0
К концу XXI века Земля сильно изменилась. Две мировые войны до неузнаваемости перекроили политические карты. Природа пострадала катастрофически. Пригодная для жизни местность представляет собой либо многоуровневые промышленные города без единого нетронутого клочка земли, либо нищенские поселения, состоящие из ветхих трущоб, где царят преступность, болезни и вырождение. Мрачный, умирающий на глазах, урбанизированный мир населяют люди и экстрасенсы с пересаженными органами и генетическими модификациями. Чудеса нанохирургии и генной инженерии стали доступны населению благодаря «Р-инкарнации» — корпорации, принадлежащей сенатору Джованни Лучано, семья которого давно обладает большой политической властью. Древнее Братство Прорицателей после неудавшегося восстания довольствовалось временным перемирием с человеческим правительством, пока не прошел слух о том, что корпорация Лучано замешана в незаконных опытах над экстрасенсами.1
Вечер двадцать восьмого января 2080-го года в Южном Манхеттене выдался пасмурным и промозглым. Стемнело рано, а вскоре после наступления сумерек начался густой снег с дождем. Но даже в такую погоду в небе нельзя было не заметить огромную красную букву «Р». Эта голограмма над самым высоким зданием в городе изображала логотип корпорации «Р-инкарнация» — здесь располагался ее центральный офис. Небоскреб представлял собой металлически-серый каменный мешок без единого окна, увенчанный черным голографом, похожим на трехпалую когтистую лапу. Здание тщательно охранялось частной полицией «Три-плэкс», которая, как и все здесь, принадлежала сенатору Джованни Лучано. Одним из трех Координаторов, возглавлявших «Три-плэкс», был Пирс Фелиндо — мрачный длинноволосый человек лет тридцати с бледным лицом и глубоко посаженными серыми глазами, сверкающими под резкими линиями густых черных бровей. Именно он сейчас дежурил у центра «Р-инкарнации», наблюдая за постами охраны с площадки перед входом в здание, от которой вниз спускалась внушительной длины бетонная лестница. Пирс был в отвратительном расположении духа: погода выдалась дрянь, плащ не спасал от пробирающей до костей сырости, да и коньяк во фляге, спрятанной во внутреннем кармане для таких случаев, давно кончился, а Координатор Тайсон МакБи должен был сменить Фелиндо только через три часа. В бесконечно тянущемся ожидании смены караула дежурный Координатор курил одну за другой сигареты и бесцеремонно сплевывал на лестницу насыщенную смолами слюну. Внезапно Пирс заметил четырех уверенно приближавшихся к зданию экстрасенсов. Центральной фигурой явившейся процессии был невообразимо старый алаказам, сидящий в кресле жизнеобеспечения. Его шерсть выглядела почти белой от седины, крупная голова с высоким, изрезанным морщинами лбом была низко опущена и, казалось, только чудом еще держалась на тощей шее. Узловатые кисти иссохших рук бесчувственно свисали с подлокотников кресла. Воспаленные глаза с затянувшимися синеватыми бельмами зрачками были полузакрыты, и их застывший немигающий взгляд не выражал ровно ничего. Если бы только на морозе из ноздрей алаказама не шел пар, Фелиндо поклялся бы, что экстрасенс был мертв. Но, вопреки всем законам природы, в этом выжатом временем теле еще теплилась жизнь. Серая одежда алаказама выглядела не менее дряхлой, чем он сам, однако на его шее висело множество золотых и серебряных амулетов. По левую руку от него шел приземистый и пузатый дроузи в пальто с облезлым меховым воротником, цилиндре и костюме-тройке. Морщины на обрюзглой морде дроузи давали понять, что возраст его уже приблизился к пятидесяти, но экстрасенс так и не прошел трансформацию в дефинитивную форму — вероятно, из-за генетического дефекта. По правую руку от алаказама шагал долговязый гипно. Его черный кожаный плащ — некогда стильное изделие от