Взгляд с другой стороны: любовь на крови

      Семь месяцев назад…       Поздно вечером двое мужчин задержались в офисе. Они не были друзьями, да и приятелями их назвать было сложно. Когда-то им было выгодно помогать друг другу, теперь они были партнёрами по бизнесу. — Я возвращаюсь, — сказал один из них. — Куда? — спросил второй, не отрываясь от бумаг. А когда до него дошло, ему очень захотелось разбить что-нибудь тяжёлое. И желательно об голову того, кто сидел напротив.       …Четыре с половиной года назад.       Когда он пришёл в себя, вокруг было темно. Хотел встать — руки оказались связаны. Вадим вспомнил, как пытался застрелиться после разговора с Теодорой Раубер. Он положил трубку, поднёс к голове пистолет и нажал на курок. Стоп, тогда почему он жив? Пистолет дал осечку? И почему так сильно болит голова?       Через несколько секунд ему в лицо ударил яркий свет. Уваров зажмурился. Потом открыл глаза. Над ним, направив фонарь в сторону, стоял Раевский. — Какого чёрта? — возмутился Вадим, снова пытаясь встать. — Мне всё равно не жить. — Ты не всё знаешь, — ответил тот, подошёл ближе и, вытащив нож, перерезал верёвку на его запястьях. — Вакцины нет, — сразу предупредил его Уваров. — Я уничтожил все ампулы. — Я знаю, — кивнул Раевский. — Поляков и Лобанов нашли вход в хранилище. — И что дальше? — Вадим насторожённо смотрел на него, растирая запястья.       Дальше…. После того разговора, когда он по приказу Раубер сказал Вадиму, что тот должен передать вакцину, а сам остаться в школе ещё на неделю, Раевский будто прозрел. Он знал, что Уваров несколько лет был ближайшим помощником Колчина, знал и то, что ОНИ думали, будто Вадим медленно умирает, и решили оставить его здесь. А что будет с ним самим, когда он передаст Раубер вакцину? Не постигнет ли его такая же участь, как Уварова? А Лариса? Не станут ли они опасными свидетелями для НИХ? Ведь в своё время Вадим Уваров много чего сделал для «INGRID», и если с ним так поступают, то, что же ждёт их с Ларисой? — Дальше мы перейдём периметр и свалим отсюда к чёртовой матери, — уверенно ответил Раевский. — Каким образом? — усмехнулся Уваров. — У тебя, случайно, ковёр-самолёт завалялся? — У меня есть оружие. И я знаю все слабые места оцепления. — Тогда почему ты ещё здесь? Я тебе зачем нужен? — Одному мне не уйти, — ответил Раевский. — Вдвоём больше шансов. А ты, я слышал, хорошо стреляешь. — Почему я тебя раньше никогда не видел? — Уваров разглядывал его. — Сколько времени ты работаешь на корпорацию? — Мы встречались однажды, — теперь усмехнулся Раевский. — Лет пять назад. В твоей лаборатории произошла утечка информации, и я помогал устранить последствия. — Возможно, — неопределённо пожал плечами Вадим, так и не сумев вспомнить его. — Значит, говоришь, одному перейти периметр невозможно? А если с тобой будет смертник, которому всё равно подыхать, так запросто. — Ты не всё знаешь, — повторил Раевский. — Твой брат… — Мой брат мёртв, а скоро придёт и мой черёд, — ухмыльнулся Уваров. — Ты опоздал с этой новостью. — Твой брат жив, и ты не умираешь. — Почему ты не можешь жить спокойно? Мы тогда еле ноги унесли. Чего тебе не сидится на месте? — Достала меня уже эта спокойная жизнь, — усмехнулся тот, кто сказал об отъезде. — А меня всё устраивает, — ответил его собеседник. — И потом, ты забыл, что мы равноправные партнёры? Ты сейчас уедешь, а мне что делать? Без твоей подписи ни один документ не будет иметь силы. Мне что, отменить все намеченные сделки и заморозить поставки?       