***
Сценарист Эйден Галт с супругой, актрисой Вивьен Галт шли по красной дорожке Голливуда на очередном вручении награды Оскар 2015 года. По их широким, белоснежным улыбкам и лёгким нежным прикосновениям никто не мог бы подумать, что эта пара не так счастлива как кажется. Эйден развалившись в кресле смотрел на церемонию по экрану огромного телевизора в своей одинокой спальне. Прошло восемь лет с того момента, как юные победители отправились в Париж строить Дворец Надежд. Поначалу всё для влюблённых казалось сказочным продолжением их невероятно красивой истории аристократки древнего рода ругару и талантливого художника, скрывающегося от наркомана-отца, искалеченного собственным сыном. Комиксы, а позже и сценарии мсье Галт пользовались успехом. Довольно быстро его карьера пошла в рост, а с ним и успех красавицы-жены. Казалось, ничто не могло выбить влюблённых из колеи. Но были периоды, то есть полнолуния, когда молодая супруга уже не могла скрывать своей сущности. Последнее, что он обнаружил в своей отдельной комнате — огромный засов. Вивьен стало труднее не растерзать его в порыве страсти и он это знал. Отдельная комната подобно клетке спасала его. Эйден, тяготясь усугублением её зависимости от своей природы, начал частенько напиваться и, в порыве гнева иногда выходил за рамки очерченных ею границ безопасности. Он осторожно постучал в дверь комнаты супруги и вошёл, зная о том, что смотреть ей прямо в глаза не следует в этот период полнолуния. — Ты поставила новую преграду между нами? Уже не справляешься с жаждой охоты? — припал он к её коленям. — Любовь угасает? — Эйден, ты слишком уязвим. Мы доверяем друг другу, но став матёрой волчицей, я не могу не беспокоиться за безопасность близких. — Возможно тебе стоит родить ребёнка. Инстинкт матери… — Прости, любимый, мы это обсуждали. Твоя кровь не способна дать жизнь наследному ругару. Причёсывающая белокурые пряди, женщина уже несколько минут ощущала головокружительный запах, пульсирующего тестостероновыми выбросами, тёплого и пьянящего своей доступностью, человеческого тела. Вивьен занервничала и, поднявшись с пуфика, отошла подальше к окну. Муж, тяжело исподлобья взглянув, вальяжно распахнув руки, направился к ней. — Тогда, давай…сожри меня сейчас. Давай. Какая жизнь меня ждёт теперь? Наблюдать, как тебя лапают другие в этих твоих фильмах. Их ты не хочешь порвать на части? А? — Ты пьян, убирайся. Но он не унимался, всему причиной стала ревность к вдовцу-миллионеру греческого рода, Иоаннидису. Эйден, уже месяц не прикасавшийся к жене из-за съёмок, а теперь ещё с этим полнолунием, грубо привлёк её к себе и, не обращая внимания на сверкнувшую зелень в её глазах, стал срывать единственную лёгкую тунику. Он толкнул жену на кровать и, несмотря на сопротивления, запустил в белые локоны всю пятерню требуя покорности. Поцелуй продолжался недолго. Мужчина отпрянул от клыкастого оскала, продолжая сжимать в руке загривок белой мягкой шерсти. Зелёные глаза светились фосфорным светом, из пасти вырвался громкий рык. Он медленно, смиренно отполз на край постели, отгораживаясь, выставленными вперёд, ладонями. Запах псины, сладковато-нежный, как у всех самочек, вызвал прилива адреналина. Её превращения в его присутствии были столь редки, что он не мог не бояться. Как можно в эту минуту понять, что думает и что хочет его возлюбленная Ругару? Он слез с кровати, волчица кружила вокруг, по-прежнему показывая оскал клыков размером с его средний палец. — Прости, сорвался. Мы так редко близки…прости, Вивьен, — он не успевал поворачиваться за ней вокруг своей оси, опасаясь оказаться к волку спиной. Но, уговоры дикий зверь не воспринял, волчица прыгнула и свалила его на пол, прижав передними лапами, бешено вздымавшуюся, грудь. Лапы размером с хороший мужской кулак давили весом всей огромной звериной туши, несмотря на её грациозность. Пасть ругару надвигалась к лицу незадачливого супруга, он выставил локоть в надежде закрыть лицо. Адреналин зашкаливал, чем вызвал в Вивьен инстинкт охоты. Острые клыки сомкнулась на руке Эйдена, нижняя челюсть очертила круговое движение будто лезвием срезая лохмотья рубашки, кожи и куски плоти. Брызнувшая во все стороны кровь застилала глаза. Но видеть Вивьен не было нужды. Она жадно глотала кровь, ловя длинным языком. Мужчина не успел закричать, боль и вид оголённой кости, как и ужас происходящего выбросили сознание в небытие.***