солидного бренда, затертое и потасканное ныне — топорщился на широких плечах. Под плащом была белая рубашка с жабо и полосатый жилет, из кармана которого свешивалась цепочка серебряного маятника. Брюки и сапоги экстрасенса были темно-синего, индигового цвета. Левая половина лица гипно, изувеченная и восстановленная с помощью нанотрансплантации и синтетической кожи, походила на мозаику квадратных латок кожи и медицинской стали. Искусственный левый глаз напоминал монокль, вбитый в глазницу, и, подобно цепочке, вниз от него шел серебристый провод. Единственным, кто выглядел неброско в этом квартете, был зрелых лет кадабра в толстой кожаной куртке, теплом свитере и джинсах. Только золотая серьга в ухе и нашейный амулет с каким-то редким камнем на толстой цепочке выдавали его высокое положение в Братстве Прорицателей. С задумчивым и угрюмым видом кадабра катил вперед кресло старого алаказама. Пирс выставил руку в черной перчатке вперед, приказывая экстрасенсам остановиться, как только они ступили на лестницу. — Закрытая зона! Вам сюда нельзя! Алаказам с большим усилием поднял голову и взглянул на охранника почти ослепшими глазами. Только сейчас Координатор заметил небольшое электронное устройство в его правой руке. Старик зажал клавишу, и над его головой появилась голограмма: «Я постоянный клиент «Р-инкарнации», N1860Z-458-22. Наука может постичь, но не обмануть законы природы». Фелиндо изменился в лице и спустился по лестнице вниз. — Медицинские технологии «Р-инкарнации» продвинулись далеко вперед за последнее время, сэр, — мужчина натянуто улыбнулся, глядя на алаказама. — Однако на прием нужно записываться заранее. Впрочем, если у Вас с собой нужная сумма, думаю, мы все решим. От этих слов стоявший рядом гипно двусмысленно усмехнулся. Его перекошенная улыбка была крайне отвратительна. — Это не имеет смысла, человек, — сделав несколько шагов навстречу Пирсу, отрезал он, — для Старейшины время пришло. Но у него есть последняя воля. Над головой Старейшины снова возникла голограмма: «Мой сын пациент центра, N2098A-454-13». — Хотите увидеть его? Алаказам неспешно моргнул вместо ответа. Несколько секунд Координатор «Три-плэкса» колебался, прежде чем все-таки взял рацию и продиктовал код пациента дежурному медику центра. Пирс находился в «темной зоне», где силы экстрасенсов практически не действовали, но все равно нервничал. И, как оказалось, не зря. — Мистер Фелиндо, это код не пациента, а подопытного… Но Пирс Фелиндо уже не слышал ответа. Он внезапно рухнул лицом в снег, не имея никаких видимых повреждений. — Это была моя последняя атака, — тихо прохрипел Старейшина, обессиленно опустив голову. — Достаточно сильная, чтобы подействовать даже в «темной зоне», но на нее ушла почти вся моя энергия, как я и боялся. Так что, мальчики, дальше сами. — Хасард уже работает, — ответил гипно, вытаскивая из кармана маятник. — Следующий ход мой. Кадабра тем временем, достав из кармана устройство, похожее на электронную карту, и мини-планшет, бегом бросился по лестнице вверх, к панели сигнализации. Он с поразительной скоростью взломал код и, отключив «темные излучатели» и камеры слежения, замаскировал свое присутствие мимикрирующей иллюзией. В то же мгновение к лестнице перед зданием выбежали агенты «Три-плэкса» — вооруженные пистолетами-пулеметами мужчины в боевой униформе из белой кожи и в касках с забралами из бронестекла. Они открыли огонь без предупреждения, но Хасард силой телекинеза поднял с земли оцепеневшее тело Пирса Фелиндо и им, как щитом, закрыл своих соратников от выстрелов. Люди замерли, прекратив стрельбу. — Успокойтесь, господа, не стреляйте, — звучно, нараспев заговорил гипно, подняв руки, — мы не хотим применять силу. Трех секунд замешательства охранников было достаточно для применения гипноза. Одетый в