Трещины

Я всё гипнотизировал самого себя в зеркале, не веря в то, что произошло. Но эрекция, натягивающая школьные брюки, напоминала о прикосновениях, тихом, тёплом дыхании… Моё сердце продолжало так же грохотать, как и пару минут назад, и я не услышал звук отворившейся двери. – Чувак, всё о’кей? – спросил высокий шатен и остановился возле меня. – М-м-мг-г, – я что-то промямлил, ощущая жар на своих щеках. Я глянул на себя в зеркало снова – весь пунцовый. Парень открыл окно и закурил. Я не понимаю, тут что, нет курилки для школьников, и им приходится жаться в туалете? Даже у нас было место, где курнуть, – в самой обычной общеобразовательной школе… а тут, в этой «элитной» ни хрена, что ли, нет? – Ты красный, – заметил парень, оторвавшись от сигареты и дохнув на меня сизым дымом. Я закашлялся. Почему я не сообразил раньше убежать в кабинку?.. – Может, у тебя температура? – Нет у меня температуры, – буркнул я, уже обретя дар речи. Наверное, сигаретный дым так вставил. – Я Дэнни, – представился шатен, протягивая мне руку. – Джейс, – ответил я, пожав её. Как хорошо, что вытянутая из брюк рубашка скрывала мой чёртов позор. Вот как, как можно было возбудиться от мимолётных прикосновений? Да, я ещё ни разу ни с кем не целовался, но чтоб так меня штырило от рук близнецов! Я опёрся плечом о стену, выложенную кафелем, и смотрел на курящего Дэнни. Нужно было подождать, пока тот уйдёт, и я смогу сделать своё грязное дело. – Хочешь? – поинтересовался Дэнни, тряхнув сигаретой. – Что хочу? – не понял я. Да и как его можно понять, обкуренного идиота? – Ну, курнуть, – как нечто очевидное произнёс он. Я немного поколебался: никогда в рот не брал сигарету. И решился: – Давай, – всё-таки поведение близнецов выбило меня из колеи, и хотелось сделать такое, что бы перекрыло этот непонятный инцидент. С той же эрекцией, не хотящей сходить на «нет» («братья» хорошо постарались), я держал сигарету между вторым и третьи пальцем и ждал, пока вспыхнет на её кончике огонёк. Вот, Дэнни её прикурил. Спасибо, чел. Ощущать фильтр на пересохших губах было странно – горько. Я затянулся, не пуская дым в лёгкие, и выпустил его в открытое окно. Я повторил это действие ещё пару раз, зная, что Дэнни на меня внимательно смотрел. – Давай, глубже, – сказал он. – Что глубже? – я вздумал прикинуться дурачком. Выпустил дым через нос. А чё, это прикольно! Не только близнецам же курить! Когда Кейн отнял у того пацана сигарету и сам из неё пыхнул, я понял, что «братья» балуются подобным. – Ты понял, – взгляд Дэнни был прикован к моему лицу. Он что, решил, что я слабак?.. Нихера. – Без проблем, – кинул я и снова затянулся, ну, так, основательно, бесповоротно и в лёгкие. Конечно же, я закашлялся, согнулся в три погибели и чудом только не выронил сигарету из враз ослабевших пальцев. Глаза заволокло слезами, глотка истерически сжималась и чесалась. Я распрямился, вдохнув в себя нормальный воздух, а не это говно. – Я понял сразу, что ты ещё не пробовал курить, – Дэнни засмеялся, а я выбросил тлеющий остаток сигареты в окно. И выглянул на улицу: надеюсь, она не упала кому-то на голову. – Не бойся, это задний двор, тут никто не ходит, кроме уборщиц. И то, те тут бродят рано утром, – объяснил Дэнни, поняв, наверное, чего я высунул голову вслед за сигаретой. – Пошли, расскажешь о себе, – парень поднял с пола мой рюкзак, впихнул мне в руки и, схватив меня за плечо, попёр