Взгляд с другой стороны: любовь на крови

      Пять лет спустя.       - Здравствуй, - Полина коснулась ладонью холодного мрамора. Положила цветы у подножья памятника и присела на скамейку. Белые розы. Он не любил цветы. Никакие. Белые розы нравились ей.       Он пришла сюда впервые через месяц после того, как всё случилось. У неё был лишь один вопрос к нему – почему?       - Почему? – Полина не заметила, что произнесла это вслух. Это же глупо, задавать вопрос, который мучал её на протяжении двух недель, бездушному камню. Но она пришла сюда не только для того, чтобы спросить.       Она плохо помнила день похорон. В доме всё напоминало о нём. Их сын – вот главное напоминание. Прийти сюда – для неё это значило окончательно принять тот факт, что его больше нет.       Глядя на то, как лёгкий ветерок шевелит лепестки роз, она окунулась в воспоминания….       …Первые два дня после случившегося стёрлись из её памяти. После того, как Раевский сообщил ей о том, что нашли его машину, а в ней…. Он испугался её реакции, и до самых похорон в их доме находились врач с медсестрой. Ей постоянно кололи успокоительное. Ведь впереди ещё было опознание в морге.       Это в России опознать тело могут знакомые или друзья. В цивилизованной стране при наличии родственников они должны присутствовать на опознании. Раевский уже был в морге. У него не было сомнений. Но в полиции потребовали, чтобы приехала жена. В крайнем случае, можно было провести опознание по фотографиям. Но Полина настаивала, что хочет сама его увидеть.       …Из протокола осмотра места происшествия местной полицией: «Машина марки…. при падении с высоты…. была сильно повреждена. Восстановлению не подлежит. Пострадавший в результате падения получил травмы, несовместимые с жизнью».       Раевский пытался объяснить ей, что смотреть не на что. Что ей не стоит запоминать его таким. Но он видел, что она его не слышит. Она всё ещё надеялась, что в машине был не он.       Он отвёз её в морг. Там они некоторое время сидели в комнате ожиданий. Перед ними на стене было большое, почти во всю стену, окно. Оно было скрыто жалюзи с внутренней стороны. Наконец, вышел человек в белом халате. - Вы готовы? – спросил он.       Раевский посмотрел на Полину – она кивнула. - Подойдите к окну.       Они подошли. Работник морга нажал на кнопку, жалюзи отъехали в сторону. Полина смотрела на то, что находилось за стеклом. Потом прижалась к нему лбом. - Это ваш муж?       Она не ответила. - Это он? Вы можете подтвердить, что это ваш муж? - Я не уверена, - спокойно ответила она и повернулась к ним. – Я хочу войти, можно?       Ни слёз, ни истерик. Раевский знал, это оттого, что она всё ещё находилась под действием препаратов. - Может, не стоит? – он коснулся её руки. – Давай ты посмотришь фотографии. - Мы можем пройти в другую комнату, и…, - человек в белом халате не успел договорить, Полина подошла к двери и, толкнув её, вошла внутрь. Раевский шагнул за ней.       Она остановилась возле стола. Тело уже успели накрыть простынёй. Санитар взглянул на неё, она кивнула, и он откинул белую ткань. В ту же секунду она отступила назад и зажмурилась. Раевский обнял её за плечи и вывел оттуда. - Подожди, я же даже не посмотрела, - её голос был спокойным. - Хватит, - заявил он. – Посмотришь фотографии. - Но я не уверена, что это он, - возразила она, глядя на него своими серыми глазами, в которых была пустота. - Это он, Полина, - тихо сказал Раевский.       Чёртовы лекарства, похоже, врач перестарался с дозировкой. Она вообще ничего не чувствует. Слышит, видит, но не понимает. Вот и там, возле стола, она испугалась страшной картинки. До неё не дошло, что это он.       