Не один
31 августа 2016 г. в 20:21
«Реально ли это тело?» — лёжа в темноте, Леви вытянул руку и смотрел сквозь расставленные пальцы. Что если Эрвин прав, и они действительно давно мертвы? Где прошлое, а где настоящее? А будущее? Есть ли оно вообще? Каждый человек ищет смысл в своей жизни, а существует ли он у них?
«Я эгоистично обрек двух людей на бесконечные страдания. Как я должен себя чувствовать? Даже убить себя не могу, чтобы искупить этот поступок своей кровью, — Леви закрыл глаза, а его рука безвольно упала. Конечно же, ни Эрвин, ни Эрен, отдавая свои жизни на том поле, и подумать не могли, что Леви окажется демоном, который утащит их души в самый ад. Ему нет прощения, и всё же… Небольшая, но очень тёмная часть его души была наполнена восторгом и экстазом. Ведь его желание исполнилось, и теперь он никогда не будет один. Эти двое принадлежат ему, и никогда не смогут уйти от него.
Тело тяжелело, разум постепенно пустел. Всё шло ко сну, однако Леви почувствовал нечто странное, но ужасно знакомое. Он куда-то провалился, но это был не сон. Ведь обычно сон приносит спокойствие и расслабление, однако этих ощущений не было ни грамма. Тело сковано и не может двигаться. Глаза не видят ничего, кроме серого тумана и каких-то пятен. Мысли спутаны до такой степени, что Леви не может понять — кто он. Он не человек, он просто какое-то существо, затерянное среди бесконечных жизней. И в одной из них он услышал и увидел того, кто должен быть мёртв. По-настоящему мёртв.
— Его… сын? — непослушным языком повторил Леви, силясь понять, что происходит вокруг. Однако его разум был слишком слаб, чтобы объяснить происходящее, тело приковано к инвалидному креслу, а глаза до сих пор замутнены.
— Простите, нам нужно возвращаться, — медсестра приблизилась к Армину, который, сжимая ладони Леви, отчаянно смотрел на него.
— Он только что говорил, я слышал его голос, — взволновано прошептал юноша, поднимаясь на ноги.
— Что? Не может быть! — девушка наоборот опустилась и заглянула в лицо больному. — Мистер Аккерман, вы меня слышите? — она провела ладонью перед его глазами, однако тот не отреагировал. — Хотя взгляд действительно кажется более осмысленным, — произнесла она. — Я скажу доктору, чтобы осмотрел его.
— Я могу прийти завтра? — с чувством спросил Армин. — Я… очень беспокоюсь за него.
— Если его состояние не ухудшится, то конечно. С больными очень полезно говорить. Быть может, он до сих пор не очнулся, потому что с ним никто не говорил… — вздохнула она и толкнула коляску по направлению к больнице. Армин, проводив их взглядом, решил добраться до ближайшей деревни, чтобы переночевать, а с утра вновь вернуться сюда.
Однако следующие два дня оказались безуспешными. Леви вновь не говорил и не двигался, однако его взгляд стал более разумным. Теперь Армин точно мог сказать, что тот видит его. Юноша переговорил с доктором и выяснил все нюансы болезни Аккермана. В то же время врач подтвердил, что его состояние, судя по анализам, изменилось. Причем в лучшую сторону.
— Наберитесь терпения, юноша, — посоветовал он. — После такого больным нужны месяцы, если не годы, чтобы прийти в себя. Возможно, те слова, что вы слышали, были продиктованы подсознанием, потому что вряд ли он сможет говорить, находясь в рассудке.
Армин не сдавался. Он приходил в лечебницу каждый день и долго гулял с Леви, ухаживал за ним сам без помощи медсестры. И вот, спустя несколько дней, бывший степист заговорил. Очень медленно и с большими перерывами, но заговорил. Все эти дни, пока он смотрел на лицо Армина, его зрение прояснялось, а поток мыслей разбивался и выстраивался в ряд до тех пор, пока в голове не образовались слова, которые он мог бы произнести.
