Не кусайся

Наверное, колесо фортуны наконец-то решило повернуться в мою сторону. Время до моего отъезда пролетело быстро и незаметно, в атмосфере полной гармонии и взаимопонимания. Мама улыбалась, смеялась, строила планы на мою дальнейшую жизнь и даже в шутку ни разу не упомянула ни мою бестолковость, ни мою «неправильную» ориентацию. Это было так похоже на настоящую семью, на то, какой она должна быть, что было бы легко обмануться, но я уже давно на такое не велся, понимая, что это всего лишь временное явление. День моего отъезда стал, пожалуй, самым счастливым днем моей жизни. Ну, возможно, он был вторым в рейтинге после того дня, когда я отпустил себя и признался в чувствах Илье, но всё-таки это был чудесный день. Мама помогла собрать мне вещи и даже вызвалась меня проводить, из-за чего Илье пришлось сидеть дома — моя мама его не выносила, а я не хотел лишний раз ее провоцировать, тем более когда долгожданная свобода так близко. Илья, конечно, тут же надулся и обиделся, но не на меня, а, скорее, на ситуацию в целом. Я-то знал, что он просто очень волнуется и переживает, привыкший все контролировать, особенно если это касается меня, ему было невмоготу сидеть дома, когда я собираюсь уехать в другой город совершенно один. О, он хотел поехать со мной. Практически уже собирал чемоданы, но его подловили родители и объяснили, что квартиру ещё не сняли и один он никуда не поедет, а до начала учебы почти полмесяца, поэтому ничего с ним не случится, если он неделю ещё посидит дома. Он рвал и метал, но я, как мог, успокоил его и объяснил, что так будет лучше и мне спокойнее. Напутственная мамина речь оригинальностью не отличалась и сводилась к «ты уж меня там не опозорь». Отец меня провожать так и не пришел, ну, я, собственно, и не ждал, хотя он и обещал прийти. Уже почти перед самым отправлением мама поразила меня дальше некуда — сунула тоненький конверт с деньгами «на первое время» и клюнула в щеку. У меня даже дыхание перехватило. Может, где-нибудь там, в самой глубине сознания, мама меня все-таки любит? *** Общага была самой что ни на есть обыкновенной. Видавшее виды потрепанное пятиэтажное здание грязно-серого цвета, но мне оно показалось почти что дворцом сказочной принцессы, которая сумела вырваться из лап дракона. А дальше все уже было не так сказочно: куча возбужденных первокурсников, толпящихся в холле, хмурая толстая тетка-комендантша, раздающая ключи от комнат только тем, кто уже прошел необходимый медицинский осмотр и оформил документы на временную прописку, а тем, кто этого ещё не сделал, полагалось оставить чемоданы в специально отведенной для этого комнате и спешить навстречу приключениям в поисках сначала медпункта, который отчего-то находился почти в другом конце города, а потом и паспортного стола, который, судя по всему, был недалеко, но вот очередь туда была катастрофических размеров. Я поначалу даже растерялся, понятия не имея, что делать дальше, а потом влился в кучку таких же неудачников, и мы вместе прошли все круги ада. Ребята были счастливые и без конца говорили о своих факультетах, будущей студенческой жизни и о том, как оторвутся на посвящении, а я все больше отмалчивался, отвечая на их вопросы односложно — я до сих пор поверить не мог, что все получилось, я наконец-то свободен и не будет в моей жизни больше никаких нотаций, никаких ссор, никаких криков с обвинениями. Необходимые для заселения справки были у меня на руках только к семи вечера, и мне, наконец, вручили вожделенные ключи от комнаты и выделили провожатого — ехидно скалящегося старшекурсника, поглядывающего на меня с явным снисхождением. — А тебе повезло, — сказал он, отбирая у меня ключи и открывая дверь. — Или не повезло, это как посмотреть. Известное в узких кругах место, камера-одиночка. — Прости? — я недоуменно глянул на парня. Комната была самой что ни на есть обыкновенной: дешевенькие обои в бледно-желтый цветочек, застеленный линолеумом пол, не первой свежести занавески на неожиданно маленьком окне, потрепанный платяной шкаф с зеркалом в полный рост, стол, тумбочка и по виду советских ещё времен кровать с панцирной сеткой, почему-то одна. — Комната на одного, — пояснил старшекурсник. — Вообще-то, обычно, сюда не любит никто заселяться, места мало, окно маленькое, мебель старая… А ещё тут парень повесился. Он как ты, тоже на факультет психов поступил. А потом экзамен по общей психологии не сдал, ему кукушечку и снесло. Хотел сначала из