Рождественский Поцелуй

- Ш—ш-ш, ты его разбудишь! - Джон, мальчик такой соня, явно в тебя. Он не проснется, если даже… даже… - Под дверью квартиры пальнуть из пушки? - Совершенно верно. Поэтому перестань волноваться из-за музыки. Ты не сидишь на скотче? Низкий смешок отца смешивается с безошибочно узнаваемым звуком - в бокалы наливают вино, а я усаживаюсь на лестнице, на пятой ступеньке снизу. Я завернулся в одеяло, а в руках у меня мой плюшевый мишка, Босуэлл. Отец всегда настаивал, что совершенно нелогично забивать мне голову сказками о Санте-Клаусе, но папочка все равно хотел удивить меня рождественским утром, так что каждый Сочельник они допоздна заворачивали подарки и клали их под елку. Мне семь лет, и вот уже четвертый год подряд я тайком спускаюсь вниз, чтобы понаблюдать за их ритуалом. Рождество – любимое папочкино время года. Он любит Рождество за особое настроение, за радость, которое дарит красивая елка, за сверкающие огоньки на снегу. Мы идем на рождественскую ярмарку, пьем глинтвейн (папочка хмурится, но отец говорит, что это особый случай), делаем снежных ангелов, если погода позволяет. С первой недели декабря в нашей квартире ни на секунду не умолкает музыка, но, кажется, ее становится меньше, как только привозят огромную ёлку, которую ставят между камином и окном. Я и сейчас вижу ее, сверкающую, в мишуре, любовно украшенную разноцветными игрушками, даже теми, которые я сам сделал давно в детском саду. Она отражается в зеркале над камином, отбрасывая поблескивающие огоньки по всей квартире. А отец… ну, он любит наблюдать за папой в Рождество. Мы катаемся на коньках, он стоит у края катка, но не сводит с нас глаз. Он знает, какие гимны папочка любит больше всего («Вести ангельской внемли» и «О, святая ночь») и, не говоря ни слова, приходит точно в тот момент, когда на елку пора надевать звезду. И вот теперь. Папочка в полосатых пижамных штанах и старой серой футболке; шапка Санта-Клауса перекочевала с черепа на его голову. Он стоит на коленях, босой, тянется за рулоном оберточной бумаги. Отец, взметывая полами халата, беспокойно ходит туда-сюда через сотворенный ими на полу гостиной хаос. Всё завалено мешками, коробками, по всему коридору раскиданы смятые клочки цветной бумаги. - Джон, ты точно уверен, что не сидишь на скотче? Ты так уже делал. Я наклоняю голову, хихикнув на ухо Босуэллу. Я так и вижу ленту под папиной ногой, но если я что-нибудь скажу, меня отправят прямиком в постель, так что я выжидаю. Папа вскакивает на ноги и медленно разворачивается, попутно вороша ногой бумагу и ленты. Он замечает скотч (но не меня) и наклоняется за ним. Он поднимает глаза, и мягкая улыбка освещает его лицо. – Нашел. - Хорошо, давай сюда. Мне надо все это запаковать. – Отец, сложив руки за спиной, разговаривает с набитым ртом, жуя красное печенье в форме оленей. Крошки сыплются у него изо рта. Он не смотрит, только нетерпеливо шевелит пальцами, придерживая оберточную бумагу вокруг коробки, чтобы та не сползла. - Сам возьми. – Папа складывает руки за спиной, чуть наклоняется вперед, как всегда выжидая, когда отец потеряет терпение. Плечи отца опускаются, и улыбка папочки становится шире - он знает, что выиграл. Отец кладет печенье на коробку и в два длинных шага пересекает комнату, теснит папочку, скользнув руками ему за спину, и пытается отобрать скотч. Папа откашливается и задирает подбородок, возводя глаза к потолку. Отец замирает, вздыхает и тоже смотрит вверх. В дверной раме висит пучок омелы, перевязанной красной лентой. - А-а. Вижу, - отец смотрит на папочку с тем же ласковым выражением, которое бывает у него в те моменты, когда он думает, что папочка за ним не наблюдает. – С рождеством, Джон, - он крепко обнимает его. - С рождеством, Шерлок, - папочка становится на цыпочки, обнимая отца за шею. Они целомудренно целуются, но поцелуй длится, и отец медленными кругами поглаживает папочкину спину, а папочка запускает пальцы в отцовы кудри. Отцова рука скользит ниже, и папочка улыбается. Мои веки слипаются. От потрескивающего огня в камине в квартире тепло, в воздухе густо пахнет хвоей и специями от глинтвейна. Я всего на секундочку прислоняюсь головой к стене. Еще три коробки, содержимое которых я пока не определил… просто на секундочку закрою глаза… - Джон, смотри-ка. - Из пушки не разбудишь, говоришь? Думаешь, он нас видел? - Уже неважно. На этот раз я отнесу его наверх. Думаешь, щенка он не слышал? * Он сказал щенка?