— Его сын? — ошеломленно прошептал Леви, разглядывая симпатичного юношу с мягкими чертами лица и невероятно умными голубыми глазами. Армин, который только что вывел его на прогулку, резко припал к земле и взволнованно посмотрел на пробудившегося больного.
— Вы помните меня? — торопливо спросил он, однако его быстрые слова прозвучали для Леви как щебетание птички. Степисту потребовалось несколько дней, чтобы обдумать те слова, сказанные юношей в их первую встречу. Замутненный рассудок постепенно прояснялся, зрение тоже восстанавливалось, а в памяти всплывали картины, которые он видел когда-то. Леви потребовалось несколько долгих секунд, чтобы из этого фоторяда найти необходимое изображение. Их первая встреча… состоялась, когда он впервые пришёл в особняк Смита.
— Но… когда я видел сына Эрвина в последний раз, ему не было и года. Ты не можешь быть его сыном, — непослушным языком произнёс Леви. Его голос звучал настолько слабо, что некоторые слова заглушал ветер, а обессиленное тело до сих пор было приковано к инвалидной коляске. Леви не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже повернуть голову оказался не в состоянии. Мог только смотреть и с трудом говорить.
— Нет, я могу, — юноша чуть грустно улыбнулся и покачал головой. — Потому что с тех пор, как погиб мой отец, прошло пятнадцать лет.
— Что? — глаза Леви закатились, будто от усталости. — О чём ты говоришь? — слабо выдохнул он.
— Прошло пятнадцать лет, — повторил Армин. — Вы провели в психиатрической клинике целых пятнадцать лет, не помня из них ни дня, — Леви почувствовал, как парень робко коснулся его лица, поэтому снова открыл глаза. Неужели этот незнакомый человек не лжет? Как могли пройти эти пятнадцать лет, если всего несколько дней назад погиб Эрен, самого Леви поместили в клинику, а Эрвина… повесили. Неужели время может идти настолько быстро?
Всматриваясь в этого парня, Леви всё больше видел его сходство с Эрвином. Такие же волосы пшеничного цвета, бледная кожа, форма бровей, губ и носа, но, самое главное, взгляд. Лазурный, лучистый и умный, точь-в-точь как у отца. Однако черты лица слишком мягкие, рост невысокий, а телосложение хрупкое. Наверное, это он унаследовал от матери. Да, кажется, в гостиной того особняка висел её портрет, но Леви уже не помнит её лица.
— Эти пятнадцать лет я провёл здесь? — смирившись с таким большим отрезком времени, спросил бывший танцор.
— Нет. Во время войны клинику, где вы содержались изначально, эвакуировали в эту страну. Я потратил много времени, чтобы найти вас.
— Войны?.. — протянул Леви, только сейчас замечая на юноше военную полевую форму. — Значит, она всё-таки была, и Ханджи оказалась права, — припомнил степист.
— Да, она помогла мне найти вас, — юноша достал из нагрудного кармана фотографию и протянул её Леви. Тот с трудом посмотрел вниз и увидел на карточке себя и Ханджи в черных смокингах и туфлях для степа. Тогда они ещё танцевали в паре, и не было ни Эрена, ни Эрвина.
— Вы не против прогуляться? — убирая фотографию, мягко спросил Армин. — Сегодня мне разрешили провести с вами больше времени.
Леви лишь отстраненно взглянул на парня. Его мысли до сих пор были спутаны. Юноша встал позади него и толкнул инвалидную коляску, в которой сидел бывший степист. Они молча проехали по тенистой аллее и вышли к озеру, у которого и остановились.
— Прекрасный вид, — Армин опустился прямо на траву и обхватил руками колени. Леви же с удивлением смотрел на зеркальную гладь, не подозревая прежде, что могут существовать настолько красивые места.
— Разве… я был здесь? — медленно спросил он, не узнавая этого места. — Я не так много помню, но, кажется, больница была иной. Меня постоянно держали внутри и выводили из палаты лишь для процедур. Кроме облезлых стен и решеток на окнах я не видел ничего.
— Да, вы правы, — снова повторил Армин. — Сначала вы находились в иной клинике, но во время военных действий больных эвакуировали в другую страну. Ваш друг помог вам попасть сюда.
