Глава первая. О том, как полезно порою разбивать вазы.
24 декабря 2014 г. в 15:00
Смотрительница музея с раздражением направилась вниз по ступенькам к большой железной двери, ведущей в одно из помещений, недоступное обычным посетителям. С недовольным выражением лица она достала большую связку ключей, некоторое время повозилась в поисках нужного и, тяжело вздохнув, отперла дверь. За ней быстро последовала пожилая директор музея.
На лестничной площадке осталась девушка лет двадцати трех– двадцати шести. Она стояла, прислонившись к стене и отбивая пальцами быстрый ритм по облупившейся штукатурке, нетерпеливо посматривая на дверь, за которой только что скрылись две женщины.
“Полтора часа. Полтора часа я пытаюсь объяснить этой ненормальной старушке, что я не вор, что я не пытаюсь украсть великолепные произведения искусства этого музея, что мое рекомендательное письмо не подделка. Неужели так сложно дать мне осторожно просмотреть эту книгу 17 века? Ведь она не является ни произведением искусства, ни какой бы то ни было исторической ценностью. Просто книга об охоте, которых в те времена во Франции было вполне достаточно. Даже, судя по словам профессора, в ней содержится очень мало полезной информации. Удивительно, что она вообще оказалась найденной нашими историками в Лувре! Ведь у королей должны были находиться самые качественные книги того времени”,- на этом размышления девушки были прерваны стуком каблуков о плитку, возвещавшим о возвращении смотрительницы со склада.
Пожилая женщина с испещренным морщинами лицом недоверчиво посмотрела на нее, словно видела перед собой наиопаснейшую угрозу для всего музея, и, не скрывая досады, попросила пройти следом за ней.
Переступив через порог помещения, в котором располагался музейный склад, девушка огляделась. Перед ней возвышались большие серые стеллажи с множеством разных предметов. На некоторых лежали обыкновенные гвозди, доски, винтики, дрели и прочие предметы быта. Но чем дальше она продвигалась вглубь помещения, тем больше на полках появлялось старых книг, обернутых в специальную бумагу картин, временно расположенных на складе. У одной полки девушка ненадолго приостановилась и с интересом стала разглядывать часть большой китайской вазы, наполовину завернутую в бумагу. Из-под бумаги виднелся на белом фоне причудливый орнамент из растений, среди которых можно было различить очертания тела великолепного дракона.
- Екатерина, извините, но здесь посетителям ничего нельзя трогать. И лучше бы даже не останавливаться,- поджав губы, сухо произнесла смотрительница, видя невольную попытку девушки чуть-чуть приоткрыть еще часть вазы.
Екатерина, так звали девушку, хотела было ответить что-то резкое, но, поняв, что пожилая женщина в этом все-таки права, промолчала. Бросив грустный взгляд на вазу, она вздохнула и, продолжив идти за суровой смотрительницей, растроенно размышляла о том, что с правилами музея не поспоришь.
Вскоре они подошли к небольшому стеллажу, заваленному всевозможными вещами. Рядом стояла директор, держа в специальных перчатках небольшую старинную книгу. Екатерина в свою очередь тоже надела перчатки и в ожидании посмотрела на директора музея.
- Я еще раз уточнила по телефону все о вашей дипломной работе. Так уж и быть, я дам вам около часа, чтобы вы смогли найти нужный материал по теме. Если вам понадобится прийти еще несколько раз сюда, то мы постараемся вас пропустить,- произнесла она с каменным лицом.
- Спасибо за предоставленную возможность,- ответила Екатерина, с трудом скрывая улыбку,- Я постараюсь справиться с работой побыстрее.
“Видимо, раз десять успела позвонить моему профессору и сообщить, что если что-то случиться, виноваты будем он и я вместе взятые. Он – за то, что посоветовал взять для диплома старинную книгу, я – за то, что на это согласилась. Благо, его имя хорошо известно в музейном мире, а то бы меня отсюда уже давно бы прогнали”,- думала девушка, пока садилась за небольшой столик, заваленный кипой бумаг, стоявший недалеко от нужного стеллажа.
По-французски Екатерина говорила и читала хорошо, так как ее дедушка, будучи репрессированным из Советского Союза, уехал жить во Францию, где и познакомился со своей будущей женой. Спустя много лет они вновь переехали жить в Россию уже вместе с сыном и дочерью. Учась в школе, Екатерина выучила французский так же хорошо как и русский язык, постоянно разговаривая с бабушкой.
Но это современный французский. А книга, которую взяла девушка для дипломной работы по 17 веку, была написана на старом французском, так что ей пришлось изрядно постараться, чтобы хорошо понять смысл текста.
Кое-как разобрав внушительное количество страниц, Екатерина вдруг поняла, что находится одна в помещении. Ей сразу отчего-то вспомнилась красивая китайская ваза, которую ей так хотелось поближе рассмотреть. Недолго думая, девушка быстро огляделась, чтобы еще раз проверить склад на наличие посторонних и, убедившись, что никого больше нет, тихонько встала со стула и отправилась разыскивать вазу.