Раевский и его жена Лариса старались не оставлять её одну после случившегося. Предлагали даже пожить у них некоторое время. Артём находился в детском летнем лагере, и Полина была совсем одна. Сначала Раевский хотел съездить за ним, но Лариса его отговорила. Полина сейчас находилась в таком состоянии, что вряд ли бы заметила присутствие сына. Пусть лучше он узнает обо всём потом. Когда Полина придёт в себя, и сама сможет ему объяснить то, что случилось.       Через день после поездки в морг Раевский приехал к ней, чтобы обсудить кое-какие вопросы, связанные с предстоящими похоронами. Но сначала он поговорил с врачом. Евгений Леонидович Седов жил здесь уже давно, работал в местном госпитале. - Как она? – спросил Раевский. Они разговаривали на летней террасе. - Особых изменений нет, - пожал плечами тот. – Сейчас она спит, рядом с ней медсестра. - Через три дня похороны. Она в состоянии это пережить? - Без нервного срыва? – уточнил врач. – Пока мы держим её на успокоительных – да, вполне. Я хотел бы дать вам совет. - Какой? – рассеяно спросил Раевский. - Ей больше нельзя принимать такие дозы препаратов. Они не помогают пережить боль от потери, они лишь загоняют её внутрь и притупляют. Её состояние сейчас можно сравнить с состоянием узника в камере. Который бьётся о каменные стены, но снаружи этого никто не слышит. Её боль – и есть тот самый узник, а каменные стены – лекарства, которыми мы её накачиваем. Нужно, чтобы она начала чувствовать эту боль, тогда со временем она сможет её пережить. - А если не сможет? - Ну, это будет зависеть от неё, - ответил Седов. – От препаратов может наступить эффект привыкания. Не столько в физическом смысле, сколько от того мнимого спокойствия, которое они дают. И в скором времени она сама уже может не захотеть что-то чувствовать. - Может, вы и правы. - Извините за нескромный вопрос, а что случилось с её мужем? – спросил врач. - Разбился на машине. Несчастный случай. - У них есть дети? - Сын, но он сейчас в летнем лагере. Мы решили, что не стоит ему сейчас здесь находиться, пока она в таком состоянии. Это может его напугать. - Я советую снизить дозу лекарств, - повторил врач. - Пусть пройдут похороны.       Когда Раевский вернулся в дом, Полина стояла в холле. - Евгений Леонидович сказал, что ты спишь, - удивился он, увидев её. - Я целыми днями только и делаю, что сплю, - ответила она. – Надоело. Зачем ты приехал? - Нужно обсудить кое-какие вопросы. Но если ты не хочешь…. - Нет, всё нормально, - её голос был спокойным, как тогда, в морге.       Они прошли в гостиную. Раевский устроился в кресле, а Полина села на диван, прижав к груди подушку. Её длинные белокурые волосы собраны в пучок, кожа бледная. На ней была футболка с коротким рукавом и джинсы. На сгибах рук – синяки. Поначалу она сопротивлялась уколам, и медсестра не всегда попадала точно в вену. А ведь всего несколько дней назад…. - О чём ты хотел поговорить? – прервала она его размышления. - Я выбрал место на кладбище, - он сделал паузу, ожидая её реакцию. Она молчала, глядя в одну точку. - Здесь принято кремировать умерших, - продолжил Раевский, видя, что она спокойно воспринимает его слова. - Пусть будут обычные похороны. И не надо никакого отпевания. Он ни во что не верил – ни в бога, ни в чёрта, - на её губах промелькнуло слабое подобие улыбки. - Нужна какая-нибудь одежда. И фотографии. - Я посмотрю, - кивнула она. - Как ты? – Раевский понимал, вопрос дурацкий, но он должен был спросить. - Не знаю, - она провела ладонью по поверхности подушки. – Я ничего не чувствую. То есть, я умом понимаю, что его нет, но поверить в это пока не могу. Наверное, это от лекарств, да? - Лариса может пожить у тебя до похорон, - предложил Раевский, не ответив на её вопрос. - Не нужно. Спасибо, что помогаешь, - Полина встала и вместе с подушкой пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.       