Жена

Из всех еe друзей Фенрис был единственным, кто никогда не называл ее по имени. Для него она всегда была только "Хоук". Даже во время самых интимных моментов с его губ горячим обжигающим дыханием срывалась ее фамилия и никогда имя. Долгое время ее это беспокоило, пока она, наконец, не набралась храбрости, чтобы спросить его "почему". − Для меня ты – Хоук, − пояснил он, будто это все объясняло, ну, по крайней мере, ему точно. Даже сейчас, хотя они были в бегах, Фенрис отказывался называть ее иначе, используя ее известную фамилию. Он настойчиво звал ее Хоук, хотя им ни единожды приходилось выскальзывать из окон съёмных комнат таверн, спасаясь от преследователей и ускользая посреди ночи из города, когда еe узнавали. Но, несмотря на все это, она училась наслаждаться всеми интонациями, с которыми он произносил ее фамилию: нежно, раздраженно, забавляясь, и (ее любимый тон) почти с рычанием, давая понять, что хочет ее прямо здесь и сейчас. Произнося ее фамилию, он умудрялся передать всю нежность и преданность, о которых редко мог говорить вслух. Их отношения сложно было назвать нормальными. Магесса и магоненавистник, человек и эльф, которые вместе находились в бегах, неизменно привлекая к себе внимание, независимо от того, насколько сильно они пытались этого избежать. Но ей было всё равно, пока они были вместе. Иногда ей хотелось чего-то более нормального. Чуть меньше людей, которые жаждали их крови, для начала хватило бы. Иногда ей хотелось их отношения узаконить. Чтобы явить миру Фенриса как мужа и показать всем, что они принадлежат друг другу, в независимости от того, что о них думают и говорят. Но у Фенриса было очень обостренное нежелание принадлежать кому-либо, и поэтому этот вопрос она никогда не поднимала. Они и так знали, что есть друг у друга. Этого было достаточно, более чем достаточно. *** Последние дни их путешествия прошли довольно-таки напряженно и кроваво, пока они отрывались от погони. Поэтому замаячивший на горизонте город показался отличным местом для отдыха. Город был слишком мал, чтобы можно было свободно носить магическую мантию и посох за спиной, не привлекая внимания, но довольно богат, так что её поношенная походная одежда и удобные стоптанные ботинки произвели бы тот же эффект. Поэтому, порывшись среди одежды, она вытащила модный наряд, который носила во времена жизни в Киркволле, разгладила складки на ткани, как смогла, и постаралась вести себя так, словно всю жизнь прожила в этом городе. Фенрис, неизменно ссутулившись, шёл рядом в своём обычном кожаном одеянии, бросая хмурые взгляды на каждого, кто осмелился бы приоткрыть рот, чтобы прокомментировать его наряд. Они заказали комнату в довольно уютной гостинице (проигнорировав удивление хозяина, когда попросили двухместный номер), и сели вместе обедать. Именно тогда она поняла, что выглядит даже лучше, чем планировала. Мужчина в доспехах, и судя по его выражению лица привыкший получать всё, что захочет, подошел к их столу и окинул ее недвусмысленным взглядом. Похоже он считал, что ей должно было это польстить. − Привет, красавица, − произнес он с усмешкой. − Почему бы тебе не отослать слугу и не подсесть ко мне? Он протянул ей руку. Она заколебалась, но не потому, что рассматривала его предложение. Однако ее пауза дала Фенрису достаточно времени, чтобы встать, схватить парня за запястье явно не в дружеском жесте и злобно прорычать: − Я не слуга. Все остановилось на мгновение. Другие посетители ожидали начала увлекательной драки, и Хоук поднялась на ноги, чтобы предотвратить бой. Фенрис, вырывающий сердце из груди у какого-то бедолаги на глазах изумленной толпы, не попадал под категорию "вести себя неприметно". Фенрис, выдохнув проклятие, отпустил человека и двинулся прочь от стола. − Пойдем, Хоук. Она последовала за ним наверх, тяжело вздохнув, когда до нее долетели ропот, перешептывания и, самое главное, вопросы, которых так хотелось избежать. Она услышала, как кто-то спросил: "Неужели та самая Хоук?" − и снова вздохнула. Похоже, им предстоит тайком выбираться из комнаты посреди ночи. Снова. − Может, мне надеть на себя табличку, Фенрис? − проворчала она, когда за ними закрылась дверь, и она подперла ее шкафом, насколько это было