Долгое приключение

Однажды вечером в парке на островке посреди озера лебедь-шипун (Cygnus olor) в повязке со звездой на шее и серый селезень (Anas strepera) с покалеченным крылом были грубо разбужены парой внезапно схвативших их рук. Руки принадлежали самцу человека подросткового возраста, весьма знакомому лебедю. Лебедь отчаянно бился, переполошил селезня, но, несмотря ни на что, его все же завязали в мешок и унесли. Селезень преследовал похитителя по воде, выбрался за ним по пятам на берег, но там длинные ноги злоумышленника опередили его. Селезень с одним целым крылом не мог летать. Он бежал изо всех сил, вытянув крыло, чтобы преодолеть сопротивление воздуха, но потерял след, когда похититель еще даже не вышел из парка. *** На утро селезень широкими кругами плавал в озере посреди парка. – Кряк! – кричал он громче и настойчивей, чем обычно. – Кряк, кряк, кряк! Лейстред - человек и, по счастью, смотритель зоопарка, остановился на мосту и наблюдал за ним. – Доброе утро, Джонни. А где же твой приятель? Селезень выскочил на островок и закружился вокруг их старого гнезда, почти разрушившегося от времени. – Кряк! Кряк! Лейстред пошел на работу и по пути позвонил своей коллеге Салли. – Лебедь-детектив куда-то запропастился, - сказал он. – А-а. Снова пугает прохожих? – Нет, его нигде нет, а селезень рыщет по озеру и ищет его. – У нас нет времени его искать. Какая-то сволочь взломала подсобку для птиц и украла инвентарь. Даже не могу сказать какой точно, там все вверх дном. Я звонила в полицию, но не знаю, что они там написали в протоколе. На самом деле похититель украл из подсобки сумку-переноску, несколько пригодных на вид ножей и, сунув лебедя в свой рюкзак, увез его на велосипеде. У вора не было точного плана, он не знал, что собирается сделать с лебедем. Путаные картины крови и перьев мелькали в его голове. Он не мог смириться с тем, что тогда поверили какой-то птице и упекли его в тюрьму – это оскорбляло его человеческую природу. Похититель вез лебедя на восток по Марилебоун-стрит, потом свернул на юг, к Темзе, пока не достиг своей цели – Лондонского Тауэра. Однажды он собирался примерить королевские регалии, а пока ему приходилось довольствоваться королевским лебедем. Он припарковал велосипед и незаметно смешался с толпой одноклассников, которые выходили из автобуса на Лоуэр Темз Стрит. Его заметила учительница. – Мориарти! Где ты был? Похититель пожал плечами. – Здесь, мисс. Сидел рядом с Хорном, – он обнял малорослого мальчика и улыбнулся. Мальчик, справедливо опасавшийся Мориарти, кивнул. Учительница нахмурилась. Как же она могла этого не заметить, ведь она всегда не спускала глаз с Мориарти. Но у нее не было причин его наказывать, раз Хорн все подтвердил, и она махнула ученикам, чтобы шли за ней. – Говори, что я был с тобой, пока не я скажу, – прошипел Мориарти на ухо мальчику. Тот снова кивнул. Он слушался, потому что уже видел, что случается, когда Мориарти недоволен. Похититель отстал и, бросив взгляд на камеры видеонаблюдения, свернул к строительной площадке в Фри Квайс. Он нашел подходящее место между двумя огромными штабелями бетонных плит и открыл рюкзак. Лебедь был возмущен, голоден и зол как никогда в жизни. Очень, очень зол. У похитителя наготове был нож, а у лебедя клюв. Он набросился на похитителя и ударил его клювом в горло - тот сразу задохнулся. Пока Мориарти кашлял и задыхался, лебедь выбрался из рюкзака. Липучки на переноске он разорвал и отшвырнул в сторону. Лебедь расправил крылья и зашипел. Похититель отполз назад, все еще кашляя. Лебедь бросился в атаку, и человек вскочил на ноги. И лебедь, и человек упали с бетонных плит в глубокую яму фундамента. *** Селезень плавал в озере, кормился, но ел ровно столько, чтобы хватало поддерживать