кожаный плащ гипно направился к зданию, перешагивая через тела мгновенно заснувших агентов, а дроузи, взявшись за кресло Старейшины, устремился за ним. Когда все трое оказались у главного входа в Центр, дежурный медик сообщал офису «Три-плэкса» о ложной тревоге. За его спиной стоял кадабра. Закончив управлять мыслями и словами человека, Хасард психо-лучом отправил его в обморок и присоединился к своим товарищам. Экстрасенсы направились к лифту. — Хорошая работа, — обратился гипно к кадабре. — Но ведь это половина дела. — Я знаю, Адельберт, — ответил Хасард. — У меня уже есть планы здания и коды систем безопасности. Дальше будем действовать по обстановке. — Кому-то нужно остаться здесь, — рассудил Адельберт, — во-первых, сообщить нам, если поднимется тревога, во-вторых, навести на людей панику, чтобы мы выиграли время. — Рейнольд останется, — приказал Старейшина. — Ваше слово — закон, — согласился дроузи. Адельберт принял у него из рук кресло Старейшины и закатил его в лифт, за ними вошел и Хасард. Их цель — исследовательский блок — находилась на 2-м уровне. Двери лифта открылись — и по глазам ударил яркий электрический свет, отражающийся от белоснежных стен длинного коридора. На входе в него находился турникет и стальная арка с оборудованием для медицинского сканирования. — Приветствуем Вас на втором уровне, — прозвучал механический голос в записи. — В исследовательском блоке действует строгий контроль здоровья, лица с показателем ниже 6,5 по шкале Кейна не допускаются. — У тебя есть представление, сможешь телепортировать? — обратился гипно к кадабре. — Не отвлекай его глупыми вопросами! — приказал алаказам. Хасард же молча положил одну руку на плечо Адельберта, а другую на спинку кресла Старейшины и в мгновение ока перенес себя и товарищей в коридор, ведущий в лабораторию, минуя пункт контроля здоровья. Коридор привел экстрасенсов к раздвижным дверям из матового стекла с логотипом «Р-инкарнации», которые открылись автоматически. Здесь находилась приемная исследовательского блока. При появлении чужаков находившиеся в помещении сотрудники не успели как-либо отреагировать — Хасард мощной телекинетической атакой отправил их в ближайшую стену. Сделав несколько шагов вперед, кадабра замер на месте. В огромном белом зале под стеклянным куполом стояли рядами металлические скамьи, на которых сидели «пациенты» центра: люди и экстрасенсы, все в одинаковой серо-белой робе, все в одинаковой позе — руки на коленях и низко опущенная голова. Полуживые подопытные «Р-инкарнации» выглядели «растениями», утратившими разум и волю. Но у Хасарда и его соратников не было лишнего времени ни на выяснение сути экспериментов, ни на эмоции — в смежном помещении, из которого сквозь огромное стекло велось наблюдение за приемной, исследовательский персонал поднял тревогу. — Охрана! Несанкционированное проникновение на второй уровень! — вопил, включив громкую связь, бритоголовый мужчина в белом халате. Хасард оборвал его речь ударом лезвия, созданного психической энергией, а в следующее мгновение уничтожил наблюдательный пост ментальным взрывом вместе со всеми сотрудниками. — Рейнольд также сообщает, что наше проникновение замечено, — сказал Адельберт. — Он навел панику на первом уровне, как и условились. — Это ненадолго их задержит, — покачал головой кадабра. — Нам нужно быстро идти на штурм, без нежностей. Дверь в противоположном конце приемной вела к главной, сверхсекретной разработке лабиринтом узких коридоров и дверей с кодовыми замками. Сотрудники засекреченного блока пытались запретить вход лицам, не уполномоченным получать какую-либо информацию о проекте N0254М-150-02. Хасард хладнокровно сметал их с дороги смертоносными психокинетическими атаками. Когда же по тревоге к дверям, за которыми находился проект N0254М-150-02, стеклась