на выход. Ясное дело, я запаниковал: во-первых, член ещё стоял по стойке смирно, зло поминая близнецов, а во-вторых, от меня несло куревом. – Чего к нам перевёлся? – спросил Дэнни, уже отпустив моё плечо. Я был сжавшимся, как изнутри, так и снаружи, и хотел только одного – запереться в туалетной кабинке. – Ну… мама и отчим решили, наверное, что здесь мне будет лучше, чем в моей школе… – тихо промямлил я, прижимая рюкзак к себе – точнее, к животу и паху. Дэнни всё равно моё блеянье расслышал – наклонился, дылда. – Кого-то ты мне напоминаешь, – Дэнни прищурился, явно рассматривая моё лицо. – А ты случайно не сводный брат Рэйндов? Я даже дыхание задержал от страха. Что, кто-то об этом знает?! Я неуверенно, очень неуверенно кивнул. Поняв по моему лицу, что я более чем удивлён, Дэнни пояснил: – Ну, кто-то из них выложил к себе на страничку информации немного и твоё фото… Вот честно, я – долбоёб. Сколько часов провожу в паутине, а тут забыл «братьев» – мог бы их найти, следить за активностью. Хотя… зачем мне это надо? Попялиться на них и дома могу, фотки ни к чему. Прозвенел звонок, но мой член, точнее я, всё вспоминал Нила и Кейна. – Увидимся, – Дэнни хлопнул меня по плечу, улыбнулся мне и пошагал куда-то вперёд. – Надеюсь, что нет, – прошептал я, оставаясь на месте. Вскоре учеников в коридоре не стало, я остался один. У меня в голове билась всего одна мысль – «туалет». Мне нужен был туалет. И я быстрым шагом направился в этот сраный туалет… стоп… почему здесь буквочка «W»? Тут должен же быть мужской туалет. Ну, что, я снова вышел в коридор, начал рыться в рюкзаке в поисках плана школы. А, нашёл! Бля, где я, мама?.. Наверное, из-за созерцания и осмысливания картинки на бумажке, я не услышал шагов в коридоре и перешептываний. Когда почувствовал руку на своём заду – тогда заметил, даже взвизгнул! Потом, безусловно, понял, чьи это руки так, мать, больно бьются. В ухо шумно задышали, перед глазами – рыжие волосы, веснушки, хитрые глаза, шрам через бровь, как будто мостик через реку… Я снова поплыл, закрыл глаза, но тут-то меня вернули в действительность. – Идём, – меня потянули за руку куда-то, я пошёл, ведомый одним из рыжих существ. Другой же монстр ухватил меня за талию. Как в тумане. Я приоткрыл глаза – мутно. Стояк стал болезненным. Ещё бы, ходить с ним целую перемену, не дотрагиваясь и думая о мучителях. О, знакомые стены, окна, зеркало – это туалет. Меня впихнули в просторную кабинку, рюкзак упал на пол. Руки начали шариться по моему телу: по спине, грудной клетке, задевая соски, животу… потом нырнули в штаны – облапали задницу, которую я неосознанно выпятил, легонько проехались по трусам спереди. Я дышал рвано, закинул голову кому-то из близнецов на плечо. Когда чужая ладонь сжала мой член – не через трусы, – я даже застонал от переполняющих меня чувств. Всего лишь пара движений – и я кончил в руку… я открыл глаза… в руку Кейна. Тот улыбался, продолжая медленно дрочить мне. Взгляд у него был откровенно дикий. Я глянул вниз, на его ширинку, и убедился, что у него в штанах отнюдь не всё спокойно. Неспокойно и у Нила, если верить жопе, которая пока что не утратила чувствительность… Кейн оторвал кусок туалетной бумаги – ого, тут есть туалетная бамага, – и вытер мой удовлетворённый член, свою руку. – Вали отсюда, – нежно сказал мне Кейн, чмокнув меня в уголок рта. Меня током будто шибануло. Нил помял мою