Искать ей пришлось недолго. Заинтересовавший ее красивый предмет интерьера стоял в стеллаже, находившемся недалеко от стола, за которым девушка сидела. Место, где стеллаж, было сплошь завалено различными видами бумаги, тканью, и всевозможными вещами, никак не подходящими для музея. Екатерина поразилась тому, что, несмотря на обилие предметов и количество ненужного мусора, ваза все еще не удосужилась упасть. Девушка аккуратно развернула бумагу, в которую та была обернута. Красивые голубые цветы на белом фоне переплетались, образуя чудесные художественные узоры, меж которыми виднелся величественный дракон с извивающимся хвостом и поблескивающими чешуйками. Если бы не было вазы, сковывающей его движения, то он, подняв гордую голову, взлетел бы ввысь, в простор необъятного неба.
Екатерина, облокотясь всем телом на полку, любовалась этим произведением искусства. Надавив на непрочно лежащий большой лист цветной бумаги, она не заметила, как коробка с гвоздями, находившаяся на нем, начала медленно съезжать, цепляя за собой другие предметы. Когда девушка очнулась, то было уже поздно. Коробка, всей своей массой стукнувшись в лицо Екатерины, заставила ее отскочить. С невыносимым грохотом и скрежетом гвозди страшной лавиной обрушились на пол. Вслед за ними полетели листы, коробки, несколько тюбиков с краской, шквал кистей, букет декоративных цветов и глиняная статуэтка. Под давлением вещей к краю неумолимо стала пододвигаться и китайская ваза. Страшно покачнувшись, она покинула полку, на которой провела последние счастливые дни своей жизни, и с ужасающим треском грохнулась на пол, разлетевшись на множество маленьких осколков. Поверх нее, словно грациозная птица, плавно опустился последний лист белой бумаги.
Екатерина в ужасе разглядывала погром.
Она стояла, не имея ни малейшего понятия о том, что ей делать. Уже через двадцать минут сюда должна будет явиться директор музея с суровой смотрительницей. Если они увидят то, что девушка натворила, то уже ни о какой дальнейшей работе с книгой и речи идти не может. Но это мелочи по сравнению с тем, какой выговор сделают ее профессору и какой штраф придется заплатить Екатерине за порчу музейного имущества. Больше всего девушке было жаль профессора и вазу. Он искренне хотел помочь ей с дипломом, взял на себя ответственность за то, что произойдет с книгой, а девушка его так подвела! А ваза! Екатерине аж плакать хотелось, ведь из-за своей неосторожности она разбила прекрасное произведение искусства!
Девушка резко очнулась от оцепенения и стала лихорадочно прибирать упавшие вещи. За пятнадцать минут ей удалось практически установить нечто, отдаленно напоминающее порядок. Оставалось только собрать осколки вазы и выкинуть их куда-нибудь. Выгребая осколки из-под соседнего стеллажа, она наткнулась рукой на какую-то очень пыльную вещь. После она так и не смогла объяснить, почему ей захотелось узнать, что же это такое. Екатерина стала осторожно доставать эту вещь из кучи пыли и мусора, в котором она лежала.
Этим предметом оказалась старинная книга в довольно изящном, но потемневшем от времени переплете. Вероятно, она упала за стеллаж очень давно, а так как все о ней забыли, пролежала там уже несколько лет. Екатерина с удивлением открыла книгу, которая, судя по виду, была не младше той, что девушка взяла для диплома. На первой странице с трудом можно было разобрать какую-то запись, написанную на старом французском. Переводилась она примерно так: “Личный дневник Марии де Равель, написанный для скрашивания ее невеселых дней во Франции 17 века”.
Вроде бы ничего необычного. Просто случайно упавшая книга, которую стоило бы вернуть на место. Но что-то в Екатерине не хотело ее выпускать из рук, поэтому она перелистнула страницу. Та повергла ее в огромное изумление. Читалось не очень хорошо, но достаточно было взглянуть, чтобы понять одно: она написана на русском языке! Девушка, не теряя времени, осторожно пролистала весь личный дневник и убедилась, что все было написано на ее родном языке, причем явно современном ей! Недолго думая, она, забыв обо всем, присела на пол и начала читать:
“Я не знаю, зачем я завела себе этот дневник. Возможно, чтобы скрасить свое пребывание в 17 веке, ведь здесь у меня нет ровным счетом никого, кто бы мог мне дать дельный совет, как поступать в том или ином случае. Но писать дневник все же лучше, чем совсем ничего не делать. Тем более, если его через много лет кто-нибудь найдет, то сможет хорошо представить себе всю картину Франции 17 века от первого лица. А так как я хочу, чтобы чтение этого дневника было более интересным, то пожалуй, было бы здорово оформить его как книгу. Итак, я начинаю…”
Екатерина, хотевшая было перевернуть страницу, чтобы продолжить чтение, вздрогнула, услышав отдаленный звук открывающейся двери и голоса. Обескураженная своей находкой и увлеченная чтением, она совершенно забыла о времени и о том, что скоро должна прийти смотрительница и выпроводить девушку из музея. Она вскочила на ноги, сгребла осколки, запихнула их под стеллаж, быстро добежала до стола, села и, не думая о том, что делает, сунула дневник себе в сумку.
“Потом решим, что с этим делать”,- быстро пронеслось у девушки в голове, пока она застегивала рюкзак.
Она успела как раз вовремя. Из-за угла вышла смотрительница музея и, бросив на нее подозрительный взгляд, вывела со склада со словами, чтобы Екатерина пришла дальше работать с книгой через два дня.