С тобой и без тебя

Они спелись. Эти гады спелись, и я чувствовал себя теперь ненужным и заброшенным. Смотреть на этих голубков, воркующих о чем-то только им понятном, было больно. Если бы не состояние Яна, можно было бы подумать, что он задался целью отбить у меня Ромку. Только вот какое там «отбить», если мы с парнем десятком слов за день не перебрасывались и вообще старались избегать друг друга. Я иногда ловил на себе Ромкины взгляды, полные отчаяния, когда он думал, что никто не видит, а потом натыкался на внимательно-задумчивые глаза Яна. Если бы я хоть что-то мог понять в этой ситуации, но никакого ключа к разгадке друг не давал, а спрашивать было бы странно. Поэтому мы все делали вид, что все хорошо и просто зашибись и ситуация вполне себе обычная. Ага, совсем себе такая стандартная ситуация, можно сказать, с кем не бывает. Напряжение нарастало постепенно, от него почти начинал звенеть воздух в квартире, даже Саввишна, которая, как правило, ни во что не вмешивалась, косилась на нас и даже пыталась спрашивать все ли в порядке. Все отлично! Как может быть иначе, если при виде Ромика у меня начинался неконтролируемый стояк, приходилось почти все время проводить на кухне, сходя с ума оттого, что они там в комнате, вдвоем. Я старался заходить в комнату как можно реже, если там был Ромашка еще и потому, что у него начинали подозрительно розоветь щеки и парень начинал прятать глаза. Ян демонстративно ничего не замечал. Казалось, он вернулся к себе прежнему, такого его я помнил уже очень смутно: любящего пошутить, умеющего расположить к себе. Казалось, он задался целью приручить Ромика. Но зачем? Или это было такое наказание для меня? Лежа долгими бессонными ночами на своем диванчике, слушая ровное дыхание Яна на соседней кровати, я все думал, думал и думал… В голову ничего путного не приходило, мои раздумья ни к чему не приводили, только нагоняли тоску. Особенно плохо становилось от мысли, что там, за стенкой, мирно посапывает Ромашка. Да, я помнил как он спит, как подкладывает руку под голову, как подпихивает под щеку уголок одеяла. Это была настоящая пытка. Если месть Тенецкого заключалась именно в этом, то он вполне преуспел, врагу не пожелаешь таких терзаний, как были у нас. Интуиция подсказывала, что Ромка мучился не меньше меня. Пока шла рабочая неделя, можно было хоть как-то отвлечься на неотложные дела. Опять набрал подработок, чтобы занять руки и голову хоть чем-то, но помогало плохо. Стоило пойти перекурить, как все возвращалось на круги своя. Выходные были пыткой, бесконечной и изощрённой. Не было Саввишны, которая хотя бы своим присутствием чуть гасила флюиды напряженности, витавшие в воздухе, были только мы трое - составляющие классического любовного треугольника. Я терялся в догадках: если Ромке было так же тяжело, как и мне или хотя бы вполовину, то почему он остается, почему не уходит? Воскресный вечер, который мы старательно пытались провести образцово-показательно, тянулся бесконечно. В выходной день Ян решил не мучить своего нового зама тонкостями обращения с налоговыми декларациями, или чем-то там еще, и мы все втроем пялились в телевизор. Не знаю что там видели другие, но мне было не до просмотра телепередач, еще немного и я, кажется, свихнусь. Мельком глянув на друга, увидел, что он закрыл глаза, грудная клетка вздымалась размеренно, заснул. Везет же некоторым! Ромка не отрывал глаз от экрана, где разворачивалась какая-то битва. Стало тоскливо, я остро почувствовал свою ненужность и пошел на кухню заливать свое горе сладким чаем. Занятый своими невеселыми мыслями, я не услышал шагов, очнулся только тогда, когда сзади прижалось теплое, гибкое тело