Blood and Sex

      — Что? Снова засунешь меня в ту комнату? — с недовольством спросил Леви, через неделю снова прибыв в особняк Смита. На этот раз он чувствовал себя намного спокойнее и уже не хотел свернуть ему шею, как тогда. Похоже, ему удалось убедить самого себя в том, что они встречаются лишь для удовлетворения физиологической потребности. Поэтому, он рассматривал мужчину лишь как объект, пригодный для постели.       — Она тебе не понравилась? — мягко спросил Эрвин. Он сидел в своём кабинете, изучал какие-то документы и выкуривал дорогую сигару. Дым заполнял всю комнату, однако запах не был неприятным, как у многих дешевых сигарет. Даже наоборот — Леви нравилось вдыхать его.       — Абсолютно нет. Полная безвкусица, — резко ответил тот, отчего Смит лишь усмехнулся.       — Всё равно ты её не видишь, а она меня возбуждает. Ты ведь знаешь, красный цвет очень агрессивно действует на нашу нервную систему и раздражает её.       — Тогда ты должен весь состоять из красного цвета, — проворчал Леви, а Эрвин улыбнулся ещё шире.       — Чувство юмора у тебя как всегда отменное, — затушив сигару, он сложил бумаги в конверт и, запечатав его, убрал в секретер.       — Чувство юмора? Я говорю на полном серьёзе, — Леви не успел поднять глаза, как Смит неожиданно оказался напротив него и, без предупреждений, схватив в охапку, поцеловал. Эта атака получилась настолько внезапной, что танцор поначалу остолбенел и в первые секунды ничего не чувствовал, а потом начал отталкивать его, ощущая, как скручивает желудок.       — До сих пор чувствуешь? — Смит отстранился и увидел, что Леви побледнел и прижимает ладонь ко рту.       — Думаешь, от этого так просто избавиться? — часто дыша, прошептал степист.       — Нет, не думаю. Значит, придётся действовать как в прошлый раз, — с некоторым разочарованием ответил Смит. — А мне хотелось бы по-другому, — со вздохом добавил он.       — Неужели. Я тебя в чём-то ущемил? — с сарказмом произнёс Леви, окончательно придя в себя. — Дай мне что-нибудь выпить, — внезапно попросил он. — Некрепкое, какое-нибудь вино. Красное и сладкое.       — С чего вдруг? — удивился Смит, однако подошёл к бару. — Обычно ты пьёшь только чай.       — Захотелось, — процедил Леви и, когда тот подал ему бокал с алым напитком, чуть ли не залпом его осушил. Ему просто хотелось заглушить чем-то сладким это неприятное ощущение, которое появлялось каждый раз, когда Смит пытался прикоснуться к нему.       — Ещё, — Леви протянул ему бокал, и Эрвин вновь склонил над ним бутылку.       — Если хочешь напиться, как в прошлый раз, тогда нужно что-то покрепче. И вино так не пьют, — видя, что тот опять делает большие глотки, посетовал мистер Смит.       — Я не хочу напиться, а это на меня даже не подействует, — возвращая ему бокал, Леви всё же ощутил, что стало внезапно жарко. Похоже, вино оказалось крепленым.       — Если бы пил нормально, наслаждаясь вкусом, то не подействовало бы. А на то, что ты влил в себя два бокала алкоголя — организм отреагирует, — мягко произнёс Эрвин, убирая бутылку.       — Плевать. Делай, что хочешь, только покончим с этим побыстрее, — Леви развернулся к двери. — Где там твоя чёртова комната? — он вышел в коридор, ощущая, как Смит двинулся следом. Пройдя два поворота, они снова оказались в той мрачноватой багровой спальне с широкой кроватью и стенами, покрытыми алыми шпалерами.       — Только от одного её вида начинает тошнить, — когда Эрвин закрыл за ними дверь, прошипел степист, падая на кровать. Смит, поставив свечу на тумбочку, взял из выдвижного шкафчика тёмную ленту и приблизился к танцору.       — Тогда тебе лучше не видеть её, — склонившись, он завязал ему глаза. На этот раз Леви не сопротивлялся, просто неподвижно сидел, чувствуя, как Смит снимает с него пиджак и расстёгивает сорочку. Схватив парня за руку, он заставил его подняться на ноги и стянул ещё и брюки, оставив Леви в одной рубашке. Степист почувствовал давление на своих плечах и понял, что ему нужно опуститься на колени. Как только он это сделал, послышался звук расстёгиваемой молнии, и что-то горячее и влажное коснулось его губ. Парень скривился, как мог, но всё-таки приоткрыл рот и провёл языком по его плоти. Наверное, если бы до этого он не выпил два бокала вина, его бы вывернуло через секунду, однако, несмотря на сопротивления желудка, Леви продолжал это делать, заставляя себя обхватывать его губами и обводить языком.       «Хорошо, что я не вижу его», — ощущая, что между собственных ног тоже всё напряглось, танцор придвинулся ближе, чувствуя, как Смит стиснул пальцами его волосы на голове. Причём настолько сильно, что если бы степист попытался отстраниться, наверняка лишился бы нескольких клоков.       Наконец, насытившись его губами и языком, Эрвин грубовато поднял Леви на ноги и толкнул на кровать. Забравшись сверху, он снова привязал его руки к изголовью, как в прошлый раз, но вот рот затыкать кляпом не стал.       — Сегодня ты тихий, — отметил Эрвин, раздвигая его ноги и касаясь возбужденного члена. Парень содрогнулся, но не издал ни звука, крепко стиснув зубы. Усмехнувшись, Смит убрал руку и не стал больше прикасаться к чувствительному органу, понимая, что сейчас степист желает этого больше всего. Вместо этого он смочил пальцы в вязком масле и проник в его тело, подготавливая его для соития.       — Сегодня я заставлю тебя кончить прямо так, — спустя минуту прошептал Эрвин и, удерживая его ноги, вошёл в парня. На этот раз Леви пришлось ещё крепче стиснуть свои зубы и даже прикусить кончик языка. В прошлый раз… всё было по-другому. Он сражался и боролся, а теперь просто лежит и ждёт. К тому же, он возбуждён скорее от осознания, что занимается этим, а не от самого действа. Когда Смит овладевает его телом, никакие мысли не могут перебить эту ощущение, и никакие рефлексы не способны подавить его. Эрвин знает, что нужно делать, чтобы не позволять партнёру думать о чём-либо. Он может только чувствовать, а больше ничего и не нужно.       Толчки были такими же грубоватыми, как тогда, тело Леви постоянно вздрагивало, а ощущения не позволяли успокоиться ни на секунду. Сейчас, в эти мгновения Леви понимал, что Эрвин тогда был прав: просто секс без ласки и нежности не вызывает ни капли отвращения и доставляет больше удовольствия, чем всё остальное вместе взятое. Неделя — хороший срок, чтобы проголодаться и почувствовать жажду тела. Как обычно, Эрвин всё рассчитал: не надо никаких прелюдий и ласк для разогрева любовника. Просто одно ощущение его тела может свести с ума…       Он действительно почувствовал этот сладкий вкус экстаза без каких-либо прикосновений. За год Смит не забыл, что нравится его любовнику и что доставляет больше всего удовольствия. Он хорошо изучил его тело и теперь пользовался этим, как своим самым мощным оружием.       Леви было нечего сказать после того, как секунды наслаждения улетучились. Он просто тяжело дышал, ощущая Смита над собой. Тот тоже молчал, но степист чувствовал его обжигающий взгляд на себе. Ему захотелось спрятаться или скрыться, однако тело сейчас было слишком непослушным. Интересно, была ли хоть доля правда в тех словах, что он сказал Эрену неделю назад, и в чём убеждал себя семь последующих дней? Что они встречаются лишь из-за постели? Да, он ненавидит Эрвина душой, но желает его телом. И если тот снова бросит его, неужели степист ничего не почувствует?       — Нет… — прошептал Леви, когда Смит заскользил губами по его груди. Парень сильно напрягся и выгнул спину, а ногами попытался оттолкнуть любовника. Эрвин тут же отстранился, однако через пару мгновений Леви снова ощутил его губы уже на своей плоти.       — Я же сказал… — он хотел отползти к изголовью, но Смит до боли стиснул пальцами его бёдра и потянул на себя. Возбуждение, что начал испытывать Леви, перекрыло отвращение от прикосновений. Недельное воздержание сыграло свою роль, и теперь парня заводил любой откровенный и пошлый жест.       «А что будет если я привыкну к этому? — когда наваждение спало, и его тело снова расслабилось, подумалось Леви. — Если я снова захочу, чтобы всё было так же, как год назад? Неужели всё пойдёт по второму кругу?»       — Кажется, я даю тебе слишком много времени на размышления, — услышал он голос Смита. Тот, развязав руки парня, стащил его с кровати и поставил на колени, прижимая голову к постели. Леви почувствовал, как любовник опустился сзади и неровно выдохнул, когда мужчина затянул ремнём его руки за спиной.       — Мы просто утоляем голод, — прошептал Эрвин, проникая в его тело и прижимаясь к бёдрам. — Не больше. Пока ты этого не захочешь, «больше» не будет.       — Да… Даже не надейся, что это случится, — прохрипел Леви, стискивая зубами простынь и содрогаясь от резких толчков. Чтобы он ещё когда-то позволил впустить в себя чувства?       — Никогда…       Эта ночь показалась Леви очень длинной и нескончаемой. В отличие от предыдущего раза он не терял сознания и ощущал всё, что делал с ним Эрвин. Смит старался не давать парню ни одной свободной минуты. Едва тот отходил от очередного оргазма, как мужчина снова принимался за свою пытку. Казалось, тело Леви должно было устать от этого, но плотское желание вспыхивало постоянно и было удовлетворено лишь к утру. Ещё на одну неделю.       На этот раз Леви проснулся ещё позже, чем тогда. На часах уже перевалило за полдень, парень чувствовал себя уставшим, но вполне спокойным. Одевшись и спустившись вниз, он нашёл Смита в гостиной. Тот был не один. Держа на руках своего сына, Эрвин кормил его из бутылочки. На его лице сияла мягкая улыбка, а взгляд был наполнен теплом. Малыш, обхватив бутылочку двумя руками, жадно прижимался к ней ртом, глотая тёплое молоко.       — Как быстро из извращенца ты превратился в заботливого отца, — не удержавшись, съязвил Леви, проходя мимо него.       — И тебе доброго утра. Хотя, наверное, уже дня, — посмотрев на часы, беззлобно ответил Смит. — Слышал, в конце недели у тебя грандиозное выступление. Я могу прийти на него?       — Когда это тебе требовалось моё приглашение? — усмехнулся степист. — Ты занимаешь первую строчку в списке незваных гостей.       — Значит, могу, — наперекор его словам произнёс Смит и, отложив бутылочку, положил малыша в плетеную корзинку, обитую белой тканью.       — Почему ты кормишь его сам? Разве это не обязанность служанки?       — Мне доставляет удовольствие. И хочется проводить с ним больше времени. К несчастью, это не так часто удаётся, — вздохнул Смит.       — Значит, ему уже пять месяцев? — попытался посчитать Леви.       — Да, почти полгода. Моя жена забеременела сразу, как только мы поженились.       — И ты уверен, что это твой ребенок?       — Абсолютно, — холодно ответил Смит. — У меня не было причин сомневаться в её верности.       — В отличие от моей, — усмехнулся Леви. — И как же его зовут?       Эрвин не успел ответить на этот вопрос. В гостиную прошёл дворецкий, держа в руке конверт. Передав его Смиту, он что-то шепнул ему на ухо. Эрвин тут же вскрыл конверт и, достав лист бумаги, пробежался по нему глазами. Похоже, содержание письма его неприятно удивило.       — Отнеси его наверх, — велел Смит дворецкому, имея в виду своего сына. — Пусть няня погуляет с ним. Ему нужно больше времени проводить на свежем воздухе.       — Как пожелаете, — поклонившись, дворецкий осторожно поднял корзинку и отправился на второй этаж.       — Что-то случилось? — заметив, как Эрвин разволновался, спросил степист. — Что это за письмо?       — Ничего особенного, — Смит фальшиво улыбнулся и спрятал бумагу во внутренний карман. — Мне нужно срочно отъехать, так что извини, — мужчина поднялся на ноги. — Можешь остаться здесь — особняк в твоём распоряжении. На кухне есть еда, — торопливо произнёс Эрвин и, захватив шляпу с тростью, буквально выбежал из дома. Леви, оставшись в гостиной, сложил руки на груди.       — Похоже, дело тут нечисто.