Прежде, чем я упаду.

Ее каштановые волосы, вымокшие от крови, прилипли ко лбу, а дыхание было еле различимым. Хиномори пошатнулась и упала на колени, почти оставшаяся без сил, а теперь еще и… - Широ-кун, - глаза расширились от ужаса, и она почувствовала неприятную резь в глазах от вступающих слез. Нет! НЕТ! Этого не может …быть POV Хинамори Широ-Широ-Широ Мы всегда были близки. Вместе играли, вместе любовались закатом, вместе учились быть шинигами. Но прошли годы, целые десятилетия и все изменилось. Ты больше не прибегаешь ко мне в комнату среди ночи и не обнимаешь меня за шею, пряча лицо у меня в волосах, стараясь успокоиться после очередного кошмара. Ты вообще много чего больше не делаешь. Зато теперь ты капитан, серьезный сильный юноша, ходишь держа спину прямо и смотришь на всех холодно. Но мне ты всегда улыбался и смотрел так тепло, а я смеялась, называя тебя Широ-тян. Только теперь все мои визиты к тебе официальны. Нет, я не обижаюсь. Конечно, я бы не смогла поступить так же, не хватило бы духу. Просто оборвать все связи, раз и навсегда покинув тот мир, в котором были мы – ты и я, твоя сестра... Забавно, правда? Прошло так много лет, а я все еще помню те дни. Будто это было вечера. Когда я поступила в академию, мы, безмятежно-счастливые, сидели в саду той милой старушки и наслаждались аманата. Или счастлива была только я? Так счастлива, что не замечала твоей растерянности? И тогда все перевернулось. Ты ушел первым. Но это уже не важно, так? Наверное, это должно было когда-нибудь закончиться. Ведь счастье не бывает вечным. Кто-то из нас должен был положить конец. Ты смог отказаться от нас. Я - нет. Казалось, что такого в том, что юное дарование становится капитаном? Я была искренне рада за тебя, старалась не показывать своего волнения, но у меня плохо получалось, и это не утаилось от тебя. Ты, которого я помню с раннего детства, ты, который смеялся, плакал, скучал, радовался, веселился, горевал, ликовал вместе со мной… Всегда, везде, всюду был ты. А затем ты исчез. Ты уходил из моей жизни суматошно, поспешно, не стараясь сгладить острые углы своего бегства. Мне казалось, что ты вычеркнул меня из своей жизни без промедления, без жалости, без шанса на прежние отношения. Я знаю, ты хотел как лучше. И то, что причиняешь мне боль, ты не понимал. Но я не виню тебя, Широ-кун. Ты хотел, чтобы нам не было больно? Глупенький. Боль была такой… постоянной, почти не проходящей, холодной. Но это сейчас неважно. Я ведь никогда не обижалась на тебя. И наша бабушка тоже. Ты ведь не желал нам зла, для тебя это было просто защитой. Ты же думал, что это будет так просто, даже не представляя, что при появлении всего одного человека, все кардинально перевернется с ног на голову. Карин-тян словно вдохнула в тебя жизнь, и я видела как ты оживал, как привычное хладнокровие сменялось потоком чуждых тебе эмоций. Побег – единственное средство спасения. *** Хиномори упала на землю, сознание ускользало, как песок сквозь пальцы. Звуки чьих-то криков, плачей исчезали так же, как и образы этой гнетущей картины, которые она безумно хотела забыть и не вспоминать. Последнее, что она смогла рассмотреть мутным взглядом, застланным слезами, - образ лейтенанта десятого отряда, приближающегося к ней, и услышать еле различимый голос, повторяющий ее имя. *** Прости, Широ. То письмо, которое я прочитала – грубый и некрасивый поступок с моей стороны, но… У меня даже нет должного оправдания, зачем я это сделала. Оно попалось мне случайно, случайно упало передо мной из стопки отчетов, видимо, там затерялось, случайно заметила знакомый почерк, случайно… Случайности не случайны. Я помнила ту милую старушку, ее теплую улыбку и морщинки возле глаз, складывающиеся веером, когда она смеялась от радости. А радостью был ты. От каждого слова перехватывало дыхание, в голове не было никаких мыслей, только строчки из письма, написанные слегка дрожащей рукой, аккуратным почерком. И я уже не задумывалась, что в любой момент кто-то мог