Трещины

Остаток дня меня никто не трогал. Хло всё так же пребывала в злобном состоянии, а Дэнни практически на каждой перемене таскал меня, как он говорит, курнуть. Таскал он меня уже на мокрую улицу, под козырёк, когда я заявил ему, что в туалет я больше ни ногой, ни пальцем, ни волосом. А Дэнни, я заметил и раньше, понятливый парень. Люблю таких. Не упирался, а пошёл со мной на улицу, сказав, что в подвале воняет краской и кошачьей мочой. – Откуда в школе коты? – удивился я, добавив про себя «элитной школе, мля». – Честно, самому интересно, – ответил Дэнни, пихая мне в руки сигарету. Мы уже вышли на улицу. Я понял, что дождь расслабляет. Особенно его запах. Он такой… м-м-м… вкусный? Не то, чтобы я его хотел съесть – нет, но приятно пахнет этот дождь. Мокрой землёй, асфальтом, травой. Может, чем-то еще – я понять так и не смог. А добрался я до замка сам-один. Память у меня хорошая, фотографическая. Я, значит, провёл Хло до её дома, а сам дальше запетлял по улицам, одолжив у неё зонтик – дождь капал мелкий, но противный. Телефон я предварительно вырубил. Когда я звонил в звонок, чтобы впустили к замку, мне очень удивились, судя по голосу из домофона, но ничего такого не сказали. Я поинтересовался, приехал ли уже водитель… мне сказали, что нет. И я, всё с такой же вонью на душе, как и целый учебный день, пошёл к себе, перехватив немного хавчика у повара. По дороге встретил маман, чмокнул её в щеку, заверил её, что в школе всё нормуль, и сказал ей даже, что сяду и буду писать доклад по географии. И что? Мужик сказал – мужик сделал, вот и я написал доклад по географии. До вечера я делал уроки, так и не переодевшись в домашнюю одежду. А на мамино «Джейс, идём кушать, все собрались» я ответил кратко – «потом поем». Вот я и поел потом. В девять вечера. Полез в холодильник, к слову, большой холодильник и нажрался так, что пузо стало тяжелым. Добрался до своей комнаты, пытаясь ни о чем не думать, снял с себя всю одежду и линзы и завалился спать. Ибо нехуй насиловать себе мозги близнецами. *** На следующий день Нил и Кейн были предельно милы со мной, улыбались, говорили мне что-то. Руки не распускали. «Падлы, – думал я, – наверняка что-то задумали». Чему я удивился сам, меня даже в этот день за задницу не лапали. Было даже как-то грустно без их вездесущих-загребущих ручонок. Когда я поймал себя на этой мысли, я, мягко говоря, охуел. В тот день я думал о близнецах. Об их губах, волосах, веснушках, пальцах, о том, что у них, блять, в штанах! Румянец царапал щеки, шею, сука, даже пах, когда я вспоминал, как дрочил Кейну. Вот скажите, где тогда были мои мозги? Правильно, в штанах. А смелость где? В норе, бля! Я же мог вырваться, убежать от них куда-то – в тот же подвал, воняющий кошачьей мочой! Так нет, нет же! Я остался там и с непонятными, неопределёнными чувствами работал рукой. И, знаете, что самое странное, обидное и глупое? Да, то, что мне нравилось держать в руках чужой член. Я ощутил себя, блять, мальчиком из порно. Кстати, о порно. В тот вечер я осознанно нашёл гей-порнуху и наслаждался ей. Хорошо, если бы я просто был геем. Так нет, я еще и практикующий!.. Вот это, называется, вляпался, тем более, не прилагая к этому никаких усилий. А жил бы себе в нашей квартирке, и жизнь моя оставалась целой и невредимой… А то прямо вижу – трещины уже по ней карабкаются. Жуть. Вроде бы и жаловаться не на что, но обидно просто. Я же знаю, что другим сейчас намного хуже, чем мне, и они нуждаются в помощи… А что я? Деньги есть, живу в замке, от голода не сдыхаю, первый поцелуй был, первая дрочка чужой рукой, первый минет… Честно, вот не на что жаловаться, если посмотреть со стороны другого человека. А если с моей стороны?.. *** В пятницу Хло была так радостна, что материлась не так часто, как когда у неё дерьмовое настроение. Я вот спросил у неё, из-за чего она светится будто фосфор. – Я у мамы теперь живу, она меня будет в школу возить и из школы забирать, – заявила она. – И долго будешь у мамы? – Не знаю, – она пожала плечами. – Хотелось бы навсегда. Тут я вообще впал в осадок. Не понимаю, чего она живет с папой, если ближе-то ей мама? Странные эти люди… любят всё усложнять. Впрочем, я такой же долбоёб, как и все. На перемене мы сидели в столовой и лопали, что кто схватил. – Ты помнишь, что сегодня мы будем… – Ну? – поторопил её. А то тянет резину. Хло поиграла бровями, пережевывая кусок сэндвича, и поманила меня к себе пальцем. Я и подтянулся к ней. Моё ухо опалил её неумелый шепот, приправленный слюной: – Будем плавать. – Фу, бля, не плюйся, – я поморщился, вытирая ухо. Вот девочка же, а ведет себя как мужлан какой. Что это за хуйня? – Да помню я, помню, ты мне все мозги вашим бассейном выела вчера. Удивительно, что девушки, даже пребывая в хреновом настроении, могут трындеть без умолку. Вот обилие разговоров на всякие дурацкие темы – это и делает Хло более похожей на представительницу прекрасного женского пола. И, конечно же, внешность. А как же без неё? Таких невинно-больших глаз я не видел ещё ни у кого. Ага, внешность как у овечки – безобидная вся, мягкая, а если что-то не так пойдет – может и глотку перегрызть. Вот, пришла последняя перемена. После неё – последний урок. Физкультура. На этот раз мы будем плескаться в хлорке. Нет, я очень даже люблю воду, в детстве занимался плаваньем. Просто сейчас как-то всё изменилось. Переходной возраст – все дела. Но, конечно, я всё так же могу проплыть стометровку без остановок. Надеюсь на это, по крайней мере. А то практиковался я, если честно, давно, не считая двух полётов в «океаны» – и все они случились из-за близнецов. Я, набравшись смелости от поддержки Хло, которая уверила меня, что старшаков на этом занятии не будет, а Ящер уже выпустил пар, пошёл к нему. Постучался, зашёл. Старый мудак сидел в своём кабинете и что-то заполнял. – Кхм… Здрасьте, – скромненько так поприветствовал его я. – Заходи, Бишоп, – кинул он, неприятно зыркнув на меня. – Знаете, тут проблемка одна… – начал я, успокаивая глубокими вдохами-выдохами своё «кроличье» сердце. – У меня это, зрение плохое. Линзы сейчас. И плавать нежелательно. – Справка есть? Бля. Нет. – А она нужна? – я под дурачка закосил, люблю это дело. – Так, Бишоп, – Ящер оторвался от своих бумаг и встал из-за стола, – ты идёшь, переодеваешься, дальше – в бассейн. Я просмотрел твою медицинскую карту, никаких заболеваний, патологий у тебя нет – ты здоров. Людям с плохим зрением спортом даже нужно заниматься. Просто линзы перед тем, как залезть в воду, снимешь. Вот и всё. Иди отсюда, быстро. И я смылся из кабинета. Мои глаза были чуть ли не на лбу. Лучше молчал себя в тряпочку – целее бы осталась моя и так поломанная детская психика. У физрука такой голос ужасный. Пробирает до костей, и начинаешь дрожать от страха. Мне кажется, что если он будет рассказывать про пони, пасущихся на лугу, всё равно все будут ныкаться по углам. – Ну что? – налетела на меня Хло, как только я вышел от Ящера. – Ничего, – вздохнул я. – Пошли купаться. И мы пошли. Бассейн был на нижнем этаже. В нос ударил знакомый запах – пару дней назад его чувствовал. Как вспомню, что побывал в воде голышом, под пристальными взглядами близнецов… сразу становится не по себе. Мы с Хло переоделись (удивительно, что я не забыл взять с собой очки для плаванья) и встретились уже в помещении, где располагался бассейн (спустились вниз по лестнице от раздевалок №2). На глаз – четыре дорожки по двадцать пять метров – стандартно. Я