Тот, кому это адресовалось, придвинул к себе ноутбук, открыл файл и начал быстро набирать текст, щёлкая клавишами. Закончив, выпустил документ на печать и, дотянувшись рукой до принтера, забрал листок бумаги. Поставил на нем свою подпись и перебросил на соседний стол. — Что это? — тот, кто был недоволен отъездом, поймал лист и прижал его ладонью к столу. — Доверенность на ведение всех дел от моего имени на год. — Почему так долго? — Это максимальный срок. На всякий случай. — А потом? Если ты не вернёшься… — Там видно будет.       Как у него всё легко и просто. Конечно, когда ты один, и тебе не нужно ни о ком заботиться. А если у тебя жена и дочь… — Не боишься? — Я там вроде как в покойниках числюсь, — усмехнулся тот, кто собрался вернуться. — А вот ты до сих пор в розыске.  — От меня что-нибудь нужно? — Если можешь, достань документы на въезд и на выезд. На разные фамилии.       Следующие два дня Уваров провёл в лодочном сарае. Всё это время он размышлял над словами Раевского о том, что Антон жив. Он был абсолютно уверен в том, что убил его тогда. Впрочем, и в смерти Полины он тоже не сомневался до недавнего времени. Единственное, что говорило в подтверждение слов Раевского — за эти два дня у него не было приступов. Вообще. В любом случае, в «Логос» возвращаться нельзя, да и незачем. Он больше не работает на «INGRID».       На третий день, ближе к вечеру пришёл Раевский. Он был не один. Рядом с ним стояла Лариса Одинцова. Они с Уваровым удивлённо смотрели друг на друга. — Лариса — моя жена, — объяснил майор. — Бывшая, то есть, не совсем, мы ещё не развелись…       После этих слов Одинцова нахмурилась и отошла в сторону. — Пойдём сегодня, когда совсем стемнеет, — продолжал Раевский. — После десяти люди на постах сменятся, я знаю одно место, там обычно молодняк стоит. Справиться с ними вдвоём — пара пустяков. Потом перелезем через ограждение. — И это весь твой план? — спросил Вадим. — За периметром нас будет ждать машина. — По-моему, она как-то не горит желанием идти с тобой, — Уваров кивнул в сторону Одинцовой. — Дай угадаю, узнала, на кого ты работаешь, и на развод подала? — Заткнись. Я не оставлю её здесь, ясно? — Да мне-то что? — пожал плечами Уваров. — Лишь бы с ней проблем не было.  — Не будет.       Через несколько часов стемнело. Они подобрались ближе к тому месту, о котором говорил Раевский. Там, за сетчатым ограждением, стояли трое молодых парней в военной форме. Совсем мальчишки, не больше двадцати лет. Контрактники, наверное. Один всё время стоял возле забора, а двое других каждые пять минут патрулировали свой кусок периметра, расходясь от него в разные стороны. — Можно сначала убрать тех, кто ходит, ты — правого, я — левого, — шепнул на ухо Уварову Раевский. Они лежали рядом на земле, наблюдая за происходящим. Лариса — чуть в стороне. — А потом — того, кто посередине. — Если сначала убьём их, третий может позвать на помощь, или кто-нибудь услышит выстрелы, — не согласился с ним Вадим. — Давай сначала его, потом проникнем за ограждение и уж тогда тех двоих. Они ходят туда-сюда с интервалом примерно в две-три минуты. Успеем.       Майор кивнул. Они подползли ближе. Уваров кинул камень в сторону забора. Парень приблизился, всматриваясь в темноту. Когда он подошёл совсем близко, Раевский поднялся и воткнул ему нож в грудь через ячейку ограждения. Тот без единого звука начал медленно оседать на землю. Затем Вадим достал кусачки и быстро перекусил сетку в нескольких местах. Они смогли пролезть на другую сторону. Как раз появились двое других. Увидев своего товарища, лежащего на земле, один склонился над ним, а второй передёрнул затвор автомата, осматриваясь. Они были ещё неопытными и не знали, как вести себя в подобной ситуации. Раевский неслышно подошёл к тому, кто склонился над убитым, и воткнул ему нож в спину. Уваров перерезал горло второму, у которого был автомат. Выстрелить он не успел.       