Сердце из прошлого.

Юрайя говорил что-то о том, как он рад и как давно мечтал увидеть эту картину, но я его едва слышал, ибо мои мысли были совершенно в другом месте: они были рядом с Трис, которую я наконец-то нашел. Он стоит еще несколько минут с нами в тишине. В конце концов, ему становится неловко, он закатывает глаза и очень громко произносит, протягивая каждое слово: «Ладно, ребята, оставлю вас наедине. Трис, поторопитесь». И шагает к двери, испаряясь. Я настораживаюсь и поднимаю брови, с недоверием оглядывая Трис. Сначала Юрайя говорил, что пребывание здесь сулит различные проблемы, теперь он торопит нас куда-то. Любопытство берет верх и я спрашиваю: — Что он имел в виду? Зачем нам торопиться? Но она ничего не отвечает, улыбаясь, прикладывает свой маленький указательный палец к моим губам и берет за руку, немного отстранившись. — Закрой глаза, — нежным шепотом приказывает Трис, и я вздрагиваю, ведь так скучал по ее противоречащему тону. Я чувствую, как мое тело вновь что-то будто бы поднимает в воздух. В этой сфере ветер не режет кожу, он будто бы исцеляет ее, гладит. Рука Трис крепко держит мою, а затем начинает потихоньку ускользать, и я с испугом открываю глаза, чтобы схватить ее вновь. И тут же понимаю, что сделал это зря, ведь стремительно лечу на землю. Трис неподалеку посмеивается. И я невольно сам улыбаюсь — ее смех слишком заразительный. — Я же сказала тебе, Тобиас, чтобы ты закрыл глаза, — прикрывая свою улыбку, пролепетала Трис. — Я думал, что начал терять тебя, ты бы хоть предупредила. — Ты же умер, теперь куда же я от тебя убегу? Да и незачем. Я побледнел, и напряжение пробрало все тело. — Трис, дело в том, что я не умер. Улыбка Трис медленно сошла на «нет», и я увидел, как ее ноги слегка подкосились. Я подошел ближе и постарался взять ее за руку, но она оттолкнула меня, и стена из непонимания снова выросла между нами. Трис делает паузу и бросает на меня жесткий, как камень, взгляд: — Ты не мог попасть в эту сферу без осознания того, что умер. И не мог попасть никаким другим путем. Тобиас, что ты сделал с собой? И что ты сделал со мной?! — она кричит это срывающимся и дрожащим голосом, вцепившись мне в руку. А я не знаю, как ей объяснить; думал, что она поняла, к чему клонил Юрайя, когда говорил нам поторопиться. Может, она и сама не услышала этих слов? Ее наполненные слезами глаза прожигают во мне дыры, куда бы она ни посмотрела, и я не знаю, как остановить это, я просто молчу. Мой язык будто бы онемел под тяжестью взгляда Трис. — Тобиас, не молчи, прошу тебя, — ее пальцы все еще с силой сжимают мою руку, становится почти больно. — Я… я даже не знаю, с чего начать… Очень долго рассказывать, Трис, пожалуйста, присядь. Я немного притаптываю траву и сажусь, начиная свой рассказ о том пути, что проделал, обо всех сферах, о встрече с Юрайей и о том, что нужно сделать, чтобы Трис вернулась. Она укладывается рядом, сунув руки под голову, и смотрит на меня так, будто бы не узнает, кто я. Но постепенно успокаивает свое волнение. Трис можно понять. Перед ней не взвешенный Тобиас, который над каждым решением думал по несколько дней, а безумец, рискнувший всем в считанные часы, рискнувший собой, ради возвращения одной Трис. Она по-прежнему считала себя недостойной всего, что ради нее делают. И как же она чертовски ошибалась. Закончив свою историю, я ложусь рядом с ней и обнимаю. Она задает вопросы со своим привычным детским любопытством, и в ее голосе слышится и безумный страх, и не менее безумная благодарность. День сменился ночью, но небо над нашими головами вряд ли можно назвать чем-то волшебным. Оно не такое, как на Земле. Больше похоже на натянутую синюю ткань, затягивающую в свою глубину весь блеск ночи. Я долго всматриваюсь в эту синюю пустоту, но так и не нахожу ни единого признака звезд. Голова Трис у меня на плече, а ее теплое дыхание нежно щекочет щеку. Я слышу, как быстро бьется ее сердце, и тоже стараюсь особо не расслабляться, ведь нам надо еще найти Кристину. Мы приближаемся лбами и смотрим друг на друга, затем я целую Трис, не закрывая своих глаз. Все еще боюсь потерять ее, упустить, только моргнув. И, кажется, наш поцелуй длился бы вечность, если бы не голос Юрайи, проскочивший у нас обоих в головах. «Поторопитесь!»