Трещины

Никакая Хло не выбежала из своего царства ко мне с зонтом и воплями «О, Джейс, ты не растаял от дождя?!» А дождь, кстати, всё лил. И через минуту я был промокшим, казалось бы, полностью – ни одного сухого места. Я удобнее надел рюкзак, на два плеча, и пошёл по тротуару, покрывшемуся озёрами луж, куда-то вперёд. Может, успею убежать от близнецов?.. Так хочется в свою родную школу, где каждый уголочек знаком. Или в квартиру, где каждый сантиметр изучен за столько времени. С волос текла вода, и я отбросил отросшую челку назад. Ресницы тяжелели, и вообще было холодно. Хоть осень только началась, всё равно принялась «радовать» наипрекраснейшей погодой. В общем-то, я к такому уже привык, не первый год живу, но вот незадача – зонтик забыл. Почему-то вылетело из головы. Когда со мной поравнялась серенькая тачка, тигуан вроде, я не заподозрил ничего неладного. Просто глянул на неё, не останавливаясь, и снова откинул мешающие потемневшие волосы. Даже когда машина медленно-медленно, как и я, ползла возле меня, я ничего не стал подозревать. И только когда тигуанчик заехал мордой на тротуар, прямо перед моим носом, чуть не отдавив мне ноги, я понял, что это за мной приехали братики. Тонированное стекло поползло вниз, и я увидел лицо Кейна. Недовольное, хочу сказать. Будто не он мне дрочил в школьном туалете. А тогда он был рад жизнью. – Залазь, – сказал он мрачно. А что я? Я ничего, вот и полез на заднее сиденье – молча и так же мрачно. – Вперёд, – сообщил мне Кейн, только я умостил свою мокрую тушку на кожаном сидении. – А... – я хотел было произнести «а Нил?», но, посмотрев вперёд, понял, что я один на один с этим похотливым чудовищем. Стало страшно. А вдруг он меня прям тут разложит и изнасилует?.. Честно, меня эта перспектива не прельщает! Хотя, если чудищ было два, думаю, было б хуже. – Вытрешь потом за собой, – кисло бросил он. Со вздохом я снова вылез под дождь, оставив рюкзак валяться на полу. Уже я приземлился на голубое большое полотенце. Кейн залез куда-то мне за спину, и я был готов визжать как сучка, но он лишь вытащил маленькое полотенце. И бросил мне на голову. Заботливый, пиздец. Я принялся «сушить» свои волосы. Кейн вырулил и газанул, я чуть затылок себе не проломал. Что-то он злой. А почему ему быть злым?! Это я тут должен быть злым! Во-первых, эти монстры ко мне сегодня приставали, довели до оргазма, во-вторых, Хло меня жестко отшила, приведя, заметьте, к себе домой! А тут еще и братик нарисовался в ярости! Я ему, блять, покажу ярость! – Так, с хуя ли ты припёрся за мной? – ясное дело, я знал, что у них есть машины – мама как-то сказала, – но я их ещё ни разу не видел. Вот, тачку Кейна узрел. – Не матерись, – кинул он, смотря на дорогу. Ага, типа правильный. Знаю я тебя, инцестник! – Не говори мне, блять, что делать, пидор! – я заорал и швырнул ему в мордаху скомканное полотенце, а затем эпично выпрыгнул из машины. Удивительно, но я даже не упал на асфальт. Хотя мог бы. А так же мог сломать себе руку, ногу там или шею. Я засунул руки в карманы брюк и пошагал сквозь ливень. Пузырьки активно прыгали в лужах, будто спаривались. Я услышал хлопок двери, ор «ДЖЕЕЕЕЙС, ТВОЮ МАТЬ», и через считанные секунды меня уже волокли за шкирку к машине. – Не трогай меня! Отстань! – я начал вырываться из лап Кейна, но безрезультатно – этот супер-теннисист держал меня крепко и выпускать не собирался. Он забросил меня на заднее сидение, и – бля-я-я-ять! – придавил