зайти сюда, я стояла, не шевелясь, вникая в суть письма, и до меня дошло, дошло то, что хотела сказать бабушка Хару. Flashback - Хиномори-тян, - ласково позвала старушка, подходя к задумчивой Момо. Девушка, прекратив рассматривать цветы ландыша, приветливо улыбнулась. - Наш Широ-кун такой серьезный, - продолжила она, тепло улыбаясь. – И его серьезность и хладнокровие когда-нибудь могут привести к ужасным последствиям. - Момо склонила голову. Он всегда старался убежать от эмоций, чувств, и ей почему-то тоже было страшно за него. – Поэтому, Хиномори-тян, когда придет время, я хочу, чтобы ты помогла ему, он не справится сам. End of Flashback Жизнь Широ всегда была похожа на бланк, заполненный убористым почерком клерка – распланированная, расчетливая, логичная и предсказуемая до малейших деталей. И она ему нравилась. Все, что выходило за рамки и грозило нарушить привычный ход вещей, вызывало у него раздражение. Он хмурился, сжимал губы в тонкую линию и старался как можно скорее восстановить порядок, но получалось не всегда. Как исчезающая ступенька на лестнице, ему казалось, что Карин-тян раз за разом заставляла его спотыкаться, оглядываться, сомневаться. Почему она делает это? Почему она вечно лезет в самое пекло и тащит его за собой? Почему он вновь совершает глупость из-за нее? Этих «почему» было много, и они постоянно ставили его в тупик. Он считал Карин-тян, упрямой и настырной, она будто только тем и занималась, что пыталась заставить его сомневаться и делать поспешные выводы. Пыталась сделать из него кого-то другого – чужого, который совершенно не вписывался в его собственный идеальный образ. Поэтому Широ со злостью стискивал зубы, вспоминая Куросаки-сан, вместо того чтобы слушать главнокомандующего. Теперь я все поняла… Я тогда словно ожила, во мне открылось второе дыхание. Эти мысли, заставили меня метаться, я быстро сложила конверт и первое, что пришло в голову - положить его в тумбочку. Вышло все совершенно не так, как хотела, угол письма теперь торчал из тумбы, ну и пусть. Я должна, нет, я была обязана помочь им. Я же… старшая сестра. Тогда выбежав из кабинета Широ, я поспешила найти его, сказать все, как есть, но, натолкнувшись на Юдзу-тян, я остановилась, и вся уверенность исчезла. Вся эта затея, вдруг стала казаться и нелепой и неисполнимой одновременно. "Что же я делаю?" - промелькнуло в голове. Мне не хватило сил сказать ему, а Карин-тян только бы отмахнулась. И вновь, что же я делаю? Мне плохо от этих мыслей, но сказать о них кому-то – было бы крайней нелепостью. Я должна сама, в кои-то веки, сама разобраться с этим. Но я не смогла. Я пыталась разговориться с тобой, Широ, пыталась стать тем, кому ты можешь сказать все и тогда бы… но мои старания не привели к должному успеху. Карин-тян, почему она смотрит на меня так? Почему в ее взгляде отражается столько эмоций? Ненависть, гнев, отчаянье, зависть? Неужели, это только ко мне? Но я же хотела как лучше, Широ. Тогда я постепенно оставила эти попытки и только сейчас поняла, что это было зря. Если бы я тогда попыталась еще раз, если бы я сказала, этого бы не произошло! Это моя вина, и только. Простите, бабушка Хару, я подвела вас. *** Хиномори открыла глаза. Невероятная тяжесть в груди от чувства безысходности грозилась пролиться слезами, но девушка сурово стиснула зубы и сжала кулаки. Рука немедленно отозваласьсь болью, но Момо решительно поднялась на ноги. Оказалась она, как ни странно, в бараках четвертого отряда. Здесь всегда было просторно и уютно, хоть офицеры одиннадцатого отряда и частенько здесь бывали, но сейчас шинигами переполняли его. Тяжело раненные лежали на кроватях, а кто мог помогать сидел на полу, помогая своим товарищам обрабатывать раны. Вся эта картина, заставила ее отвлечься от гнетущих мыслей, хотя это было и не лучше. Но слезы застыли в глазах. - Хиномори-тян, как ты? – девушка обернулась на знакомый женский голос, наполненный заботой и в то же время волнением. - Рангику-сан? – Мацумото села на край