задницу и лизнул за ухом, вот прям там… я весь задрожал. Меня вытурили из кабинки с рюкзаком. Последнее, что я услышал, выходя из туалета, – характерные чмокающие звуки и тихий, но довольный стон… блять, я попал. Попал, так попал. В школу извращений и инцеста. А что будет завтра?! Близнецы притащат змею и будут ебать её на моих глазах? Ну уж не-е-е-ет! Не позволю! Как и лапать меня! *** Я сверился с расписанием, с картой и, заправляясь по пути, побежал в класс. Там на меня выразительно зыркнула училка, я промямлил про то, что заблудился, и плюхнулся за одну из последних парт. Я выловил взглядом знакомую белобрысую копну волос, отвлекаясь от тех мыслей. Хло лежала головой на парте, и мне это не понравилось. Обычно она смотрела в окно. Как бы я ни старался не размышлять о близнецах, всё равно в мозгах прокручивались, как на кинопленке, эти постыдные, горячие воспоминания, такие недалёкие, странные, пугающие… я не думал о том, что будет дальше при таком раскладе дел. Просто не хотелось. Может, в другой раз, когда настроение будет подходящее. Вдруг голова Хло поднялась, сама девчонка потянула руку – вяленько как-то, но потянула: – Мне плохо, можно мне в медпункт? – Хло поднялась, её вторая рука, как я понял, лежала на животе. – Конечно, иди, – учительница даже засуетилась. И тут я вскинулся весь, отгоняя всю пошлятину, которая со мной произошла, поднялся и сказал: – Я проведу Хло в медпункт? – и пошагал на выход (небывалая смелость), не дождавшись ответа и забрав свой рюкзак. Мало ли что приключится. Хло, кстати, тоже свои вещи забрала. Училка так мне и не ответила. Ладно, срать я хотел на это. Важнее – Хло, у которой болел, если судить по узкой ладошке, живот. – Спасибо, – проговорила она, подняв на меня голубые глаза. – Не стоило. – Почему? – удивился я. – Я хотел убедиться, всё ли нормально… – Пошли, – сказала Хло, и да, я пошёл. Мы вышли на улицу, и я понял, что это никакой не медпункт. – Э-э-э-э… – я растерялся. – Тебе что, не плохо? – Ну, такое, – ответила Хло, пожав плечами. Она сошла с лестницы, я за ней. – Ты куда? – спросил я, напоминая себе пса, который никак не может отвязаться. – Домой иду. Хочешь со мной? – спросила она невинно, а я впал в осадок. Да я и мечтать об этом не мог! Вот видят высшие силы, что я хороший человек, и компенсировали мои измотанные близнецами и их тестостероном, внезапно ударившим в дурные головы, нервы прекрасной Хло! – Хочу, – я активно закивал, мои глаза, сто процентов, засияли, как новенькие монетки. – Значит, идём, – решила Хло. – Завтра скажем, что я себя очень плохо чувствовала, и ты провёл меня до дома. Сегодня ещё дождь прогнозировали. А в школу ты не дошёл из-за ливня, если он будет, – Хло улыбнулась, а я поразился её ясным мыслям. Оказалось, Хло ездит в школу на велике, так как живёт недалеко, и ясное дело, мне пришлось тащить её велик. Хотя я даже был не против. Я мужик, значит, помогу девушке. Хло всю дорогу рассказывала о том, как у неё болит живот, не упоминая причины. Ещё она материлась, много. Честно, я не считаю, что девушки не должны материться. Они могут делать всё то, что заходят, и могут это делать женственно. Хло очень женственно материлась. – Так чего у тебя живот болит? – спросил я, когда Хло утихла – спустя минут пятнадцать мы подошли к воротам её дома. – Ну ты даёшь! – воскликнула она. – Можно было и догадаться! У меня месячные болезненные, – она