Diaboli

      Я лениво тыкал вилкой в остывший кусок мяса, валяя его по всей тарелке. Глядя исподлобья на улыбающуюся матушку, которая что-то увлеченно рассказывала по-доброму улыбающемуся отчиму, я облегченно выдохнул.       Я был безумно рад за нее.       Сколько себя помню, она была одна. Ее руки потихоньку опускались, а ночные всхлипы набирали звуковые обороты. Она плакала каждую ночь. Горько, истошно, точно умирая каждый раз, как сядет солнце. Но утром она вставала, будто ничего и не было. Словно эта ночь, как и все предыдущие, ничего не означала. Точно солнце поднимало ее с кровати и придавало силы. Эта яркая огненная звезда заряжала ее своим светом, и она улыбалась мне. Может лживо, может наигранно, но она натягивала улыбку, отправляла меня в садик, в школу, сама уходя на работу.       У нее были бойфренды, которые ухлестывали за ней ровно до того момента, пока не узнавали, что у нее есть сын.       Я винил себя. Виню до сих пор.       Я помню, как она напилась и просила спасти ее. Просила, чтобы я вытащил ее из этого ада, помог подняться, помог больше не быть одной, потому что одиночество оказалось страшнее смерти.       По своей сути, ее одиночество заключалось во мне. Я был ее ходячее одиночество, ее клеймо и крест на всей личной жизни. Никто и представить не может, как я был счастлив, когда она нашла Пола Барретта, случайно наткнувшегося на нее в социальной сети.       Пара встреч, ночные разговоры по телефону и вот она уже сияет ярче, чем испепеляющее солнце в летней полдень. Матушка начала расцветать на глазах: ее волосы снова были выкрашены в каштановый, глаза аккуратно подведены черными стрелками, губы испачканы помадой. В ее комнате снова стоял запах духов, а одежда была пропитана мужским одеколоном.       ― Ал? ― оказывается, мама звала меня уже несколько раз.       Я дернулся, часто заморгав.       ― Да? ― удивленно спросил я, ловя на себе сомнительные взгляды.       ― Ты плохо себя чувствуешь? ― с тревогой произнесла Бетти.       ― Нет, мам, все хорошо, ― я попытался улыбнуться, но не смог. Что-то мешало мне это сделать, сковав лицевые мышцы.       ― Ты уверен? ― вмешался отчим, недоверчиво покосившись на свою жену. Их переглядки, которые сперва были основаны на моем самочувствие, начали перерастать в соблазнительные взгляды с покусыванием нижней губы.       ― Уверен, ― тихо добавил я, чтобы ни в коем разе не прервать игры молодоженов.       Вздохнув, я почувствовал на себе тяжелый взгляд, тут же подняв голову. Мои сводные братья взялись за старое: перешептываясь, они с отвратительным интересом рассматривали мое лицо, точно запечатывая в памяти мой образ.       Я, вопросительно изогнув бровь, уставился на рыжих, когда те, в свою очередь, прикрыли лица своей милой дежурной улыбкой. Я закатил глаза, переведя взгляд на кусок мяса, все еще лежавший в моей тарелке.       Чувство голода напрочь исчерпало себя, поэтому я продолжил перекатывать еду по всему керамическому пространству.       Через пару минут, полностью погрузившись в «увлекательное» занятие, я услышал скрежет стульев, явно протащенных по полу и низкий, ласкающий слух, голос:       ― А теперь мы можем продолжить знакомство, да, Алли?       Я, подавившись воздухом, быстро, оценивая обстановку, посмотрел по сторонам. Крис и Берт, сев по сторонам, подперли ладонями подбородки, уместив локти на края стола, и, как у них вошло в привычку, принялись в упор глазеть на меня.       Я облокотился на спинку стула, вжавшись в нее и сморщив нос.       ― Что вам все-таки надо? ― хмуря брови, я так же поджал губы, отчего они стали тонкими как у близнецов.       ― Мы же теперь семья, мы должны побольше узнать друг о друге, ― начал Крис, передавая слово брату быстрым взглядом.       ― Вот расскажи нам, как так вышло, что в твоей школе тебя считают мальчиком с нетрадиционной ориентацией? ― протягивая слово, Берт, явно наслаждаясь моей реакцией, придвинулся ко мне ближе.       ― С чего вы взяли? ― голос осип. Руки стали холодными, а сердце замирало с каждым новым вдохом, готовое в любой момент сорваться.       В голове я отчетливо слышал свой пульс, который распугивал все дельные мысли, рождаемые испуганным сознанием.       ― Мы проверили…       ― … пробили по источникам…       ― … они не могут лгать…       ― … так же, как и твои одноклассники, ― закончил кто-то из рыжих дьяволов, вгоняя меня панику.       «Нет, я не гей, нет!» ― хотел прокричать я, но мой рот закрыли ладонью, которую я тут же попытался оттянуть в сторону.       ― Тише-тише, ― засмеялся Крис, сидящий слева, ― мы тебя не обидим, мы просто интересуемся жизнью того, с кем нам предстоит жить под одной крышей, разве это плохо? ― было ощущение, что за словами этого парня скрывалось что-то еще, поважнее обычного любопытства, но я, наконец убрав чужую руку, вытер рукавом пиджака брезгливо рот, и с вызовом посмотрел на сводных братьев.       ― Идиоты, ― рявкнул с перепугу я, поднявшись со своего места, но уйти мне не дали, видимо, моей реакции еще далеко до мгновенного реагирования братьев. Парни шустро подскочили, уместив свои большие ладони на узкие плечи, надавив на меня так, что я рухнул обратно на стул. Они точно люди?       ― Мы не договорили, Алли, ― усмехнувшись, отозвались справа.       ― У нас еще много времени, ― добавили слева.