кровати, и начала поглаживать плечо Момо забинтованной рукой, заметив ее напряженность. Не пробиваемый заслон лопнул, и слезы градом стали стекать по щекам Хиномори. Ощущение собственной вины не проходило и терзало все внутри. Рангику крепко обняла ее и поджала губы. Слезы не переставали литься, Момо чувствовала, что еще чуть-чуть, и забьется в истерике в ее теплых руках. Все так сильно навалило в один момент, что она уже не могла терпеть. Хотелось кричать, пытаться говорить что-то непонятное, пытаясь оправдаться. Вырваться из заботливых объятий и бежать куда-нибудь подальше. - Все будет хорошо, - внезапно совершенно серьезно сказала Мацумото. – Тайчо поправится. Он сильный и ты будь сильной, Хиномори-тян,- Рангику, отстранившись от Момо, улыбнулась и провела рукой по ее щекам, утирая слезы. – Идти можешь? –лейтенант пятого качнула головой, не взирая на ощутимую слабость в теле и ноющие раны. Они быстро покинули палату - им уже была оказана медицинская помощь, теперь нужно было только время. - Рангику-сан, - робко начала Хиномори, но тут же замолкла. - Какого?! - голос Ассаи прошелся глухим эхом по коридору, и лейтенанты не смогли сдержать своего любопытства. – Джегарджак?! – продрогшая и перепуганная, с большими глазами, наполненными непониманием, Ассаи стояла и смотрела на арранкара, лежавшего без сознания и истекавшего кровью. Хисаги попытался подойти к ней, но она только оттолкнула своего лейтенанта. – Вставай! – крикнула она. – Вставай... сволочь, - шепотом сказала Калипсо, опуская голову, - Вставай, - уже одними губами. Ноги Ассаи подкосились, и она упала на живот. Без звука. Никто не обратил внимания. Разве что Хисаги поднял ее и оттащил в сторону. - Тайчо, - с сочувствием произнес он, - Нельзя же так… *** Утром Хиномори проснулась от сильной ломоты во всем теле. Открывать глаза совсем не хотелось, и она зажмурилась, пытаясь перебороть себя. - Доброе утро, Хиномори-тян,- знакомый голос раздался сверху, вынуждая девушку хотя бы приоткрыть один глаз. Рангику возвышалась над ней с кружечкой ароматного кофе в руке и добродушной улыбкой на лице. - Рангику-сан? – в горле жутко першило, и голос стал очень сиплым. Момо чуть приподнялась и в тот же момент теплая ладонь коснулась ее лба. - Как самочувствие? – Хиномори всегда восхищалась выдержкой этой женщины. Рангику всегда искала в плохом хорошее и старалась улыбаться даже в такие моменты. Она почувствовала, как диван под ней осел, и чуть отодвинулась, давая больше места Мацумото. - Н-ничего… - она, конечно же, ей не поверила. Внимательно начала всматриваться в ее лицо, чуть насупившись. – Голова болит и в горле першит, - она вновь улыбнувшись, замолчала. - Тогда пойдем, - улыбчиво произнесла Мацумото, но после замерла. – Но сначала приведем тебя в порядок. Хиномори поднялась, не придавая особого внимания тому, где она находится. Впереди было зеркало, и Момо, не спеша направилась к нему. Явившееся ей зрелище заставило Момо нервно отскочить. Отражение “радовало”: отекшие глаза с красноватыми жилками, опухший нос, бордовый синяк около левой скулы, распространившийся до виска и тонувший в сырых темных волосах. Хиномори поглядела на свои руки – в синяках и царапинах, они оставляли желать лучшего. *** Резкий запах лекарств встретил лейтенантов сразу же, стоило им шагнуть за порог бараков четвертого отряда. В здании было очень душно, влажно и противно. Воздух буквально давил на них, когда они продвигались по коридору мимо палат, из которых изредка доносились вдохи больных, которые были не в силах сдерживать боль. Хиномори шагала за Мацумото, не поднимая головы и постоянно теребя пояс косоде. - Рангику-сан, а куда мы идем? - Заглянуть к тайчо. Чувство вины становилось все сильнее с каждым шагом. Она не хотела показываться ему, даже если он спал или находился без сознания. Она была уверена, посмотри он на нее своим холодным взглядом, скажет, мол, все хорошо и она тут же разрыдается, как маленькое дитя. Но, по крайней мере, ее перестало трясти, когда