— Мой друг? — снова удивился Леви. — Ты имеешь в виду Ханджи? С ней всё в порядке? И как ты узнал, что мы…
— Думаю, стоит начать с начала? — улыбнулся Армин. — Вы не против, если я немного расскажу о себе?
— Нет, нисколько, — Леви скосил на него глаза. — Мне интересно, зачем я тебе нужен, Армин Смит, я полагаю?
— Нет, — юноша покачал головой. — Армин Арлерт. С самого рождения у меня была фамилия матери, ибо фамилию отца мне запрещено было брать. А разыскивал я вас, потому что хотел узнать больше о своём отце. Ведь вы единственный, кто ещё помнит о нём. С самого рождения я не знал ничего ни о нём, ни о матери. Меня воспитывал дед и лишь перед своей смертью он немного рассказал о том, кто я такой и кем были мои настоящие родители, где я родился. Пятнадцать лет назад в дождливую ночь мой дед по приказу моего отца бежал со мной на руках, отринув своё прошлое и начав новую жизнь. И вот лишь недавно я узнал, что на самом деле моя фамилия Смит, и что по наследству мне перешёл старинный особняк в другой стране. Моё путешествие началось с него. Желая узнать о своём прошлом и о родителях, я посетил этот дом, но, к сожалению, он сильно пострадал во время войны, и сейчас полуразрушен и заброшен. Обвит разросшимся плющом, — юноша ностальгически улыбнулся. — Однако несколько комнат остались целыми и помнят былое великолепие. И вот в одной из них в ящике письменного стола я нашёл это, — Армин достал из внутреннего кармана перевязанную пачку писем и положил её на колени Леви. — Вместе с фотографией.
— Письма? — выдохнул степист, опустив глаза. Он не мог взять их в руки и прочитать — ему оставалось лишь смотреть.
— Да, все они адресованы Леви Аккерману. Это ведь вы, верно? Я взял на себя смелость прочесть их, простите, — виновато пробормотал Арлерт, — оказывается, отец писал их целый год, начиная со своей свадьбы и до самого моего рождения. Только не отправил ни одного. Я сам хотел доставить их адресату, пусть и прошло пятнадцать лет, но, к сожалению, дома по указанному на конверте адресу, больше нет. Вся улица разрушена после бомбежки. Старожилы мне сказали, что раньше там находился ночной клуб, где танцевали когда-то степ. Я продолжил свои поиски и вышел на мисс Ханджи Зоэ — управляющую аптекой. К сожалению, она погибла во время войны, — печально произнёс Армин, поневоле причиняя только очнувшемуся Леви новую боль. — Аптека перешла к её дочери. Она подтвердила, что Ханджи Зоэ и Леви Аккерман действительно танцевали когда-то вместе. Показала мне фотографии. Затем мы просмотрели старые газеты и нашли заметку о судебном процессе, где участвовал он и мой отец. Я был ошеломлён, когда прочитал эту статью и узнал, что пятнадцать лет назад мой отец был приговорен к повешению за шпионаж и убийство, а вас заперли в психиатрической клинике. Неужели всё это правда? Ведь должно быть что-то ещё, о чём не указано в той статье? — Армин с надеждой заглянул в его пустые глаза. Однако Леви не спешил с ответом — его интересовало кое-что другое.
— Что в тех письмах? — прошелестел он. — Если ты читал их, то должен знать.
Армин, опустив голову, тяжело вздохнул.
— В половине из них отец просит прощения за то, что бросил вас, а во второй — изливает свои чувства. Солгу, если не скажу, что мне было обидно, что вас он любил больше матери, но я не могу его винить — ведь его чувства были искренними. Как я понял, этот брак был совершен по расчету. Так что вряд ли между отцом и матерью были какие-то чувства, кроме взаимного уважения. Даже несмотря на любовь к вам, отец не позволил себе связи на стороне и во время брака хранил верность, — он робко посмотрел на Аккермана, отмечая его привычное безразличие. Леви не ответил на эти слова, и несколько минут прошли в молчании. Ветер всколыхнул гладь озера, и лишь когда оно вновь успокоилось, юноша услышал голос танцора.
