Маньяк

Остаток дня Рихард просидел дома, пытаясь понять, что происходит в его жизни, и с чем он столкнулся. Судя по всему, Пауль был прав, уверяя их, что потусторонний мир существует, но разум упорно сопротивлялся этому факту, пытаясь придумать рациональное объяснение невероятным вещам. Однако главное на данный момент времени доказательство реальности мира духов было вполне материальным и стояло на кухонном столе в высокой банке из-под маринованных огурцов. Купленный у цветочницы букет никуда не исчез, и был все так же осязаем, вот только теперь он сильно просвечивал, как будто сделанный из прозрачного стекла, чуть подкрашенного разными красками. Хотя сами ирисы и листья оставались такими же нежными, мягкими и живыми как раньше. Даже золотистая пыль на лепестках никуда не делась, и букет продолжал тепло поблескивать в желтоватом свете люстры. Круспе сидел за столом уже около двух часов, периодически дотрагиваясь пальцами до сказочных полупрозрачных цветов, и продолжал прокручивать в голове прошедший день. Все указывало на то, что он начал видеть призраков: цветочница в легком платье посреди зимы, дети, которых никто кроме него не заметил, призрак офицера немецкой армии, странные тени и самоубийца. Так же вспомнилась вчерашняя голубая бабочка, беззаботно порхавшая под снегом, и необычная кошка. Но было несколько вещей, которые мужчина никак не мог понять. В его понимании, призраки, духи и прочая нечисть, если и существовали, то являлись чем-то нематериальным, до чего нельзя дотронуться, но на деле выходило иначе. Он взял мяч, до которого не могли дотянуться дети, нажал на несуществующую кнопку пятого этажа в больнице, а самое главное и сейчас дотрагивался до полупрозрачного букета, источающего слабый, но очень приятный аромат. Однако больше всего Рихарда волновало то, что этот странный мир вокруг так быстро изменился: исчезла цветочница, моложавый офицер превратился в мумию, хотя может это уже другой призрак... он не смог услышать голос Анны, а цветы стали полупрозрачными. Подумав об этом, Круспе вспомнил о предупреждении Пауля не сводить татуировки и, положив руки на стол, уставился на черные рисунки, один из которых сильно потускнел. Неужели из-за полинявшего узора исчезла старуха с цветами, а фигурка девочки и букет стали просвечивать? Но ведь труп в лифте и самоубийца на улице казались абсолютно реальными. Значит ли это, что сведенная татуировка тут совершенно не при чем? Сломав всю голову, но так и не найдя ответов, мужчина выключил на кухне свет и пошел в спальню. Рихард уже не сомневался в том, что тайный мир существует, и он, сам того не желая, стал его частью. Вот только что делать дальше, было не понятно. Собственный дом стал казаться неуютным, и напряженный мужчина то и дело озирался по сторонам, каждую секунду ожидая увидеть незваного гостя из другого мира, но пока все было спокойно и обыденно. Забравшись под одеяло, Круспе буквально заставил себя выключить свет и закрыл глаза. Ему было откровенно страшно засыпать в пустом доме, зная, что где-то рядом существует нечто потустороннее, то, чего он пока никак не может понять. Но надо было как-то жить дальше, и мужчина попробовал расслабиться, убеждая себя в том, что ничего не изменится, и все останется как раньше. Нужно лишь делать вид, что никаких призраков нет и просто игнорировать все сверхъестественное. Остановившись на этом варианте, Рихард сам не заметил, как заснул. На следующее утро Круспе проснулся за пятнадцать минут до звонка будильника и сразу понял, что что-то не так. Он лежал на левом боку, чуть согнув ноги, а сзади к нему приваливался какой-то округлый предмет, довольно сильно прижимающийся к икрам и бедрам. Сначала мужчина подумал, что просто запутался в одеяле, но когда нечто зашевелилось и несильно толкнуло его под колени, это предположение отпало само собой. Оцепенев от страха, Рихард распахнул глаза и, резво выбравшись из постели, отскочил к стене. На светло-зеленом скомканном пододеяльнике лежала мумия какого-то животного, скорее всего, собаки или некрупного волка. Сухая коричневая кожа трупа резко контрастировала с пастельным бельем, но оставшиеся кое-где участки с серой короткой шерстью, создавали странную гармонию, от чего жуткое существо смотрелось совершенно не чужеродно и даже как-то странно знакомо. Однако анализировать эти первичные чувства мужчина даже не пытался. К его ужасу, мертвая тварь подняла голову с длинной мордой и посмотрела на человека темно-красными глазами без зрачков. Сухая кожа, плотно обтягивающая череп, потеряла эластичность, и некогда мягкие щечки уже не закрывали