нижней губе. Ещё немного и я закричу. — Не, слишком неизобретательна для фанатки. Стой... Не ты ли новый менеджер команды? Вынужден признать, у Кошака губа не дура. — Допустим, ты попал в точку, детектив, — я уже бросила попытки вырваться, потому что во мне заиграло любопытство. Знакомый Куроо? — Но, мать твою, ты кто нахрен такой? — Всего лишь старый друг твоего капитана, — усмехнулся парень, но тут же скривился. — Чёрт, аж самому противно. Я тот знакомый Кошака, которого он причислит к категории "заклятый враг". Громкие слова. — А от меня-то ты чего хочешь, анорексик? — я выдохнула свободно, как только он убрал свою руку. Я однозначно заберусь в ванну с хлоркой. — Прибереги свой яд для вышеупомянутого. Мне до этого дела нет. — Ложь, котёнок, — нараспев проговорил незнакомец, упираясь взглядом мне в глаза. Я не могла объяснить себе, почему меня пробивает озноб от этого взора. Будто он стоял, считывал малейшие прорехи моей души, заползая, подобно змее, в самые потаённые уголки, и продумывал, как можно использовать данную информацию. — Впрочем, неважно. Передавай моё пламенное приветствие Кошаку. Пусть готовится к проигрышу через неделю. Это будет интересно. — Скройся уже с моих глаз, змеёныш, — бросила я напоследок. Парень одарил меня снисходительной улыбкой прежде, чем скрылся за поворотом. Последнее, что я увидела, — надпись на куртке.       "Волейбольный клуб Академии Нохеби"       Весь остальной путь до дома Куроо мои мысли не покидал этот странный парень. Каждый шаг мне казалось, что он преследует меня. Но то было лишь моей паранойей. Мне просто непреодолимо хотелось отмыться.       Я никогда не верила, что нужно быть осторожнее со своими желаниями. Не верила, пока вплотную не подошла к подъезду дома, в котором жил Куроо. Если бы я была наделена даром предвидения, то осталась бы сидеть в машине Такаши, давясь воспоминаниями о былых днях, серьёзно.       Меня окатило холодной водой. В буквальном смысле. Чья-то очень не смешная шутка. Кто-то с верхнего этажа сбросил на меня пакет с водой, о чём говорил мокрый изорванный целлофан у меня под ногами. Я стояла и хватал воздух губами, будто выброшенная на берег рыба. Очень хотелось зареветь. Вымокшая насквозь одежда противно прилипала к телу, как и волосы. А мой потёкший макияж сейчас, наверняка, представлял собой новый шедевр импрессионизма. Дрожь расходилась по всему телу, так как холод ощущался острее.       Громкий и безудержный хохот сверху невозможно было с чем-либо спутать. Всё. Это уже не в какие ворота не лезет! Простым убийство тут не обойдётся. Это слишком гуманно.       Ослеплённая гневом, я мигом добралась до нужного этажа и без раздумий постучались в дверь. Скорее — ломилась в дверь.       Он открыл практически сразу. Ещё бы! Каждая секунда промедления обошлась бы ему втрое дороже. Куроо стоял на пороге и, как бы он не старался сохранить серьёзное лицо, у него не вышло. Капитан ухватился за живот, сгибаясь от хохота. — Теперь мы квиты, — пробормотал капитан сквозь смех, стирая выступившие слёзы с лица. — Для начала, ты дашь мне полотенце и футболку, — от моего тона в жилах стыла кровь. Я медленно вошла в квартиру. — А потом я сделаю тебе больно. Очень-очень больно. — Я видел парочку порно-фильмов, которые начинались точно так же, — он попытался хищно ухмыльнуться, но снова забился в истерике. Я говорила брату, что таких ещё поискать надо? Нет, этот придурок эксклюзивен.       Тем не менее, полотенце и футболку я получила. Куроо даже показал мне ванную, где я смогла привести себя в относительный порядок. Смыла косметику, переоделась и высушила волосы. Теперь и к расправе можно приступить.        