окна выброситься, да не пролез он в него, чуть не застрял. Тогда он простыню скрутил удавкой да на этой самой люстре и повесился, светлая ему память. Поговаривают, будто с тех пор в этой комнате ночами что-то воет, топает и шепчет что-то про психоанализ и бихевиоризм. Я против воли глянул на люстру, оказавшуюся простым когда-то белым, а теперь серовато-коричневым плафоном, который держался на одном честном слове. — Ты что, мне не веришь? — возмутился мой провожатый, уже не сдерживая улыбки. — Конечно верю, — кивнул я. — А ещё, наверное, ночами тут маршируют тараканы-призраки, а потом из холодильников еда исчезает. — Эх, — рассмеялся парень, — теряю хватку. Или студенты такие пошли, раньше бывало расскажешь им, так они трястись начинают, к Зойке бегут, мол, переселите нас из комнаты суицидника, веселуха… — Да мне, честно говоря, пофигу, — пожал плечами я. — Пусть тут даже полчища духов обитают. — О-о, вырвался хороший мальчик из-под маминой опеки? — понимающе подмигнул старшекурсник. — Можно и так сказать, — не стал спорить я. — Ну, тогда не буду тебя грузить. Располагайся, белье можно получить у комендантши, но если есть свое, лучше его стели. Душ и туалет в конце коридора, кухню найдешь по запаху, холодильник там общий, полок на всех не хватает, поэтому свою еду подписывай, прежде чем туда сунуть. Чайник одновременно с микроволновкой не включать — пробки выбивает, дежурим в секции по расписанию, расписание староста составит, как заселится, он через пару дней приезжает. А пока отдыхай, располагайся. Живности у нас нет, в прошлом году пришел дядька-дезинсектор и всех паразитов изничтожил, за что мы есть ему жутко благодарные. Ну, вроде все рассказал, все понятно? Я поспешно закивал головой, согласился обращаться «если что» и, наконец-то, остался один. Рухнув на кровать, я на время будто из реальности выпал, может, просто задремал, а когда вынырнул из этого состояния, вспомнил, что за целый день не обмолвился и словом с Ильей. На дисплее телефона высвечивалось десять непрочитанных сообщений и столько же пропущенных звонков. Внутри все потеплело от осознания, что за меня волнуются. Трубку Илья взял мгновенно: — Ну наконец-то! — почти простонал он. — Как ты? Устроился? Все хорошо? Почему не брал трубку? — Прости, было некогда, бегал оформлял документы, только-только в комнату зашел, ещё даже вещи не разбирал. — И не надо, ты все равно их у меня оставишь. — Илья… — Помню-помню, запасной аэродром и все дела, — недовольно проворчал он, — как там, кстати, твой аэродром, совсем все печально? Соседи не въехали ещё? — Мне повезло, комната на одного, все старенькое, конечно, но выглядит не так уж и плохо. — Один будешь жить? Ну вот, теперь я даже не шибко и против твоего запасного аэродрома. — Ты что, переживал из-за соседей? — обалдел я. — А ты как думаешь? И не в плане даже ревности, хотя мне, конечно, не прибавило спокойствия, что около тебя могут крутиться парни в трусах, а в плане того, что люди разные бывают и сплошь и рядом мудаки. — Я могу за себя постоять. — Знаю, но я не хотел бы, чтоб ты из одного филиала ада направился прямиком в другой, — помолчав, ответил Илья. — Я приеду только через три дня, раньше не получится. — Не волнуйся, я найду чем себя занять. И буду все время на связи, чтобы ты не волновался. — Да что мне та связь? — тяжело вздохнул Илья. — Мне видеть тебя хочется, обнимать. Ощущать. Чувствовать, что ты рядом. — Совсем скоро ты приедешь и сможешь ощущать меня столько, сколько тебе будет угодно, — фыркнул я. Все чаще и чаще я задумывался о нашей с Ильей близости. С какой силой я себя все время сдерживал рядом с ним, не позволяя себе ни думать, ни мечтать, с такой силой на меня и накатилась волна желания, только усугубляемая тем, что у меня давно никого уже не было, а тело требовало своего. Тем более, что рядом был такой парень! Мой парень… Но спешить не хотелось, хотя вряд ли я продержусь долго. Да и Илья меня хочет, это очень заметно. Должно же его долгое ожидание быть вознаграждено… — Ты чего замолчал? — подал голос Илья. — Представлял, как затащу тебя в постель, — не стал лгать я. — Ого, — слегка потрясенно выдохнул он. — Прямолинейненько… Вот теперь я точно хрен усну. — Спи. Я приснюсь тебе голым, — уже откровенно веселясь, пообещал я. — Ну вот и откуда что берется, мальчик-одуванчик, блять, — проворчал Илья. — Погоди, вот приеду… — И отомстишь, — подхватил я. — Может, даже пару раз. Отпразднуем начало новой жизни.