усмехнулась, открывая ключами дверь, что была расположена возле ворот. Я зашёл, таща велосипед, и мысленно присвистнул. Домина, конечно, была не как у Рэйндов, зато поражала своим «запущенным» изяществом – по стенам, налезая кое-где на окна, вился зелёный плющ. Ровно подстриженный газончик, кустики, цветочки, деревья, фонтанчик… повторяю: с «замком» и его территорией вся эта красотень не сравнится, потому что там красотень намного красивее. С окон я сад видел. Он очень обширный, и я заприметил для себя дерево, на котором можно будет посидеть… да, приду, так и сделаю. Мы расправились с велосипедом, завезя его в гараж, и Хло повела меня в дом. По пути меня облаяла овчарка, выбежавшая нам на встречу. Хло её ловко заперла в клетке, хотя та скулила – хотела, видимо, меня ещё и покусать. – Кстати, как тебе в нашей школе? Мы зашли на кухню, и Хло полезла к холодильнику. Начала что-то вытаскивать, ставить на высокий стол, доходящий ей до груди, на плиту. Я залез на один из барных стульев и положил на другой свой рюкзак. – Знаешь, сложно сказать, потому что я там учусь только второй день… – сказал я. Столько всего произошло, мне и не верится, что прошло два дня. Стоп. Не два. Это только второй ползёт. – У нас хорошо, – проговорила девчонка, грызя огурец. Передо мной появилась тарелка с супом, от которого шёл пар. – Бассейн есть, учителя добрые, курить не запрещают. – Ты куришь? – я взял хлебушка, который так же внезапно оказался на столе. Напротив меня села Хло с огромной чашкой. Я предположил, что там суп, потому что помимо надгрызенного огурца она положила на стол и ложку. Я принялся есть. – Я за здоровый образ жизни, – она оторвалась от чашки. – Но это не значит, что я ни разу не курила и не пила и никогда не буду этого делать. Жизнь нужно прожить, как следует. После её философской фразы кухня погрузилась в относительную тишину. Мы ели, где-то сверху шумел пылесос. Меня снова начали топить недавние мысли-киноплёнки. Руки, дыхание, веснушки, рыжие волосы… Черт! Когда я от этого отвяжусь?! Хотя. Не прошло и пары часов, чтобы воспоминания хоть как-то притупилось. Через недельку-две полегчает, я об этом и помнить не буду. – Любишь имбирь? – спросила Хло, когда я отнёс тарелку к увиденной невдалеке раковине. – Не особо, – я поморщился, вспоминая этот ярко-красный комок на досточке с суши. – Попробуй, – мне пихнули под нос кулёчек со светло-жёлтой сладостью, покрытой сахаром. Я осторожно вытащил за хвост одну, напоминающую мне червяка. Так же осторожно откусил. – М-м-м! – я схавал остаток червяка и взял ещё одного. – Вкусно! Напоминает лимонный мармелад. – Это мармелад, только имбирный, – засмеялась Хло: она, наверное, такой тупой радости давно не наблюдала. И в следующую секунду она схватилась за живот. – Ой, бля-я-я-я, – застонала она. Я забрал из её руки кулёчек, слопал ещё одного червяка и положил его на стол, перед этим завязав. – Может, водички? Или чего-то обезболивающего? Может… – Бля, отъебись, тошнит! – заорала она и сорвалась с места. Ну и я, как херов супермэн, побежал за ней, по лестнице вверх, чуть нос не разбил – она, сука, скользкой оказалась! И вот я материализовался в розовом туалете, держу Хло за белобрысые волосы, чтобы на них рвота не попала. И нет, мне абсолютно не хотелось ей сказать «двинься, дай тоже проблююсь». Нет! Я не испытывал отвращения к Хло в тот момент. Все проблемы ушли на задний