меня собой. Кейн принялся меня лапать – в основном, за пах. Чёрт, эти безумные глаза, хриплое дыхание, практически переплетающееся с моим, его темно-рыжие мокрые волосы, яркие веснушки на бледной коже… возбуждали. Он снова, второй раз за день, пробрался мне в трусы и сжал мой полуэрегированный член. Я зашипел. По большей части из-за того, что был в себе разочарован. Мне это нравилось. – Вот скажи, кто из нас теперь пидор? – прошептал Кейн, его карие глаза зло блестели. – Тебе нравится, – он провел пару раз ладонью по стволу. – Отъебись, – только и смог из себя выдавить. Я чувствовал его стояк. Ну, блять. Кейн нависал надо мной, тиская мой член и сверля мои хреновы линзы. А потом вдруг наклонился и как засосал меня! Резко, укусив меня за губу, он прорвался языком мне в рот, сразу начал меня вылизывать изнутри – и это с такой яростью, что у меня из глаз звёзды посыпались! Конечно же, я позорно кончил. Что-то проскулил в рот Кейну и, приподняв бёдра, излился ему в руку. Я, всё так же с закрытыми глазами, рухнул на кожаную обивку. Я мечтал сдохнуть. Было до безумия стыдно. – Джейс, – тихо сказал мне на ухо Кейн. Он притрагивался к мочке губами, и я чувствовал, что он улыбается, – ты тоже пидор. Я вяло отпихнул эту морду от себя и вытащил его руку из своих штанов. – Тебе что, нечем заняться? – спросил я, уже рискнув открыть глаза. – Найди себе другую игрушку. – Не-а, ты мне нравишься, – и лизнул мою щеку. Это что, признание? Я опустил веки и почувствовал, что Кейн слазит с меня. Хлопнула дверца, и стало холодно. Я сел, застегнулся и стащил с переднего сидения полотенце, закутался в него. Кейн глянул на меня в зеркальце дальнего вида – я видел, как он улыбался. Честно, его гейские замашки до добра не доведут. Рано или поздно он наиграется вместе с Нилом – а потом что?.. Наверное, тогда я впаду в катарсис. Доехали в замок мы молча и быстро. Нашему виду там никто не удивился, потому что, казалось, все обитатели дома Рэйндов вымерли. Я поднимался по лестнице, прямо-таки ощущая задом взгляд Кейна. На нашем этаже я рванул к себе в комнату, хотел запереться, но Кейн оказался проворнее. И сильнее. Он всунулся ко мне в комнату и прижал меня лицом к закрывшейся двери. Что, опять?! На этот раз он просто мял мою задницу. Я прислушивался к своим ощущениям – мурашки бегами по моей коже стадами (наверное, отчасти потому, что я стоял в мокрой одежде). Кейн с трудом стащил мои штаны до коленей. Вниз полетели и трусы. Блять. А вот это уже не хорошо. Всего должно быть в меру. – М-м-м, – Кейн упёрся подбородком мне в плечо и всё продолжал гладить мой зад. – У тебя такая холодная попка… хочешь, согрею? – и потёрся многозначительной выпуклостью в своих брюках об меня. Я чуть ли не взвыл. – Я тебя сейчас согрею. По лицу, – сдержанно процедил я, согнувшись и натянув на себя вещи. Я повернулся к Кейну. – Я тебе могу спинку потереть, хочешь? – буквально промурчал он, щурясь на меня. Ну, всё. Я больше не мог терпеть его, мой организм, который был «за» то, чтобы Кейн меня трогал, да и себя в целом. Короче, я врезал Кейну. Он, кажись, даже опешил от моей наглости. Но не остался в долгу. Бля, после его быстрых, но резких ударов в живот я, схватив воздух ртом, как рыба, херакнулся на пол, прямо на жопу. – Что за ху… – Значит, я к тебе отношусь хорошо, а ты руками размахиваешь? – мне прилетел пинок в рёбра, а после меня подняли за грудки и потрясли хорошенько. – Не охуел ли ты? – злобно