Взгляд с другой стороны: любовь на крови

      — Он — единственный свидетель против тебя. Я не хочу жить и ждать, когда за тобой придут. Сделай это ради нас.       Три дня назад…       Шевцов дал Мальцевой три дня. За день до того, как он привёз к ней Уварова, её квартиру привели в порядок. А у самой Полины было время подумать о том, как вести себя с ним.       Во-первых, Вадим не должен видеть в ней врага. Во-вторых, ни слова, ни намёка на то, что было когда-то. Прошлое должно остаться в прошлом. Говорить нужно только о будущем. И, в-третьих, она должна заставить его поверить в то, что у него есть это будущее. Что у него есть семья, она и Артём, и он им нужен.       Она взглянула на себя в зеркало — он больше не увидит ту Полину Мальцеву, которую когда-то знал. Полина отправилась в ближайшую парикмахерскую, и через час вышла оттуда шатенкой с короткими волосами.       День первый.       Проснувшись утром следующего дня, Уваров не сразу понял, где находится. Всё, что случилось вчера вечером, казалось сном. Не бывает так на самом деле. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вадим оделся, умылся и вышел на кухню. Полина как раз ставила на плиту чайник и обернулась, услышав, шаги. — Доброе утро.       Всё-таки вчера это был не сон. — Доброе утро, — ответил он, разглядывая её.        Не ожидал увидеть Полину, даже когда понял, куда его привёз Шевцов. Кого угодно, только не её. — Чай или кофе? — Кофе, если можно.       Полина чувствовала на себе его взгляд и понимала — у него к ней много вопросов. Вчера они почти не разговаривали, не до того было. Шевцов сказал ей, что, почти сразу, как Уваров оказался у них, он замкнулся в себе и ни на что не реагировал. Но сегодня она заметила знакомый блеск в его глазах. Значит, вчера своим появлением она добилась, чего хотела — встряхнуть его, чтобы появились хоть какие-то эмоции.       В кухню вбежал Артём и остановился, увидев незнакомого человека. — Ты уже умылся? — спросила Полина. — Садись за стол, завтракать будем.       Мальчик забрался на стул, с любопытством поглядывая на Уварова. — — Мам, а кто это? — спросил он, пока мать расставляла на столе тарелки и чашки. — Тёма, нельзя так говорить, это невежливо, — строго сказала Полина и перевела взгляд на Вадима. — Это твой папа. Просто он немного устал, поэтому молчит.       Пусть сразу узнает и поймёт, какая на него теперь ложится ответственность. Они — его семья, Вадим должен принять это как свершившийся факт.       Уваров поперхнулся кофе, который она ему налила. — Воды дать? — заботливо спросила Полина.       Он помотал головой. Дальше завтракали молча. — Я больше не хочу, — закапризничал вдруг Артём, отодвигая от себя тарелку с недоеденной кашей. — Ладно, иди к себе в комнату, поиграй, — разрешила она.       Он слез со стула и направился к двери, но передумал и подошёл к Вадиму. — А ты больше не уйдёшь? — тот перевёл взгляд на Полину. Она пожала плечами — он у тебя спрашивает. — Нет, — коротко ответил Вадим. — А ты поиграешь со мной? — продолжал допытываться ребёнок. — Тёма, поиграй пока сам, — она поняла, что нужно вмешаться. — Нам с папой нужно поговорить. — Почему ты мне вчера не сказала? — спросил Уваров, когда Артём вышел. — Когда ты пришёл, он уже спал, — Полина начала убирать со стола. — Я не хотела его будить.       Она сложила грязную посуду в раковину и вернулась за стол. — Дальше что? — он крутил в руках чашку с недопитым кофе. — А дальше тебе решать. Ты нам нужен, а вот нужны ли мы тебе?       Она уже поняла, что с ним только так — ничего не скрывать, никаких слёз и истерик, просто поставить перед фактом.       Вечером он постучал в дверь спальни: — Можно? — А вчера ты не спрашивал разрешения, — Полина стояла возле окна, водя пальцем по стеклу.       Вчера… Он вообще плохо помнил, что было вчера, после того, как оказался в её квартире.       Вадим подошёл к ней, обнял за плечи. — Расскажи, почему вы вернулись.       