план, были только я, вспотевшая Хло и белый друг, которого она в порыве спазмов тискала в объятьях. Когда она закончила, то где-то минуту сидела на полу, пялилась куда-то в стенку, а я всё держал ей волосы. Хло очухалась, я разжал пальцы, разогнулся из позы «зю». Она смыла воду, пошла к умывальнику, взялась чистить зубы – и всё это с бледным, будто каменным лицом. Хло могла посоревноваться в бледности с мертвецами. Я же сел на крышку толчка и рассматривал ванную комнату. Большое зеркало, нежно-розовый цвет, множество баночек-бутылочек, отчетливо слышен запах мелиссы – всё очень по-девчачьи. Хло выпила воды из-под крана и повернулась ко мне. – Спасибо, – практически прошептала она. Месячные, однако, сближают. Хло пошла на выход. Из ванной открывался вид на её комнату. Опа! А я и не заметил – так бежал. Хорошо, что ещё линзы на месте, а то мог и их потерять от волнения. Были бы очки – точно бы разбил их. Хло завалилась на кровать, как была, в школьной форме, и укрылась одеялом. Наверное, это была плохая идея – пойти с ней. Я озвучил эту мысль. – Нет, что ты, – слабо улыбнулась Хло. – Мне хотелось с кем-то пообщаться. Моя… лучшая подруга… она уехала на неделю по работе, а я уже загинаюсь, на третий день, без общения! – эмоционально прошептала Хло. – Тем более, ты мне понравился. Это что, признание в чувствах? Мило. Только я не мог ответить ей тем же, сложно мне даются эти «люблю-не люблю». – Иди сюда, – она похлопала рядом с собой. Я лег на одеяло, упёрся головой в подушку. Кровать у Хло оказалась большой и мягкой. Богачи, что с них взять. И тут завёлся сам по себе дурацкий разговор ни о чем. О науках, детстве, что нравится и нет, о семье. Я рассказал Хло обо всём, что произошло со мной, не упоминая о «выходках» близнецов. – А я с папой и мачехой живу, – вздохнула Хло. – Бесит она меня, курица тупая. Но сын у неё просто милаха… – она ещё о чём-то говорила, но я смотрел на её губы. Пересохшие, оттенка снега, если не белее. Ни кровиночки, казалось, в них не было. И я приблизил к Хло лицо – хочу поцеловать. И было пофиг на то, что она этим ртом блевала. Мои губы уже были в миллиметрах от её, но Хло отстранилась. Типа не спешить?.. Или я ей не нравлюсь? – Думаю, тебе пора идти, – с нажимом сказала она, а я обалдел. Да ну? Реально? Ну что, я послушный, тем более дом Хло, значит, она здесь хозяйка. Мы пошли вниз. Я молчал и был расстроен. Вот как чувствовал, что этот день – дерьмо! Утро не заладилось, близнецы облапали, как тёлку, тут ещё Хло отшила! Ну заебись просто! Хло провела меня до ворот – всё в том же гробовом молчании. Выставила за деревянную дверь и только тогда попрощалась: – Пока, – и уже было закрыла дверь. – Прости, я не хотел тебя задеть… – я схватился за ручку. – День сегодня хреновый… вот, просто не подумал. Ладно, пока. – Ничего, – услышал я тихое, уже когда дверь захлопнулась. Я вздохнул, покопался в рюкзаке – телефон искал. Ого, шесть пропущенных! Один и тот же незнакомый номер. И звонили в последний раз недавно – восемь минут назад. Ну, я перезвонил по глупости человеческой. – Ты где? – услышал я знакомый до боли голос – такой холодный, жесткий. – Адрес, быстро. Я, поозиравшись по сторонам, назвал адрес. И только потом я понял, какую глупость натворил. Дурак. Мог бы подумать. Без никаких предупредительных мелких капелек хлынул дождь. Как раз под стать моему настроению. Не день – херня полная.