Потом Раевский вернулся за Ларисой, которая, конечно, видела всё, что случилось. В её глазах застыл ужас, она переводила взгляд с одного на другого. — Они же ещё совсем дети были…. Так нельзя, вы что?! — Они в первую очередь солдаты, армия — это не детский сад, — хмуро сказал Раевский. — Знали, на что идут, когда взяли в руки оружие.       Плутая в темноте по лесу, они вышли к дороге. Там, у обочины, возле последнего поворота на «Логос», их ждала машина.       Когда самолёт начал набирать высоту, Уваров закрыл глаза. Ну вот, он и возвращается. Ему и правда наскучила та спокойная жизнь, что была у них последние четыре с половиной года. Хотя первый год было реально тяжело. Пока устроились на новом месте, пока привыкли к чужим законам и языку…. Потом даже получилось открыть собственное дело. Самый главный плюс того места, где они обосновались, был в том, что отсюда не было экстрадиции преступников, которые совершили свои деяния на территории других стран, в том числе, и в России.       У Раевского и Ларисы в первый год родилась дочь — она была беременна, когда они втроём уходили из «Логоса». Но не только рутина стала причиной его возвращения. Чем больше он смотрел на Ларису, жену Раевского, тем больше думал о той, которую сам когда-то отпустил. Интересно, где она сейчас? Живёт в том уютном немецком городке, который он для неё выбрал, или вернулась в Россию? Планы «INGRID» по захвату мира провалились, и она могла жить на родине, ничего не опасаясь. «Я только посмотрю на неё, просто посмотрю издалека. Она наверняка вышла замуж, может, даже дети есть». Так думал он, заказывая билеты на самолёт. Она вообще могла переехать в другой город, или поменяла документы, и он никогда её больше не увидит. «Кому ты это говоришь? — усмехнулся Уваров. — Ты потому и подписал Раевскому доверенность на год, что не собираешься просто так сдаваться».       Границу на въезд в Россию он пересёк без происшествий. К вечеру добрался до её дома. Ночь провёл в машине, которую взял напрокат, наблюдая за окнами квартиры. Никто не появился. Следующие полдня — тоже. Конечно, она могла поменять место жительства. Но начинать искать в Москве — всё равно, что иголку в стоге сена. Нужно съездить в Германию, если и там ничего, тогда уже будет думать. Может, этот бессмысленный риск остудит его пыл, и он вернётся туда, откуда приехал.       На выезде из России его остановили. Второй комплект поддельных документов не прошёл проверку пограничной службы. Надо было не мудрить, и воспользоваться теми же, что и в первый раз. При обыске у него и их нашли, не успел уничтожить. Вадим отказался назвать себя, и у него сняли отпечатки пальцев. Глядя на перепачканные чёрной краской пальцы, он думал, что вот сейчас пограничники начнут искать совпадения по базам данных…. И ничего не найдут. Он никогда не привлекался. И тут его будто обухом по голове ударили. ДТП десятилетней давности. Тогда пострадавших, кроме него самого, не было, но дело завели, потому что на момент аварии он был в состоянии алкогольного опьянения. Брали ли у него отпечатки пальцев, он не помнил. Колчин обещал, что все материалы будут уничтожены, и Уваров выкинул этот случай из головы. Если он всё-таки попал в базу данных полиции, тогда всё, конец.       Он попросил телефон, и ему разрешили сделать один звонок. Вместо этого он сбросил смс Раевскому. Потом незаметно вынул сим-карту и сломал пополам.       Через полтора часа на пороге комнаты, куда его поместили до выяснения личности, появился Илья Шевцов. За его плечом стоял Лобанов. Увидев их, Уваров понял — вот это действительно конец.