Когда она закончила говорить, он повернул её к себе. — Как ты жила все эти пять лет? — Без тебя, — ответила она. — Но больше так не хочу. А ты?       Вместо ответа он прижал её к себе. «Ладно, не всё сразу, — думала Полина, чувствуя тепло его рук».       День второй.       Полина проснулась рано, нужно было закончить кое-какие незавершённые дела. Одевшись и выпив чаю, снова зашла в спальню — Вадим ещё спал. Она положила записку на столик возле кровати. Потом заглянула в детскую — Артём тоже спал. Сегодня какое-то время они проведут одни, без неё. Ему пора почувствовать, что у него есть сын.       Полина поехала в агентство недвижимости, где провела около часа. Потом просто гуляла по городу, поглядывая на часы — интересно, как быстро Вадим ей позвонит, когда поймёт, что она оставила его одного с Артёмом? Но так и не дождалась звонка. Позвонить самой? Она вчера видела у него мобильный, но не спросила номер. А домашнего телефона у неё в квартире не было. Через какое-то время её начали грызть сомнения — а правильно ли она сделала, что оставила их одних? А вдруг Артём будет капризничать из-за того, что мамы нет, а Вадим не знает, как его успокоить… Полина поспешила домой.       Войдя в квартиру, она тихонько открыла дверь детской и замерла. Вадим и Артём сидели на полу и играли в настольную игру. Они не слышали, что она пришла, и Полина стояла, прислонившись к дверному косяку, и молча смотрела на них, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Вот оно, то, ради чего она всё это затеяла. И ей всё равно, на что придётся пойти, чтобы это сохранить. — Мама пришла, — Артём первый её заметил, вскочил и подбежал к ней. — Что вы делали без меня? — Полина присела на корточки и обняла сына. — Вы ели что-нибудь? Там, в холодильнике… — Мы съели всё, что ты приготовила, — сказал Вадим, который слышал её разговор с Артёмом.  — Во что играем? — она подошла и села рядом с ним, прижавшись головой к его плечу.       Артём начал объяснять правила игры. — Где ты была? — тихо спросил Уваров. — Нужно было уладить кое-какие дела. — Знаешь, я не очень умею ладить с детьми, — признался он. — А, по-моему, у тебя неплохо получается, — улыбнулась Полина.       Она сидела рядом с ним и думала, что у неё остался один день. А он до сих пор не ответил на тот её вопрос, и она по-прежнему не понимает, о чём он думает. Новость о том, что у него есть сын, он воспринял вроде бы нормально, и она ему небезразлична. Уж в чём, в чём, а в этом Полина была уверена. Тогда чего он ждёт? И вдруг она поняла. «Он не верит мне. Не верит в то, что он нам нужен, что он мне нужен».       Вечером после того, как Полина уложила сына спать, они с ним сидели на кухне. Она думала, что завтра наверняка позвонит Шевцов и спросит, как всё продвигается, а у неё нет ответа. Она уже сделала всё, что могла, чтобы Вадим поверил, но безрезультатно. Ей на миг показалось, что повторяется ситуация пятилетней давности, когда он не захотел уехать с ней и вернулся в «Логос».       Если Илья его заберёт, у неё больше не будет шанса ему помочь. — О чём ты договорилась с Шевцовым? — спросил Уваров.       Полина растерялась, она не ожидала сейчас этого вопроса. Хотя, рано или поздно всё равно бы спросил — он же понимает, что оказался здесь не просто так. — Если ты расскажешь им то, что они хотят, и эти сведения подтвердятся, он нас отпустит.       Вадим усмехнулся. — Илья обещал, что подумает над этим, — не очень уверенно продолжила она. — Если это поможет… — Это поможет ему найти недостающие доказательства против меня, — перебил он её. — Почему ты мне не веришь? — не выдержала Полина. — Ты изменилась. — Пять лет прошло, мы все изменились. — Для тебя сейчас самое главное — безопасность Артёма. Ради этого ты пойдёшь на всё. Я тебя понимаю и не осуждаю. Вот только ко мне это не имеет никакого отношения.       Полина встала и вышла из кухни, тихо прикрыв за собой дверь.       