удивился, если бы узрел здесь целых восемь. «Буйков» не было, зато была натянута сетка – перпендикулярно длине бассейна. Блять. Водяной волейбол, что ли? Двойное блять. Физрук зашёл, глянул на нас – двадцать двух целых человечка. Некоторые почему-то отсутствуют. Меня это не ебёт. Мудак свистанул в свой сраный свисток, заорал «РАЗМИНАЕМЬСЯ» и принялся показывать нам, как именно это делать. Минут двадцать где-то мы крутились-вертелись в разные стороны. Как прекрасно, что физрук не стоял к нам задом, – меня бы тогда вырвало нахуй. И плевал я на свою гейскую натуру. Я – эстет. И не люблю плоские обвисшие мужские жопы. Нас разделили на две команды, сказали в воде купальники и плавки с друг друга не снимать и чуть ли не пинком отправили в плаванье. На этот раз в нашу команду, где чудом оказался я с Хло, прилетел мяч. И началось. Девки наши из класса играли, наверное, похлеще, чем на суше, создавали много брызг, впрочем, как и пацаны. Когда кто-то заметил, что Ящер ушёл, мяч вылетел нафиг из воды… тут-то началась реальная война. Война, блять, за выживание. Вода из бассейна, казалось бы, устремилась к потолку, уши закладывало от визга и матов… Ясное дело, мы с Хло вылезли из этого аквариума, наполненного полоумными рыбками, и сели на лавку. Холодно не было, стояло тепло. Я осмотрелся: высокий потолок, вон там, передо мной, за железно-блестящими перилами, видны двери, ведущие в раздевалки. Ух, сложная конструкция. Как я понял, бассейн занимал два этажа, и вот, один из них вылазил сюда. Да, я абсолютно не умею объяснять. Чмо тупое. – Косяков сейчас нет, – с грустью в голосе произнесла Хло, а я на неё покосился. – Я больше никогда не буду с наркотой играться, – сказал я, вспоминая своё поведение с близнецами. Удивительно, как мне тогда память не отбило? – Все так говорят… – задумчиво протянула она и отвернулась от меня, направляя свой взгляд к «рыбкам». Я тоже принялся наблюдать за новыми одноклассниками, которые дурачились не как детки из элитной школы с кучей родительского бабла на своих карточках, а как нормальные ребята. Когда минут через десять все успокоились – старого мудака так и не наблюдалось на горизонте, – мы с Хло залезли в пучину голубых хлорировных вод. Плескались мы там не долго. В помещении эхом прокатился голос физрука: – Вижу, вы уже доиграли. Это вам не джакузи, идите переодеваться. Я в удивлении поднял брови. Что это херня? Урока, бля, толком не было. Что-то физрук малёхо попух. Только вот я не осмелился ему сообщить об этом, просто полез на сушу со всеми. – Бишоп, а ты останься, – сказал Ящер. Я пожал плечами, хоть и моё сердце забилось в разы быстрее. Старый извращенец, что ты хочешь от меня?! Я перехватил непонимающий взгляд Хло и ей тоже пожал плечами. Когда все скрылись в дверном проёме, а сама дверь захлопнулась, я обратился к физруку: – Что-то не так? – Сейчас будешь отрабатывать свои прогулы. – Но я же уже… – я открыл рот и так же закрыл его, наткнувшись взглядом на поднятую морщинистую правую руку, означавшую «захлопнись». Хорошо, что он не дунул в этот ебучий свисток. – Будешь плавать, – сказал физрук. – Ладно, – я кивнул. И тут я непонятно почему снова заговорил: – А давайте, если я вам идеально проплыву всеми четырьмя видами без остановок, вы меня отпустите?.. Ящер осмотрел меня – тонкий, костлявый, мышц – совсем ничего. Кажется, ветерок дунет – и меня нахуй не снесет. И я всё равно гордо держал голову, пытаясь не ссутулиться от такого пронизывающего до печенок взгляда. Физрук дал добро, чем меня ввел в состояния ахуя: – Давай, – и усмехнулся так гаденько. Я сбросил с себя ахуй, нацепил очки и принял позицию на тумбе. Бля, даже страшно было – столько времени не заниматься плаваньем и проплыть без особой подготовки