вся охрана уровня, ему снова пришлось прибегнуть к ментальному взрыву. Дверь не пострадала — она была защищена автономным излучателем. Ее код не был известен простому дежурному медику, из памяти которого Хасард извлек информацию. Кадабра вновь достал свои электронные инструменты, сосредоточился и принялся взламывать систему безопасности. — Общая тревога, — прервал его концентрацию голос Адельберта. — Скоро сюда сбегутся агенты со всех уровней и их сменщики во главе с Координаторами «Три-плэкса». — Рейнольд сообщил? Он может уточнить, сколько у меня примерно времени? Гипно покачал головой: — Рейнольд уже мертв. Хасард понял, что не имеет ни пути к отступлению, ни права на ошибку. Незавидное положение. Но чем опаснее была ситуация, тем интенсивнее работал его мозг. И он разблокировал дверь. В этот раз вперед пошел гипно с целью усыпить сотрудников, работавших над проектом N0254М-150-02. Поскольку никто не знал, что это за проект и что от него зависит, применять разрушительные атаки здесь было неблагоразумно. Адельберт справился со своей задачей за привычные три секунды. Теперь нужно было все детально изучить. То, что экстрасенсы видели ранее в приемной, не могло быть веским доказательством проведения незаконных медицинских опытов — «Р-инкарнации» достаточно было заявить, что это тяжелые пациенты, чтобы опровергнуть обвинения. Но то, что находилось в этой лаборатории с высоким — в два или три этажа — потолком, огромным количеством различного компьютерного оборудования и сложными системами искусственного жизнеобеспечения — это было совсем другое дело. В центре была установлена стеклянная капсула, заполненная мутноватой красной жидкостью. В ней в подвешенном состоянии среди множества проводов находился свернувшийся бледный комок плоти около десяти дюймов в диаметре. — Что за… — процедил сквозь зубы Адельберт. Несмотря на слабое зрение, то, что он видел, вызывало у него отвращение. Он отошел от капсулы и занялся разбором документации исследователей. — Это эмбрион, — произнес Хасард, продолжая рассматривать объект за стеклом, — но я никак не пойму, чей… Всмотревшись внимательнее, он различил круглую голову, маленькие острые ушные раковины, тонкие конечности с будто расплющенными фалангами пальцев, длинный поджатый хвост с подобием кисточки из редких темно-фиолетовых волос на утолщенном округлом конце. — Нет, я решительно никогда не видел таких существ и не слышал ни о чем подобном, — заключил он. — Я тоже, — хрипло прошептал Старейшина. Он выставил дрожащую руку вперед, пытаясь считать энергетику эмбриона в капсуле. — Но это экстрасенс. Причем невероятно сильный… Так… а что сзади меня? Его мать? Гипно и кадабра синхронно обернулись. В нескольких метрах от них стоял операционный стол, накрытый простыней из охлаждающей синтетической ткани. Не желая приближаться, Хасард сбросил ткань, используя телекинез. На столе лежало маленькое мертвое существо, отдаленно напоминающее животное семейства кошачьих, но в то же время антропоморфное, покрытое короткой редкой шерстью белого цвета. Адельберт приблизился к трупу, и его передернуло. Тело выглядело крайне истощенным, все его кости проступали сквозь тонкую синюшную кожу. На животе существа имелся хирургический разрез, через который был извлечен плод. — Это древнейший прародитель всей нашей расы, — продолжал считывать энергетику Старейшина. — Сейчас они практически вымерли. Это была последняя самка, но она не могла выносить столь сильно генетически измененный плод — его энергетика смешивается с какой-то другой… Что-то мешает мне… — алаказам напрягся, морщины на его лице стали еще глубже, чем обычно. — Информация больше не идет — думаю, «темный излучатель» реактивирован. Надо уходить. Не успел он это произнести, как из соседнего помещения прозвучал голос, усиленный