Вадим открыл окно и закурил. Он и верил ей и не верил. Допустим, всё, что она говорит — правда. Но неужели она не понимает, какая жизнь их ждёт, если он будет с ними? Шевцов рано или поздно всё равно найдёт против него доказательства, не успокоится. Даже если он его отпустит, всю оставшуюся жизнь будет контролировать каждый шаг.       А если Полина всё это делает только ради безопасности сына? Неужели то, что было пять лет назад, не стало для неё уроком? Она могла просто попросить его, и он бы всё сделал для того, чтобы им ничего не угрожало. Рассказал бы Шевцову всё, что знает, лишь бы он нашёл того, кто это делает.       Сегодня, когда она оставила их одних…. Он не любил маленьких детей, не умел находить с ними общий язык, боялся их. С подростками у него получалось гораздо лучше. Когда он работал на «INGRID», ему не довелось ставить опыты на детях. Он знал, что история корпорации началась именно с этого — опыты над детьми врагов народа, которые после ареста родителей отправлялись в спецприёмник, бывшую усадьбу графа Щербатого. Вадим не перешёл последнюю черту, судьба уберегла, и сегодня он был ей за это благодарен. — Закрой окно, холодно, — Уваров не слышал, как она вошла. .       Он затушил окурок и прикрыл раму. Полина обняла его за шею и уткнулась носом в спину. — Вадим… — Принеси мой телефон. Пожалуйста.       День третий.       Утром Уварова снова отвезли в агентство Шевцова. Илья и Павел уже были там. — Что вы хотите знать? — спросил он у них.       Они задавали вопросы, он отвечал. Назвал несколько фамилий и схемы передачи денежных средств. Каким образом, сколько, кому, когда и за что. И как в «INGRID» легализовывались деньги, полученные за продажу запрещённых препаратов, которые уходили за рубеж.       Все те полгода, пока Уваров отказывался говорить, Шевцов и Лобанов не сидели, сложа руки. А когда в Москве появилась Полина, они установили наблюдение за теми, кто следил за ней. Вышли на одно детективное агентство, которое оказывало подобные услуги. Естественно, им отказались назвать имя клиента. Мол, будет что-то противозаконное — тогда, пожалуйста, а так это конфиденциальная информация. Впрочем, Илья предполагал, что следили и совершали убийства разные люди. Не стало бы детективное агентство мараться в криминале. Те, кого назвал Уваров, до сих пор были на свободе. Но конкретных доказательств против них не было. — Это, конечно, всё очень интересно, — сказал Шевцов, когда он закончил говорить. — Но эти люди сейчас занимают высокие посты, к ним просто так не подобраться. — А привычки остались те же самые, — усмехнулся Уваров. — Не стало «INGRID» — они могли найти другую кормушку. Проверь. Или ты не знаешь, как это делается?       Шевцов поморщился — он ему ещё указывать будет. Но кое в чём Уваров прав.       Они не просто так спрашивали его о финансовой стороне корпорации. Если не удаётся вычислить того, кто всё это делает, нужно попробовать выйти на него через посредников. Ведь откуда-то же он должен получать деньги на эти свои «милые забавы». — Полина тебе всё рассказала? — обратился к нему Лобанов. — О том, что с ними произошло?       Он кивнул. — Есть какие-то мысли, кто это может быть? — Нет. — А если подумать? Кто из ваших может быть на это способен? Я имею в виду, живых.       Ваших…. После того разговора с Войтевичем он стал сам по себе. — А среди мёртвых искать не пробовали? — Что ты хочешь сказать? — Вот ты, — Уваров посмотрел на Лобанова, — ты видел мой труп. И что? Я похож на покойника?       Павел скрипнул зубами. Он издевается, что ли? — Объясни, — не понял Шевцов. — Если бы у меня было больше информации, я бы мог сказать что-нибудь конкретное, — осторожно начал Вадим. Собственно говоря, он городил весь этот огород ради вот этого. — Расскажите всё, что случилось после пожара в «Логосе».       Илья и Павел переглянулись. Они не знали, что все эти четыре с половиной года он жил не в России и не знал всех подробностей. Только в общих чертах. Но сейчас ему были нужны детали. — Ладно, — согласился Илья.       