Until we both died

Слова. Странные, непонятные, красивые до безумия приходят мне в голову, когда я смотрю на тебя. Они льются на бумагу, извергаются кровавыми потоками, превращаясь в отдельные фразы, так и не долетая до тебя. Ты молчишь, и эта тишина разрывает мне душу. Скажи хоть что-нибудь. Отторгни этот холод от моих уст. Протяни мне свою руку и не дай задохнуться в этой тьме. Произнеси. Умоляю. Всего одно слово. Но вокруг лишь тишина. Он читает эти строки нарочито небрежно, почти не глядя на исписанный лист бумаги перед собой. Упрямо смотрит на нее, словно хочет испепелить взглядом, который Билли так тщательно избегает, опустив глаза вниз и сцепив трясущиеся пальцы в замок. Каждое сказанное Дэвидом слово ее убивает. Каждое из них пропитано безумием, болью и почти нечеловеческой одержимостью. Одержимостью ей. Каждое действие, взгляд или жест это человека - это как хлесткий, ощутимый и физический удар. Билли боязливо жмурится и словно чувствует, как его длинные пальцы обжигают ее щеки, как карие глаза напротив пылают злостью, как хриплый голос надламывается и переходит на шепот, когда они стоят в пустом коридоре вот так, прижавшись лбами друг к другу и ненавидя себя изо всех сил. Зачем? И видит Бог, всеми силами она хочет не кричать его удаляющейся спине вслед, а догнать и обнять. Уткнуться носом в знакомый изгиб шеи и протяжно вздохнуть от невозможности испытываемых желаний. Ведь она не должна любить такого, как Дэвид Макдональд. Психа, который преследовал ее повсюду все это время, укусил ее кота, оскорбил ее при одноклассниках, а в своей тетради тайно посвящал этой девушке невероятные стихи, о которых никто и ничего не знал. Кроме нее. Не должна мечтать о нем и думать о том, какие его губы на ощупь. Не должна с радостью вспоминать его улыбку и замирать всей душой, когда он протягивает ей через парту очередной лист бумаги со своими дурацкими стихами. Не должна стоять сейчас за дверьми класса, едва ли не плача от страха и отвращения к самой себе, когда внутри он, наглотавшийся канцелярских кнопок, истекает кровью на грязном полу кабинета, пока врачи пытаются привести его в чувство... - Ты когда-нибудь задумывалась над тем, как легко инсценировать собственную смерть? - Тебе здесь никто не поверит. И никто не поймет. - Ты бы поняла бы. Возможно. Но все равно не поймешь. Всего одна ее фраза, и его блокнот рвется в клочья, а на ее глаза вновь и вновь наворачиваются глупые слезы, о которых никто не знает... Надо сделать всего один шаг. Просто взять его за руку. Просто обнять и пообещать быть рядом. Просто полюбить его вновь. Но внутри Билли ничего не дрожит. Лишь абсолютное молчание и бесконечный холод. Все внезапно становится столь пустым и бессмысленным. Вся ее жизнь до встречи с Дэвидом - это словно один сплошной стаканчик из-под съеденных рыбок. Она не способна растопить свой собственный лед, который течет по ее венам. Не в силах полюбить, потому что ее чертово сердце - сплошной камень. В этом-то Дэвид и ошибался. Поэтому даже такой как он, со своим отчаянием и безумием, никогда не сможет разорвать тишину внутри ее существа и наполнить хоть каким-то посторонним звуком. - Произнеси эти слова, Билл. Произнеси их, как молитву. Как самое заветное, что ты сейчас чувствуешь. И все изменится, вот увидишь! Пожалуйста, скажи их прямо сейчас. Я так хочу их услышать! - Но я... правда, не знаю, о чем ты говоришь.