и сильные руки обняли, прижимая еще крепче. Ромка. - Не могу больше, - жаркий шепот в ухо, вызывающий сладкую дрожь в позвоночнике. – Не могу, - и нетерпеливые руки забираются под домашнюю футболку, исследуя и посылая волны жара по всему телу. Он потирается своим стояком о мою задницу, я уже готов, у меня стоит так, что кажется тонкая ткань домашних брюк порвется от напряжения. Ромка, Ромка, что ж ты делаешь? Чей-то сдавленный стон, не могу понять мой или его, разворачиваюсь в кольце обнимающих рук и приникаю к его ждущим губам. Ромка! Что же ты делаешь со мной?! Я разложил его прямо на кухонном столе, едва подготовив, со слюной вместо смазки… Сладко, как же сладко… Ромка. Стонет, стонет и кончает, почти не прикасаясь к себе рукой. Ромка, я думал тебе больно, а ты, оказывается, словил почти нереальный кайф. Зараза ты мелкая. Люблю… Как вор пробрался на свой диван, настороженно косясь на Яна. Спит, ни одна ресничка не дрогнула, ни один мускул на лице. Спит, с облегчением выдыхаю, выключая телевизор и как ни странно, тоже проваливаясь в спасительный сон без сновидений. Утром мы с Ромкой старательно делаем вид, что ничего не было, практически игнорируем друг друга. Ян выглядит веселым и довольным, опять шутит и дает важные и ценные указания Ромке по поводу работы. Парень тоже не в своей тарелке, это заметно, но Ян не обращает на это никакого внимания. Так долго продолжаться не может. Надо сегодня же вечером поговорить с Тенецким, если хочет наказать, пусть наказывает меня, парень-то здесь при чем? - Ром, - по дороге на работу пытаюсь заговорить с парнем, но тот только отрицательно качает головой. Правильно, говорить не о чем, все сказано, а выход из создавшейся ситуации только один и он очевиден всем. - Я не смогу уйти, - после долгой паузы говорит он. – Я слишком люблю тебя. Пока он не выгонит, понимаешь? Понимаю. Сколько мы так выдержим? Вечером дома нас ждал сюрприз – огромная квадратная кровать, расположившаяся в комнате Яна напротив его ложа. При этом мой диванчик куда-то исчез. - Ян, - вошел в комнату растерянный Ромашка. – А где мне спать? Или мне пора домой съезжать? - Не выдумывай, спать будешь здесь, на кровати, - Ян указал на королевское ложе, уже застеленное и с отогнутым уголочком одеяла. Выглядит приглашающе. - Я стесняюсь спросить, а мне где спать прикажете, Януш Теодорович? – ядовито поинтересовался я, скрестив руки на груди. - Купи себе другие очки, раз в этих ни черта не видишь, - огрызнулся Ян. – Кровати шириной метр восемьдесят тебе мало? -Ты сказал, что на ней будет спать Рома, - не сдавался я, ведь не может же быть такого, что он хочет уложить нас вместе. Ведь не может, правда? - Вы что вдвоем не поместитесь разве? – задрал вопросительно темную бровь Ян. Вот теперь я вообще ничего не понимаю. Мы с Ромкой потрясенно переглянулись. Это садизм какой-то. - Нет, - говорю вслух. – Это невозможно. Ромка рядом кивает. - Мальчики, я все понимаю и очень долго думал, что же делать. Неужели вы думаете со стороны незаметно как вы друг на друга реагируете? Я вздрогнул и промычал нечто невразумительное, а Ромка покраснел. - Поэтому я просто облегчаю нам всем жизнь. - Это как же? – не выдержал Ромка, видимо хорошо просекший перспективу еще и ночью быть рядом и полную невозможность дотронуться друг до друга. - По крайней мере, мне не надо будет напрягать слух и воображение, пока вы трахаетесь в соседних помещениях. Я предпочту, чтобы вы занимались этим здесь, - закончив эту короткую речь, ввергнувшую нас в ступор, Ян выжидательно уставился на нас. - Я не знаю что ты о себе вообразил, вершитель судеб, но посоветоваться было надо! И мы не кролики, чтобы так вот, как