без передышки туда-сюда-туда-сюда. С дыхалкой-то у меня в последнее время проблемы. Думаю, стоит перестать курить всякую дрянь. Я полетел в воду грациозной рыбиной, сложив ручки за головой. Вот, хорошо приземлился, пузо всё себе не отбил, что радует. И поплыл бабочкой. Энергии в запасе было много, и я правильно поднимал руки над водой, не размахивая ими как напуганная курица крыльями. Дальше – кувырок, слава богу, в нос вода не попала, а то было бы улётно. На спине. На спине – это легко, только плечики выворачивать нужно, мизинцами руки в воду загонять и не высовывать коленки на воздух, работать нижней частью ноги. О, как объяснил. Кувырок. Потом – кролль. Тут я набрал скорость, брызги летели во все стороны. Кувырок. И финал – брасс. Пальцы склеить вместе, чтобы грабли не получались, ноги, кхм, раздвигать нечасто и до боли – и отталкиваться, скользить по воде как жабка. Всё, приплыл – двумя ладонями хлопнул по бортику, и довольный такой, что улыбку не в состоянии был спрятать. Я снял очки и посмотрел на физрука. Дышал я часто, сердце билось как у подстреленного зайца. Ящер подошел ко мне, присел возле и взял мою руку в свою. Вытащил из кармана шорт секундомер, положил два пальца мне на запястья – и начал мерить пульс. Честно, я снова был в ахуе. Наверное, я был о нем плохого мнения. – Высокий пульс, – сказал он, снимая с меня свою клешню. – Это норма. У меня ж ВСД, – ответил я. – У меня в мед. карте об этом написано, – напомнил ему я. – Поплавай немножко, успокой пульс, а потом иди переодеваться, – физрук встал, и я снова смотрел на него снизу. Он уже было пошёл на выход. – Простите… – подал голос я, и Ящер обернулся ко мне. – А можно после уроков посещать бассейн? – Да. Зайдешь ко мне, и я тебе всё расскажу. И он ушёл. А я, надев снова очки, ушёл под воду. Она остудила горячие щеки – двадцать семь градусов всё-таки (на градуснике у лестницы глянул). Я так и не понял, что он мне расскажет. Ладно, похуй, плаваем. Бассейн весь мой. Я поплыл, перед этим глянув на электронные часы на стенке. Когда я, наконец, вышел из воды на берег, было, сука, четыре шестнадцать. Я проплавал чертов час! Блять! Но километр и семьсот метров намотал, да. Я чувствовал себя… м-м-м, не знаю. Давно такого ощущения не было. Такого воздушного. Значит, нужно не лениться, и плавать после занятий. Я взял своё полотенце и ключик, одиноко висящие на крючке, и пошёл в раздевалку – мыться. А близнецы подождут, заебали уже. То пристают, то игнорят. Нет, ну мрази, ну заебали. Я снял с себя мокрые плавки (нет, эти были без Супермэна на жопе), взял гель для душа, который по совместительству являлся и шампунем, полотенце и направился в душ. Учеников, ясное дело, не было, и я оказался один в этой роскоши. Пиздец, у них отдельные кабинки, да ещё и с дверцами пластмассовыми! Ну, мажоры, блять! Я сунулся под «лейку», не закрывая дверцы, и врубил воду погорячее… о да, кайф. Оказывается, я еще и замерз. Даже и не заметил этого. Намылив голову и снова сполоснув её, я снова истуканом встал с закрытыми глазами под горячей водой. Люблю тепло. Я почувствовал холодок, мимолётно лизнувший кожу, но не придал этому значения. А зря: в следующий момент ко мне прижались два холодных тела. – Бля-я-я! – заорал я, распахнув глаза. Взглядом я наткнулся на морду Кейна. – Блять. Это что, кошмар?.. – Ну чего сразу кошмар? – прошептал он мне на ухо, прижимаясь всё ближе. – Очень даже реальность, – и поцеловал меня, пробираясь своим настырным языком мне в рот, шаря там, как у себя дома. Нил же прижимался ко мне сзади и водил руками по распаренному телу. Я застонал Кейну в рот, не в силах сопротивляться с собой. Да, я слабак. Но они сводят с ума нахуй. Мой член заинтересовано приподнимался, тыкаясь