силы, а потом сидел в воде и смотрел в небо. Пара диких гусей (Anser anser) пыталась оттеснить его от лучших мест кормежки, но у одного он выхватил из клюва водоросль, а второго ущипнул. Он еще не сдался. Две сороки (Pica pica), жившие неподалеку, по старой привычке наблюдали за ним. Они расклевали старое, полуразрушенное гнездо лебедя и селезня, но не нашли там ничего, кроме нескольких перьев и блестящей раковинки улитки. Все это они перетащили в свое гнездо и тщательно исследовали, но ничего интересного в них не нашли. Сороки покаркали друг на друга и улетели. И еще одно животное, незамеченное другими живыми существами, наблюдало за селезнем - домашний кот (Felis catus), огромный, весом примерно в семь килограммов, толстощекий, полосатый, рыжий, с короткими рваными ушами и носом в шрамах, с облезлым ошейником с жетоном на шее, на котором читалось имя: «Себастьян». Он сидел у кромки воды, выпустив когти в мягкую землю, и живыми зелеными глазами неотрывно наблюдал за селезнем. *** Рядом со строительной площадкой протекал быстрый водный поток, и лебедь устремился к нему. Вода остудила его лапы, и ему стало значительно лучше. Он приподнялся, захлопал крыльями, расправляя перья, потом наклонился и отпил воды. Вода горчила и отдавала машинным маслом. Лебедь раздраженно заворчал, он не знал, где находился, и взвизгнул, когда проходящая мимо моторная лодка обдала его брызгами. Люди называли воду Темзой. Она была очень оживленной и не совсем подходила для лебедей. Течением лебедя, который сам того не знал, мягко относило на восток, все дальше от дома. Он чистил перья, плыл, следуя за отвратительным привкусом масла на своем языке, прямо в эпицентр сотворенного людьми хаоса. Мимо проносились стайки лодок, качая его на волнах. Он бросался за ними, чтобы проучить, но они легко его обгоняли. Лебедь надулся и с вызовом шипел на все эти быстроходные чудища вокруг. Крутя головой по сторонам, он заметил нечто знакомое: другого лебедя, и на всех парах ринулся на него. Соперник на самом деле оказался катером с носом в форме лебединой головы, которая мчала туристов вверх по реке. Туристы засмеялись и начали фотографировать, как лебедь отскочил от борта. Но забияка покачал головой и снова атаковал катер. Он не боялся никаких лебедей, даже таких до странности больших и уродливых. Он яростно бил соперника крыльями и всё больше злился, когда катер не двигалась с места. – Эй! Хватит! Кыш! – гаркнул капитан катера в громкоговоритель. Лебедь никогда еще не слышал такого громкого звука. В голове у него зазвенело, он шарахнулся от страшного звука. Даже вспугнутый им павлин не кричал так громко. – Наша местная знаменитость, лебедь-детектив! Забрел далеко от дома, - сказал водитель. – Он живет в Риджентс-парке. Я позвоню в полицию его приятелям, и они заберут его домой. Лебедь хотел домой: там было так тихо, так спокойно, так хорошо, и самое, главное, там был его друг. Он начал кружить вокруг катера, бешено хлопая крыльями, потом приподнялся и взлетел. – Он улетает! – воскликнул водитель. – Вот это был номер! Поаплодируем лебедю-детективу! И резкий шум хлопков человеческих рук понесся за лебедем высоко над городом. *** Миссис Хадсон навестила селезня в середине дня. Селезень сидел в зарослях на берегу озера, безразличный ко всему на свете. – Ох, мой бедный мальчик, – вздохнула она, потом села и долго смотрела на него. Селезень не заметил ее участия. Изуродованное крыло болело, и больше ничего его не интересовало. Поодаль под скамейкой лежал кот, подергивая кончиком хвоста. *** Мина Лейстред послала отцу видео под заголовком: «Лебедь-детектив пытается арестовать наш катер!» – Как же детектив-инспектор Лебедь оказался на Темзе? – написала она отцу. – Этот сумасшедший ублюдок способен на что