ты предлагаешь! - заорал я, не заботясь о том, что у него может начаться приступ. На этот раз он перешел все границы. - Спокойно! – властно произнес Ян, разом прекращая мою истерику. – А теперь слушай меня, я между прочим здесь сторона пострадавшая. Это ты пошел налево, а не я. Да, я калека, поэтому по большому счету и не могу требовать от тебя верности, понимаю, физиология и все такое. Я знаю, что ты любишь меня, - поднял он руку, увидев, что я собрался возразить. – И я тоже люблю тебя и очень ценю все, что ты сделал для меня, особенно благодарен за фирму, которую ты заставил меня создать и возглавить. Наверное, иначе я бы не почувствовал свою нужность. Спасибо. Только этот мальчик вдруг оказался для тебя не просто эпизодом и теперь ты мучаешься, пытаясь выбрать. Причем я знаю, в пользу кого ты сделаешь выбор и будешь мучиться всю оставшуюся жизнь. При других обстоятельствах я мог бы благородно уйти в сторону, чтобы дать вам возможность быть вместе, но я не могу. - Ян, не надо, - глухо попросил я, слушать его было больно. - Что не надо? Искать выход? Ты о Ромке подумал? Ты, что не замечаешь, насколько он дышит тобой, как ловит каждый твой взгляд. Чем плох вариант попробовать жить втроем? Неужели лучше расстаться и всю жизнь жалеть о том, что все могло сложиться иначе? Рома, ты готов рискнуть? - Д-да, - чуть запинаясь ответил парень. - Вот видишь, ты теперь в меньшинстве! – обрадовался Ян. – В конце концов, у нас есть время привыкнуть к мысли, что в постели будем втроем. Я очень надеюсь, что последняя операция даст нужный эффект и я перестану быть просто бесполезной колодой и смогу присоединиться к вам на этом шикарном королевском ложе. Я вздрогнул от неожиданности. Нет, ханжой я не был, но к такой мысли следовало привыкнуть, да и не тянуло меня никогда попробовать себя на ниве группового секса. - Кстати, пока вы вчера на кухне развлекались, услаждая мой слух страстными стонами, у меня в памперсе наметился интересный терапевтический эффект. - Типа слабительного, что ли? – не мог не съязвить я. Ян заржал, запрокинув голову. Смотреть на него такого веселого, почти прежнего было странно и непривычно, но здорово. - Нет, до слабительного вы недотянули, но у меня почти встал! Ромка стоял весь пунцовый, как утренняя заря. Вот ведь, зараза, засмущал парня, хотя я чувствовал как кровь прилила и к моим щекам. - Мы очень рады за тебя, - буркнул я, молясь про себя, чтобы он не стал развивать тему. - Я тоже за себя рад, а то мне казалось, несмотря на все уверения врачей, что я импотент до конца жизни. Так что, мальчики, вы мое лекарство против полового бессилия, - Ян опять засмеялся. – Матрас не хотите опробовать? – невинно поинтересовался он. – Ну, хоть посидите, - добавил он, увидев наши вытянувшиеся лица. Кровать была чудо как хороша. После всех тех невразумительных и, сказать честно, древних диванов, на которых приходилось спать последнее время, это ложе действительно было королевским. Где-то рядом слышалось сопение Ромки, лечь поближе мы пока не рискнули, уж слишком все было зыбко, непонятно и быстро. Мозг отказывался обрабатывать информацию и делать выводы. Время покажет, что нас ждет, но Ян прав, попробовать стоило. Кто знает, может быть у нас ничего и не выйдет, все же мы все очень разные, а может быть и наоборот, притремся, пообвыкнемся и не сможем представить жизнь друг без друга. В конце концов здесь, в этой комнате были два дорогие моему сердцу человека и почему надо отказываться от одного из них? Тёплая рука нежно коснулась моей руки. Ромка… Медленно провожу кончиками пальцев по его ладони, даря нехитрую ласку… Будущее определенно начинало видеться в радужном свете.