громкоговорителем: — Внимание! Говорит Координатор полиции «Три-плэкс» Тайсон МакБи! Лица, незаконно проникшие на второй уровень в исследовательский блок, просим вас выйти из помещения с поднятыми руками и сдаться! В противном случае мы будем вынуждены применить силу! — Я их задержу! — заявил гипно. C этими словами он отсоединил провод от своего искусственного глаза, вытащил механизм из глазницы, извлек карту памяти и вложил ее в ладонь Хасарда. — Я зафиксировал все. Сохрани эти доказательства. Ты ведь знаешь, как уйти, вот и уводи Старейшину. Кадабра тяжело вздохнул, но кивнул в знак согласия. Адельберт был весьма силен в рукопашном бою, потому такого решения следовало ожидать. Что же касалось пути к отступлению, он был один — лестница на 3-й уровень, в блок обслуживания оборудования. Хасард вытащил из кармана одного из ученых электронный пропуск и пистолет с транквилизатором. Затем он взял Старейшину себе на спину, держа его запястья, и поднялся по лестнице на 3-й уровень. Он очутился в помещении, напоминавшем машинный зал электростанции, в котором было возможно оставаться незамеченным довольно долго, пока только «Три-плэкс» не кинется искать нарушителей здесь. Короткими перебежками, постоянно осматриваясь и прислушиваясь, Хасард двигался к пожарной лестнице, ведущей на крышу. Он уже ступил на нее, когда дежуривший в зале механик все-таки заметил его. — Стоять! — крикнул мужчина. У экстрасенса не было выбора — он выхватил пистолет и всадил в шею механика дротик с транквилизатором. Собрав все силы для последнего рывка, кадабра бросился бежать. Ему едва удалось добраться до крыши до того, как охранники центра вошли в машинный зал. — Как ты, Вагош? — спросил алаказама Хасард, осторожно опуская его на стальное покрытие крыши. — Я умираю, ты же знаешь, — из последних сил тихо отвечал старик. — За свою долгую жизнь я сделал для Братства Прорицателей все, на что только был способен — так что теперь спокойно могу уйти… Его мутные глаза были устремлены в небо. Снегопад с дождем прекратился, тучи рассеялись, в небе даже можно было различить звезды, что было огромной редкостью для промышленного города. Увы, Старейшина не мог этого видеть. — Ты станешь следующим после меня, Хасард, — изрек он подобно приказу. — И вот, что ты должен знать. У тебя есть сын, и ты, наверняка, уже подозревал, что он особенный? Это так. Он будет говорить с богами, и этот город падет… Но пока он в Восточном Шафран-Айленде, на минус первом уровне, ему угрожает опасность. Лишь один шанс… Судьба сама придет к тебе, ее цвет красный. Ты сразу ее узнаешь, Хасард. Ты запомни это! Хасард не мог понять этого пророчества, но внимал каждому слову, силясь запомнить все. Кроме того, он никак не был готов сейчас стать преемником власти, но перечить Старейшине было немыслимо. — Должен ли я забрать твои амулеты, как доказательство, что ты выбрал меня? — несколько дрожащим голосом спросил он. — Они не имеют ценности, — ответил Старейшина, — кроме этого. Алаказам снял с шеи шнурок, на котором висел очень древний артефакт, напоминавший ложку, высеченную из блестящего желтого камня с темно-красными прожилками. — Сохрани это любой ценой, — наказал он кадабре, слабея и закрывая глаза, — и передай сыну. После этих слов его хриплое дыхание затихло. Хасард преклонился перед ним в знак великого почтения и повязал артефакт себе на шею. — Руки за голову! — внезапно прозвучала команда за его спиной. Он обернулся — ему угрожал пистолетом невероятно дебелый громила в грязных черных джинсах, армейских сапогах с развязанными шнурками, синем джемпере и кожаной жилетке. Грубое лицо с квадратной челюстью и угловатыми скулами, стрижка флэттоп и животный взгляд — тупой, но жестокий — довершали образ головореза, в котором экстрасенс узнал второго Координатора «Три-плэкса» Тайсона