угодно, – ответил Лейстред. Потом он вспомнил про кражу в зоопарке и задумался, не связано ли одно с другим. Он связался с друзьями из морской группы лондонской полиции и попросил их приглядывать за лебедем. Но лебедь был уже далеко от реки. Он помнил, что посреди озера была суша, за ней - вода, а само озеро, в свою очередь, было окружено сушей, а вокруг той суши шла дорога. Суша была зеленой, дорога – серой, а вода – блестящей. Следуя этой логике, он огляделся по сторонам. Дорога тянулась на много миль! Дорога и ряды больших серо-коричневых зданий. Он задумался, может ли зоопарк быть таким длинным. В их парке были небольшие здания, но зоопарк единственное место, которое он толком не исследовал. Но потом он увидел много бледно-зеленого цвета, большое манящее поле с чем-то блестящим посередине, это ведь был его дом? И он устремился вниз и приземлился в Корам Филдз. Прямо на поле, посреди детского футбольного матча. – ЛЕБЕДЬ! – крикнул кто-то из детей, и остальные с воплями разбежались. Лебедь попытался укусить мячик, но тот отскочил от него. *** Сорока важно расхаживала взад и вперед перед котом. Он смотрел на нее, она на его серебряный брелок в форме сердца. Кот по молодости связался с вороной (Corvus corax) и до сих пор опасался их братии. Он охотился за птенцами, и ворона почти разорвала ему ухо, глубоко распорола бок и в двух местах сломала хвост. Сорока, хоть и была черно-белого окраса, а не черного, как ворона, все равно так походила на нее, что у кота даже в мыслях не было ее задирать. Но кот все равно предупредительно зашипел. Сорока обиделась и закричала в ответ. Пользуясь моментом, самец-сорока ринулся вниз и попытался оторвать жетон с ошейника (сороки давно наловчились воровать жетоны и уже собрали из них и крючков, утащенных у неосторожных людей, собственную коллекцию). Кот вскочил на задние лапы и ударил самца-сороку, который тут же взвился в воздух и закружил над его головой. Самка-сорока бросилась на кота, пытаясь сорвать жетон, но так же безуспешно. Кот спешно ретировался по дорожке, прижав свои драные уши. Селезень сидел в своем старом гнезде, опустив клюв к груди и вздыхая. *** Малыш (трех лет от роду, мужского пола, по имени Дейв) предложил лебедю печенье. Лебедь съел угощенье – это было самое приятное, что случалось с ним с тех пор, как его похитили. – Вот он! – двое полицейских с сачком бросились к лебедю. Ребенок закричал от восторга (он обожал полицейских и двадцать два года спустя сам им стал). Лебедь начал удирать, вытянув шею. Здесь повсюду гуляли дети. Парк представлял собой огромную игровую площадку, куда взрослых без малышей не пускали. Это было не очень подходящее место для диких птиц, но вполне приятное для домашних животных, которые жили здесь на маленькой ферме. Коза (Capra aegagrus hircus) с развлечением наблюдала за лебедем. Он же захлопал крыльями, побежал быстрее, случайно свалив малыша в траву, но путь ему заслонила изгородь. Лебедь не хотел, чтобы его опять схватили. Его крылья были все еще смяты и болели от сумки-переноски. Наконец, он повернул в другом направлении, начал хлопать крыльями и побежал через футбольное поле. Один полицейский придержал другого со словами: – Оставь его! Он пытается взлететь. У этих недоносков лет сто уходит на то, чтобы подняться в воздух. Лебедь оторвался от земли, направляясь на север. А полицейский вынужден был извиниться за грубость перед рассерженными родителями. *** На берегу озера в парке кот поймал и съел мышь (Mus musculus), а потом крадучись пополз в сторону гнезда селезня. (Мышь была возмущена тем, что ее поймали и съели, но не удивлена; она ожидала такого исхода, с тех пор как покинула свой старый дом под мусорным ведром). Теперь Лебедь с высоты искал не сушу, а воду – это было гораздо