Red — Take it All away
«Темнота» — это свет моей души, ушедший с тобой. — Мы прекрасно провели время, Лиам. И ты мог бы присоединиться к нам, — улыбаясь, сказала ты. — Ваши женские посиделки... эм... пугают, — я засмеялся, а ты лишь толкнула меня в плечо. Я схватил руку и оставил на ней легкий поцелуй, отчего ты мгновенно покрылась мурашками. Оставив еще несколько поцелуев, я сосредоточился на дороге впереди меня. Было плохо видно, потому что именно сегодня появилось слишком много снега, который, не прекращая, витал в воздухе. Окна были в узорах, хотя они практически исчезли из-за того, что машина достаточно прогрета. — Сегодня стало еще холоднее. Тебе стоит поменять пальто на что-то более... — Я не буду его менять, — немного грубо ответил я. — Лиам, ты опять ведешь себя, как большой ребенок, — буркнула ты, отворачивая свое лицо от меня. Я промолчал, так как знал, что любое мое слово может привести к ссоре. Я не хотел этого. — Я люблю тебя, — чуть тише сказал я. Ты резко повернула голову, словно тебя что-то заставило это сделать. — Что? — спросила дрожащим голосом. — Я сказал, что люблю тебя. Настало молчание, которое пугало меня и, казалось, могло довести до безумства. Я слышал наши дыхания, звучащие где-то вне зоны нашего комфорта. Ты была слишком расслаблена, а я слишком напряжен, будто слова, сказанные минуту назад, совсем не облегчили мое сознание и душу. Наоборот, они будто окаменели или заполнили все мои внутренности бронзой, без шанса выйти из такого положения. Казалось, что эти чертовы минуты длятся вечность. Я ждал твоего ответа или, может, реакции на мое признание, но ты молчала, словно это был лучший выход. «Лучший выход» — то, чего в природе не су-ще-ству-ет. Я был занят дорогой — так кажется на первый взгляд. На самом деле я смотрел на тебя краем глаза, пытаясь разглядеть хотя бы что-нибудь. Что-то отдаленное, похожее на взаимность или любое другое проявление чувств. Меня пугал тот факт, что ты никак не реагируешь. Я был готов на что угодно: злость, непонимание, горе, радость, — но не на молчание. Казалось, эта тишина уже слишком длительна. Невыносима, убийственна, насильственна, ужасна и противна. Я чувствовал, как слезы собираются в уголках моих глаз, уже готовые показать всю боль. Мою боль. Но, как ни странно, ты глубоко выдохнула и улыбнулась. — И я люблю тебя, Лиам, — ты потянулась ко мне и поцеловала в открытый участок шеи, при этом игриво оттягивая зубами мочку уха. — Остановись, — я отстранился от тебя на несколько сантиметров, мысленно поблагодарив силы, которые показали мне твои чувства и эмоции. Мы выехали на главную дорогу, которая была проложена вдоль моста. Машины двигались энергично, как молекулы в пустом сосуде. На улице была ночь, но город по-прежнему оставался в движении. И я не любил этого. Мне было достаточно тишины и комфорта, где я целовал бы твои сухие губы или тонкие пальцы, которые игриво щекотали мой живот под материалом футболки. Но тебе было этого мало, поэтому сегодня ты решила расслабиться со своими подругами. Где-то в темной стороне города, где-то в темном клубе с темными людьми. — Мы домой? — нарушив тишину, спросила ты, нервно теребя рукава куртки. — Конечно, а куда еще? — я улыбнулся, совсем не понимая, к чему все это ведет. — Нет-нет. Никуда... Я вздрогнул, когда ты открыла окно, и холодный поток воздуха подул мне прямо в лицо. — Что ты делаешь? В машине и так холодно, — раздраженно произнес я и попытался закрыть окно, но ты не позволила. — Прости, Лиам... Иногда одинокими вечерами я много думал. Думал о том, что будет в будущем, и что происходит в настоящем. Считал, что счастье можно просчитать/вычислить каким-то математическим способом и запросто его получить. Понимал, насколько это абсурдно звучит, но не останавливался. Считал и вычислял, стараясь найти то самое. Но ничего путного из этого не выходило. Пока я не забыл о своей математике и не нашел ее. И сейчас, когда я не чувствую под собой земли (на самом деле, пола), а наша машина стремительно делает еще один оборот, я понимаю, — любви нет. «Нет» — то, что кажется обычным. Ведь чего-то просто «нет». Схватив руль руками, я пытался держать себя в кресле, но то, что происходило в данный момент на дороге — страшно. Вокруг много перевернутых машин, я слышу крики и всплеск воды где-то слишком отдаленно — что-то покинуло оковы моста. Все это происходило за долю секунду; за то время, пока ты истекала кровью из-за крошечных осколков стекла, которые вонзились в твою плоть. Жадно, смертельно и слишком глубоко. Я видел твои глаза полностью залитые кровью. Черные, странные и злые. Я медленно осмотрел салон и понял, что мне просто повезло. В ушах стоял звон, который мог свести с ума, поэтому мне пришлось вытаскивать себя из машины. Первое, что я почувствовал — холод. Он прошелся по всему телу, оседая где-то в груди. Стало трудно дышать. Удивительно, но я не чувствовал боли (видимо, у меня был шок), и кровь не пугала. Наоборот, мне был интересен этот контраст между белым снегом и бардовой кровью. Звон в ушах не прекращался, теперь он был подхвачен неизвестными голосами. — Молодой человек, Вы слышите меня? И я слышал, но смысл отвечать? Я скажу, что слышу, и они спросят еще раз, но я не захочу отвечать вновь, словно те же самые осколки покрыли мой язык. И лишь поэтому я по-прежнему тащил свое тело по холодной земле, пытаясь все-таки подняться на ноги. «У него шок» — слышал я удивленный шепот людей, которые окружили нас — тех, кто уже мертв или мертв наполовину. Перед глазами был шок, на слуху был шок и в душе был шок — вот, что говорили люди, глядя на то, как я с двадцать пятой жалкой попытки поднялся на ноги. Стоя у самого края моста, я смотрел вдаль. Там, где огни города давно погасли. Я ничего не чувствовал. Боль глубоко зарылась в моей голове. Я ничего не понимал. Сердце тихо отбивало ритм. Я видел лишь небо. Оно такое черное. Я чувствовал лишь океан. Бушующие волны и всплеск воды от падающих машин. И все, о чем я думал: тишина — она в моей голове; о пустоте — она распространилась в теле; о небе над моей головой; об океане под ногами и о тем-но-те в моих глазах.О тем-но-те в моих глазах. Да.