После его рассказа Уваров ненадолго задумался. Он ничего этого не знал, теперь многое становилось ясно. Это они ничего пока не понимают, уши развесили, договор им, видите ли предложили. Если бы был жив Князев, он бы никогда на такое не купился, а эти…. Шевцов, конечно, поумнее, чем его дружок, но тоже поверил. Насчёт Полякова тоже всё ясно — на примере его семьи она продемонстрировала им свои возможности. Уваров когда-то сам был одним из НИХ, поэтому сразу понял, что Раубер, предложив договор о перемирии, не собиралась отказываться от своих планов. Она лишь выиграла время для своего внука. — Идеи появились? — спросил Шевцов. — Как умер Барышников? — Повесился в общей камере год назад, — ответил Илья. — Если ты подумал о нём, то скажу сразу — мимо. Было несколько свидетелей, и я разговаривал с надёжным человеком — самоубийство чистой воды. — А ты тело видел? — поинтересовался Уваров. — Нет. Его кремировали, родственников-то не осталось. Раубер к тому времени уже умерла от рака. — А ты можешь достать заключение о смерти? И список тех, кто был с ним в камере, когда это случилось? Где они сейчас находятся? И что стало с теми, кто дежурил в тюрьме, или, где он там содержался?       Илья и Павел снова переглянулись. Такое им в голову не приходило. Точнее, пока не было надобности проверять обстоятельства смерти. Год назад они были уверены в том, что Барышников мёртв. — Зачем тебе это? — нахмурился Лобанов. — Слушай, если ты опять вздумаешь хитрить, как тогда в «Логосе»…. — Это не мне, это вам нужно, — усмехнулся Вадим. — Хорошо, я попробую раздобыть документы, — сказал Шевцов.       К концу дня у них были копии тех документов, о которых говорил Уваров. — Что ты хочешь там найти? — спросил Илья, наблюдая, как тот внимательно читает. — Сами читали? — спросил Вадим. — Не успели. — Он жив, — через пять минут он закончил и откинулся на спинку стула. — Да с чего ты взял? — возмутился Лобанов. — Хватит нам голову морочить. — Заключение о смерти подписано тремя специалистами, двое из них работали на «INGRID», — неторопливо начал Вадим. — В камере в ночь смерти было четыре человека. После самоубийства Барышникова их перевели в другие места заключения. На данный момент все мертвы — кто в драке убит, кто при попытке к бегству. Возле камеры дежурили двое охранников. Через месяц они были уволены. Одного из них сбила машина, насмерть, другой был убит в уличной драке. Ещё есть сомнения? — Дай сюда, — Шевцов забрал у него бумаги и начал читать сам. Лобанов стоял рядом, заглядывая через плечо. Когда Илья закончил читать, то перевёл взгляд на Уварова. Мозги у него работают хорошо, не зря же он столько лет считался правой рукой Риттера Вульфа. — Хорошо, примем версию, что Алексей Барышников жив, — подвёл он итог разговора. — Как рабочую.       Уже поздно вечером Шевцов сам отвёз Уварова к Полине. Он решил пока соблюдать условия сделки, которую они с ней заключили. Тем более, что сегодня Вадим помог им. — Как всё прошло? — сразу спросила она, как только он вошёл в квартиру. — Нормально, — Вадим снял куртку и прошёл на кухню. — Сделай мне кофе. — Они уже знают, кто всё это делает? — Полина поставила на плиту турку и достала банку с молотым кофе. — Барышников. Внук Теодоры Раубер. — Но он ведь умер, — не поняла она, наливая воду и включая конфорку. — Илья говорил, он повесился в камере. И свидетели есть. — Они так думали.       Когда кофе был готов, Полина налила его в чашку и подала ему. — Вадим… — Что? — он сделал глоток, обжёгся и поставил чашку на стол. — Если они его найдут и возьмут живым… — Полина рисовала пальцем узоры на столе. — И что? — Уваров уже сам думал об этом. — Он — единственный свидетель против тебя. Я не хочу жить и ждать, когда за тобой придут. Сделай это ради нас. — Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? — тихо спросил он. — Понимаю, — она подняла голову и смотрела ему в глаза.       И в эту секунду он ей поверил.