МакБи. За ним на крышу начали подниматься экстренно вызванные агенты «Три-плэкса» — кто в униформе, а кто в штатском, как и сам МакБи. Кадабра начал отходить к краю крыши в надежде, что рядом пролетит вертолет или хотя бы аэрокар — другого пути к спасению у него больше не было. — Я сказал стоять! Руки за голову! — драл горло Тайсон, но Хасард не остановился. Тогда Координатор спустил курок. От ощущения резкого удара в левое плечо экстрасенс оступился на скользкой от снега крыше и сорвался вниз. Стремительно падая, он не мог смириться с тем, что происходило, инстинктивно пытался применить телепортацию, которая не действовала в «темной зоне»… Удар. Весьма слабый, как при падении с высоты своего роста. И боль. Резкая острая боль в левом плече… Значит, он не умер? Открыв глаза, кадабра убедился, что был жив. Огнестрельная рана на плече кровоточила. Экстрасенс лежал на крыше соседнего здания — вероятно, отеля. Это было невозможно с точки зрения здравого смысла, но… телепортация сработала! Хасард встал, стряхнул снег с куртки и стал искать в карманах что-то, чем можно было бы перевязать рану.2
Джованни Лучано прибыл к Центру «Р-инкарнации» на личном вертолете, как только ему сообщили о случившемся. На посадочной площадке 2-го уровня его встретил Тайсон МакБи. Координатор «Три-плэкса» кратко обрисовал боссу произошедшую ситуацию. — Хочешь сказать, Тайсон, инцидент исчерпан? — с недоверием спросил Джованни. — Я не могу так сказать. Пирса, конечно, «починят»: заменить легкие — и будет как новый. Другим не так повезло. Куча народа из исследовательского блока на втором уровне убита. Там сейчас… капец какое зрелище, — МакБи пытался предостеречь сенатора Лучано, но тот с полнейшим безразличием быстро устремился к проекту N0254М-150-02, переступая через кровавые трупы сотрудников центра, накрытые полупрозрачной абсорбирующей влагу холодной тканью. — Профессор Фуджи жив? — спросил Джованни, едва войдя в лабораторию. — Да, босс, со мной все в порядке, — ответил сам профессор, выходя навстречу сенатору. — Объект также не поврежден. Клайв Фуджи имел выразительные черты лица — крупные светлые глаза, орлиный нос, вытянутый выступающий вперед подбородок, форму которого подчеркивала козлиная бородка. Седеющие волосы мужчины были густыми и волнистыми, и весьма длинная челка спадала на круглые очки профессора. — Это хорошо, — произнес Джованни так, будто ничего не случилось. — Пользуясь случаем: что нового в работе над проектом «Глоб.Нэт-1»? Профессор Фуджи виновато отвел взгляд: — Я дорабатывал экспериментальную модель «А-2», босс. — Послушайте меня, дорогой Клайв, я прекрасно понимаю Вас чисто по-человечески: модель сознания Вашей трагически погибшей дочери — это для Вас очень важно. Но если бы Вы приступили к основной части проекта «Глоб.Нэт-1», сегодняшнего инцидента могло бы не быть — Вы это понимаете? — Да, сэр. Я возьмусь за это в ближайшее время. Джованни прошел вперед к объекту в капсуле, как вдруг его ботинок уткнулся во что-то мягкое. Перед ним на полу лежал еще один труп, относительно целый по сравнению с другими. Лучано мог видеть кисть руки убитого, выставленную из-под полиэтилена. Выглядела она вполне по-человечески, если бы не желтая шерсть на тыльной стороне ладони. — Вот, один из нарушителей, — объяснил Тайсон. — Большую часть времени их пребывания в Центре камеры были отключены, но мы знаем, что всего этих мудаков было четверо. Тело одного — кадабры — мы пока не нашли, но я его подстрелил и сам лично видел, как он упал с крыши… — И что, испарился? Или он, по-твоему, умеет летать? — разгневался босс. — Ты знаешь, чем чревата утечка информации?! — Эй, успокойтесь, мистер Лучано, — пытался оправдаться МакБи. — Возможность выживания при таком падении исключена — скорее всего, кто-то просто забрал