Мацумото рассказала ей то, что сама смогла узнать. - С тайчо все хорошо. Лишь бы с ним было все хорошо. Мысли Хиномори вновь представляли собой что-то несуразное и неразборчивое. Теперь она не могла понять, что же она чувствует и чего хочет. Одно она поняла точно: чтобы там ни было, простит ее Хицугая, после ее откровенной речи, если, конечно, она сможет ее сказать или же возненавидит, но лишь бы с ним было все хорошо, как и с Карин. - Вот и пришли, - голос Мацумото вывел Момо из раздумий, и она, наконец, подняла голову. Лейтенант десятого отряда медленно приоткрыла седзи и радостно вскрикнула: -Юдзу-чан! - Куросаки сидела на стуле между кроватями своей сестры и Хицугаи и, казалось, взгляд у нее был слишком усталым. В последнее время Мацумото очень часто стала находиться в компании Куросаки. В принципе, все было очень очевидно, пока Готей находится в таком положении, Юдзу вынуждена находиться под чьим-то присмотром, пока Совет Сорока шести не разрешит ей, как сестре Куросаки, свободную жизнь. То, что Ичиго обладал силой пустого не было тайной, но поведение его черноволосой сестры вызвало нехорошее чувство у совета, а странные существа, не появлявшиеся в сообществе до ее прихода, рождали дополнительные подозрения. И они оставили Юзу на попечение первому попавшемуся молодому лейтенанту. Абараю Ренджи, например, так удачно проходившему мимо зала заседания. Ичиго хоть и доверял своему другу, но за сестру все же беспокоился, поэтому Ишшин и попросил Мацумото поглядывать за ними двоими, мало ли чего. Дополнительная страховка никому не вредила, только Ичиго ее совершенно не одобрил. - Мацумото-сан, - девушка улыбнулась и немного прищурилась. Все это выбило ее из колеи окончательно, но она не подавала вида. Рангику прошла к ней, присела на корточки и, взяв за руку, замерла, наблюдая, как на столе у окна греется чайник. В отличии от Момо, Рангику не удивилась. После того случая, мысли Юдзу бегали в голове туда-сюда и даже не пытались собраться. У Куросаки не особо получались чаи и кофе. Она даже не замечала этого, а просто брала из банки с растворимым, насыпала две ложки, без сахара и молока, и после это быстро заливалось кипятком из вскипевшего людским образом чайника и насильно впихивалось в желудок, хоть немного проясняя сумбур в разуме. После такой горячей кружки мир вокруг становился более или менее понятным. Поэтому Куросаки совершала свой маленький обряд каждое утро. Хотя и до этого подобное не было редкостью: было не сложно поступить в академию, было сложно там освоится. После не сильно громких, но ужасно опасных дел, которые Юдзу умудрилась чуть не провалить, полагаясь на свое везения и, конечно же, по неопытности – один из учителей академии твердым голосом сообщил Куросаки, что ей нужно учиться, учиться и еще раз учиться. Это все было сказано в таком тоне, учитывая темные волосы сенсея, внезапно поседевшие по вине «кое-кого», что девушка еще долго отпаивала себя ромашковым чаем. На деле третьем терпение сенсея кончилось в корне. В итоге Юдзу была послана обучаться к одному из капитанов, которого сама выберет и постигать эту сложную «шинигамскую структуру». От греха подальше, да и от учителя тоже. После ей пришлось отпаивать ромашковым чаем Ичиго. Теперь оставалось только сдать отчет о положительных успехах и, наконец-то, избавить Абарая от частичного «заточения». Момо глубоко вдохнула, прошла чуть дальше и, сев на стул, наконец, перевела взгляд с окна на Юдзу. Светлые короткие волосы отдавали чуть рыжим, офицерская форма, катаны не наблюдалось. Она хоть и слабо, но тепло улыбалась, а после подняла голову и улыбнулась, что Хиномори удивилась ее силе воле. - Как ты себя чувствуешь, Юдзу-чан? – поинтересовалась Мацумото, поглаживая ладонь девушки. - Все в порядке, - устало ответила Юдзу, прикрывая веки. - А рука? – Хиномори не особо понимала, о чем идет речь, но слушала их внимательно, все боясь посмотреть в сторону лежащих. На это Куросаки только качнула головой. Flashback - Прости, Куросаки-кун, но я… - Орихиме запнулась, прикусывая губу и из последнего сдерживая слезы. - Ничего, Иноуэ, ничего… - Вы так много для меня сделали, а я не в силах залечить даже такое… - Не плачь, Орихиме-чан, слезами делу не поможешь, - все покосились на Юдзу, натянуто улыбающуюся и надевавшую белую перчатку на почерневшую левую руку. End Flashback - Мацумото-сан, вы же не ко мне пришли, - Рангику подняла брови и повернула голову в сторону своего капитана. Хицугая лежал на кровати, не шевелясь, до плеч накрытый белым одеялом, из-за которого и так почти незаметное движение грудной клетки было еще менее различимым. - Я долго за ними наблюдаю. Реацу Тоширо-куна постепенно приходит в норму, а вот реацу сестренки… - Хиномори заметила, как в ее глазах что-то блеснуло, и как Куросаки напряглась. - Карин-тян сильная, Юдзу, - утешающе произнесла женщина, а затем поднялась. – Не ты ли это мне говорила? - Вы правы, Мацумото-сан, - на ее лице вновь появилась улыбка. Хиномори по-прежнему сидела, напрягшись, младшая сестра Карин, которую она как-то сравнила с собой, была совсем не такой. Такая… светлая, и глаза, чистые красивые - песочные глаза. Смотрящие на нее сейчас далеким и тяжелым взглядом. Похоже, этот инцидент ее окончательно опустошил, а разговор вымотал окончательно, ведь, даже не сопротивляясь, она закрыла глаза и засопела. Момо еще раз окинула взглядом Тоширо, который спокойно лежал и дышал, и от чего-то вдруг стало легче. На секунду, ей показалось, что тот взгляд Юдзу забрал всю боль и досаду себе. Хиномори вздохнула с облегчением. - Юдзу? – в комнате показался Абарай и недовольно хмыкнув, прошагал к почти спящей Юдзу. – Ну сколько можно вот так уходить? – девушка улыбнулась сквозь сон и явно попыталась что-то сказать, но она слишком устала, даже для этого. Ренджи подняв ее на руки, уже хотел уйти, как заметил два знакомых лица, которые поначалу упустил из вида. Пару секунд, Абарай и не знал, что ему сказать или же спросить, как до него дошло, где он находится. - Как Хицугая-сан и Куросаки? – с более серьезным видом, спросил он. - Уже лучше, - незамедлительно последовал ответ. - Тогда нам пора. ***

При прочтении: Земфира - не стреляйте

Вечер незаметно перетекал в ночь. Юдзу стояла на балконе и смотрела на звездное небо, которое казалось таким безграничным. Чувство безысходности, что в этот миг обрушилось на нее, тоже было безгранично. Неужели она думала, что все обойдется? Что все эти изучения приведут к должному успеху? Что она сможет это остановить? Не получилось тихо и незаметно, не получилось издалека – придется своими руками. Она же с самого начала это знала, только предпочитала убеждать себя в обратном. Юдзу отдала бы все, чтобы только избавится от этого груза и вернуть все обратно. Дождь, лившийся в наказание всем, кто мог просто не угодить этому миру, не доставлял девушке беспокойства. - Прости, сестренка, - девушка сжала кулаки. – Если бы только я смогла тебе чем-то помочь, - слезы стекали по щекам на шею и ключицы. – Как же я хочу стать такой же как ты, такой же как мама, - слезы новым потоком потекли из глаз, застилая собой все. – Я не хочу потерять и тебя, Карин… - Куросаки обернулась, дверь балкона, ведущая в палату, чуть приоткрылась. Юдзу осторожно вошла внутрь. На кроватях все так же неподвижно лежали двое, и Куросаки прошла к ним. - Пожалуйста, только не проиграйте. Только не упадите, не смейте, - слова вновь вызвали горячие слезы, которые упали на руку Карин. В комнате заметно похолодало и это было явно не из-за открытого балкона. Раздалось странное шипение и Юдзу, широко раскрыв глаза в ужасе отшатнулась назад. Тихий, словно стон, голос раздался будто из груди Куросаки, сиплое его звучание набирало силу, заполняло собой комнату. Девушка в надежде взглянула на бледное как мел лицо сестры, но ее губы по прежнему оставались неподвижны. - Карин... - прошептала она и попятилась к выходу. - Карин! - Юдзу встревоженно развернулась к выходу и помчалась на поиски помощи.