Она не хотела ехать на кладбище. Не хотела прощаться с ним. Раевский с огромным трудом убедил её, что так нужно, что её отсутствие неправильно поймут.       Утром к ней приехала Лариса. Помогла одеться, наложила лёгкий макияж.       Людей было немного – Раевские, две или три семейные пары, чьи дети дружили с Артёмом, человек пять сотрудников из офиса. Полина всё время смотрела куда-то вдаль – на стволы деревьев, которые росли неподалёку, на соседние могилы, на что угодно, только не на гроб. Прощание было коротким. Раевский сказал несколько слов, после чего гроб опустили в могилу. Полина не подошла, чтобы бросить горсть земли по их русскому обычаю. А когда все стали класть цветы, она и вовсе отошла в сторону, стояла возле большой раскидистой ели, обняв себя руками за плечи. К ней подошёл Раевский. - Ты замёрзла? - Да, немного.       Он накинул ей на плечи свой пиджак. - Спасибо. Отвези меня домой. - Полина, мы хотим поехать помянуть…. - Я не поеду. - Ладно, - вздохнул он.       После того, как он уехал, Полина сняла платье и туфли и встала под душ. Ей хотелось смыть с себя сегодняшний день, который никак не хотел заканчиваться. Выйдя из душа, закуталась в большое махровое полотенце и босиком спустилась в холл. В доме с сегодняшнего дня она была одна – ещё утром, после укола, она поблагодарила за всё врача и медсестру, заявив, что больше не нуждается в их услугах.       Полина прошла в гостиную, где был небольшой бар. Они оба мало употребляли спиртное, держали его для гостей. Она взяла бутылку какого-то вина и направилась в его кабинет. В ящике стола лежали сигареты и зажигалка. Забрав всю пачку, она снова спустилась в гостиную. Нашла диск с вальсами и включила систему на полную громкость. Сделала несколько глотков прямо из бутылки и закурила. Потом села на пол, и некоторое время просто слушала музыку. Ему бы не понравилось, что она курит, но его больше нет. Заиграл венский вальс, Полина вскочила, остановила запись и поднялась на второй этаж, в их спальню. Открыла шкаф и стала перебирать вешалки с платьями. Наконец, нашла то, что искала – черное длинное вечернее платье с расклешённой к низу юбкой и короткими рукавами. Похожее у неё было в «Логосе», где она вела уроки этикета и бальных танцев. Сбросив полотенце, она натянула платье прямо на голое тело и спустилась вниз. Включила запись на начало и, ещё немного отпив из бутылки, начала кружиться по центру гостиной, постепенно всё больше и больше расширяя круг и натыкаясь на мебель.       За что? За что судьба так несправедлива к ним? За то, что смогли выжить? За то, что боролись за свою любовь? За то, что смогли начать новую жизнь, пусть даже и ценой чужой крови?       Или это расплата за грехи? В основном, конечно, за его. А в чём её грех? В том, что приняла его сторону? Вот только кому она нужна, эта расплата? Что за дело мёртвым, которые давно лежат в могилах, до их жизни?       Полина остановилась возле большого зеркала и замерла, всматриваясь в своё отражение. Вспомнилось, что в «Логосе» она часто вот так танцевала одна, оставаясь в спортзале после уроков. Иногда он приходил и стоял в дверях, смотрел на неё. Вдруг ей показалось…. Она резко обернулась, но в дверном проёме никого не было. Полина запустила в зеркало полупустой бутылкой. Потом наклонилась и, взяв обеими руками горсть осколков, снова закружилась по комнате, рассыпая их по полу. Скоро весь ковёр был в кровавых отпечатках её босых ступней, но она не чувствовала боли. Вальс закончился, а она продолжала танцевать. Налетела на кресло и упала на пол. Легла на бок, подтянула колени к животу и тихо заплакала.       Шесть дней назад.       …Когда она проснулась, его не было. Вчера вечером он уехал, сказал, есть одно дело. Она уснула, не дождавшись его возвращения. Наверное, приехал поздно, не стал её будить, а сегодня встал пораньше. Накинув халат, она спустилась вниз. Обошла дом – его нигде не было. Она вернулась в спальню, взяла телефон и набрала его номер. Гудки, гудки. Ещё не думая ни о чём плохом, она огляделась вокруг, открыла шкаф, прошла в ванную – не похоже, чтобы он ночевал дома.       Продолжая набирать его номер, она снова спустилась вниз, прошла на кухню. Потом позвонила в офис. Охранник сказал, что ни вчера, ни сегодня его здесь не было. Набирая его номер каждые две-три минуты, Полина сварила себе кофе. Потом вернулась в спальню и переоделась. Поколебавшись, позвонила Раевскому. Поначалу он не воспринял её слова серьёзно. Подумаешь, не ночевал дома. Ну и что?       Полина перезвонила снова через час. Сказала, что так и не смогла до него дозвониться. Сегодня после обеда они хотела съездить навестить Артёма в летнем лагере. Он не мог об этом забыть. Раевский вздохнул и пообещал, что попробует его разыскать. Позвонил через сорок минут и спросил, не знает ли она, на какой машине он уехал. У него была темно-серая спортивная машина, остатки его прошлой жизни без неё. Полина так и не запомнила её марку.       Через два часа, когда она уже не находила себе места, терзаясь от неизвестности, Раевский появился в её доме. - Проходи, узнал что-нибудь? – Она была уверена, что сейчас он скажет, что всё нормально. Что у него сломалась машина, не было связи, или что-нибудь в этом роде. А она уже напридумывала себе бог знает что.       Раевский остановился посередине холла, сунув руки в карманы брюк. - Присядь, пожалуйста. - Не хочу, - она качнула головой. – Ты нашёл его? - Мы нашли его машину, - он решил начать издалека. – В ней было устройство, которое позволяет определить местонахождение автомобиля. Обычно такие вещи не входят в штатную комплектацию, их устанавливают по желанию владельца. Не думаю, что он знал об этом, а предыдущий хозяин мог забыть о такой мелочи.       О чём он говорит? Причём здесь машина, какое-то устройство…. - Где он? Он попал в аварию? В какой он больнице? – Полина направилась к двери. Главное, он жив. - Подожди, - Раевский удержал её. – Он не в больнице. - А где? – в её глазах было непонимание. Она словно не слышала того, что он ей говорил.       Раевский вздохнул, мысленно перекрестившись. - Мы нашли его машину, - повторил он. – Она лежала на дне карьера. Он ехал по горной дороге, по серпантину и не справился с управлением. Потом мы вызвали полицию. Они сделали всё, что необходимо и забрали его. - Где он? – снова повторила она. - Мне жаль, что всё так случилось, - тихо сказал Раевский. Ему, правда, было искренне её жаль.       Она остановилась посередине холла, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Сняла с волос заколку, заново собрала их в хвост и снова заколола. Потом направилась на кухню. Он стоял, не зная, что ему делать – пойти за ней или оставить её одну. Почему-то он ожидал от неё другой реакции – думал, будут слёзы, крики, может быть, обморок. Вдруг в кухне что-то разбилось, потом ещё и ещё. Раевский поспешил туда. То, что он увидел, его напугало. Полина стояла возле рабочего стола, доставала из шкафов тарелки, кружки и била их обо всё, что придётся – об пол, стены, большой круглый стол посередине. Её руки были в крови, видимо, случайно порезалась осколками. - Этого не может быть, так не должно было случиться, - повторяла она, прежде чем разбить очередной предмет кухонной утвари. - Полина, что ты делаешь?! – он приблизился к ней и замер на месте. В её руках появился нож. Обычный кухонный нож, таким режут хлеб. - Не нужно этого делать, - Раевский понимал, что она вряд ли слышит его. У неё шок. – Его ты этим не вернёшь.       Она провела пальцем по острию ножа. - Полина, - снова позвал её он. – У тебя есть Артём.       