труп, последние почести и все такое. Просто странно, что там даже не осталось следов крови… — Ты издеваешься?! — криком перебил его Джованни. — Все, убирайся с моих глаз! Зови сюда Вивисектора — пусть он разберется. — Вивисектор на крыше — уже в курсе дела, — резко выдохнув, сообщил Тайсон МакБи и покорно удалился. Отставной офицер Вернон Вишес, ныне возглавляющий тройку Координаторов «Три-плэкса» под кодовым именем Вивисектор, был крепким широкоплечим мужчиной в серой боевой униформе. В ходе военного конфликта с Ближним Востоком, с которого он начинал военную карьеру, офицер получил тяжелые увечья — теперь всю верхнюю половину его лица скрывал металлический шлем, под которым находилось множество нанооборудования, поддерживающего работу поврежденного мозга и искусственных глаз. Также у него был заменен фрагмент перебитого позвоночника, а в грудную клетку встроена электронная система, обеспечивающая функционирование легких. Характер Вишеса после пережитого также изменился до неузнаваемости — доблестный офицер стал беспринципным живодером. Все, что осталось от него прежнего — манера носить неопрятную длинную бороду. Вивисектор сидел на крыше центра, как изваяние, и рассматривал труп алаказама. — Вы знаете, кто это? — спросил Вернон, почувствовав приближение Джованни Лучано, но не поворачиваясь к сенатору. — Это Вагош Вайнайатт, их Старейшина! Остальные тоже были Ареопагитами Братства Прорицателей. Вы должны понимать, мистер Лучано, что если Ваш кадабра выжил — а шансы у него были: аэрокары, вертолеты, челноки, в конце концов — то, скорее всего, у него все равно дипломатический иммунитет. Извините, босс, но в рамках закона Вы бессильны. — И? — потребовал продолжения сенатор. Вивисектор встал и, приблизившись к нему, ехидно произнес: — Интересуют обходные пути? — Вот почему ты так любишь, чтобы я тебя просил об услугах, даже когда я знаю, что у тебя есть личные мотивы? — Хочу ощущать свою значимость, мистер Лучано, — Вивисектор самодовольно усмехнулся. — Дайте мне время выяснить подробности его биографии — и я найду способ взять его за яйца.3
С первыми лучами рассвета Хасард на угнанном аэрокаре прибыл в Шафран-Айленд — разгромленное и покинутое людьми боро Нью-Йорка. Современное имя район Ричмонд обрел в конце прошлого века, когда правительство насильно переселило сюда практически всех экстрасенсов штата. На въезде в район над опорами разрушенного моста Верразано-Нэрроуз красовалась голограмма: «Вход воспрещен! Опасно для людей!». Проходя мимо нее, Хасард ударил кулаком по создававшему ее устройству, отчего буквы на время превратились в мерцающие помехи. Среди невысоких полуразрушенных зданий с черными окнами без стекол можно было встретить экстрасенсов, которые еще не спали в эту тревожную ночь. Кадабра не был настроен общаться с кем-либо из них. Он молча прошел в свои апартаменты в заброшенном отеле «Арес Хилл Плаза» и сел на стул возле дивана у стены. На диване под теплым пледом мирно спал маленький абра, чуть заметно улыбаясь во сне. — Я бы смотрел на него вечно, — с горечью в голосе сказал сам себе Хасард, — и, когда все произошло, только его видел перед собой… Он не мог опомниться от случившегося. Через несколько часов должно было состояться собрание Ареопага — верховного совета Братства, — на котором его провозгласят Старейшиной, а затем он будет обязан вынести первое важное решение на поспешно занятом посту. У него уже возникли некоторые соображения насчет проекта N0254М-150-02, однако это был крайне авантюрный план. В этом уравнении было слишком много неизвестных. Вагош Вайнайатт сказал бы: «Только терпеливый закончит дело, а торопливый упадет». Да, следовало бы упорядочить мысли, успокоить разум, отдохнуть, но кадабра знал, что заснуть уже не сможет. В этот час он немного завидовал своему сыну.