Плохая привычка и жизненное правило

- Ты в своём уме?! Сказать по правде, вожак местной стаи оборотней, и опекун ребёнка подруги по совместительству, просто не смог выдать ничего более вразумительного - услышав из уст любимой женщины, что та по собственной воле решила вернуться к мужу. Этому нельзя было не удивиться, учитывая печальную предысторию. Они случайно столкнулись в прихожей дома. Если бы Люк не вернулся раньше обычного, они могли бы больше никогда не встретиться. Встревоженный, он даже проверил у сумеречной охотницы температуру. Нет, не горячая. Значит, не больна. Но, чёрт подери, учитывая её страх и ненависть к Валентину... Поведение Джослин сейчас было по меньше мере странным. Её словно подменили. Такой счастливой она выглядела. - Признайся, Валентин запугал тебя? Шантажирует тем, что причинит вред Клэри? - Ну, что за глупости ты говоришь, - женщина ни на секунду не переставала улыбаться пугающе естественной улыбкой. - Я рассказала ему о нашей дочери. Валентин уже ждёт встречи с ней. - Ты рассказала ему о Клэри?!! Удивлению оборотня не было предела. Почему? С чего вдруг она решила вернуться к тому, от кого скрывалась столько лет? Не говоря уже о Джонатане, её сыне, ещё до рождения обращённого в демона. Она плакала над тем немногим, что осталось от мальчика. - Джослин, я сомневаюсь, что настоящая ты могла бы так просто забыть о жестоком эксперименте над собственным ребёнком. - О, нет. Я ни в чём не виню своего мужа - он волен поступать так, как считает нужным. - Валентин убил Твоих родителей! Сжёг Твой дом! А скольких охотников он убил вовремя восстания, и убьёт в будущем! - Так было нужно, - как ни в чём не бывало ответила Джослин. - Если ради достижения высшей цели ему придётся вырезать всех охотников и людей на земле, я его поддержу. Валентин может забрать и мою жизнь тоже. Меня нисколько не тревожит такой вариант развития событий. Люк наконец-то смог совладать с собой и с укором посмотрел на охотницу. - Ты не можешь быть настолько жестокой. Спрошу ещё раз: что Валентин с тобой сделал? - Оставь в покое мою мать, нежить, - раздался голос за спиной Гарроуея. Тот похолодел от дурного предчувствия и резко повернулся. В дверном проёме, невозмутимо подпирая плечом дверной косяк, стоял красивый взрослый парень. Один в один похожий на Валентина в молодости. С такими же светлыми как снег волосами...и пугающе чёрными глазами, в которых терялись зрачки. - Джонатан. - Себастьян, - равнодушно исправил парень и возвёл глаза к потолку будто вспомнив что-то важное. - А, ну да... Правильно. В тесном семейном кругу меня зовут "Джонатан". - Что ты здесь делаешь? - Разве не ясно? Пришёл за мамой и сестрой. - Клэри ещё не вернулась с вечера поэзии, - сообщила Джослин. - Вот как, - Себастьян выпрямился. - Отец не хочет более здесь задерживаться, так что я, пожалуй, пойду встречу сестрёнку... - Чудовище! Я не позволю тебе прикоснуться к Клэри! Имя девушки потонуло в утробном рычании волка стремительно бросившегося на своего врага - это было последнее мутное воспоминание Джослин, успевшей только мысленно обратиться к сыну. Не убивай его, Джонатан! Я... Я вернусь к Валентину, я всё забуду!

***

Поздно вечером, ближе к ночи, она сидела в полумраке спальни, с одним горящим ночником по левую руку, и безучастно смотрела в одну точку. Как проклятие прокручивая в голове слова "Ты в своём уме?!" - В своём ли... - Джослин сама затруднялась ответить. Среди антикварной мебели на полу были разбросаны ещё свежие пахнущие розы. Наркотик (помутивший сознание) давно вышел из её организма. Однако погруженная в себя женщина и не старалась запомнить дорогу. Все эти годы она, кажется, только ждала повода: вернуться добровольно-принудительно. И никак по-другому. Джослин задумчиво подняла с ковра одну из роз и сжала так, чтобы от острых шипов зелёного стебля по руке стекла тонкая струйка крови. Иногда казалось, что в её теле живут две противоположных друг другу личности. Та, что хочет обычной примитивной жизни. И другая, которой больше нравится ходить по лезвию ножа и играть с огнём. Чем больше она думала над собственными противоречиями, тем сильнее на неё накатывала нестерпимая тоска. Скрипнула дверь, и охотница запоздало выбросила окровавленный цветок. Спокойный и уверенный, Валентин Моргенштерн никак не прокомментировал её жест. - С возвращением. Я рад, что мы снова вместе, Джосси. - Не могу сказать того же о себе. Но у тебя есть повод очень на меня сердиться. - Уже нет, - При этих словах она невольно вскинула голову. - Я рад, что все эти годы пока меня не было ты не делила постель с вонючей нежитью. И не зачала ребёнка от этого зверя. - Его зовут Люциан Греймарк - это твой парабатай, в лучшие времена. - Да, - бесстрастно произнёс Валентин словно имя бывшего преданного товарища по Кругу ему незнакомо. Впрочем, ничего удивительного. - Где моя дочь? - Здесь. В этом здании. Под охраной. - Он подошёл ближе. - Кларисса и моя дочь тоже. Подобно Люциану, который не мог поднять на неё руку, Валентин не желал применять к ней силу - смотрел сквозь пальцы на тщетные попытки вывести его из себя. И всегда находил виноватых. Наказывал кого-угодно, но только не её. Тогда-то охотнице и пришла в голову мысль помешать восстанию. Её интересовало, в какую именно причудливую форму выльется его гнев? - Итак. Ты всё ещё желаешь этого. - Почему, - зашептала она, - ты не можешь ударить меня хотя бы один раз? - Это моё жизненное правило - не бить женщину, которую я люблю. Валентин очень хорошо знал мазохистские наклонности её натуры. Даже пытался отучить её получать удовольствие как от физических, так и от душевных страданий. Как ни странно для такого талантливого и умного сумеречного охотника, как он, задача по воспитанию жены оставалась не полностью решённой. Теперь, конечно, стало ясно. Что и эта провокация провалилась - у её мужа была вспышка гнева во время восстания, но Валентин всё равно быстро её простил. Как будто сорванные планы ничего для него не стоили. Вместо требования Чаши и вынесения смертного приговора, Джослин получила лишь какой-то наркотик, на пару часов заставивший её говорить правду от сердца. Ей в действительности было не страшно за свою жизнь. Она и за Клэри с Люком волновалась, наверное, потому что так было нужно. Джослин, тяжело дыша, опустила голову - запустив пальцы обеих рук в рыжие волосы. - Скажи, в своём ли я уме, по твоему мнению? Валентин сел рядом, на край кровати. Обняв жену одной рукой и забрав в другую расцарапанную до крови кисть. - Странный вопрос. В нашем мире сложно сохранить рассудок. Но я не считаю тебя сумасшедшей. В этот момент она совершила ошибку, подняв на него глаза. Пальцы крепче сжали руку, когда Валентин развернул её к себе и приблизился к лицу. - Кроме того. Идеальную и послушную женщину любить неинтересно. На этом их диалог закончился. И пусть впереди ещё тьма неприятностей, и преследование со стороны Конклава. Главное, что рядом с ней мужчина, которого она может любить. Таким, каким он есть. А всё остальное - пусть горит огнём.