сложнее, но не так уж невозможно. Ему просто нужно было различить зеркальную гладь стоячих водоемов. Он нашел воду и приземлился в Риджентс-канале. Лебедь был не так далеко от дома. Он знал, что солнце там светило под определенным углом, вода была особой на вкус, и шум города тоже особый. Вода напоминала родную, солнце светило с нужной стороны, но город шумел не так, и по берегам не было травы. Вода была заключена в серые каменные стены, по обеим сторонам которых качались на якорях лодки. Лебедь покосился на лодки, опасаясь, что они начнут сновать вокруг, как те, другие, но они не двигались. Лебедь поплыл на запад – как оказалось, в правильном направлении. Ночь он провел в канале, тоскуя по дому. *** На заре селезень услышал не такой уж редкий звук - крик павлина (Pavo cristatus) по имени Норбери. – Мааа! Мааа! Селезень низко заворчал, бродя вокруг своего одинокого гнезда. Ему было холодно без тепла лебедя. Он был небольшого размера, весом всего килограмм, и с изуродованным крылом простужался легче, чем его собратья. Селезень плюхнулся в воду и поплыл к самому лакомому месту кормежки. Дикие гуси снова приплыли на его территорию. Ему не хотелось даже пытаться прогнать их. Когда они зашипели на него, он поплыл в другую сторону. Лебедь в канале проголодался. Канал был мелким, и пригодной пищи в нем не водилось. Но на нем… Лебедь приподнялся над водой и схватил кусок хлеба с маслом с тарелки человека (седого, 68 лет, художника по профессии), который завтракал на палубе своего плавучего дома. – Ой! – закричал человек. Лебедь тряхнул головой, швырнул хлеб через себя, потом поднял из воды разбухшие куски и снова посмотрел на человека. – Оставили мне только чай, спасибо большое, сэр! – сказал человек. Он взял свою тарелку и ушел с палубы. В зоопарке снова закричал Норбери. – Маа! Маа! – он пытался произвести впечатление на молодую паву. Пава не впечатлилась, но лебедь в канале оживился. Он узнал этот крик и по направлению, из которого он исходил, определил путь домой, и поплыл на запад. Путь был долгим, но лебедь был полон решимости. Он достаточно узнал о мире за пределами парка. Он хотел в свое озеро. Он хотел к своему другу. И потому плыл изо всех сил, не обращая внимания на людей вокруг. Но люди на него внимание обращали. Они фотографировали его и его знаменитую повязку и выкладывали в твиттере. Мина Лейстред нашла фотографии и послала их отцу. – У него каникулы, - сказала она. – Если он проводит их с самочкой, я поколочу его за то, что он разбил сердце селезню, – ответил Лейстред. Путь лебедя проходил мимо здания Британской транспортной полиции, и один полицейский подтолкнул локтем другого. – Разве это не инспекторский жетон? – спросил он. – Я знаю этого лебедя! Он сорвал ограбление, и его повысили в чине, - отозвался другой. - Так он уже констебль? - Все лебеди констебли. По особому распоряжению королевы. - Да врешь ты все, - сказал первый, толкая напарника в плечо. - Да нет же! А лебедь всё плыл. Плыл и плыл, по окраине Риджентс-парка, мимо стены лондонского зоопарка. Плыл и плыл, и к ночи оказался у изгороди вдоль канала. По ту сторону, хотя он сам этого не знал, был его дом. Лебедь всё плыл и ждал, когда канал вольется в озеро, вода соединится с водой. Но канал не влился в озеро. Лебедь плыл, пока не изнемог от усталости. *** На третий день после пропажи лебедя селезень вперевалку брел к озеру, чтобы покормиться. Лапы и крыло у него были напряжены и болели. Кот сидел в зарослях на берегу, беспокойным хвостом шевеля зелень над головой. Зрачки-щелки следили только за одной птицей на озере – за селезнем с изуродованным крылом. – Чик, – сказал самец-сорока подруге. – Кек, кек, – ответила самка-сорока. Они оба смотрели на блестящий манящий брелок кота. В зоопарке пава