Стоило выйти из ванной, я заметила то, что не бросилось мне в глаза сразу, — Куроо хромал. Правая нога была плотно перетянута эластичным бинтом. Вина, что до этого отступила, вновь раненной птицей забилась в голове. — Куроо, — начала было я, но все слова казались мне такими пустыми и незначительными. Он стоял, опираясь плечом о стену, и внимательно смотрел на меня, чуть прикрыв глаза. Говорят, что глаза — зеркало души. Зеркало Куроо Тетсуро было надтреснуто. Руки затряслись. Я почувствовала, какого это, когда ты смотришь прямиком в чужую душу и видишь такие родные оттенки боли. Хотелось обнять, прижать к себе и не отпускать. Показать, что он не один. Но я сдержала себя. — Эй, ты заснула? — парень пощёлкал пальцами прямо у меня под носом, дав понять, что я немного затянула с паузой. — А, прости, — я мотнула головой, сбрасывая оцепенение. — Я пришла извиниться. — Забудь, сделаем вид, что ничего не произошло. — Ничего не произошло? — я не верила своим ушам. — Ты сейчас серьезно? Знаешь, каких усилий мне стоило сюда прийти? Знаешь, что я переживаю? Но я всё же здесь, а ты меня, придурок, ещё и водой окатил! Ты...        За меня сейчас говорили мой эгоизм и выпущенные на волю эмоции. Куроо дёрнулся с места и сократил расстояние между нами до минимума, а я осеклась на полуслове и молча за ним наблюдала. Тёплые руки легли мне на плечи. Куроо с минуту смотрел на меня, осторожно склонился и едва ощутимо коснулся губами моего лба, я знала, что прощена. — Я ж сказал, забудь, — у него мягкие губы. Он отстранился, а мне хотелось бы стоять так целую вечность, если не две.       Куроо увлёк меня в свою детскую забаву. Мы вместе стали сбрасывать с балкона воду на редких прохожих. И я нашла это занятие до чёртиков весёлым, если, конечно, вода льётся не на тебя. Я снова будто бы окунулась в детство, в ту беззаботную пору, когда я ещё не приобрела вагон дерьмового опыта.        Когда мы выбились из сил, капитан утащил меня на кухню, дабы выпить согревающего чаю. Я рассказывала ему о сегодняшней тренировке, а он мне — о своём внеплановом выходном с Бокуто и Неко. — Ты же понимаешь, что ничего не выйдет? — мысленно я уже корила себя за сорвавшийся с губ вопрос. — Ты это о чём? — Куроо отодвинул пустую чашку и взял на руки кошку. — Об очевидном, — рано или поздно, эту тему пришлось бы затронуть, как бы усердно мы от неё не бежали. Это я признать смогла. — Ты чувствуешь тоже самое, да? Оно давит тебе на горло. Знакомо. Ты потерял свою первую любовь, а сейчас боишься потерять то, что ещё не обрёл, но жаждешь обрести. Ничего не выйдет, Куроо. Я не умею. Тебе много лучше не знать. Это не только моё прошлое. Это моё настоящее и, вероятнее всего, будущее... Просто держись от меня подальше. Не хочу быть той, кто снова окунёт тебя в разочарование.       Я говорила сбивчиво, с над ломом в голосе и еле сдерживала непрошеные слёзы. Мы из разных миров. Мой мир мрачен и пропитан ядовитым табачным дымом. Ему там места нет. Как и мне в его. — Дура ты, Накамура, — Куроо беззлобно улыбался, отпуская кошку. — Ты реально думаешь, что я отступлю только потому, что ты решила, что так будет правильно? — Упёртый придурок, — я улыбнулась на манер Куроо. — И что мне с тобой делать? — Для начала, перестать воевать. У меня здоровье не резиновое. Угробишь ненароком, — широкая ладонь запнулась во моих волосах, перебирая пальцами пряди. — Как я смогу удержать себя от такого соблазна?       Дружный смех означал только одно — точка невозврата поставлена.