Скорая помощь приехала вовремя. Вивьен заплатила врачу за молчание и неразглашение происшествия докучливым репортёрам. Объясняя тем, что их ручной лев набросился на мужа и она едва успела его пристрелить. Слуги убрали труп животного. Бледное лицо мистера Галт указывало на большую потерю крови, огромная рана на предплечии ужасала весь медперсонал. Наспех забинтовав и обколов потерпевшего, его увезли из особняка в больницу для ампутации истерзанной кости. Эйден очнулся в палате от резкого запаха спирта, раздражающего слизистую носа. Первым, что он увидел была сиделка, приснувшая в кресле рядом. Её лавандовые духи вызывали тошноту. В окно светила луна. Мужчина завороженно уставился на серебрянный диск. Бесшумно он прошёл мимо сиделки и выскользнул в дверной проём. Постояв минуту на балконе, он клыками сорвал повязку с совершенно здоровой лапы, тряхнул густой чёрной шерстью, коротко рыкнул и спрыгнул на асфальт. Запах белой волчицы манил на окраину города в их Парижский особняк. Освещения не требовалось. Молодой волк — Эйден наслаждался гармонией запахов и шелестом звуков, распускающихся зелёных почек у, проснувшихся весной, деревьев. В парке Тюрильи на него нацелился полисмен. Эйден впервые попробовал вкус крови…тёплой, сладкой, живой. Рация на траве трещала, нарушая гармонию звуков природы. Волк слизнул языком с морды последние улики в виде кровавой каши и смерив холодными бирюзовыми глазами, вильнул хвостом на прощанье стеклянным глазам первой жертвы. Он мчался сквозь заросли, перепрыгивал через валуны, по-щенячьи восторгаясь свободой движений. Он впрыгнул в окно, не заботясь о рассыпавшемся стекле. Вивьен от горя перед содеянным приготовила огромную дозу снотворного, но огромный чёрный волк с бирюзовым холодным огнём в диких глазах не мог быть её галлюцинацией. Он подошёл и ласково ткнувшись мордой в руки хозяйки поднялся на дыбы, положил лапы ей на плечи. Повиливая чёрным хвостом, лизнул её в щёку. Вскочил на постель и катаясь на спине зафыркал, вытягивая вперёд огромные окровавленные лапы. Вивьен было трудно понять, кто из клана решил её навестить. Она постаралась укрыть Эйдена от своих сородичей как можно дальше и прекратила общение ради их любви. Лунный туман снял с волка обволакивающий образ ругару и она узнала мужа. Он восторженно улыбался, встряхивая влажными от моросящего дождя длинными волосами. — Эйден! Боже! Ты кого-то убил?! — Я не ожидал, что это сработает. Теперь мы будем счастливы. Я достоин тебя. Представляешь, что нас ждёт? — он накинул её махровый белый халат. — Судьба моей расстрелянной охотниками семьи нас ждёт теперь, — она не смогла сдержать слёз. — Перестань скулить. Мы вернёмся в Бухарест, там все такие, почти все. Я инициировался только потому, что укушен вожаком клана. Ты понимаешь, что ты королева ругару? Это круто! — Эйден наполнил стакан льдом и виски. — Ты просто глупый щенок. Меня вынудят тебя присмирить. Будет схватка. И я сама в этом повинна. Боже, боже… — стонала женщина. — Ты полукровка, моя ошибка, я обязана была тебя прикончить. — Теперь всё равно, я больше человек чем ты и больше волк чем вся твоя стая. Я знаю все уловки охотников и, поверь, страшнее хищника, чем человек Разумный твари нет. Так, что едем домой, Волчица? Вивьен устало опустила голову на его плечо.