в живот Кейну. Мыслей не было. Были только жадные рты, которые ласкали мои губы по очереди, рельефные тела близнецов, зажимающие меня между собой, и горячая вода, которая поливала нас троих. Я не сопротивлялся, хотя мог. Мне нравилось, и я не хотел уходить. Члены близнецов упирались в меня. Один – в живот, другой – в поясницу. Я тихо млел, подставляясь под их руки и умелые поцелуи, не забывая постанывать, как какая-то шкура. Было охуенно. Чья-то рука за всё это время впервые сжала мой стоящий член. Я уткнулся лбом в ключицу Кейна, прикусив кожу. Легкий смешок опалил мне ухо. Рука, наверное, Кейна, начала свои ритмичные движения, заставляя меня закусить губу и откинуть голову на плечо Нила. Он тут же поцеловал меня, и его руки тоже начали перемещаться с моего торса вниз. Он помял мою задницу, и я выставил её ему, трясь о его член. Мне, если честно, нравилось это. – И уже не сопротивляешься, – произнёс Нил, и его пальцы скользнули между моих нагретых попинок. Это было неожиданно, и там я весь сжался. Нил тихо рассмеялся. – Что? – спросил Кейн, не больно кусая меня за шею, целуя в синяк на плече. Я выпрямился. – Потрогай его вход и поймешь, – ответил Нил, и я почувствовал, как они поменялись руками – Нил перехватил мой член, продолжив мне дрочить, а Кейн полез мне в зад. – Твою ж мать, – его пальцы ласкали меня там, кружили, нажимали на мышцы. – Я сейчас кончу от одного того факта, что анус у Джейса гладенько выбрит. Блять, меня так завели его слова, что я сам – САМ! – взял в ладонь его член. Красивый, кстати, член. Ровный, в меру толстый. Красотень. Ну, я принялся дрочить ему. Мозги уплыли в дальнее плаванье, помахав ручкой. Мой хер ныл – Нил то быстро водил рукой, то останавливался, сжимал у основания – словом, не давал мне кончить, гад. – Быстрей, быстрей, – прошептал Кейн, а я смотрел на его лицо как завороженный. Вертикальная морщинка между бровей, зажмуренные глаза, мокрые рыжие волосы и яркие веснушки… Блять. Кейн притиснулся ко мне сильнее, подмахивая бедрами, впился в губы и излился мне в кулак. Его сперму тут же смыла вода. Я чмокнул Кейна в губы и отвернулся от него к Нилу. Туман в голове был вязким, мешал думать. Но не помешал мне сравнить члены близнецов. Они были идентичны, как и сами их владельцы. Я водил ладонью по теплому стволу Нила, подушечками пальцев ласкал выступающие венки. Когда он задышал чаще, я принялся дрочить усерднее – в скором времени и семя Нила смыло в водосток. Мой же член болезненно ныл. И тут эти монстры вдвоём накинулись на меня. Мне минета никто не делал, но и с помощью чужих рук я так-а-а-а-ак кончил! Мама дорогая! Радуга перед глазами засияла! Потом близнецы вымыли моё расслабленное тело гелем, смыли пену. Вытащили меня из душевой, вытерли меня полотенцем и поцеловали меня в губы по очереди. – Подумай, – сказал Кейн, погладив меня по бедру. Ну, блять. Когда близнецы отошли от меня, они стали расплываться. Плохое зрение, что. А вблизи я их очень даже хорошо видел, даже лучше, чем просто хорошо. Я оделся и высушил волосы – в подставках на стене у зеркала было пару фенов. Я снова пребывал в странной прострации. Вроде и смущен, а вроде доволен. Я не мог больше анализировать. К херам эту затею. Я чувствовал усталость. Усталость будто струилась по моим венам и артериям. Я не особо помню, как мы добрались домой. Вроде как обычно – нас отвез водитель, имени которого я и не знаю. Близнецы ко мне не приставали и выглядели умиротворенными. «Что, сделали своё грязное дело и можно отстать от Джейса?» – думал я, заваливаясь в свою комнату. Я скинул в себя вещи и, оставшись в одних трусах, лег под одеяло. Раньше я за собой не замечал отдыха в дневное время. Это, наверное, близнецы на меня так влияют.