сказал он и, отпустив меня, так звезданул меня по лицу! Казалось, мозги даже стукнулись об череп! Кейн, в последний раз зыркнув на меня, вышел из моей комнаты. Да, не к добру вся эта хренотень, творящаяся со мной, не к добру… *** Вечером мама будто бы не заметила синяка. Наутро щека была не только опухшей, но и с синевато-фиолетовым оттенком. Да, красота, блять. И я снова вставлял в глаза линзы – надеялся, что хоть так буду выглядеть не как лох, которого избили, а типа как крутой пацан. Близнецы меня тупо не замечали. Я с облечением вздохнул, когда понял, что подвоха нет, и они действительно игнорят меня. Потому что я бы не выдержал и точно порезал вены, если бы повторилось то же, что и днём ранее… Эту противную грязь, не видимую глазу, я так и не смог оттереть с себя, хоть и торчал в ванной не меньше часа – и тёр себя мочалкой, тёр... Я чувствовал следы рук близнецов, и это было отвратительно. А ещё я вник – мне эта их дрочиловка не нравится. И их касания тоже. Просто это мой организм, который никогда никого ещё не имел. А самому мне это не нравится. Хло меня будто не замечала. Нормально, да? Классухе я наплёл что-то про то, как я отводил беднягу-Хло домой, потом попал под ливень… и завершил свой рассказ красноречивым чихом. Я промок, а значит, приболел. Кашель, чихи, хорошо ещё, что температура не поднялась вчера. Ненавижу болеть. И так чувствую себя хреново по жизни, так ещё и болезнь может прижать своей массой! Дэнни я встретил в туалете, он сидел с ногами на широком подоконнике и курил в открытое окно. На улице шёл дождь – серый, унылый. Когда же будет радуга?.. Как и в небе, так и в моей жизни. – Какой красавчик, – Дэнни прям присвистнул, оторвавшись от источника никотина и прочей херни, замотанной в бумажку. – Ты случайно не с Кейном подрался? А то он такой же разноцветный. – Я не увидел стеклянную дверь, – ляпнул я первое, что пришло в голову, и заперся в кабинке. Дэнни заржал. – Действительно? Дверь не увидел? – продолжал посмеиваться он, пока я отливал. – Действительно, – сказал я, подходя к умывальнику. Рюкзак я снова кинул на пол. – Знаешь, она была чересчур чистой – это неправильно. – Почему же? – ржет как лошадь. – Такие дебилы как я могут голову расшибить, – да, я снова включил функцию дурачка. Однако, хороша она. И тебе весело, и другим весело – прелесть. – Хочешь курнуть? – Дэнни аж слез с подоконника ради того, чтобы всунуть мне свою сраную сигарету. – Не, я бросаю, – серьёзно так сказал, как отрезал. – Кстати, у вас тут что, курилки нормальной нет? – В подвале стены перекрашивают, там кто-то первого числа написал «директор школы Святого Патрика – педик», – спокойно произнёс Дэнни, а я тихо охуел: меня тут что, со всех сторон геи решили окружить? – Ещё на заднем дворе многие курят… а ты что, там не был?.. – Я вообще нигде не был тут, – я пожал плечами, поднимая рюкзак. – О-о-о, ты многое потерял! – Стой-стой, – тут у меня в мозгах щелкнуло воспоминание. – А что у вас вчера было?.. Ну, то есть, ваши классы раньше освободились… – Так была экскурсия… – настороженно проговорил Дэнни, сделав последнюю затяжку и выкинув бычок в окно. – Тебя там не было, значит? – всё так же с подозрением и недоверием. – Ну да-а-а-а… – загадочно мычу я. – Дела были… покажи-ка мне школу, а?.. И всё, началось. Была большая перемена, и Дэнни меня куда-то потащил, с радостью мне что-то впаривая. Это, по крайней мере, лучше, чем быть в тисках близнецов. Наверное.