возможно. − Да, я − та самая Хоук. Расскажите об этом друзьям! − Ты не сказала "нет", − тихое заявление Фенриса оборвало ее напыщенную речь. − Что ты имеешь в виду? − Когда он попросил тебя отослать меня, ты не сказала "нет", − произнес он, не смотря на неё. Она закатила глаза. − Я ничего не ответила, потому что думала, стоит ли желание подпалить его волосы суматошного побега из очередного города. Глаза Фенриса широко распахнулись, что происходило каждый раз, когда он сталкивался с аксиомой, которая до этого казалась непогрешимой (например, "не все маги бездушные сволочи", "люди иногда носят обувь по важным причинам" или "ph произносится как "ф"). В такие моменты он был особенно очарователен. Наконец, он кивнул, принимая ее объяснение. − Знаешь, Фенрис, − мягко упрекнула она. − Если ты до сих пор не уверен в том, что я тебя люблю, то я даже не знаю, что еще можно сделать, чтобы убедить тебя. − Ты могла бы выйти за меня замуж, Хоук, – произнесено было не как предложение, а как вызов. Ее глаза расширились. − Что? − выдохнула она. Он резко помрачнел и отвернулся. − Ничего. − Не смей брать свои слова обратно! − почти прокричала она. Затем сказала более спокойно. − Конечно, я выйду за тебя замуж. Просто никогда не думала, что ты этого хочешь. Фенрис уже набрал воздуха, чтобы высказать все о несдержанных кричащих магичках, но, дослушав ее, выдохнул, схватил свой рюкзак и вытащил красивое, богато украшенное кольцо. Хоук протянула левую руку, решив не спрашивать, где он достал его. Узнать, что кольцо снято с пальца какого-то трупа – значит убить всю красоту момента, поэтому она задала другой вопрос. − Как давно ты носишь его с собой? − голос звучал не совсем ровно. Фенрис с удовлетворением наблюдал за тем, как кольцо смотрится на её пальце, а потом взглянул ей в глаза. − Годы, Хоук. Годы. Она немного вздрогнула от тона, с которым он произнёс эти слова, и притянула его к себе для поцелуя. Но прежде, чем они могли бы слишком увлечься, она отстранилась и осторожно взяла его за руку. − Пойдем. − Куда? − задал вопрос Фенрис, охотно следуя за ней, когда она открыла окно, взобралась на подоконник и уже болтала ногами, готовясь к прыжку. − В церковь, конечно, − ответила Хоук. − У меня есть кольцо, и я в платье. Это, наверное, лучший шанс выйти замуж, прежде чем кто-нибудь выяснит кто я, или ты передумаешь, или церковь взорвется или еще что-нибудь. − Я не собираюсь передумывать, − возразил Фенрис, когда аккуратно приземлился рядом с ней. В любом случае, противиться ее плану он не стал и послушно пошел в сторону церкви через город. Пришлось довольно громко стучать в дверь преподобной матери, чтобы она проснулась, и отдать немалое количество золотых монет, чтобы не задавала лишних вопросов, например, зачем молодым людям потребовалось в середине ночи проводить церемонию бракосочетания. Но это стоило того, когда она и Фенрис, взявшись за руки, стояли перед алтарем. Первый раз в жизни Фенрис произнес ее имя, давая обеты. Она почувствовала себя очень странно, услышав свое имя из его уст, словно все происходило не с ней, а с какой-то другой девушкой, но Фенрис, крепко держащий ее за руки, нежно сжал ее пальцы, подтверждая ту новую связь, что возникла между ними. И это было даже лучше, чем она могла себе представить. В конце концов, преподобная мать, едва сдерживая зевоту, благословила их союз и пожелала доброго пути. Хоук не могла поверить, что теперь была замужем. Ничего вроде не изменилось между ними, но в то же время все было по-другому. Она не могла перестать улыбаться, и Фенрис, поймав ее выражение лица, самодовольно ухмыльнулся. − Ты теперь моя, жена. Его низкий с хрипотцой голос отдавался вибрацией внутри тела, что ей даже не хотелось протестовать против его слов. Однако. − Жена? Я теперь даже не Хоук? Фенрис обхватил ее подбородок и наклонился вперед. Она раздвинула губы в ожидании, и он выдохнул в ее губы: "Жена". Она прижалась к нему всем телом, сливаясь в страстном поцелуе, слишком жарком для улицы. Держась за его плечи, Хоук произнесла: − Как думаешь, у нас есть время для быстрого медового месяца, прежде чем кто-нибудь сломает нашу дверь, пытаясь до нас добраться? − Уверен, что мы справимся, − ответил Фенрис. − Жена.