неровные желтоватые зубы с большими клыками, отчего создавалось впечатление, что мистическое животное постоянно скалится, и оскал этот никак нельзя было назвать добродушным. Похолодев от страха, Круспе попятился к двери, не сводя глаз с мумии, но та, судя по довольно спокойной позе, пока нападать не собиралась. Напротив, тварь лениво потянулась и громко зевнула, во всей красе демонстрируя свои острые зубы, а потом села на кровати и с явным удовольствием почесала небольшое стоячее ухо задней лапой, однако после этого опять обратила внимание на беззащитного человека в одних трусах, который уже нащупывал ручку двери, боясь повернуться спиной к непонятному существу. В следующую минуту зверь спрыгнул на пол, но Рихард уже закрыл дверь с другой стороны и повернул замок, запирая монстра в комнате. Немного придя в себя, мужчина решил, что для начала надо бы одеться, но все его вещи лежали в спальне, куда по весьма понятным причинам возвращаться не хотелось. Пришлось идти в ванну и доставать из корзины для грязного белья мятую рубаху и джинсы, лежавшие там уже несколько дней. Понюхав несвежие вещи, которые попахивали потом и какой-то прелостью, мужчина поморщился и со вздохом натянул джинсы. Все оказалось куда сложнее, чем он предполагал вчера, и оказывается, даже в собственном доме он не мог спрятаться от потустороннего мира с его странными, а подчас и пугающими обитателями. Одевшись, Рихард осторожно подошел к закрытой двери спальни и прислушался. Ключи и деньги на мелкие расходы лежали в кармане куртки в прихожей, а вот мобильный телефон остался на прикроватном столике. Неожиданно за дверью заскреблись, а потом громко залаяли, после чего у человека не осталось никаких сомнений в том, что мумия некогда была собакой. Зайти в помещение мужчина не решился и, плюнув на лежащий в недосягаемости мобильник, пошел на кухню, надеясь, что к вечеру тварь исчезнет так же неожиданно, как и появилась. Вот только теперь главным был вопрос, как спокойно жить в собственном доме. Попив чай, Рихард надел теплую куртку и поехал на работу, перед этим позвонив Тиллю с домашнего телефона и предупредив, что у него возникли небольшие проблемы с мобильником. Рассказать другу о том, что происходит на самом деле, Круспе не мог, так как прекрасно понимал, что Линдеманн ему не поверит, а следовательно, оставалось только два варианта: либо разбираться со всем этим дерьмом самостоятельно, либо просить помощи у Шнайдера, который сам уже должен был понять, что Пауль говорил правду. К огромному облегчению Рихарда, по дороге на студию ничего необычного не произошло. Сказочные бабочки не кружились перед лобовым стеклом, а на капот или крышу не падали трупы самоубийц. Несколько раз Круспе задавал себе вопрос, почему именно он, но ответа на него не было. Просто так получилось, и мужчина утешал себя там, что могло быть и хуже. В памяти всплыли лица узников концлагерей, которые он видел в каком-то документальном фильме еще давно. Сотни, тысячи лиц на пленке и фотографиях, казалось смотрели прямо в душу. Смотрели на тех, кто остался жив, словно прося не забывать тех ужасов, которые им пришлось претерпеть. И за каждым таким взглядом сломанная, прерванная и растоптанная жизнь людей, которые любили, ненавидели, плакали и смеялись. Испуганные, отчаявшиеся, бездонные глаза на истощенных худых лицах тех, кто стоял за оградой из колючей проволоки, у кого отняли все и бросили в холодные бараки. Через годы и десятилетия они смотрели на тех, кто остался после них, помогая осознавать, что такое настоящая беда. Вспомнив эти лица на черно-белых кадрах хроники, Рихард вздрогнул. Его собственные проблемы стали казаться такими ничтожными, что он не мог понять, почему позволил себе пойти на поводу у эмоций и дрожать от страха в то время, когда у него есть возможность адаптироваться к новой жизни, ведь Пауль живет с этим уже не один год, а значит и они со Шнайдером смогут. Нужно было лишь подробнее понять ситуацию. Разобравшись хоть с чем-то, Круспе припарковался у студии и направился к стеклянным дверям, надеясь, что коллеги не обратят внимания на его не особо опрятный внешний вид и мятую одежду. Кивнув охраннику, мужчина поднялся на седьмой этаж и поспешил на свое рабочее место. К его удивлению, день прошел спокойно, хотя возможно, это было связано с тем, что сегодня он все время сидел у себя в кабинете, занимаясь только бумажной работой и никуда не выходя. Закончив с делами, Рихард хотел было сразу поехать к Шнайдеру, но вдруг ему в голову пришла мысль захватить с собой полупрозрачный букет, который так и стоял на кухне в банке