— В смерти Эрвина виноват я, — внезапно произнёс он. — Это я должен был пойти на виселицу, а не он, потому что я убил того парня.
— Какого парня? — насторожился Армин. Леви, снова помолчав несколько секунд, продолжил.
— Ты ведь знаешь, почему меня упрятали сюда?
— В газете говорилось, что вы являетесь недееспособным, но по какой именно причине неясно, — покачал головой юноша, однако догадываясь об обстоятельствах этого дела.
— За связь с мужчинами, — открыто признал Аккерман. — Ещё до брака и твоего рождения твой отец и я были любовниками. Потом мы расстались из-за его свадьбы. В то же время Ханджи Зоэ — мой партнёр по танцу — получила наследство в качестве аптеки, и наша группа распалась. Мне нужен был новый партнёр, и я нашёл его. Эрена Йегера, — его голос затих, прерванный счастливыми и горькими воспоминаниями. Леви снова потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и выровнять тон голоса.
— Он был твоим ровесником, может, чуть старше тебя, — взглянув на Армина, продолжил танцор. — Стремясь забыть Эрвина, я попытался завязать отношения с ним, но ничего не вышло — он был нормальным, в отличие от меня. Тогда Эрен написал письмо, где обвинял меня в нападении, но не отнёс его полиции. Всё само собой разрешилось, и постепенно мы стали друзьями. Я отринул свою сущность и посвятил жизнь степу, пока, спустя год, вновь не встретил твоего отца, — Леви перевёл дыхание. — Он шантажом заставил меня встречаться с ним. Хотя шантаж был причиной, чтобы сблизиться вновь — ведь мы оба хотели этого. Хотели друг друга. Наш роман начался во второй раз. Хотя я до конца не доверял Эрвину и не знал о том, что он ведет шпионскую деятельность. Эрен его тоже недолюбливал, однако не препятствовал нашим встречам. И вот однажды он, подслушав разговор, узнал, что Эрвин Смит, точнее, Шмид — шпион. Парень примчался ко мне, хотел, чтобы мы вместе заявили на него в полицию, но я не позволил. Да, я догадывался, что Эрвин занимается чем-то нелегальным, но не мог сдать его. Эрен рвался, как озверевший пёс, я преградил ему путь, оттолкнул и… случайно убил его. Он ударился затылком об угол стола. Я хотел сразу же сдаться полиции, но тут пришёл Эрвин. Он уговаривал меня бежать, я отказался и отпустил его. Он потерял много времени — полиция уже преследовала его и оказалась в клубе. Поняв, что сбежать не удастся, Эрвин взял вину на себя. Таким образом он пытался отплатить мне за то, что когда-то бросил меня, — судорожно вздохнул степист и замолчал.
— Но почему же тогда вы оказались здесь? — тихо спросил Армин через минуту. — Если отец пожертвовал собой ради вас, то вас должны были отпустить.
— На суде всплыло то письмо, которое написал Эрен о моём нападении на него. Обвинитель всё свёл к тому, что я не являюсь дееспособным, и мои слова не имеют веса. Я хотел признаться в убийстве во время суда, но не смог, поддавшись слабости. После того, как нас вывели из зала суда, я практически ничего не помню. Единственное, что я всегда знал — я виноват в этих двух смертях и заслуживаю подобной участи.
— Нет, вы не виноваты, — тут же возразил Армин. — По крайней мере в смерти моего отца. Даже если бы вы признались в убийстве вашего партнёра, его бы не оправдали, хуже того, вас бы повесили вместе.
— Говоришь так же, как и Ханджи. Ты думаешь, такая жизнь лучше? Посмотри на меня — я даже шевельнуться не могу. Большая половина моей жизни прошла, все, кого я знал — мертвы. Теперь мне осталось лишь умереть в одиночестве.
— Нет, не все, — поднявшись на ноги, Армин отряхнул свои брюки и, встав позади Леви, покатил коляску к зданию больницы, улыбаясь про себя. — Ведь теперь у вас есть я.