по-прежнему не обращала внимания на Норбери. Он распустил хвост и закричал во все горло. – Мааа! Селезень поднял голову и посмотрел в сторону зоопарка. То же самое сделал и лебедь в канале. Восток. Павлин кричал с востока, значит, он проплыл мимо дома. Он заворчал и заработал лапами, изо всех сил хлопая крыльями, поднялся в воздух, взлетел над железнодорожными путями, но тут внизу пронесся поезд, сбив его с курса. Шипя, лебедь упал между вагонами. Поезд замедлил ход, подъезжая к какой-то станции. Лебедь неловко захлопал крыльями и взгромоздился на крышу вагона. Он не видел стремительно приближающейся станции. Он замахал крыльями, побежал по крыше вагона в обратном направлении, царапая перепонками крашеный металл, полный решимости вернуться к своему другу, и когда поезд подошел к станции, взлетел в воздух. Грег Лейстред стоял на коленях возле моста. От болотистой почвы намокли брюки, но он не обращал на это внимания. – Эй, как у тебя дела? – спросил он селезня. Он бросил ему несколько кусочков порезанного шпината, чтобы подманить ближе. Селезень подплыл ближе, чтобы подобрать угощение. – Хотел бы я знать, где носит Детектива, – сказал Лейстред селезню. – Поверить не могу, что он тебя бросил. Он кинул оставшийся шпинат в воду, встал и в раздумье пошел на работу. Лейстред толком не знал, где искать лебедя. Там, где говорила Мина, его уже не оказывалось. Вызвать полицию отлавливать дикого лебедя он не рисковал, чтобы никто не пострадал. Селезень плыл за шпинатом. Один из диких гусей вторгся в его пространство и перехватил несколько кусочков шпината прямо у него под носом, оттеснив его в сторону, и селезень заворчал, но отплыл. Гусь был в два раза больше, драться с ним было бесполезно. Кот встал, не спуская глаз с селезня, и напрягся. Второй гусь присоединился к первому, оттесняя селезня. Гуси жили парой, в скором времени ждали яйцо и были слишком сосредоточены на своей биологии, чтобы проявлять доброту к стареющему селезню. Селезень фыркнул, очистил клюв водой и вылез на берег, чтобы погреться на теплом солнце. Кот прокрался через высокие заросли у кромки воды, навострив уши, расправив усы, и не спускал глаз с селезня. Селезень устроился на солнечном месте и закрыл глаза. И тут кот набросился на него. Зубами он хотел впиться сзади ему в шею, а когтями пытался зацепиться за перья. Пользуясь своим громадным преимуществом в весе, он замышлял прижать селезня к земле. Селезень закрякал от удивления и тревоги. Он повернул голову и клюнул кота в нос. Кошачьи когти царапнули по его коже, но не смогли зацепиться за перья, но кот быстро сгруппировался и в ответ укусил селезня за клюв. Селезень вырвался из его когтей и попытался прорваться к пруду. Гуси в панике хлопали крыльями по воде. Сороки не упустили своего шанса - они спикировали сверху, чтобы схватить именной жетон кота. Самка-сорока била крыльями кота по голове, а самец тем временем ухватил жетон когтями. Пластмассовый ошейник сопротивлялся, но сорока тянул сильнее. Кот зарычал и цапнул самку зубами. Самка-сорока клюнула кота в лоб, но тот в охотничьем порыве не обратил на это внимания. Он кусал селезня за шею сквозь перья, пока не почувствовал вкус крови. Селезень бился и безуспешно клевал кота клювом. Селезень попадал во многие переделки – в конце концов, он победил даже человека, Мориарти, – но кот вцепился ему в горло. Он ударил селезня задней лапой, безжалостно сомкнув зубы на его дыхательных путях. Перепачканные кровью, они возились в скользкой грязи у кромки воды. И тут, часто-часто хлопая крыльями, домой вернулся пропавший лебедь. Первым же ударом лапы лебедь полностью отшвырнул кота. Тот сжался и попытался сбежать, но завяз в береговой грязи. Сороки в надежде заполучить блестящий серебряный жетон не отставали от него. Подоспевший Лейстред схватил кота за шкирку. – Ага! Попался, голубчик! – крепко ухватив кота за шиворот, он потащил его на берег. – Думал, что можешь охотиться на уток на моем участке, да? Как бы не так! Кот зарычал. Прохожий (человек, девятнадцати лет, который все равно хотел покупать новую сумку) вызвался посадить кота в свой рюкзак. Селезень встряхнулся и оправил перья. Несколько раз кашлянул. У него шла кровь, но все было поправимо. Он потерся головой о лебединую грудь. Лебедь тихо заворковал и прижался головой к голове селезня. Он был дома. *** Этой ночью лебедь и селезень без слов уснули рядом, переплетясь шеями. *** – Просто я беспокоюсь, – сказал Лейстред миссис Хадсон, директору зоопарка. - Кот его чуть не прикончил. Они стареют, пора бы им уже где-нибудь осесть. – Они дикие. Они поселятся там, где посчитают нужным. – Просто я хочу знать, что с ними все хорошо, – сказал Лейстред. Миссис Хадсон вздохнула. Она тоже привязалась к селезню и лебедю. Под ее началом с ними столько всего приключилось… – Не заставляйте меня расстраивать мою дочь, она будет реветь, – сказал Лейстред. – Дурачок. В моем саду ведь есть пруд, – сказала миссис Хадсон. *** Селезень поразился, когда днем позже его посадили в сумку. Лебедь обиделся и зашипел на Лейстреда. – Поехали! – сказали Лейстред Салли. Она закрутила педали, и велосипед тронулся. Лейстред крепко держался за Салли, а селезень в сумке болтался за его спиной. Лебедь помчался за ними. Квартира миссис Хадсон располагалась неподалеку. Лебедь бежал за ними, хлопая крыльями и шипя всю дорогу, пока Лейстред не вытряхнул селезня из сумки в дальнем конце сада и сам не бросился в кухонные двери. Селезень, потрясенный своим похищением, плюхнулся в маленький пруд. Лебедь, хлопая крыльями, ворвался в ворота сада и остановился как вкопанный, увидев селезня. Он издал носовой звук, высоко подняв голову и горделиво расправив крылья. Селезень заворчал. Он заработал лапами и поплыл, отряхивал перья. Когда селезень и лебедь исследовали пруд, они обнаружили, что вода в нем чистая и прозрачная. Очень странно – он был облицован пластиком, но лебедь смирился и с этим. Он вошел в воду и начал плавать кругами. У стены сада рядом с прудом жили в улье пчелы. Сад был засажен кустами и цветами, ноги приятно охлаждала трава. Пара диких кроликов выглядывала из своей норы, выкопанной в углу ограды рядом с дорожкой. Там жила даже лягушка. Но лучше всего было гнездо на противоположной стороне пруда, как нельзя кстати устланное перьями - для яйца. – Кряк, кряк, – сказал селезень. Он устроился под крылом лебедя, греясь в его длинных перьях. Лебедь наклонил шею и ласково ущипнул селезня за клюв. – Я не скажу королеве, если вы ничего не скажете, - сказала миссис Хадсон Лейстреду. Тот в ответ просиял. *** Эпилог. Кот вернулся к своей старой хозяйке. Она не горела желанием видеть его снова, но приняла ради своего сына Джеймса, который любил кота и страдал от одиночества – он упал, сломал ноги и лежал в гипсе. Кроме того, кота кастрировали, и он стал гораздо покладистее. Когда Мина Лейстред выросла, она стала одним из поселенцев первой колонии на Марсе и привезла туда с собой небольшой выводок водоплавающих птиц. «Потому что без сумасшедших лебедей мы бы не чувствовали себя как дома», – сказала она. «Кормить уток шпинатом» в колонии вскоре стало эвфемизмом – так говорили про ухаживания. Селезень и лебедь провели остаток своей жизни в саду с прудом и пчелами. Были они счастливы или нет – сказать об этом сами они не могли, но они никогда не пытались покинуть этот сад, и однажды, в один прекрасный, невероятный день, когда лебедь наблюдал, как миссис Хадсон замешивает тесто, печет хлеб и нарезает готовую буханку, он нашел ответ на вопрос своей жизни.