Она перевела на него взгляд, потом снова на нож и нахмурилась. Он что думает, она хочет перерезать себе вены или ещё что-нибудь в этом роде? Глупость какая.       Полина бросила нож в раковину и направилась в гостиную. Раевский последовал за ней. Она села на диван и обхватила себя руками. - Тебе холодно? – спросил он.       Полина кивнула, теперь в глазах были слёзы. Он заметил на кресле плед и, закутав её в него, сел рядом. Достал из кармана мобильный и позвонил врачу.       Она появилась в офисе через пять дней после похорон. Когда секретарь сказала, что в приёмной ждёт Полина Уварова, Раевский отложил в сторону все дела и попросил ни с кем его не соединять. Полина вошла и села в кресло возле его стола. - Здравствуй. - Здравствуй, - ответил он. – Что-нибудь будешь – чай, кофе? - Воды, если можно.       Раевский нажал кнопку на селекторе и попросил принести бутылку с водой и два стакана. - Как ты себя чувствуешь? – спросил он, когда секретарь поставила на стол поднос и вышла, плотно закрыв за собой дверь. - Нормально, спасибо - кивнула она. – Я хотела с тобой поговорить. - Я слушаю.       Полина несколько минут молчала, думая, как правильно его об этом спросить. Раевский разглядывал её. Выглядела она неплохо, только кожа была бледной. Её нельзя было назвать красавицей в полном смысле этого слова, но внимание мужчин она привлекала. Сейчас она была сосредоточена, как будто собиралась сказать что-то очень важное. - Сергей, я знаю, вы не были с ним друзьями, - начала она. – Но вы вместе работали долгое время, и в последнее время ваши отношения изменились к лучшему. Или я неправа? - И всё благодаря тебе. Поверь, мне есть с чем сравнивать. Я знал его пять лет до твоего появления, а когда он привёз сюда тебя и вашего сына…. Через какое-то время я понял – это другой человек. - Мне нужна твоя помощь. - Чем смогу – помогу, - заверил он её. - Я хочу знать, что случилось той ночью, - сказала она. - Полина, это был несчастный случай, - вздохнул Раевский. – Машину занесло, он не справился с управлением. - В полиции я подписывала какие-то документы, я плохо помню, что это было. Точнее, я вообще не помню первые два дня после его смерти. - Это были протоколы осмотра места происшествия и твои показания. Тебе задавали вопросы о том, что предшествовало его гибели. Я тоже читал эти документы. - Ты не заметил ничего странного? - Странного? – переспросил он. Задумался. – Знаешь, было кое-что. - Что? – она ухватилась за его слова, как утопающий за соломинку. - Когда мы нашли его машину до приезда полиции…, на дороге не было следов торможения. - Их могло смыть дождём, - пожала она плечами. - В протоколе осмотра было указано, что отсутствует тормозной путь. И той ночью не было дождя. В том же протоколе написано, что тормоза на его машине были исправны. - Это всё? – она поднялась. - Есть ещё кое-что. Я сам хотел позвонить тебе. И это не касается его смерти.       Полина снова села. Придвинула к себе стакан. Он открыл бутылку и налил ей воды. - Тебе знаком этот номер счёта? – Раевский положил перед ней листок бумаги с цифрами.       Она отрицательно покачала головой. - Почти каждый месяц я переводил на этот счёт деньги. Суммы каждый раз были разными. А на мой счёт эти деньги поступали со счёта твоего мужа. - Кому он принадлежит? - Не знаю. Он не говорил, а я не спрашивал. Просто переводил деньги по его просьбе. - Сколько это продолжалось? - Месяцев восемь или десять.       Полина нахмурилась. - Я первый раз об этом слышу. - Ты знала, что он составил завещание? – Раевский убрал листок в стол. - Что? – ей показалось, она ослышалась. - Я узнал об этом случайно. Извини, что раньше тебя. Просто нотариус, который его заверил, мой очень хороший знакомый. И он сам мне позвонил после его смерти. Я попросил снять копию для тебя до официального оглашения. Думал, тебе будет интересно.       Он достал папку и протянул ей. Внутри был всего один лист. Полина перечитала его несколько раз. - Посмотри на дату составления. - Через месяц после того, как мы сюда приехали, - прошептала она. – Что всё это значит? - Извини, что задаю тебе этот вопрос, - Раевский смутился. – Но между вами не произошло ничего такого, чтобы…. - Нет, - она отрицательно покачала головой. – И в тот вечер всё было хорошо, я и подумать не могла, что…, - она замолчала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Взяла стакан с водой и залпом выпила его. - Я не хотел тебя обидеть. - Я знаю. - Ты внимательно прочитала завещание? - Да, - кивнула она. – Я и до этого знала, что ему принадлежали сорок процентов акций компании. Знаю и то, что раньше вы были равноправными партнёрами. Пять лет назад ты выкупил у него десять процентов в обмен на документы, благодаря которым мы смогли приехать сюда. Он сам тебе это предложил. Я не хочу ничего менять, если ты об этом. Но и продавать их не стану. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, а потом будет видно.       Раевский слегка смутился. Он и понятия не имел, что она в курсе той истории. Да, он тогда не собирался помогать ему вернуться сюда. Передумал в последний момент, когда сообразил, что если Уварова посадят за убийство, его это тоже коснётся. Точнее, их общего бизнеса. Подходил к концу срок доверенности, которую он сделал ему, когда собрался вернуться в Россию. Они раскрутят его по полной, узнают, что у него есть имущество за границей. На половину акций компании будет наложен арест. Сам Раевский не пострадает, даже если Уваров сдаст его, но крови ему попортят – к гадалке не ходи. Предложение Вадима было очень кстати, он давно хотел ограничить его власть в компании. Но и избавляться от него полностью не планировал – на нём было много чего завязано. Одному вести бизнес не так уж и легко. Но вот отстранить его от принятия решений - этого Раевский хотел. И тут подвернулся случай.       Оказывается, у него не было секретов от неё. - Мне уже пора, - она снова поднялась. – Спасибо, что выслушал. - Полина, - окликнул он её уже возле двери. – Почему ты не хочешь смириться с тем, что его больше нет и продолжать жить дальше? - Потому что не могу, - серьёзно ответила она, обернувшись. – Пока я не узнаю, что именно произошло, я не смогу жить дальше. Этого никому, кроме меня, не понять.       Она вышла из офиса, и села в свою машину. Вместо того чтобы поехать домой, как собиралась, отправилась загород, к морю. Припарковала машину на стоянке возле пляжа. Сняв туфли, спустилась к морю. Бродила по песку, подбирая редкие камушки и бросая их в воду.       Никто не смог бы понять, что она чувствует сейчас. Когда его больше нет. Чтобы понять, нужно знать, как они жили эти пять лет. Жизнь с ним не была лёгкой увеселительной прогулкой. Но Полина знала, на что шла. Она ведь тоже не подарок. И всё равно - ни разу не пожалела о том, что поверила ему тогда, в номере гостиницы, куда он пришёл, чтобы забрать их. Ни разу. Ни единой минуты. В первый их вечер в его доме, когда она уложила спать Артёма, они стояли на летней террасе, глядя на ночное небо. Как он сказал? «Мы начнём здесь жизнь с чистого листа, и эта жизнь будет похожа на сказку». И он очень старался выполнить своё обещание.       Он очень изменился. Ради неё и их сына. Не ввязывался ни в какие авантюры, его вполне устраивала роль мужа и отца. Через пару месяцев Раевский позвал его обратно в компанию, предложив должность консультанта. И он согласился. А благодаря дружбе Полины с женой Раевского Ларисой отношения между ними постепенно наладились. Хотя друзьями они так и не стали.       