из-под маринованных огурцов за неимение вазы. По дороге домой ничего интересного или необычного тоже не произошло, и Круспе даже не знал, радоваться этому или наоборот. С одной стороны, отсутствия всяких странностей, несомненно, радовало, но с другой, довольно сильно настораживало, заставляя думать о том, что скоро потусторонний мир опять даст о себе знать. Оказавшись дома, мужчина забрал с кухни букет, который за время его отсутствия никак не изменился и, включая по пути свет во всех помещениях, двинулся к спальне, откуда очень хотелось забрать мобильный телефон и теплый свитер, так как на улице довольно ощутимо похолодало. У нужной двери Рихард остановился и, настороженно прислушавшись, в который уже раз повторил себе, что никакой опасности нет, и если бы жуткая собака хотела напасть, она бы не стала блаженно тянуться и зевать, а перегрызла бы ему глотку еще во сне. Убедив себя, что все в порядке, Круспе толкнул дверь и напряженно уставился в темную комнату, окно которой выходило на задний двор, где не было никакого освещения. Постепенно глаза привыкли к сумраку и, не заметив никакой опасности, мужчина заглянул в спальню и включил верхний свет. Собаки не было, и Рихард смело зашел в помещение. Не мешкая больше ни секунды, он забрал со стола телефон и уже хотел было спускаться вниз, но тут произошло то, отчего его ладони моментально покрылись холодным потом. Из-под кровати, отрезая все пути к отступлению, вылезла тварь, так напугавшая его утром. Все выводы о том, что потусторонние существа не могут ему навредить, тут же забылись, и Рихард, с ужасом глядя на приближающегося монстра, начал отступать назад, пока не уперся бедрами в подоконник. По выражению сухой морды мумии ничего нельзя было угадать, но красные глаза и торчащие желтоватые зубы, резко выделявшиеся на фоне коричневой кожи, совершенно не прибавляли оптимизма. Надо было защищаться, но в какой-то момент мужчина просто перестал соображать от ужаса, а кроме того, сейчас вокруг него не было ничего, что можно использовать в качестве оружия. Появилось чувство неизбежности и неотвратимости, и Рихард зацепился за единственный оставшийся выход - окно за спиной. Боясь упустить из вида чудовище, он нащупал задвижку и распахнул раму. С улицы тут же потянуло пронизывающим холодом, но человек не обратил на это никакого внимания. Он лихорадочно вспоминал, есть ли там какой-нибудь выступ, на который можно встать или уцепиться, однако ничего такого не вспоминалось. Вместо этого память услужливо подкинула картинку с залитой бетоном площадкой прямо под окном второго этажа спальни, где Круспе первоначально собирался строить гараж. В результате гараж был пристроен с другой стороны, а участок с твердой поверхностью благополучно остался. Собака подошла еще на пару шагов, и ее черные когти неприятно зацокали по полу. С какого-то соседнего участка доносилась музыка и смех, но для Рихарда существовал только этот приглушенный царапающий звук приближающейся опасности. Отвернувшись от зверя, он быстро встал на подоконник и замер на месте. На гладкой отвесной стене не было ничего, что могло помочь ему спуститься. Осознав данный факт, мужчина тупо уставился вниз, на покрытый снегом участок заднего двора. Он прекрасно понимал, что спрыгнуть со второго этажа на бетон без последствий не получится, но липкий ужас буквально парализовал разум. Смотреть вперед, в некое подобие снежной холодной пропасти было страшно, но оглянуться назад еще страшнее, словно там был целый сонм чудовищ. Шло время, ничего не происходило, и Рихард неожиданно понял, что замерз, стоя в оконном проеме в одной рубахе и джинсах. Теперь ему казалось, что исчезло все кроме холода. Собака, страх, другие дома, музыка... Все кроме холода и ровного снега внизу. Вдруг на запястье сомкнулись крепкие зубы и его с силой дернули назад, так что он потерял равновесие и упал на пол своей спальни. Кое-как сориентировавшись в пространстве, Рихард попробовал оттолкнуть от себя мумию пса, но почти сразу сообразил, что тот не собирается перегрызать горло, а придавив его к полу, быстро вылизывает ему лицо сухим бархатистым языком. С трудом встав на колени, Круспе потер ушибленный локоть и, дотянувшись до распахнутой настежь створки, закрыл окно. В голове было неожиданно пусто, и мужчина опять тяжело осел на пол, приваливаясь спиной к холодной стене. Пес спокойно лежал рядом, уткнувшись острым носом ему в бедро, и повиливал длинным лысым хвостом. Постепенно комната начала согреваться, стресс отступил, и Рихард расплакался от облегчения, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом.