По сло-гам

«Океан» — тишина, бушующая в моем сознании. На улице прохладно, даже несмотря на то, что солнечные лучи пробираются сквозь тучи. Я сижу на влажной траве, покрытой утренней росой, и думаю о том, что скоро смогу увидеть твою улыбку. Я несколько раз макаю кисть в краску, которая будет олицетворять цвет твоих глаз. Мне приятно «притрагиваться» к тебе, хоть нереально, но на мгновение. Твой взгляд загадочный, как и в жизни, и я безумно влюблен в этот портрет. В единственную работу, которую я рисую только для тебя. Смотрю на часы, пытаясь понять: успеваю я или нет. Остается еще минут десять, не больше, и можно будет идти к твоему дому. Я провожу кистью вдоль твоих щек, когда вдруг что-то прилетает в меня. Мяч. Детский мяч, который чуть не испортил работу. На мгновение меня трясет, потому что мысль о том, что все могло окончиться в один момент, меня пугает. Но я беру себя в руки и отдаю красный мячик милой девочке, чьи русые кудряшки заставляют меня улыбнуться. Я, наконец, заканчиваю картину и аккуратно убираю её в небольшой чехол, который сохранит «тебя» до самого дома. «Дом» — что-то твое, некогда принадлежавшее мне. Руку трясутся, когда я несу этот небольшой клочок бумаги в рамке к тебе. Мне сложно совладать со своими эмоциями, сложно осознать все настоящее и реальное в округе. Десять шагов. Я перехожу дорогу и теперь на десять шагов становлюсь ближе к тебе. Рядом гуляют люди, и они все о чем-то разговаривают, в то время как я лишь молча иду в своем направлении. И, кажется, здесь, на улице, слишком много тех, кто любит разговоры. Поворот направо и еще десять шагов. Из небольшого здания доносится смех. Это кинотеатр и на его стене висит афиша новой комедии, которую я никогда не посмотрю. Мне не нравится слышать чужой смех, когда ты рядом, — а в кинотеатр я хожу только с тобой. Это отвлекает, и я не могу сосредоточиться только на своей девушке. Ее это обижает, мы ругаемся и не разговариваем несколько дней. Может больше. Тридцать два шага вдоль красной стены, которая ведет к мосту через реку. На ней видны старые и совсем новые надписи. «Любовь», «Жизнь», «Красота» — первое, что бросается мне в глаза. И от этого хочется улыбаться, но я не могу. Мне нужно увидеть тебя. Ровно шестьдесят шагов по мостовой. Я сглатываю ком, застрявший в горле. Он напоминает мне о страхе, который я испытываю к воде. Ладони заметно потеют, а перед глазами становится темно, словно я резко встал с кровати рано утром. Мне приходится остановиться для того, чтобы побороть самого себя и то, что мешает мне жить уже достаточно долгое время. Пять шагов. Я стою на дороге и, обернувшись, вижу мост. Я прошел его и теперь осталось лишь прийти к тебе. Смотрю на часы, понимая, что иду слишком быстро и почти на двадцать минут могу тебя опередить. Я знаю, что ты приходишь ровно в восемь вечера, и это стало твоей привычкой, ведь ты не любишь опозданий. Тридцать семь шагов. Проходя мимо супермаркета, я замечаю вывеску. Продаются хорошие краски, но дешевле, чем обычно. — И где подвох? — ухмыляясь, я задаю вопрос в пустоту и не получаю ответа. Мне достаточно трех секунд, чтобы увидеть картинную галерею и понять, что ровно через двести сорок пять шагов будет порог твоего дома. А еще через тридцать два шага твоя комната. (Я считал, когда ты меня пригласила на чашку кофе). Я улыбаюсь и, увидев автобус на остановке, резко ускоряюсь, побежав в ту сторону. Я понимаю, что так будет быстрее. Пять минут и я буду смотреть на тебя. Твои глаза, твои волосы, алые губы и слегка краснеющие щеки. Ты прекрасна и все знают это. «Все» — в это число будет входить только один человек — я. Мне приходится несколько раз проверять время. Проходит только две минуты, но я уже на половине пути. Сердце бешено стучит, расталкивая кровь в два раза быстрее, чем обычно. И в голове появляется гул, который затмевает все повседневные звуки. Детский лепет, шепот пожилой женщины, звук мотора и еще очень многое, что обычно довольно быстро достигает моего слухового аппарата. Автобус едет быстро, слово знает, что я тороплюсь. Или... Мне сложно дышать, так как почти весь кислород уходит на дыхание других пассажиров, оставляя меня в стороне. Когда становится совсем плохо, я расстегиваю две верхние пуговицы у рубашки, частично оголяя свое тело. Девушки рядом, давно наблюдающие за мной, сразу начинают перешептываться, указывать на татуировки, что стали видны им. Мне не по себе от их хищных взглядов, направленных на мой обнаженный участок груди. Это заставляет меня смутиться и отвернуться, дабы скрыть свои красные щеки и лоб, покрытый каплями пота. Почти все тело горит, когда я выхожу на свежий воздух. Именно сейчас мне остается пройти семнадцать шагов до твоего порога, и именно в этот момент я готов все бросить (даже портрет, который рисовал несколько месяцев, по несколько раз переделывая), потому что желание только одно — ты. Глубоко вздыхая, я начинаю идти. Осматриваюсь в округе, пытаясь понять: дома ты или нет. Как ни странно, но твоей машины нет. Я смотрю на наручные часы и вспоминаю о том, что еще не вечер. Еще нет восьми часов. Все. Я здесь. В метре от двери твоего дома. Меня ужасно колотит, а неведомый страх окутывает меня с головы до пят. Я трясусь, понимая, что мой путь подошел к концу, и пришло время увидеть твою реакцию на мой подарок. На мой сюрприз для тебя. Я опускаю взгляд на дверную ручку и понимаю, что дом открыт. С некой боязнью толкаю пальцем дверь, и она со скрипом открывается. Я переступаю порог и натыкаюсь на чужую обувь. Не женскую. Прохожу чуть дальше и вижу свитер, который дарил тебе год назад на Рождество. Все предельно ясно, но мое сердце по-прежнему не хочет работать в унисон со здравым смыслом. Я продолжаю идти, надеясь не увидеть то, что давно уже предвидит мозг. Теперь мне уже не страшно и только злость наполняет тело, отяжеляя его и делая слабее. Мне совершенно не хочется идти на второй этаж, откуда я могу слышать стоны. Ни у кого бы не появилось такое желание. Я теряю самоконтроль, быстро перебираю ногами, поднимаюсь наверх и влетаю к тебе в комнату. Больше я ничего не помню. Лишь незначительные отрывки тебя и какого-то парня, а все остальное уже было неважно. Тогда я закрыл глаза, не желая видеть, но, открыв их, я обнаружил себя, стоящего на мосту. Перед той самой рекой. Мне холодно. Я чувствую лишь отвращение к тебе и то, как по моим щекам бегут сле-зы.