Полина, в свою очередь, старалась создать круг их общения. Устроилась учителем бальных танцев в школу, где учился Артём. Вела занятия два-три раза в неделю у детей младших классов. Устраивала детские праздники для одноклассников сына, общалась с родителями его друзей, вовлекая во всё это и его. Она понимала – они не могут жить в вакууме от других людей.       Он много времени проводил с Артёмом. И это не могло её не радовать. Он, наверное, только здесь и понял, осознал до конца, что это его сын, его кровь, его продолжение. Иногда Полина даже немного ревновала Артёма к нему.       А что касается их отношений…. Она даже не могла себе представить, что может быть так. Тапочки в зубах он, конечно, не носил, но всё остальное…. Он как будто старался вычеркнуть из её памяти те полтора месяца в Москве, когда ей пришлось столько всего пережить и вытерпеть. И те пять лет, что она жила без него. От этих воспоминаний она вся покрывалась мурашками. Знала – такого у неё больше никогда не будет.       Так, что да, их жизнь была сказкой. Вот только продлилась она пять лет. Много это или мало? Кому-то не дано испытать и нескольких минут того, что было у неё. А ей судьба подарила целых пять лет.       Только почему ей до сих пор так больно произносить его имя? Даже мысленно.       Вадим.       И сразу в памяти – тот день, когда приехал Раевский и сказал, что…. Первые секунды после его слов ей как будто перекрыли кислород. Раньше она думала, что выражения «мир перевернулся, всё вокруг стало чёрным» и тому подобные это лишь художественный оборот, который используют авторы в книгах. Но вот именно это она и почувствовала, и увидела.       Он обещал ей сказку длиною в жизнь. И в ней не было смерти.       Они жили долго и счастливо и умерли в один день – вот как должна была закончиться их сказка.       Он не мог уйти, не мог оказаться на той дороге, не мог не справиться с управлением, ему было, ради чего жить. Несчастный случай – это не про него.       Она должна узнать, что это было – несчастный случай или чей-то злой умысел.       Вернувшись домой, Полина решила начать с его кабинета. Она не была здесь с той самой ночи после похорон. Зашла и остановилась, осматриваясь по сторонам. Здесь всё так, как было при нём. Она включила компьютер. На нём не стоял пароль, ни один файл не был закодирован. Просмотрела его почту – ничего. На столе лежали несколько блокнотов и записных книжек. Она тщательно пролистала их, там были записи в основном по работе. Ничего из того, что её интересовало. Хотя она и сама толком не представляла, что хочет найти.       Полина по очереди вытаскивала ящики стола и высыпала их содержимое на пол. Медленно перебирала его вещи - диски, ручки, карандаши, зажигалка, ещё одна записная книжка, какие-то листы, вырванные из блокнотов. Ничего. Затем подошла к книжному шкафу. Книги в нём были, в основном, учебные – изучение иностранных языков, экономика, биология, было много литературы на разных языках. Кроме английского, он неплохо знал немецкий и итальянский. Так, а это что? Справочник по анатомии человеческого тела. Полина пролистала его и заметила пометки на полях, сделанные простым карандашом. Зачем он ему? Она поставила его на место.       Остался только сейф. Она знала, где он хранит код. На столе стояла фотография в рамке – она и Артём. На внутренней стороне был записан код. В сейфе на верхней полке лежал пистолет и запасная обойма к нему. Полина знала, что в доме есть оружие. Просто так, на всякий случай. На нижней полке – документы на дом, бумаги, касающиеся деятельности компании, их загранпаспорта и ещё какие-то документы.       Он ничего от неё не скрывал. Или не хранил в доме то, что нужно было бы скрывать? От этой мысли ей стало не по себе. Ещё месяц не прошёл с его смерти, а она уже готова в чём-то его обвинять. Так нельзя.       Может, Раевский прав, и нужно смириться и жить дальше?